В результате Гражданской войны, отрезавшей многие сырьевые районы от Центра, и военно-коммунистической политики, душившей всякую хозяйственную инициативу, экономика России оказалась в катастрофическом состоянии. Производительность труда в промышленности в 1920 г. составила 26% от уровня 1913 г.

В 1919 г. промышленность получила только 10% необходимого топлива. 60% паровозов были выведены из строя. Возникал замкнутый круг: нехватка топлива вела к остановке железных дорог, а паралич транспорта не позволял подвезти уголь предприятиям. Из-за нехватки топлива и сырья заводы работали в среднем лишь 210 дней в году.

Национальный доход снизился за 1917–1920 гг. почти втрое: с 11 млрд. до 4 млрд. руб. Производство готовой промышленной продукции составило в 1920 г. 12,9% от уровня 1913 г. Хуже всего обстояли дела в тяжелой промышленности.

Промышленное производство в 1920 г.
(1913 г. = 100)

Несколько меньше пострадала мелкая и кустарная промышленность. В 1920/21 г. ее производство составило 49% довоенного. В начале 1921 г. мелкие предприятия и кустари производили половину всей промышленной продукции страны. Несмотря на преследования и ограничения, 70% производства мелкой и кустарной промышленности оставалось в руках частников.

ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ

1. Охарактеризуйте систему управления национализированными предприятиями в годы Гражданской войны.

2. Каковы были причины высокой инфляции в годы Гражданской войны?

3. Проследите логику развития взглядов и действий большевиков в области аграрного вопроса в 1917–1920 гг. и сделайте выводы.

4. Охарактеризуйте политику большевиков по отношению к крестьянству.

5. Чем было вызвано утаивание посевов и собранного зерна? Как можно в связи с этим охарактеризовать политическую позицию крестьянства? Какова была успешность политики военного коммунизма?

6. Чем было вызвано возникновение мешочничества? О чем свидетельствует его массовое развитие?

7. Какую роль играл «черный рынок» в экономической системе военного коммунизма?

8. Как связаны экономическая политика Советской власти и отток населения из города в деревню? Какие проблемы в связи с этим возникали перед советской властью?

9. Какие цели преследовала милитаризация труда? Чем она была вызвана?

10. Охарактеризуйте общие итоги военно-коммунистической экономической политики.

Политический режим Советской России в годы Гражданской войны.

Террор

Уже в первой половине 1918 г. стало очевидно, что РКП(б) не в состоянии завоевать большинство не только среди всех жителей России, но, как показали выборы в Советы в мае-июне, и среди городских рабочих. Это вынудило большевиков взять курс на удержание власти силой. К тому же большевистские лидеры — романтики и фанатики — вообще были склонны к решительным и бескомпромиссным мерам. Николай Бухарин, человек, вряд ли способный сам пролить чью-то кровь, с воодушевлением заявлял: «Пролетарское принуждение во всех своих формах, начиная от расстрелов и кончая трудовой повинностью, является, как парадоксально это ни звучит, методом выработки коммунистического человечества из человеческого материала капиталистической эпохи».

Подобное теоретизирование порождало страшную практику.

Ю.О. Мартов писал: «Как только большевики стали у власти, с первого же дня, объявив об отмене смертной казни, они начали убивать пленников, захваченных после боя в гражданской войне, как это делают все дикари. Убивать врагов, которые после боя сдались на слово, на обещание, что им будет дарована жизнь… Смертная казнь объявлялась отмененной, но в каждом городе, в каждом уезде разные чрезвычайные комиссии и военно - революционные комитеты приказывали расстреливать сотни и сотни людей… Этот кровавый разврат совершается именем социализма, именем того учения, которое провозгласило братство людей в труде высшей целью человечества… Партия смертных казней — такой же враг рабочего класса, как и партия погромов».

Ленин с самого начала отрицательно относился к декрету об отмене смертной казни, принятому II съездом Советом 25 октября 1917 г. Он говорил: «Вздор… Как это можно свершить революцию без расстрелов». Уже 21 февраля 1918 г. смертная казнь в Советской России была официально восстановлена. ВЧК получила право расстреливать без суда «неприятельских агентов, спекулянтов, громил, хулиганов, контрреволюционных агитаторов». Позднее к этому обширному перечню добавились еще две категории, которые, к тому же могли трактоваться весьма расширительно: саботажники и «прочие паразиты».

Дзержинский заявлял летом 1918 г.: «ЧК — не суд, ЧК — защита революции…, как Красная Армия в гражданской войне не может считаться с тем, принесет ли она ущерб частным лицам, а должна заботиться только об одном — о победе революции над буржуазией, так и ЧК должна защищать революцию и побеждать врага, даже если меч ее при этом попадает случайно на головы невинных».

16 июня наркомат юстиции постановил, что революционные трибуналы «в выборе мер борьбы с контрреволюцией, саботажем и пр. не связаны никакими ограничениями». Только за первые семь месяцев 1918 г. в ЧК (включая местные отделения) было казнено более 2 тыс. человек.

В ответ на произвол диктатуры противники режима перешли к индивидуальному террору. Самыми решительными оказались эсеры. Правда, ЦК ПСР отвергал террористические акты, полагая, что они приведут лишь к торжеству контрреволюции. Однако многие рядовые члены партии считали иначе. 20 июня 1918 г. рабочий-эсер Сергеев убил комиссара по делам печати, агитации и пропаганды М.М. Володарского.

Восстания левых эсеров в Москве, правых эсеров в Ярославле, Рыбинске и Муроме, успехи чехов и белых на фронтах подтолкнули большевиков к усилению репрессий.

В ночь с 16 на 17 июля 1918 г. в доме инженера Ипатьева в Екатеринбурге была расстреляна содержавшаяся там после переезда из Тобольска царская семья. Вместе с Николаем II и Александрой Федоровной были без суда убиты пять их несовершеннолетних детей, врач, слуги — всего 11 человек. Тела казненных сбросили в шахту. Расстрел был санкционирован высшим большевистским руководством, включая Свердлова и Ленина. Основанием для казни послужила опасность захвата Екатеринбурга белыми, и превращения царской семьи в «знамя контрреволюции». В связи с этим нелишне отметить слова американского исследователя русской революции Р. Пайпса: «Когда правительство присваивает себе право убивать людей не потому, что они что-то сделали, или даже могли сделать, а потому, что в их смерти есть “необходимость”, мы вступаем в мир, в котором действуют совершенно новые нравственные законы. В этом и состоит символическое значение события, случившегося… в Екатеринбурге».

Уже 23 июля 1918 г. Петроградский комитет РКП(б) провозгласил переход к красному террору. 29 июля ВЦИК вынес резолюцию: «Советская власть должна обеспечить свой тыл, взяв под надзор буржуазию, проводя на практике массовый террор против нее». Красный террор предусматривал взятие заложников, устройство концентрационных лагерей, бессудные расстрелы «явных контрреволюционеров».

Ожесточение власти и ее врагов обоюдно нарастало. 30 августа 1918 г. во время выступления на заводе Михельсона в Москве был тяжело ранен В.И. Ленин. Долгое время считалось, что на жизнь Ленина покушалась эсерка Ф.Г. Каплан. После покушения она была схвачена и расстреляна не только без суда, но и без постановления коллегии ВЧК. По мнению ряда современных авторов полуслепая Каплан сыграла лишь отвлекающую роль, а истинные террористы сумели ускользнуть[59].

В тот же день эсер Л.А. Канегиссер убил председателя Петроградской ЧК М.С. Урицкого.

В ответ 5 сентября Совнарком принял декрет о красном терроре. Советская историческая наука считала эту дату началом революционного террора. На самом деле осенью 1918 г. террор лишь достиг апогея, а начался задолго до эсеровских покушений.

Только в Петрограде было расстреляно 900 ни в чем не повинных заложников, несмотря на то, что следствию не удалось опровергнуть слова Канегиссера, утверждавшего, что он действовал в одиночку, стремясь отомстить за расстрел своего друга, взятого ЧК в заложники.

В целом по стране были расстреляны 6185 чел., отправлены в тюрьмы и концлагеря 21236 чел., взяты в заложники 4068 чел. Эти данные, приведенные высокопоставленным чекистом М. Лацисом, очевидно, занижены, так как учесть всех расстрелянных на местах было невозможно.

Большевики не отказались от террора и в дальнейшем. По словам М. Лациса, в 1919 г. было расстреляно 3456 чел. Эти данные явно преуменьшены. Автор книги о красном терроре С.П. Мельгунов сообщает о расстреле только в Киеве 3 тыс. чел. По сведениям эсеровской газеты «Воля России» общее число расстрелянных ЧК за первые три месяца 1919 г. составило 13850 чел.

Советская власть не ограничивалась только расстрелами. Широко использовался каторжный труд в концентрационных лагерях. Фактически создание концлагерей началось не позднее лета 1918 г., а официально — с принятием декрета 5 сентября 1918 г. «О красном терроре». 15 апреля 1919 г. был опубликован декрет ВЦИК «О лагерях принудительных работ». При НКВД создавалось Центральное управление лагерей. Декрет предписывал создать в каждом губернском городе концлагерь не менее чем на 300 чел. Лагеря размещались в городах и близлежащих усадьбах и монастырях. Заключенные должны были самостоятельно окупать свое содержание, поэтому направляли в лагеря только годных к физическому труду. За первую попытку побега из лагеря срок увеличивался в 10 раз, за повторную полагался расстрел.

К концу 1919 г. в РСФСР был 21 лагерь, к лету 1920 г. — 49, к январю 1921 г. — 107, к ноябрю 1921 г. — 122 лагеря, в т.ч. 8 — в Москве. В сентябре 1921 г. в 117 лагерях НКВД насчитывалось 60457 заключенных. Еще 25 тыс. чел., арестованные по подозрению и не имевшие приговора, находились в лагерях ВЧК.

Особенностью красного террора было то, что он направлялся не против активных врагов режима, но против целых социальных групп: буржуазии, офицерства, казачества и т.д. Гражданские войны, во время которых брат идет на брата, всегда отличаются особой жестокостью. Пытки, бессудные расстрелы, захват заложников применяли и красные, и белые. Садисты из белой контрразведки ничем не уступали садистам из ЧК. Причиной зверств становились фанатизм, месть, корысть, вседозволенность, да и просто психические отклонения. Но только большевики провозгласили террор на государственном уровне, возвели массовое истребление безоружных людей в ранг политики.

Большевики и рабочий класс

Большевики считали своей главной социальной опорой пролетариат. Однако «диктатура пролетариата», установленная после Октября 1917 г., вскоре превратилась в диктатуру над пролетариатом. Тяжелое экономическое положение неизбежно вело к утрате большевиками популярности в рабочей среде. М.И. Калинин, ставший после смерти Свердлова председателем Президиума ВЦИК, вернувшись из поездки по России в 1919 г., сделал вывод, что «самое контрреволюционное настроение — в Москве и Московской губернии». По его словам, там, куда бежали от голода рабочие столиц, отношение к Советской власти ухудшалось.

В одном из документов той поры сообщается, что известие о мобилизации рабочих в Красную Армию повлекло за собой массовый переход рабочих в крестьяне.

Серьезные рабочие волнения произошли в Петрограде в дни работы VIII съезда РКП(б). 10 марта 1919 г. собрание рабочих Путиловского завода приняло левоэсеровскую резолюцию, осуждавшую большевиков за измену заветам Октября, установление самодержавия ЦК РКП(б) и террор. О происходившем в «столице Октября» лучше всего можно судить по обращению рабочих московских Александровских мастерских Николаевской железной дороги (4 тыс. чел.) к матросам и красноармейцам, принятому 19 марта: «Спасайте питерских рабочих. Больше недели славный Путиловский завод ведет борьбу против большевистских провокаторов, палачей и убийц. Большевистская власть расстреляла общее собрание завода «Треугольник». Большевистская власть расстреляла общее собрание рабочих Рождественского трамвайного парка. Сотни арестованных путиловцев, сотни арестованных рабочих всех питерских фабрик и заводов томятся в большевистских застенках… На фабриках и заводах — повсюду пулеметы и броневики. Стоит стон и плач жен и детей сотен расстрелянных и арестованных рабочих…»

Из воспоминаний очевидцев о расстреле рабочего митинга в Астрахани:

«Десятитысячный митинг мирно обсуждавших свое тяжелое материальное положение рабочих был оцеплен пулеметчиками, матросами и гранатчиками. После отказа рабочих разойтись был дан залп из винтовок. Затем затрещали пулеметы, направленные на плотную массу участников митинга и с оглушительным треском начали рваться ручные гранаты. Митинг дрогнул, прилег и жутко затих. За пулеметной трескотней не было слышно ни стона раненых, ни предсмертных криков убитых насмерть… Город обезлюдел. Притих. Кто бежал, кто спрятался. Не менее двух тысяч жертв было выхвачено из рабочих рядов…

В подвалах чрезвычайных комендатур и просто во дворах расстреливали. С пароходов и барж бросали прямо в Волгу. Некоторым несчастным привязывали камни на шею. Некоторым вязали руки и ноги и бросали с борта. Один из рабочих, оставшийся незамеченным в трюме, где-то около машины и оставшийся в живых, рассказывал, что в одну ночь с парохода «Гоголь» было сброшено около ста восьмидесяти человек. А в городе в чрезвычайных комендатурах было так много расстрелянных, что их едва успевали свозить на кладбище, где они грудами сваливались под видом “тифозных”».

В Москве мобилизация рабочих в Красную Армию вызвала в июле забастовки и демонстрации под белым флагом. Во многих других городах целые профсоюзы отказывались направлять рабочих на фронт. Иногда в ответ на призывы большевистских агитаторов раздавались требования прекратить войну с Колчаком.

В целом политические симпатии рабочих в Гражданской войне были явно на стороне Советской власти, а не белогвардейских режимов. (История ижевско-воткинских повстанцев и другие подобные случаи — все же исключения). Однако власть Советов далеко не всегда понималась как власть большевиков.

На выборах в Советы рабочие нередко голосовали за меньшевиков и, в крайнем случае, за беспартийных. Большевики получали лишь голоса красноармейцев. Так, меньшевистское большинство долго существовало в Тульском Совете. В других случаях неудобные для большевиков итоги выборов просто не были признаны.

Крайнее недовольство рабочих вызвала милитаризация труда, прикреплявшая их к заводам и лишавшая возможности добывать пропитание сторонними заработками. Ответом нередко становились саботаж и вредительство. В конце 1919–1920 г. в Москве, Калуге, Брянске, Смоленске, Нижегородской, Саратовской, Самарской, Воронежской, Тамбовской, Орловской, Курской, Харьковской, Полтавской, Екатеринославской, Иркутской губерниях происходили забастовки и митинги. Практически непрерывными волнениями были охвачены важнейшие текстильные центры Иваново-Вознесенск и Шуя. Власти разгоняли рабочие выступления силой, применяя нагайки и огнестрельное оружие. Зачинщиков отправляли в концлагеря, или в ЧК, забирали на фронт.

Лишь осенью 1920 г., когда снабжение городов Советской России продовольствием несколько улучшилось, волна рабочих протестов пошла на убыль. Однако, чем больше хлеба выкачивали из деревни, тем более опасным становилось ближайшее будущее.