В XVIII веке основное население Кубани составляли адыги, или, как их называли, черкесы. Адыги жили семейными общинами, включавшими до 100 человек, и малыми семьями, насчитывавшими 5-8 человек. Главой семьи был мужчина - отец, а в его отсутствие - старший сын. Все важнейшие вопросы в семье и общине решали мужчины. Женщина не имела даже права садиться в присутствии мужчин, есть за одним столом с мужчинами при посторонних. Все заботы о семейном быте (уборка дома, приготовление пищи, уход за ребенком и т. д.) лежали на плечах женщины. Приусадебные огороды тоже обрабатывались в основном женщинами. Мужчины занимались охотой, торговлей, войной и обработкой полевых наделов, т. е. земель, находившихся за пределами аула.

В браки вступали по принципу сословного и социального равенства. Князья женились на княжнах, простолюдины - на женщинах простого происхождения. У адыгов господствовало единобрачие, хотя многоженство не воспрещалось. Браки между отдаленными родственниками считались противоестественными. Младший брат не мог жениться раньше старшего. Тот же обычай соблюдался и по женской линии: младшая сестра ждала, пока замуж выйдет старшая. Девушек выдавали замуж обычно в 16-18 лет. Мужчины женились значительно позже. В семейном быту господствовал так называемый обычай избегания. В присутствии родителей и старших муж избегал встреч и разговоров с женой. Переговоры о браке вели родственники жениха и невесты без участия последних.

Чаще всего жених сам через друга-посредника искал согласия на брак любимой девушки. При получении благоприятного ответа к делу подключались родственники. Родители жениха за невесту платили брачный выкуп - калым. Калым, как правило, уплачивался лошадьми, овцами и т. д. Узы брака считались нерушимыми. В детях воспитывали трудолюбие, почитание старших, уважение к древним обычаям. Отец при посторонних лицах не ласкал детей, не брал их на руки, не называл их по именам. Широко было распространено умыкание (похищение) невесты женихом. Чаще всего это был своеобразный спектакль, когда о похищении знали заранее и сама невеста, и ее родители. Но были случаи похищения невесты вопреки воле ее родителей, заканчивавшиеся даже кровопролитием.

На свадьбу собирался весь аул. Жениха и невесту одаривали. Остроумные кавказские тосты, шутки, песни и танцы сопровождали свадебный пир. Адыги отличались радушием и гостеприимством. Даже незнакомого путника встречали как почетного гостя. Распространен был обычай куначества, т. е. дружбы между представителями разных племен и народов. Нередки были случаи куначества между черкесами и черноморцами. Дружеские отношения были у войскового судьи А. Головатого с бжедугским князем Батыр-Гиреем и натухайским князем Арслан-Гиреем. Кунаки помогали друг другу даже в таком щепетильном деле, как изобличение воров среди своих соотечественников. Так, князь Калабат привел к черноморскому старшине своего сельчанина, который украл у казаков волов, и распорядился бросить связанного вора в Кубань.

Сохранившимся обычаем было аталычество, когда ребенка до совершеннолетия отдавали в другую семью на воспитание. Это связывало две семьи узами крепкой дружбы.

Девушек в горской семье обучали рукоделию, домоводству, всем премудростям ведения домашнего хозяйства. Мальчиков - военному искусству. А. В. Суворов неоднократно отмечал военное мастерство и бесстрашие черкесов.

Последнее было результатом не только многовековой традиции защищать свои земли от незваных "гостей", но и формировалось военным бытом адыгов, уделявших немало внимания физическому и ратному воспитанию юношей. С раннего детства адыги постигали военное мастерство: учились искусству верховой езды, владению различными видами оружия. Сила, ловкость, гибкость, сноровка вырабатывались с помощью тренировок и состязаний. Любимыми соревнованиями были скачки, стрельба из лука, борьба.

Самобытной была материальная культура адыгов. Они строили обычно большие турлучные (из ветвей деревьев) дома без фундамента. Преимущество этих домов заключалось в том, что их можно было быстро восстановить или построить, а это немаловажно во времена частых войн и внутренних распрей. Прямо на полу у адыгов был открытый очаг. Женщины поддерживали постоянный огонь в очаге, на ночь засыпая горячие угольки золой, а утром разжигая их. Для гостей отводили специальную комнату, которая называлась кунацкой, или даже строили целый дом.

Живописной была одежда адыгов. Женщины носили длинные - до пят - платья и шаровары. Платье украшалось золотым или иным шитьем и затягивалось на талии красивым поясом. Женская одежда создавалась таким образом, чтобы подчеркнуть стройность и достоинство фигуры.

Еще более экзотичен был мужской костюм. Верхнюю его часть составляли штаны, бешмет (полукафтан типа рубахи), черкеска (узкий длинный кафтан, без ворота и с вырезом на груди), башлык (суконный капюшон с большими концами), бурка, папаха. На черкеске по обеим сторонам груди пришивались гнезда для патронов, которые помещались в специальных гильзах (газырях). Знатные адыги носили белые черкески, остальные — черные.

Любимым блюдом адыгов была баранина. Хлеба употребляли мало. Широко использовали сыр, молоко, масло, фрукты. Гостей любили угостить разнообразным набором блюд, число которых доходило до 120.

Развитыми у адыгов были ремесла, прикладное и изобразительное искусство. Неотъемлемой частью мужского костюма являлись кинжалы, которые были не только повседневным оружием, но и украшением. В XVIII в. появился новый вид холодного оружия - шашки. В отличие от кавалерийской сабли шашка была короче и не имела крестовины для защиты рук. Шашки и кинжалы украшались оригинальным орнаментом, рукоятки отделывались золотом, серебром и слоновой костью. В XVIII в. на смену луку со стрелами пришли винтовка и пистолет, главным образом европейского производства.

Высокого мастерства достигло золотошвейное искусство. Многие путешественники с восторгом писали о черкесских мастерах золотого шитья по коже и ткани. Изящно отделывались орнаментом горские ковры и циновки (плетеные коврики). Из бычьих рогов делали бокалы, украшенные серебром и золотом. Вообще обработка рога и кости достигла у адыгов большого совершенства. Знатоки верховой езды и всадники высоко оценивали прочность и легкость черкесских седел для лошадей. Высоким искусством отличались художественная керамика (изготовление кувшинов, чашек, тарелок), резьба по дереву и металлу.

Религиозные воззрения адыгов сочетали в себе элементы язычества, христианства и ислама. Со времен язычества горцы сохраняли веру в "загробную жизнь", почитание "священных мест", культ предков и т. д. В XVIII в. под влиянием Турции и Крыма все большее значение в духовной жизни адыгов приобретал ислам. Детям давали строгое мусульманское воспитание. Они учили молитвы из священной книги мусульман - Корана. Мальчики с 12 лет должны были посещать мечеть, где молились Аллаху; женщины в мечети не допускались.

Устное народное творчество адыгов выразилось прежде всего в нартском эпосе. Нарты - это богатыри, герои легенд, сказаний, поэм. Они боролись со злом, во имя добра и справедливости. Велико было воспитательное значение нартских сказаний.

Большой популярностью у адыгов пользовались исторические, свадебные, колыбельные песни, которые сочиняли народные поэты и музыканты. Для исполнения их существовал целый набор самобытных музыкальных инструментов, напоминающих по виду и звучанию флейты, скрипки, барабаны и др. Широко использовались музыкальные инструменты и при исполнении танцев, которые были любимым развлечением адыгов. Известно, что танец отражает душу народа, и это особенно чувствовалось при исполнении горских народных танцев, то спокойных и величавых, как снежные вершины кавказских гор, то стремительных и искрометных, как бурные горные реки. Делались и попытки создания черкесской письменности, но горский язык, в котором преобладают придыхательные согласные, как дикий, необъезженный конь, казалось, боялся быть стреноженным письменными знаками.

С появлением соседей-черноморцев стали не только налаживаться экономические связи, но и началось взаимное обогащение культуры адыгов и казаков.

Черноморцы, поселившись на Кубани, принесли сюда и свои культурно-бытовые традиции. В частности, зазорно было заниматься торговлей как основным видом деятельности. Этим занимались пришлые люди. Но жизнь диктовала свои условия. Горцы стали навещать новых соседей, предлагая в обмен на соль продукты своего хозяйства, в первую очередь хлеб. Почувствовав выгоду от такого товарообмена, войсковое начальство разрешило казакам открывать обменно-торговые пункты, а затем и так называемые меновые дворы. В 1799 г. черноморцы обратились к Павлу I с просьбой об открытии в Екатеринодаре и других пунктах меновых дворов. Ярмарки и меновые дворы были делом нужным, но небезопасным. Скопление народа и часто низкое качество продукции были чреваты распространением опасных болезней. Во всей Черномории числился в штате только один врач. Между тем в крае нередки были случаи заболевания такими страшными эпидемическими болезнями, как чума и холера. Усугубляло положение и то, что население скрывало больных и случаи смерти, боясь потерять имущество.

Так, в 1799 г. во время чумы с целью локализации эпидемии в Черноморье было сожжено вместе с имуществом 75 домов и 10 рыболовных построек.

Духовной основой жизни черноморцев было православие. Перебираясь на Кубань, казаки везли с собой и походную церковь, которую подарил им Г. А. Потемкин. Но у черноморцев на Кубани не было священников, поэтому было решено подготовить священнослужителей из своей среды. Для этого привлекались наиболее благопристойные люди, не связанные с воинской службой. В 1794 г. из Петербурга последовало разрешение возводить церкви в тех поселениях, где насчитывалось не менее 100 дворов и 400 мужчин. Екатерина II пожаловала на сооружение собора в Екатеринодаре 3 тыс. рублей и богатую церковную утварь. В июне 1795 г. из Херсона для строившихся церквей был доставлен один колокол в Тамань и семь - в Екатеринодар. В 1799 г. на Кубани уже было построено 15 церквей и 9 были в стадии завершения. Летом 1797 г. был заложен первый камень в Войсковой собор Воскресения Христова в Екатеринодаре, а в 1800 г. началось полномасштабное строительство этой деревянной церкви.

По старому запорожскому обычаю черноморцы решили также построить войсковую обитель, где бы могли доживать старые, увечные и одинокие воины. Для этого монастыря было выбрано красивейшее место у Лебяжьего лимана (недалеко от нынешней станицы Брюховецкой), и назвали его Екатерино-Лебяжинской пустынью.

В отличие от Запорожской Сечи, где казаки не спешили связывать себя семейными узами, в Черномории большинство стремилось обзавестись семьями. Это и понятно, потому что основная цель у черноморцев была раз и навсегда экономически освоить новые российские земли. Но старое отношение к женщине, как более низкому существу, определенное время сохранялось. Об этом свидетельствовали и факты продажи своих жен.

Детей воспитывали у казаков строго, с детства приучая их к труду и военной службе. Любимым животным была лошадь. Уже с малолетства казачата обучались верховой езде и джигитовке. Грамотных было мало - не более двух на 100 человек населения. Грамотные могли знакомиться с газетой "Сенатские ведомости", которую получало войсковое правительство, и литературными произведениями, имевшимися в немногих домашних библиотеках. Так, у жителя Екатеринодара штаб-лекаря Ивана Барвинского библиотека насчитывала 29 книг на русском, французском, немецком и латинском языках.

Большинство донских казаков, заселивших Старую линию, были старообрядцами. Своих детей они обучали грамоте и религиозным обрядам тайно, поэтому даже немногие грамотные люди не афишировали свои знания.

Девочек в казачьих семьях с 7-9 лет обучали ткачеству и рукоделию. Они изготовляли рушники (полотенца), наволочки, занавески, платья, блузки и т. п. До совершеннолетия успевали приготовить себе приданое для замужества. Выходили замуж обычно в 16-18 лет за казаков, браки с "иногородними" (крестьянами и др.) нередко вызывали осуждение станичников. Казачьи семьи по своему укладу были довольно патриархальными. Неоспоримым авторитетом в доме был старший по возрасту мужчина.

Отец следил за ведением хозяйства, за соблюдением традиций, обычаев, нес ответственность перед станичным обществом за каждого члена семьи. Женщины в казачьей семье воспитывали детей, вели домашнее хозяйство, выполняли любую хозяйственную работу. Обычно они неплохо скакали на лошади, владели искусством стрельбы, могли за себя постоять. Этим особенно отличались казачки линейных станиц, находившихся на самом опасном участке российской границы. Военный быт требовал от казаков безусловного послушания и выполнения всех станичных традиций и правил.

Нарушение их нередко наказывалось не по законам Российской Империи, а по старым казачьим традициям. Так, в 1798 г. казак Федор Верещака из Каневского куреня бежал с военного поста. По закону ему полагалась смертная казнь. Но черноморское начальство, принимая во внимание молодость казака, то, что за ним не числилось никаких нарушений, постановило публично наказать его 200 ударами плетей в г. Екатеринодаре.

Иногда в назидание другим казакам провинившихся возили от кордона к кордону, наказывая на каждом из них. Но в то суровое время даже утвержденное законодательство было не менее жестоким, чем традиционное, основанное на старых обычаях. Наказание плетьми, шпицрутенами (длинными гибкими прутьями), кнутом, вырывание ноздрей, клеймение были обычными в судебных приговорах XVIII в. Так власти боролись с уголовными и политическими преступлениями.

Крупнейшим культурным центром казачества был успешно строившийся г. Екатеринодар. В 1794 г. в нем проживало 580 человек, среди которых было немало бывших запорожцев, о чем свидетельствовали их родовые клички, ставшие фамилиями: Перебейнос, Забыйворота, Бочка, Кочерга, Сова, Ворона, Спичка, Чуприна, Губа, Задирака, Торохтило и др. Город был средоточием необходимых войску ремесленников: кузнецов, плотников, сапожников, ткачей, портных и др.

Устанавливались дружеские отношения с соседями - закубанскими горцами. Так, в конце декабря 1795 г. Екатеринодар посетили бжедугские князья, гостеприимно встреченные А. Головатым. 4 января 1796 г. большая группа представителей бжедугов и хатукайцев прибыла в Екатеринодар с приглашением А. Головатому переправиться к ним, на левый берег Кубани, по случаю решения Екатерины II о принятии их в российское подданство. А. Головатый был торжественно, с духовой музыкой встречен черкесами, показавшими ему свое искусство танцоров и кулинаров.

Не только мирными буднями жили кубанская столица и казачьи курени. В то время как оставшийся за старшего А. Головатый руководил Черноморским войском, сам кошевой атаман З. Чепега с двумя конными полками черноморцев сражался в Польше, способствуя третьему, окончательному разделу Речи Посполитой между Россией, Австрией и Пруссией в 1795 г.

Получив чин генерала, орден Святого Владимира 2-ой степени и саблю с алмазами, подаренную Екатериной II, он вскоре заболел и в январе 1797 г. умер. Похороны первого на кубанской земле кошевого атамана были проведены с величайшими почестями. Представители всех куреней собрались на церемонию прощания с батькой-атаманом. Гроб везли на колеснице, запряженной шестью статными вороными лошадьми. По бокам шли казачьи старшины с зажженными свечами. Впереди казаки несли крышку с крестообразно положенными на ней двумя саблями - подарками Екатерины II и князя Г. А. Потемкина. Рядом вели двух любимых лошадей атамана. На маленьких подушках из тонкого зеленого сукна несли его боевые награды. В последний путь атамана сопровождали все войсковые регалии: атаманская булава, серебряные литавры, покрытые черным сукном, серебряные с позолотой духовые трубы, золотые перначи (атаманские булавы с грушевидным верхом, разделенным на восемь долей). Приспущенные, скорбно колыхались в руках казаков два больших войсковых знамени - белое и голубое. Двенадцать раз останавливалась медленно идущая процессия, и каждый раз войсковой священник читал Евангелие. На Крепостной площади (в районе нынешней детской краевой больницы) под пушечный и ружейный салют гроб был опущен в могилу. В 1802 г. здесь был построен великолепный деревянный войсковой собор Воскресения Господня, ставший на долгие годы религиозно-духовным центром черноморского казачества. Не случайно в соборе хранились войсковые регалии, а также старинные духовные книги, в том числе и те, которые были вывезены из знаменитого Межигорского монастыря - святыни Запорожской Сечи.