Провозглашенный Бухариным курс на поддержку зажиточного крестьянства диктовался не только стремлением предотвратить антисоветские выступления в деревне. Он отражал новую стратегию перехода к социализму, получившую у историков название «доктрины правого коммунизма». Бухарин полагал, что последовательное осуществление нэпа позволит стране постепенно «врасти в социализм». Особое значение он придавал кооперации, позволяющей крестьянскому хозяйству прийти к социализму, «перепрыгнув» капиталистическую стадию развития. Отвергая выдвинутый Преображенским «закон первоначального социалистического накопления», Бухарин настаивал на сбалансированном развитии промышленности и сельского хозяйства. Рост благосостояния крестьянства он считал необходимым условием расширения рынка сбыта для промышленности. Чем зажиточнее будет жить деревня, тем выше будет темп развития промышленности.

Фактически Бухарин предлагал строить социализм в России независимо от мировой революции. Это противоречило традиционным большевистским представлениям. Ленин неоднократно подчеркивал, что в одиночку Россия перейти к социализму не сможет. В 1922 г. он писал: «Мы всегда исповедовали ту азбучную истину марксизма, что для победы социализма нужны совместные усилия рабочих нескольких передовых стран».

Лишь в последних работах, особенно в статье «О кооперации», Ленин стал говорить о строительстве социализма в России, практически не упоминая мировую революцию.

Однако руководство партии по-прежнему уповало на поддержку международного пролетариата. В 1924 г. Сталин утверждал: «Свергнуть власть буржуазии и поставить власть пролетариата в одной стране еще не значит обеспечить полную победу социализма. Главная задача социализма — организация социалистического производства — остается еще впереди. Можно ли разрешить эту задачу… без совместных усилий пролетариата нескольких передовых стран? Нет, невозможно».

К 1925 г. стало ясно, что мировая революция откладывается на неопределенный срок. Необходимо было найти новое обоснование для нэпа, который прежде рассматривался как временное отступление. Ведь бесконечно отступать нельзя. Это побудило Бухарина обратиться к последним статьям Ленина и интерпретировать нэп как магистральный путь к социализму в одной стране: «НЭП вовсе не есть сплошное отступление; развитие нэпа вовсе не есть попятный ход красного пролетарского рока. Мы можем сказать наоборот, что мы наступаем на рельсах новой экономической политики».

Вокруг Бухарина сложилась группа единомышленников, главным образом, молодых выпускников Института красной профессуры[114], которую принято называть «школой Бухарина». «Школа Бухарина» заняла ведущие позиции в партийной печати (прежде всего в «Правде» и журнале «Большевик») и учебных заведениях, готовивших кадры для советского аппарата, что облегчило пропаганду идей «правого коммунизма».

Последовательными сторонниками Бухарина были председатель Совнаркома Рыков, руководитель ВЦСПС Томский и возглавлявший ВСНХ Дзержинский[115]. Противоположных взглядов придерживались Зиновьев, Каменев, Крупская. Обвиняя Бухарина в ревизии ленинизма, они подчеркивали, что нэп, в первую очередь, — отступление, маневр. Если Бухарин считал государственные предприятия социалистическими, то Зиновьев — государственно - капиталистическими. Он предупреждал: «Если то, что мы видим вокруг себя сейчас, и есть социализм, тогда не высокого же качества этот ваш социализм, — скажет рабочий. И будет прав».

Положение рабочих, хотя и несколько улучшилось по сравнению с первыми послевоенными годами, действительно оставалось нелегким. Недовольство рабочих снижением расценок, направленным на опережающий рост производительности по сравнению с зарплатой, даже привело к забастовкам. С ноября 1924 г. по май 1925 г. в среднем происходило около 20 стачек в месяц.

Еще важнее было то, что концепция Бухарина не давала ответа на вопрос об источниках финансирования индустриального роста. На новое капитальное строительство требовались гораздо большие средства, нежели на восстановление. Кроме деревни, взять их было негде. Это признавали все лидеры партии. Разногласия были связаны с вопросом о размерах и методах изъятий у крестьянства. В рамках политики «деревенского нэпа» поступление средств из этого источника могло быть только медленным и постепенным, что решительно не устраивало «левых».