Материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления пользователям Интернета и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
© 2018 - 2024
1. Освоение Кубани русскими переселенцами. Некрасовцы
XVII век вошел в историю России как "бунташный". Отголоски русской смуты не могли не затронуть пограничные с Русским государством кубанские земли. Церковная реформа патриарха Никона имела немало противников среди неистовых поборников старой веры. Царское правительство беспощадно расправлялось со старообрядцами, пытая и уничтожая идеологов раскола. В 1682 г. вместе с тремя своими ближайшими единомышленниками был заживо сожжен один из идеологов старообрядцев Аввакум Петров. Раскольники бежали на окраины России.
Немало их осело и на вольном Дону, но эта вольность была относительной, т. к. донские казаки получали "царское жалованье" и приняли присягу на верность царю. Поэтому донским староверам было уже не очень вольготно на Дону, особенно когда в 1682 г. царем стал Петр I, не терпевший никакого своеволия и непослушания. Царю не нравилась стародавняя традиция донцов никого не выдавать с Дона. Дон, как и Запорожье, был гостеприимным пристанищам всех беглецов и недовольных крепостными и церковными порядками. И в 1680-х годах правительство ужесточило свои требования о выдаче скрывающихся на Дону. Это заставляло многих, спасаясь от репрессий, объединяться и отряды и уходить подальше от тяжелой царской руки. Так, в 1688 г. часть казаков-раскольников во главе с избранным атаманом Львом Манацким ушли на Северный Кавказ, на берега р. Кумы, и поселились среди горцев. В 1689 г. к ним присоединилось еще 300 донских казаков.
Но в 1692 г. астраханскому воеводе П. П. Хованскому было отдано царское повеление разгромить казачьи городки. Узнав об этом, около 500 казаков направилось на Кубань, но дошло до нее немногим более 200 человек. С разрешения крымского хана они поселились между Кубанью и Лабой, а на правом, высоком, берегу р. Лабы построили свой укрепленный городок (ныне станица Некрасовская).
На Кубань переселялись и другие партии донских казаков, беглых крестьян и раскольников. На правобережье Кубани, главным образом в районе Таманского полуострова, формируется своеобразная казачья община "Войско Кубанское". Казаки строят свои военные городки, один из которых татары называли Себеней (от Савельевского городка, названного так в честь одного из атаманов первого Кубанского войска Савелия Пахомова). Возглавивший восстание казаков на Дону в 1707-1708 гг. Кондратий Булавин искал поддержку у кубанских казаков, среди которых было немало и родственников повстанцев. Так, 27 мая 1708 г., за полтора месяца до своей гибели, он пишет письмо казакам "славного Войска Кубанского" с просьбой похлопотать перед турецким султаном о разрешении повстанцам переселиться на Кубань. Очевидно, Савелий Пахомов выполнил просьбу донского предводителя, потому что уже в августе 1708 г. один из ближайших сподвижников Булавина Игнат Некрасов привел на Кубань значительный отряд казаков. Источники по-разному называют число ушедших на Кубань: от нескольких сотен до нескольких тысяч человек. Они пришли со своим знаменем и пушками, с твердым намерением отстаивать свои старинные казачьи привилегии. Вслед за ними тайными путями пробирались на Кубань те, кто бежал от царской расправы, крепостной неволи и мечтал о вольной жизни. Несколько тысяч человек привели на Кубань и некрасовские сподвижники Иван Драный, Гаврила Чернец, Семен Селиванов и другие.
Враждебно настроенный к своему северному соседу, крымский хан разрешил некрасовцам поселиться на Таманском полуострове между Темрюком и Таманью. Здесь они основали ряд своих городков, таких как Голубинский, Чирянский, Блудиловский и др. Один из них, Кара-Игнат (Черный Игнат), был назван так в честь атамана Игната Федоровича Некрасова, носившего, как и большинство некрасовцев, черный кафтан. Объединившись с жившими здесь пахомовцами и другими казаками, некрасовцы создали своеобразную казачью республику. Высшей властью и ней был войсковой круг, избиравший войскового атамана. Круг решал все важнейшие вопросы, а повседневные - атаман. Участниками круга, т. е. народного собрания, были игр казаки и казачки в возрасте 18 лет и старше. Но при вынесении решений голосовали только мужчины. В атаманы избирался наиболее уважаемый казак, отличавшийся мудростью, отвагой и военно-организаторскими способностями. Таким, например, был И. Ф. Некрасов, более тридцати лет возглавлявший кубанских казаков, до самой смерти крепко державший в руках символ казачьей власти - атаманскую булаву.
Об авторитете И. Некрасова говорит и разработанная некрасовцами "Игнатова книга", включавшая в себя, по преданиям, заветы атамана (см. документ).
Основным занятием некрасовцев была рыбная ловля. Часть средств, получаемых от этого промысла, шла в войсковую казну, часть - на церковь: на помощь престарелым и немощным казакам. По возможности некрасовцы занимались огородничеством и скотоводством. Молодежь обучались грамоте и военному искусству. Некрасовцы были глубоко верующими людьми, уважали женщин и стариков, строго соблюдали старые религиозные обряды и казачьи обычаи. За мелкие нарушения наказывали розгами, за более значительные - лишали казачьего звания и изгоняли из общины, за тяжкие (убийство, предательство, бесчестие женщины) предусматривалась стародавняя казачья казнь - "в куль да в воду".
Привлекая в свои ряды недовольных, некрасовцы либо сами появлялись в русских пределах, либо посылали на Дон и в другие районы своих агитаторов, ратовавших за уход на вольную Кубань. Походы на Дон предпринимались не только как акции в борьбе с царизмом, но и были средством пополнения людьми, лошадьми, порохом и продовольствием. Так, в 1710 г. И. Некрасов во главе 3-тысячного отряда появился в Приазовье и стал лагерем на р. Берде. Отсюда он рассылал своих людей к казакам с призывом поднимать восстания и присоединяться к нему. Ему явно хотелось всколыхнуть присмиревший после подавления булавинского движения Дон. Такой демарш не прошел даром: в августе 1711 г. на Кубань с регулярными русскими полками и калмыками был направлен казанский губернатор П. М. Апраксин. Однако разгромить некрасовцев ему не удалось, и, потеряв 150 солдат и 540 калмыков, П. М. Апраксин вынужден был вернуться.
В 1713 г. некрасовские атаманы Семен Кобыльский и Семен Вороч совместно с кубанскими ногайцами ходили в поход под Харьков. В 1715 г. некрасовским агитаторам удалось увести на Кубань с Дона и из Тамбовского уезда немало казаков и крестьян. В 1717 г. атаман С. Вороч ходил с казаками походом на Волгу. Слухи о том, что на Кубани хорошо жить, нет помещиков, за старую веру не наказывают, будоражили население Дона и Волги, находилось немало желающих бежать на Кубань. Правительство и местные власти предпринимали меры, чтобы прекратить эти побеги. Архивы сохранили приговоры властей, в которых перечислялись пойманные беглецы и установленные для них наказания: "бить кнутом нещадно и, вырвав ноздри, сослать навечно в Сибирь". Военная коллегия даже приняла решение наказывать смертью любого, кто не донес о появлении некрасовских шпионов.
В 1730-х годах, во времена правления Анны Иоанновны и ее жестокого фаворита Бирона, предпринимались энергичные попытки ликвидировать некрасовскую вольную общину на Кубани. С одной стороны, делались предложения вернуться в Россию, но при этом не давались никакие гарантии нормального существования. С другой стороны, проводились карательные экспедиции. Так, в 1736-1737 гг. некрасовские городки дважды уничтожались правительственными войсками. Правда, некрасовцы, предупрежденные ногайцами, вовремя успели скрыться за Кубанью. Крымский хан был заинтересован в их пребывании на Кубани, так как ценил как опытных и отважных воинов, но и он не мог их открыто поддерживать, как бывших русских мятежников. Поэтому с начала 40-х гг. некрасовцы начинают постепенно покидать Кубань в поисках более спокойного пристанища. Так, в середине 50-х гг. часть их переселилась на Дунай. Оставшиеся продолжали совершать набеги вместе с татарами на южные земли России. В 1769 г. был предпринят последний татарский набег, в котором участвовали и некрасовцы.
Правительство Екатерины II обещало некрасовцам прощение "за их прежние вины", разрешало им вернуться в Россию, но было против их компактного проживания на Дону. Это не устраивало некрасовцев. В сентябре 1777 г. царские войска под командованием генерала И. Ф. Бринка вновь были направлены против некрасовцев. Узнав об этом, часть казаков бежала за Кубань к горцам, а другая часть попыталась на лодках уйти вверх по Кубани, однако встреченные царской артиллерией, открывшей огонь по лодкам, некрасовцы вынуждены были спрятаться в прилежных плавнях. Пребывание некрасовцев на Кубани становилось для них небезопасным. Новый крымский хан Шагин-Гирей, занявший престол с помощью России весной 1777 г., требовал их переселения в Крым, по сути дела под присмотр русского военного командования. Поэтому в 1778 г., с разрешения турецкого султана, большинство некрасовцев переселилось в Османскую империю.
Лишь в начале XX в. первая партия некрасовцев вернулась в Россию. Последняя группа некрасовцев в несколько сотен человек возвратилась в Россию, поселившись на Кубани и Ставрополье, в 1962 г. Память о Родине и ее зов оказались очень сильными у потомков некрасовских казаков прежде всего потому, что и вдали от России, в чужеродной для них среде они не растворились, сохранив свою культуру, обычаи и родной русский язык.
1708 - 1778 гг. — пребывание казаков-некрасовцев на Кубани.
Рассказ П. П. Короленко о жизни некрасовцев в Турции.
Большинство некрасовцев переселились в азиатскую Турцию на озеро Майнос. Здесь они основали 5 станиц. Жили замкнуто свято соблюдая заветы Некрасова: власть принадлежит кругу, атаман избирается на год, треть заработка семья отдает в общую казну брак с иноверцами карается смертью, за измену - казнь без суда. Занимаются казаки скотоводством и охотой. Рыбу ловят в Мраморном, Черном, Эгейском, Средиземном морях и озерах Турции.
Заветы атамана И. Ф. Некрасова.
Царю не покоряться, при царизме в Россию не возвращаться.
Власть в общине принадлежит кругу.
Держаться друг за дружку, без разрешения круга из станицы не уходить.
Тайно помогать бедным, явно помогает круг.
Женщину-мать защищает круг.
На войне с Россией в своих не стрелять, а палить через головы.
Казаку на казака не работать.
Каждому ремесло иметь, трудиться.
Казакам лавок не держать, купцами не быть.
С турками не соединяться, на мусульманках не жениться.
Церкви чтоб не закрывать.
Молодым почитать старших.
Казаки должны любить жен, не обижать их.
2. Русско-турецкая война 1768-1774 гг. и Кубань
Во второй половине XVIII в. обострилась давняя борьба между царской Россией и султанской Турцией за решение черноморской проблемы. Благодаря настойчивости Петра І и мужеству русских солдат, Россия открыла в начале XVIII в. необходимый ей выход в Европу через Балтийское море. Не менее важен был для нее и выход на юг - через Азовское и Черное моря в страны Средиземноморского бассейна. Но этому мешали Турция, стремившаяся к господину над горскими народами Северного Кавказа, и зависимое от нее агрессивное Крымское ханство, составной частью которого было Правобережье Кубани. Они пытались раз и навсегда закрепиться в Северном Причерноморье.
Накапливавшиеся претензии друг к другу в конечном итоге вылились в войну. В сентябре 1768 г. Турция объявила войну России, а в 1769 г. начались военные действия одновременно на Балканах, Кавказе и в Приазовье. Турецкий султан обратился к горским народам Кавказа с призывом поддержать его в борьбе с Россией. Многочисленные турецкие агенты были посланы на Северный Кавказ для проведения антирусской агитации.
Особое внимание враждующих держав было обращено на ногайцев. Ногайские орды кочевали в причерноморских степях от Бессарабии до Кубани и, подчиняясь крымским ханам, неоднократно выступали против них. Этим пыталась воспользоваться Россия, и нередко удачно. 9 октября 1769 г. командующий русской армией П. А. Румянцев писал Екатерине II о намерении части ногайцев перейти в русское подданство. В 1770 г. такое желание выразили Едисанская и Буджакская орды. С разрешения русского командования в 1771 г. эти орды перешли с Днепра в прикубанские степи, в район рек Ей и Челбаса.
В этом же году донские казаки Платова и Уварова взяли Копыл (ныне Славянск-на-Кубани). На кубанское приволье потянулись и кибитки других ногайских орд - Едичкульской и Джембойлуковской.
Общая численность ногайцев в это время составляла около 80 тыс. человек. Большую роль в усилении прорусской ориентации ногайцев сыграл один из авторитетнейших едисанских мурз Джанмамбет-бей, которого Екатерина II называла "Главным Начальником ногайским". В своей грамоте, направленной ему и ногайскому народу в январе 1772 г., императрица писала, что ногайский народ достоин лучшей участи, нежели быть порабощенным крымскими ханами, и этому будет способствовать союз ногайцев с Россией. В знак особых заслуг Джанмамбет-бея ему от имени Екатерины II была преподнесена усыпанная драгоценными камнями сабля.
К этому времени русские войска заняли Крым и заключили с татарским ханом Сахиб-Гиреем союзный договор. Крым объявлялся независимым от Турции и по сути дела попадал под покровительство России. Турки не хотели примириться с этим. На Тамани высадился их ставленник — претендент на крымский престол Девлет-Гирей. В марте 1773 года вдоль берега Азовского моря он попытался прорваться в Крым, но был остановлен донскими казаками возле Ейского укрепления. Стремясь увеличить свои силы, Девлет-Гирей рассылал крымским татарам, ногайцам и горцам многочисленные призывы к выступлению против России, но особого успеха не имел. Так, большинство ногайских мурз, собравшихся по этому вопросу на большой совет, отказались поддержать Девлет-Гирея. Удивительную речь в защиту союза ногайцев с Россией произнес на этом совете Джанмамбет-бей (см. документ).
Поддерживая своего ставленника, турки направили к берегам Кубани флот. 21 августа 1773 года у входа в Суджукскую бухту произошло сражение между ним и Азовской флотилией вице-адмирала А. Н. Сенявина. Основательно потрепанный турецкий флот вновь встретился с Азовской флотилией возле берегов Тамани 28 июня 1774 г. Потеряв шесть больших судов, турки не смогли перебросить на помощь Девлет-Гирею свою армию. Летом этого же года в Кабарде потерпела поражение и турецко-татарская армия. Активное участие в ее разгроме приняли ногайцы и горцы.
Потерпев поражение на суше и на море, султанская Турция вынуждена была начать мирные переговоры с Россией. 10 июля 1774 г. в болгарском селении Кючук-Кайнарджи был подписан мирный договор. По условиям этого договора Крымское ханство, а следовательно, и кубанские ногайцы объявлялись "вольными и совершенно независимыми от всякой посторонней власти". К России отходили крепость Азов и земли южнее (до р. Ей). Турция признала русско-крымский договор 1772 г., согласно которому Кабарда переходила в подданство России. За турками по-прежнему оставалась Тамань. Правда, ее значимость как военно-стратегического центра нейтрализовывалась теперь наличием русских укрепленных пунктов на противоположном берегу Керченского пролива. По договору Керчь и Еникале отходили к России.
Русско-турецкий договор 1774 г. явился значительным шагом на пути разрешения "черноморской проблемы" и присоединения Прикубанья к России. Русские торговые суда получили доступ не только в Черное море, но и к странам Средиземноморья. Турция теперь не могла открыто использовать Крымское ханство как плацдарм в борьбе против России. Существенно укреплялась безопасность южнорусских границ. Поражение в русско-турецкой войне подорвало престиж турецкого султана среди закубанских горцев. В то же время возрос авторитет России среди ее южных соседей.
И все же, несмотря на ратификацию Кючук-Кайнарджийского договора султаном, Крым вскоре стал ареной осуществления новых агрессивных замыслов Турции. После вывода русских войск из Крыма турецкое правительство начало активно помогать своему ставленнику Девлет-Гирею. Весной 1775 г. он захватил власть в Крыму и провозгласил себя ханом. Турецкая дипломатия решила, что настало время действовать. Правительство султана, угрожая началом новых военных операций, потребовало от России признать зависимость Крымского ханства от Турции и вернуть ей Кинбурн. Но время былого могущества Османской империи уже шло к закату. Россия же, наоборот, была как никогда сильна и не собиралась уступать своему недавно побежденному противнику. Из многочисленного ханского рода Гиреев нужен был свой кандидат на крымский престол. Им оказался брат свергнутого хана Шагин-Гирей, который мечтал о крымском троне и полной независимости от Турции. Шагин-Гирей находился на Кубани и пользовался большой популярностью среди ногайцев. С их помощью он собирался завоевать Крым, о чем писал русскому правительству.
Воспользовавшись ультимативными заявлениями турецкого правительства, Россия в ноябре 1776 г. ввела свои войска в Крым. С верными ногайцами Шагин-Гирей без труда одолел турецкий гарнизон Тамани и, переправившись в Крым, в сопровождении русских войск двинулся к Кафе (Феодосии).
27 марта 1777 г. Крымский диван (совет высшей татарской знати) вынес решение об отстранении Девлет-Гирея от власти и провозгласил ханом Шагин-Гирея. Новое татарское правительство обратилось к русскому командованию с просьбой оставить на территории Крымского ханства русские войска. В Крыму ими командовал генерал А. А. Прозоровский, а на Кубани - генерал И. Ф. Бринк. Оба хорошо понимали, что и крымско-татарская и ногайская знать была алчной, вероломной и в любой момент могла перейти на сторону того, кто сильнее и больше заплатит. К тому же новый хан был человеком необычайно честолюбивым, самонадеянным и жестоким. Его кумиром был русский царь Петр Великий, которому он пытался во многом подражать. Шагин-Гирей создал свою гвардию, начал военную реформу, для чего усилил налоговый гнет, ввел некоторые европейские порядки при своем дворе. Используя недовольство татар, турецкие агенты усиленно распускали слух, что хан продался русским, изменил магометанской вере, т. к. якобы "на кровати спит, на стул садится и молитв должных по закону не делает". Мусульманское духовенство Турции призывало татар выступить против крымского хана. Противникам Шагин-Гирея посылались богатые подарки, деньги и оружие. Готовя восстание в Крыму, турки не забывали и Кубань. Центром военных приготовлений становится крепость Суджук-кале, куда и августе 1777 г. прибыл фрегат с оружием, предназначенным для кубанских ногайцев и горцев, которых Турция стремилась поднять против России и ее ставленника.
Осенью 1777 г. в Крыму началось восстание против Шагин-Гирея. Турция направила к Крыму восемь военных кораблей. Новый претендент на крымский престол - Селим-Гирей - попытался захватить власть в Крыму, но был развит под Кафой и бежал. Часть кубанских ногайцев, поддержавших восстание против Шагин-Гирея, ушла за Кубань.
Русское правительство стремилось избежать новой войны с Турцией, но в то же время принимало необходимые меры для укрепления своих позиций в Крыму и особенно па Северном Кавказе. В 1777 г. началось строительство военно-оборонительной линии от Азова до Моздока, которая представляла собой ряд военных укреплений, связанных подвижными пикетами.
К концу 1777 г. оборонительная линия от Моздока была доведена до р. Ташлы, где на возвышенности строилась так называемая Московская крепость, вскоре переименованная в Ставропольскую. К востоку от крепости почти одновременно казаками Хоперского полка возводилась Ставропольская станица. Позже из крепости и станицы вырос г. Ставрополь.
Строительство Азовско-Моздокской линии вызвало недовольство Турции, которая усиливала влияние на Кубани, засылая туда своих агентов. Под их воздействием значительная часть ногайцев перестала признавать власть Шагин-Гирея. Неспокойно было и в Закубанье, где часть горских князей и старшин поддерживали султана и организовывали нападения на верных России ногайцев.
Независимость Крымского ханства от Турции во многом определялась политическим спокойствием на Кубани. Для этого русское командование считало необходимым как можно скорее прекратить волнения среди ногайцев, оградить их от влияния Турции и от нападений горцев, укрепить военно-оборонительные рубежи Кубани. Для решения этих задач нужен был не только авторитетный военачальник, но и человек с задатками дипломата и военного инженера. И такой человек у русского правительства был - генерал-поручик Александр Васильевич Суворов. Официально он считался помощником командующего русскими войсками в Крыму генерала А. А. Прозоровского, но в ноябре 1777 г. находился в отпуске в Полтаве, где и узнал о назначении его командиром Кубанского корпуса. Попрощавшись с женой и малолетней дочерью, сорокавосьмилетний генерал в декабре 1777 г. отбыл к месту своей службы.
10 июля 1774 г. — подписание Кючук-Кайнарджийского мирного договора.
Речь Джанмамбет-бея на собрании ногайской знати в 1773 г.
Благородные князья! Не знаю, кто из нас останется в дураках - мы или хан, прибывший воевать с Россиею. Султан прислал его взять Крым, а не нас склонять в свое согласие. Напрасно он грозит нам своим фирманом. Я прожил 70 лет и доживаю восьмой десяток. Видывал я на своем веку и султанские фирманы, и турецкую армию побольше, чем теперь у хана, но видел также и свое разорение, такое, какого вы не видали. Я помню то время, когда, стесненный русскими, я просил униженно визиря позволить мне пропустить свои кибитки через Дунай, обещаясь служить ему со своим народом, даже с пятнадцатилетними татарами [ногайцами], против русских. Но он отверг мое прошение. Я потерпел разорение, принужден был просить милости у России и, к удивлению, нашел то, чего не надеялся, ибо по просьбе моей все для меня сделано, чего я хотел. Подобно как щенят в зубах, я перенес народ свой через Дон на здешние места, которыми теперь пользуюсь по милости России. А сколько еще бедных моих людей добывают себе хлеб в России? Право, их больше, нежели находится у Вас. Могу ли я после того воевать против русских? Нет, я никогда не забуду благодеяний ко мне России и скорее соглашусь умереть, чем нарушить данную ей присягу.
3. А. В. Суворов во главе Кубанского корпуса
А. В. Суворов прибыл на Кубань в начале 1778 г. и немедленно вступил в должность командира Кубанского корпуса. Новый командир сразу же выясняет положение дел на Кубани, настроение ногайцев и закубанских горцев, встречается с кубанским сераскиром (командующим военными силами ногайцев) Арслан-Гиреем, братом крымского хана Шагин-Гирея. Его и другого брата, популярного среди закубанцев султана Батыр-Гирея, А. В. Суворов задабривает подарками, предлагает им жить в мире и согласии с Россией.
Приняв дела от бывшего командира корпуса генерал-майора И. Ф. Бринка, А. В. Суворов выехал из Копыла для осмотра края. Он посетил Темрюк, Тамань, проехал до устья Кубани, а затем возвратился в Копыл. Во время поездки Суворов наметил пункты для строительства новых военных укреплений в дополнение к старым в низовьях р. Кубани.
Однако обстановка на Кубани продолжала осложняться. Восстание, поднятое Селим-Гиреем, находило здесь сочувствие. А. В. Суворов понимал, что для упрочения влияния России в Прикубанье требовались более действенные меры. Он приходит к выводу о том, что лучшим средством изолирования ногайцев от турецких эмиссаров и пресечения их совместных действий с закубанскими феодалами является система военных укреплений. Полководец решил продолжить намеченную им кордонную линию в низовьях Кубани дальше, через степь, вплоть до р. Ташлы, где строилась Ставропольская крепость.
Создание кордонной линии должно было, по мнению А. В. Суворова, во-первых, "учинить преграду" между ногайцами и горцами, во-вторых, обеспечить регулярную связь между Кубанью и Астраханским (впоследствии Кавказским) корпусом. Кроме того, линия будет препятствовать влиянию Турции на ногайцев и, наоборот, усилит русское влияние среди них.
Как дальновидный политик, А. В. Суворов понимал, что Россия не остановится на границе с агрессивным Крымским ханством, довольствуясь его пресловутой независимостью, тем более что Турция не собиралась мириться с его потерей. Он получал сведения о приготовлениях Порты к войне, о переговорах татарских мурз с турецким султаном, в ходе которых последний недвусмысленно заявлял, что скорее "лишится своего престола, нежели татар оставит при вольности под российскою протекциею". Поэтому, составляя план кубанских военных укреплений, А. В. Суворов был уверен, что рано или поздно они станут форпостом России на Северо-Западном Кавказе. План был полностью одобрен П. А. Румянцевым - его непосредственным начальником.
Во время осмотра Кубани А. В. Суворов решает и ряд других задач. Между старыми укреплениями он приказывает поставить наблюдательные посты и очистить берега Кубани от камышей, чтобы пресечь внезапные нападения противника. Стараясь привлечь на сторону России местную знать, он ведет с ней переговоры о мире и дружбе, одаривает ее. Встречался А. В. Суворов и с казаками-некрасовцами.
За несколько месяцев до его приезда на Кубань генерал И. Ф. Бринк разорил некрасовские селения в низовьях Кубани. Отмечая их тяжелое положение после карательных акций, А. В. Суворов просил князя Г. А. Потемкина ходатайствовать перед Екатериной о выдаче некрасовцам царского манифеста о прощении. Но некрасовцы так и не дождались его, и вскоре последняя их группа ушла в Турцию.
Между тем строительство военных поселений на правом берегу Кубани продолжалось. А. В. Суворов лично руководил им. К концу февраля уже были построены укрепления в нижнем течении Кубани до Копыла и развернулись работы по строительству крепости Марьинской (в районе нынешней ст. Марьянской). Феодальная верхушка закубанских горцев, недовольная возведением укреплений и подстрекаемая Турцией, организовывала нападения на строителей. Так, при строительстве фельдшанца (временного укрепления) Архангельского (в районе современного г. Краснодара) отряд подполковника Фока подвергся внезапному нападению закубанцев. Два отряда горцев напали на русскую пехоту, но в разгар боя подоспела суворовская конница, и противник отступил. А. В. Суворов, уважавший смелость и бесстрашие даже в неприятеле, по достоинству оценил противника, его смелую рукопашную схватку. В то же время другая группа горцев стремительно атаковала казачий пикет возле строившейся крепости Марьинской, но тоже безуспешно. Сообщая о 7 захваченных в плен горцах, А. В. Суворов писал, что это "здесь есть редкость, ибо имеют привычку драться в смерть". Стремительный и смелый противник вынуждал к максимальной осторожности, о чем неоднократно напоминал кубанским командирам А. В. Суворов.
В марте 1778 г. строительство укреплений продвинулось к устью р. Лабы, где возводилась крепость Александровская (ныне г. Усть-Лабинск). А. В. Суворов торопил строителей и 19 марта 1778 г. уже сообщил командующему, что крепости и фельдшанцы по Кубани подошли к урочищу Темишбек. В середине апреля он предполагал соединить Кубанскую кордонную линию с Моздокской. В связи с этим А. В. Суворов предлагал П. А. Румянцеву с окончанием строительства кордонной линии перенести границу России к р. Кубани. Эта мысль была созвучна планам П. А. Румянцева, но царское правительство пока не решалось на такой шаг, выжидая более подходящего момента. Строительство линии продолжалось. В конце марта 1778 г. в урочище Темишбек была заложена крепость Павловская (в районе нынешней станицы Кавказской).
Одновременно А. В. Суворов наметил места строительства редутов по коммуникационным линиям от кубанских укреплений к Азову для лучшей связи с Россией. К июню 1778 г. были намечены к строительству все военные укрепления, часть из которых успешно строились. Кубанская кордонная линия протянулась почти на 540 верст (свыше 575 км) от Тамани до Ставрополя. П. А. Румянцев высоко оценил фортификационную деятельность А. В. Суворова на Кубани, называл его знатоком инженерного искусства. Говоря о стратегическом значении построенной линии, П. А. Румянцев писал А. В. Суворову: "...в сделанных Вами по Кубани укреплениях не только для обуздания неспокойных орд нахожу я немалую пользу, но для будущего положения в том краю вновь границы великую удобность и желал бы с стороны сей и весьма там войска удержать". Всего было намечено построить 10 крепостей, 10 постоянных редутов и 8 фельдшанцев, но построены были в основном фельдшанцы да заложен ряд крепостей и редутов. Беспрерывные набеги закубанцев, волнения ногайцев, напряженные русско-турецкие отношения ставили на повестку дня быстрое строительство временных военных укреплений, которые впоследствии А. В. Суворов предполагал "превратить в редуты и крепости".
Кипучая деятельность А. В. Суворова на Кубани обратима на него внимание правительства - он был назначен командующим всеми войсками в Крыму и на Кубани. Получив в конце апреля предписание, А. В. Суворов сдает Кубанский корпус полковнику Одоевскому, оставляя край "в полной тишине и в удовольственном упражнении ногайцов хлебопашеством и иной домашней экономии".
Находясь в Крыму, А. В. Суворов продолжал руководить Кубанским корпусом, постоянно интересовался политической обстановкой на Кубани. Обобщая свой военный опыт и военно-теоретические знания, с учетом местных специфических условий, А. В. Суворов еще в бытность свою на Кубани составил 20 февраля 1778 г. краткое поучительное наставление для войск Кубанского корпуса, которое позже было им включено и известный приказ от 16 мая 1778 г. по войскам Крымского и Кубанского корпусов. Это наставление и приказ явились ценным практическим руководством в боевой подготовке, организации службы и быта солдат на Северном Кавказе. Они давали в руки корпусных, полковых и других командиров инициативу для разумного использования правил военного устава 1763 г., к этому времени уже значительно устаревшего.
По приказу А. В. Суворова на Кубани летом 1778 г. открываются провиантские магазины в крепостях Темрюкской, Благовещенской, Александровской, Павловской и Ейском редуте; он неустанно заботится и о сохранении природных богатств Кубани, запрещая "выжигание драгополезных лесов".
В январе 1779 г. А. В. Суворов вновь посетил Кубань. Осмотрев Кубанскую кордонную линию, он через крепость Павловскую проехал в Азов, затем в крепость Святого Дмитрия (нынешний г. Ростов-на-Дону) и возвратился в Крым. Во время объезда он встречался со многими ногайскими султанами и мурзами, выяснял их отношение к России, давал советы кубанским командирам по улучшению организации обороны кордонной линии. Стремясь установить добрососедские отношения с горцами, он требовал, чтобы на Кубани создавались меновые дворы для торговли с закубанцами, подчеркивал, что "благомудрое великодушие иногда более полезно, нежели стремглавный военный меч".
А. В. Суворов, учитывая сложную военно-политическую обстановку на Кубани и возможность военного столкновения с Турцией, использовал весь свой авторитет и дипломатическое искусство, чтобы привлечь на сторону России ногайские и горские народы, пытаясь путем экономических и дружеских связей усилить влияние России на Северном Кавказе.
16 января - 22 апреля 1778 г. — пребывание А. В. Суворова на Кубани в качестве командира Кубанского корпуса.
Рапорт А. В. Суворова П. А. Румянцеву от 22 апреля 1778 г.
Отъезжая сей день из Тамани в Ениколь, честь имею донесть... о полученных известиях, что турки султанов Батыр-Гирея, Чуку-Бешлемия и Заурбек-бея приглашают в Суджук-кале для совещания и склонения в свои интересы, посредством присланных в недавнем времени денежных подарков, но из них еще ни один туда не отправился. Между тем Лешкевич сообщает, что наврусцы и бестинейцы [бесленеевцы] на внушение им от него, что приближающие к концу вверх по Кубани укрепления сделаны для их безопасности, выражают большое удовольствие. ...К тамошним укреплениям подлежащие народы имеют частое с войсками российскими обращение и начинают помалу производить уже торги лошадьми, скотом, маслом, молоком и другими товарами.
4. Роль Кубани в русско-турецких отношениях на рубеже 70-80 гг. XVIII в.
Летом 1778 г. Турция решила продемонстрировать России свою решительность и готовность к военным действиям. Три эскадры были направлены султанским правительством в сторону Северного Причерноморья: одна - под Очаков, другая - к Крыму, третья - к побережью Северного Кавказа. Для соответствующей идеологической обработки местного населения в Крым и на Северный Кавказ были посланы турецкие агенты.
Особенно активную агитацию против России повели турецкие эмиссары в Закубанье. В Суджук-кале прибыл крупный турецкий чиновник. Он собрал тайное совещание закубанских ногайских султанов, которые жили среди горцев после неудачной попытки Селим-Гирея захватить крымский престол. Султаны заверили его, что они Аудут неустанно бороться с Шагин-Гиреем и Россией. Горским племенам - темиргоевцам и бесленеевцам - турецкий посланник направил письмо следующего содержания: "Я прибыл сюда наведаться о вас и узнал, что все здесь находящиеся суть верные рабы блистательной Порты, для того и послал я нарочного кораблем, чтобы для вас прислал деньги". Не забывала Турция и о военных демонстрациях и приготовлениях. В середине июля в Суджук-кале прибыло 7 линейных и 20 транспортных кораблей, на которых находилось 4,5 тыс. солдат. Турки хотели склонить на свою сторону черкесов и совместными действиями овладеть Таманским полуостровом. Вскоре у морских берегов Кубани появляется турецкая эскадра из 70 кораблей, возглавляемая командующим султанским флотом.
В этой сложной военно-политической обстановке Россия стремилась удержать ногайские орды и горские народы от участия в турецких провокациях, и небезуспешно. Когда турецкий адмирал из Суджук-кале послал своих людей с письмами к горским князьям, приглашая их присоединиться к турецким войскам, то те ответили ему, что они, получая от России жалованье, не могут выступить против нее. Адмирал решил воздействовать на них угрозами, но и это не помогло. А. В. Суворов подчеркивал, что большинство горцев, несмотря на турецкую пропаганду, относятся к России доброжелательно. Действительно, все попытки турецких агитаторов найти в лице горского населения Закубанья активного союзника в борьбе с Россией терпели крах. Нападения на кордонную линию производили лишь небольшие отряды, руководимые протурецки настроенными феодалами. А. В. Суворов был уверен, что, закрепившись в Прикубанье, Россия имела возможность дружить со всеми кавказскими народами.
Несмотря на неудачу своих военных провокаций, турецкое правительство продолжало агрессивную политику. Турецкий военный флот готовился с улучшением погоды опять выступить к берегам Крыма и к Черноморскому побережью Северного Кавказа. Дипломатическая борьба обострялась. Противодействуя туркам, русская дипломатия предъявляла свои претензии. После неудачных попыток Турции заставить горцев участвовать в захвате Тамани русский представитель в Константинополе официально заявил, что крепость Суджук-кале и проживающие в ее окрестностях народы в силу Кючук-Кайнарджийского договора должны рассматриваться как принадлежащие крымскому хану, и потребовал вывода турецких войск из этого района. Турция же, ссылаясь на труды своих историков, отказалась это выполнить.
В 1779 г. обе державы пошли друг другу навстречу и сделали взаимные уступки. Россия официально признала религиозную зависимость мусульман-татар от турецкого султана и обязалась вывести свои войска из Крыма и Прикубанья. В свою очередь турецкий султан обещал признать Шагин-Гирея крымским ханом и не вводить на его территорию свои войска.
На основании соглашения А. В. Суворов стал выводить войска из Крыма и Прикубанья, распорядившись разрушить возведенные на правом берегу Кубани укрепления.
С выводом русских войск с территории Крымского ханства борьба за Крым и Прикубанье не прекратилась. Продолжая действовать скрытно, обе державы внимательно следили за развитием событий в татарском ханстве. Турецкое правительство прекрасно понимало, что Россия Кючук-Кайнарджийским договором обеспечила себе возможность значительного влияния на политическую жизнь Крымского ханства.
В связи с этим борьба за Кубань приобретала все более острый характер. Турция намеревалась превратить Кубань в плацдарм для возвращения Крыма и господства на Северном Кавказе. Россия этого не хотела и всячески поддерживала своего ставленника Шагин-Гирея. Екатерина II даже присвоила ему чин капитана гвардии Преображенского полка, в котором она сама числилась полковником. Однако, несмотря на поддержку России, популярность хана среди его подданных падала. "Реформы" Шагин-Гирея ухудшали положение населения Крымского ханства. Казна правителя была пуста. Созданная им гвардия, подобно опричникам, учиняла дикие расправы над недовольными. Неурожай и массовый падеж скота дополняли мрачную картину правления крымского хана.
Суджук-кале стал местом сбора всех недовольных Шагин-Гиреем. Раздувая недовольство среди ногайцев, турецкие агенты не упускали из виду и кавказские народности: внушали им мысль об их зависимости от Турции, не скупились на посулы и подкуп местной знати. Весной 1780 г. в Суджук-кале прибыл посланник от турецкого командующего. Он привез письма к абазинским князьям, в которых указывалось, что они являются подданными Порты. Сулейман-ага даже сделал попытку спровоцировать их на выступление против Шагин-Гирея, но его агитация привела к обратным результатам. Абазинцы "не восхотя подражать его преднамерениям, взбунтуясь против Сулейман-аги и турок, отважились было напасть и на крепости Суджуцкую". Взять они ее не смогли и ограничились поджогом складов. Турецкий гарнизон, оставленный без продовольствия, поднял восстание и хотел расстрелять Сулейман-агу, но ему удалось выкупить свою жизнь. С другой стороны, произвол Шагин-Гирея вызвал ряд выступлений низов. Этим воспользовалась местная знать, стремясь использовать народные массы в своих целях. Сильным ударом для крымского хана были волнения в 1780 г. закубанских горцев, заявивших о своем отказе подчиняться Крыму.
В 1781 г. против Шагин-Гирея выступили некоторые ногайские мурзы. Они избрали правителем ногайцев человека, который был открытым недругом крымского хана. А вскоре предложили переизбрать и самого Шагин-Гирея. Однако при выборе нового хана выяснилось, что у Шагин-Гирея были и сторонники. Между ними и его противниками произошло вооруженное столкновение.
Волнения на Кубани охватывали все большее число аулов. Шагин-Гирей своими распоряжениями не только не улучшил положения, а, напротив, подлил масла в огонь. Хан обвинил ногайцев в измене. В Крым были доставлены 12 кубанских мурз, которые вместе с тремя крымскими мурзами были казнены.
К концу лета 1781 г. волнения охватили большую часть ногайцев Кубани. Шагин-Гирей запросил помощи у царского правительства. Из Ставропольской крепости в Прикубанье был направлен отряд войск под командованием генерал-майора Фабрициана (свыше 5 тыс. человек при 26 орудиях). Из Азова выступил командир Кубанского корпуса генерал-майор Пиль с тремя пехотными полками и одним казачьим полком при 8 орудиях.
Посылая на Кубань войска для подавления мятежа, царское правительство понимало, что идет на обострение отношений с Турцией, и все же оно готово было поддержать своего ставленника даже в том случае, если бы это угрожало новой войной с Портой.
28 сентября 1781 г. Фабрициан сообщил, что большинство аулов подчинилось Шагин-Гирею и осталось на своих старых кочевьях и только часть ногайцев вместе со своими предводителями ушли за р. Кубань.
Однако весной 1782 г. волнения в Прикубанье, направленные против Шагин-Гирея, вспыхнули с новой силой. Недовольство пытались использовать в своих честолюбивых целях ставленники Турции братья Шагин-Гирея. Они получили поддержку населения Тамани и помощь со стороны Турции. В Анапу, где строилась турецкая крепость, прибыло 5 турецких судов для оказания военной помощи таманцам. Шагин-Гирей жаловался русскому посланнику в Крыму, что Порта в течение 6 лет вопреки трактату "тайно возмущает татарские орды".
Братья хана Батыр-Гирей и Арслан-Гирей обратились к Турции с жалобой на притеснения Шагин-Гирея и просили назначить им другого хана. В то же время Батыр-Гирей стал собирать абазинцев и другие горские народы к Тамани. В помощь ему для организации черкесского ополчения был направлен турецкий паша. Впоследствии Турция, оправдываясь, уверяла русское правительство, что паша якобы прибыл на целую неделю позже начавшегося мятежа и был послан с целью удержать подданных Порты от вмешательства в татарские дела. Но русский посланник в Турции сообщал русскому правительству, что "братья хана Шагин-Гирея не дерзнули бы начать бунта против своего законного государя... ежели бы не имели надежды на постороннее подкрепление".
В мае 1782 г. началось восстание в Крыму. Отряд татар подступил к Кафе. Шагин-Гирей с немногочисленными сторонниками бежал на судне под защиту керченских укреплений. 17 июня 1782 г. в Крыму появился Батыр-Гирей, приведший с собой полторы тысячи черкесов и абазинцев. В Кафу прибыл Арслан-Гирей, который стал готовить крымских татар к присяге новому хану. Батыр-Гирей и Арслан- Гирей сообщили турецкому правительству о свержении хана. Правительство султана уведомило об этом царский двор и просило не вмешиваться во внутренние дела Крымского ханства как государства независимого, ссылаясь на статьи Кючук-Кайнарджийского договора.
29 июня крымские мурзы, старшины и духовные лица избрали в ханы Батыр-Гирея, о чем официально сообщили русскому правительству.
Падение Шагин-Гирея было серьезным ударом для царской дипломатии. Провозглашение ханом турецкого ставленника по сути дела возвращало Крым и Прикубанье под влияние Турции. Русское правительство не могло согласиться с этим и решило действовать смелее. Оно отказалось вести переговоры с представителями нового хана и приняло решение оказать помощь Шагин-Гирею.
Екатерина II писала Г. А. Потемкину о необходимости помочь Шагин-Гирею деньгами, судами, армией. Вскоре Азовская флотилия из 11 военных судов приблизилась к берегам Крыма. С новой таганрогской верфи были присланы три военных корабля для преграждения связи между Крымом и Прикубаньем. Российский двор предоставил Шагин-Гирею 50 тыс. рублей в золотой монете и предложил переехать в крепость Петровскую (на берегу Азовского моря, близ Бердянска), куда собирались русские войска.
Царское правительство готовилось ввести свои войска в Крым. Столкновение с Турцией казалось неизбежным. Английский дипломат, бывший в то время в Петербурге, писал, что "крымские смуты угрожают весьма серьезными последствиями: война с Турцией весьма вероятна".
27 сентября 1782 г. русским войскам был отдан приказ выступить в Крым. Вскоре они атаковали укрепленную татарами перекопскую линию и заняли Перекоп. Не встречая сильного сопротивления, русские войска успешно продвигались к Кафе, и только раз Батыр-Гирей попытался организовать обогну, но, потеряв до 400 человек убитыми, спешно направился со своими сторонниками к побережью Керченского пролива, где были приготовлены лодки для бегства на Кубань. Но один из немногих сторонников Шагин-Гирея, сохранивших ему верность, захватил мятежников. Шагин-Гирей снова занял крымский престол. Турецкая авантюра не удалась.
Но Турция не смирилась. Потерпев неудачу в Крыму, она все свое внимание сосредоточила на Прикубанье. В Суджук-кале высадились турецкие войска. В декабре 1782 г. в Тамань прибыл турецкий уполномоченный с отрядом янычар и объявил всех жителей Таманского полуострова подданными Порты. Шагин-Гирей послал запрос о причине занятия турками полуострова. Но запрос был оставлен без ответа, а ханский посланник обезглавлен. Турция обвинила Россию в нарушении Кючук-Кайнарджийского договора и спешила занять прочные позиции на Кубани.
Россия тоже готовилась к неизбежному столкновению с Турцией. В Херсонесе и Таганроге спешно строились военные корабли. Русская военная эскадра из Кронштадта была послана в Средиземное море. Выполняя предписание Екатерины II о назначении на Кубань "испытанного в искусстве" генерала, Г. А. Потемкин ставит во главе Кубанского корпуса А. В. Суворова.
В октябре 1782 г. А. В. Суворов вновь вступил в командование Кубанским корпусом, в котором насчитывалось 12 батальонов пехоты, 20 эскадронов драгун и 2 роты артиллерии при 16 орудиях. В случае необходимости он имел право требовать в помощь у атамана Войска Донского 20 казачьих полков, которые должны были находиться в полной боевой готовности. Кроме того, в верховьях Кубани должен был действовать только что сформированный Кавказский корпус в составе 23 батальонов пехоты, 20 эскадронов драгун, 4 артиллерийских рот при 30 орудиях, 4 полков донских казаков и подчиненного ему Астраханского казачьего войска. Сосредоточение крупных военных сил в Прикубанье свидетельствовало о решимости царского правительства укрепиться в этом районе.
Русские войска на Кубани препятствовали турецким агентам вести антирусскую агитацию. Постепенно ногайские орды, ушедшие во время волнений за Кубань, возвращались на свои кочевья. Так, в начале декабря 1782 г. к русскому приставу при ногайских ордах явилась делегация из 50 почитаемых стариков, которые заявили, что Джембойлуковская орда и часть Едисанской прибыли назад, на р. Челбасы, и готовы опять подчиниться Шагин-Гирею. Из-за Кубани в штаб корпуса пришло письмо от горских султанов с уверениями в дружбе и расположении к России. В Прикубанье складывалась относительно спокойная обстановка. Но Турция не теряла надежды осуществить свои агрессивные планы и продолжала провоцировать на Кубани антирусские выступления, посылая в кочевья своих агентов. Так, в марте 1783 г. на правобережье Кубани был задержан лазутчик, который разносил письма суджукского паши, призывавшего ногайцев уходить за Кубань.
На Тамани рассылались письма, в которых говорилось, что население не должно подчиняться Шагин-Гирею, так как таманские города якобы перешли к Порте и туда вскоре будут введены турецкие войска. Горцы призывались строго выполнять магометанские законы и быть готовыми к войне с Россией.
С отдельными феодальными владетелями Адыгеи турки заключили договор, запрещающий торговлю с русскими.
Для укрепления Суджук-кале в крепость прибыл отряд и 150 человек, который предназначался для охраны и строительных работ.
В Анапу с Таманского полуострова переселили 500 татарских семей.
В этот период Турция окончательно делает ставку на Кубань. Внутренняя обстановка в Прикубанье в 1781-1783 гг. была более благоприятна для турецкой экспансии, чем в Крыму. Во-первых, многочисленные ногайские орды в силу экономических и социально-политических условий находились в состоянии беспрерывного брожения; во-вторых, близость турецких крепостей (Анапа, Суджук-кале и др.) обеспечивала соответствующее идеологическое, а в нужных случаях и военное, воздействие; в-третьих, единоверных горцев Турция рассматривала как потенциальную силу, которую можно было направить по пути религиозной борьбы против "неверных".
Восстания в Крыму и в Прикубанье, турецкие приготовления на Северо-Западном Кавказе - все это показывало царскому правительству, что оттягивать присоединение Крымского ханства к России не только неразумно, но и рискованно. Необходимо было предупредить агрессивные устремления Турции.
Письмо командующего войсками в Крыму и на Кубани А. В. Суворова командиру Кубанского корпуса генералу Райзеру от 1 марта 1779 г.
В бытность мою заречные [закубанские горцы] в покорность входили. Благовидно я их к тому наклонял ... ускромлять [усмирять] их разорениями с российской стороны неприлично... Чего ради уже с заречными не начались базары, мены? По несвычке еще с российскими, а желают, чтоб то происходило на их стороне... Благомудрое великодушие иногда более полезно, нежели стремглавный военный меч.
Обращение Суворова к закубанским горцам 14 марта 1779 г.
Всех закубанских племен черкесских и абазинских беям, узденям и всем вообще надежным приятелям моим чрез сие объявляю. Получил я известия, что из ваших народов хищники, скопляясь, переправляются через Кубань, нападают на ногайцев и российских. Вы должны запретить это своим народам, повинуясь власти Шагин-Гирей-хана. Предлагаю жить в мире и согласии, если же ваши хищничества будут продолжаться, вынужден буду войска переправить за Кубань и наказать огнем и мечом, и в том вы сами будете виноваты.
Дата: 2019-03-05, просмотров: 2263.