Политические противники большевиков из числа правых социалистов не сумели воспользоваться массовым недовольством большевистской политикой со стороны крестьян и рабочих.

В июне 1918 г. большевики исключили соперников — правых социалистов — из Советов, закрыли их газеты. Фактически эсеры и меньшевики оказались на нелегальном положении. Но все же большевики относились к ним иначе, чем к кадетам и другим буржуазным политикам, поскольку еще не забыли о солидарности в борьбе против самодержавия.

С другой стороны, и сами социалистические партии в условиях Гражданской войны оказались в сложном, двойственном положении. Они отвергали большевистскую диктатуру, но, оставаясь революционерами, еще больше опасались диктатуры правой.

В конце октября 1918 г. ЦК меньшевиков провел в Москве конференцию, которая признала Октябрьскую революцию исторической необходимостью, отвергла «политическое сотрудничество с враждебными демократии классами» и заявила о поддержке «военных действий Советского правительства, направленных к освобождению оккупированных территорий России». Вместе с тем, меньшевики требовали «отмены органов политических репрессий и чрезвычайных трибуналов» и «прекращения политического и экономического террора».

В ответ на такое проявление лояльности ВЦИК 30 ноября 1918 г. отменил исключение меньшевиков из Советов, оставив его в силе лишь по отношению к тем меньшевикам, «которые продолжают находиться в союзе с русской и иностранной буржуазией против Советской власти».

В январе 1919 г. меньшевики получили возможность выпускать газету «Всегда вперед». Однако после выхода нескольких номеров газета была закрыта за критику красного террора.

В феврале 1919 г. примеру меньшевиков последовали эсеры, не примирившиеся с колчаковским переворотом. Конференция ПСР в Петрограде «решительно отвергла попытку свержения Советской власти путем вооруженной борьбы» и осудила «империалистические страны Согласия». Членам партии предписывалось приложить все усилия для свержения правительств Колчака и Деникина, от которых, по мнению эсеровского руководства, исходила угроза восстановления монархии. Вместе с тем эсеры заявляли, что их уступки не означают признания власти большевиков. Единства среди эсеров не было. Сторонники Чернова провозгласили создание «третьей силы, равно чуждой большевизму и реставрации». Единомышленники Савинкова по-прежнему оставались решительными противниками большевистского режима. 25 февраля 1919 г. ВЦИК допустил эсеров к участию в Советах, за исключением «групп, которые прямо или косвенно поддерживают внешнюю и внутреннюю контрреволюцию».

Присутствуя в качестве гостя на VII Всероссийском съезде Советов в декабре 1919 г., лидер меньшевиков Дан приветствовал «единый революционный фронт». Мартов, протестуя против большевистской политики, выдвинул требования: «Восстановление действия Советской конституции… Свобода печати, союзов и собраний… Неприкосновенность личности… Отмена бессудных расправ, административных арестов и правительственного террора».

Ленин отреагировал на слова Мартова крайне жестко, ясно дав понять, что ожидать смягчения диктатуры не приходится: «Когда мы слышим такие декларации от людей, заявлявших о сочувствии нам, мы говорим себе: нет, и террор, и ЧК — вещь абсолютно необходимая».

В течение 1920 г. меньшевики действовали легально: имели в Москве клуб, партийные учреждения, выпускали листовки, проводили заседания ЦК, партийную конференцию, активно работали в профсоюзах. Но постепенно отношения власти с правыми социалистами ухудшались. В конце 1920 г. их в последний раз допустили на съезд Советов. Лидеры меньшевиков и эсеров постепенно уезжали в эмиграцию, рядовые социалисты следовали их примеру, или отходили от политической деятельности. Политическая система Советской России обретала однопартийный характер.