Верхом на коне Янь Сюнь и Чу Цяо вместе мчались по бескрайней снежной равнине.
«Девчонка, возвращайся со мной в Яньбэй!»
«Не поеду».
«Неверный ответ, - ослепительно улыбнулся юноша. - Сама посуди, на этот раз тебе бежать некуда».
Копыта коней топтали безмятежную равнину, над землёй со свистом носился ураган. Позади, послышался приглушённый топот множества копыт, напоминавший раскаты грома на горизонте. Чу Цяо взволнованно схватила руку Янь Сюня: «Сумасшедший, за Вами кто-то гонится?»
Янь Сюнь беззаботно улыбнулся и ответил: «В любом случае, земли Яньбэй обширны и богаты. Даже если семья Вэй решит отправиться за нами, это не имеет особого значения».
Чу Цяо нахмурилась и стала оглядываться по сторонам. Заметив тёмную полосу, которая постепенно формировалась на линии снега с одной из сторон, девочка тут же поняла, что людей к ним приближается не мало. Она прикусила нижнюю губу и, оглядев окрестности, раздраженно вымолвила: «Вы что, сумасшедший? Зная, что за Вами гонятся, Вы, всё же решились вернуться в такое опасное место?»
Янь Сюнь поднял бровь и снова повторил: «Но если бы я не вернулся, что бы было с тобой?»
Внезапно, слезы подступили к глазам Чу Цяо, она подняла глаза и посмотрела на гладкий подбородок Янь Сюня. Он действительно был ещё совсем молодым юношей, у которого даже не начала расти борода, сыном богатых родителей, дни напролет бесцельно прожигавшим свою жизнь.
Заметив ошеломлённое лицо Чу Цяо, Янь Сюнь рассмеялся и, подтрунивая над ней, сказал: «Что? Ты так растрогана, что решила выйти за меня замуж? Нет-нет, ты еще слишком мала, кто знает, как ты будешь выглядеть, когда вырастешь. Лучше сделаем так, для начала, ты последуешь за Шидзи*, а позже, мы ещё вернёмся к этому вопросу».
«Негодный сын Яньбэя! Немедленно слезай с коня и сдавайся!» - внезапно нарушил тишину яростный крик.
Янь Сюнь приподнял бровь и, посмеиваясь, произнёс: «Эй, похоже, у нас снова проблемы». Говоря это, юноша одновременно взмахнул кнутом, подгоняя коня. Янь Сюнь не только не остановился, но, наоборот, поскакал ещё быстрее.
В сумерках, тёмные доспехи выглядели свирепо, как горы в темноте. Частый топот копыт, словно накатывающиеся отдаленные раскаты грома, становился всё ближе. Брызги снега клубились, подобно лавине обрушившейся с вершины горы Цаншань, мощной и величественной. Земля под ногами безумно сотрясалась, будто проснувшийся свирепый древний зверь пытался пробить её поверхность и вырваться наружу.
«Держись крепче!» - лицо юноши стало твёрдым словно железо, а острые брови сомкнулись. Сжимая поводья, он вдруг резко крикнул, конь под ним протяжно заржал и, сделав рывок, стрелой помчался вперёд. Ветер свистел в ушах, в одно мгновение всадники достигли предельной скорости, оставляя своих преследователей позади.                                                                                              «Ха-ха!» - тут же раздался звонкий смех солдат Яньбэя, поочередно оглядывавшихся назад и видевших ошеломлённые лица воинов семьи Вэй. Фэн Мянь громко расхохотался: «Шидзи, я думаю, следует показать этим молодым господам из великих семей, что боевые кони Северной Янь представляют из себя на самом деле, а?»  
Янь Сюнь усмехнулся: «Хорошо, давай расширим их кругозор».
После его слов, всадники Яньбэя осадили своих коней и вложили по два пальца в рот для свиста. От раздавшегося громкого и звонкого звука, лошади под людьми Янь Сюня встали на дыбы, грива на их шеях поднялась, как у львов, и животные протяжно заржали. Мощные звуки, в которых без сомнения, отражалась вся королевская дерзость, разорвали тишину ночи, они сжимали сердце и заставляли кровь быстрее бежать по жилам.
Услышав эти вопли, ноги коней под солдатами Чанъаня обмякли, и животные попадали на землю. Лошади отказывались подниматься, как бы сильно их не хлестали.
Чу Цяо была очень удивлена. Юный слуга Фэн Мянь улыбнулся и торжественно объяснил: «Кони Северной Янь произошли от союза королевы-прародительницы всех лошадей живущей под горой Очи Неба и дикого волка, поэтому, они не только самые быстрые, но также, на поле боя способны призвать на помощь волков. Столичные кобылы, выращенные этими сынками из знатных семей и не видавшие боев, - просто домашний скот. Едва услышав эти звуки, они тут же мочатся от страха. Так что пытаться нагнать нас – просто пустая фантазия».
Солдаты Яньбэя хором захохотали, порождая волны ветра. Царская шуба Янь Сюня трепетала на северном ветру. Выпрямившись в седле, юноша крикнул: «Возвращаемся в Яньбэй!»
Солдаты громко рассмеялись: «Обратно - в Яньбэй!»
Копыта лошадей грохотали, поднимая пелену снега. Солдаты Северной Янь, подгоняя лошадей кнутами, быстро растворились в непроглядной мгле ночи.
Но тем не менее, нехорошее предчувствие вдруг сковало сердце Чу Цяо. Многие годы опасной работы, естественно, сделали её осторожной. Это чувство было подобно устройству, отсчитывающему обратное время до взрыва, и издающему, своего рода, предупреждающий сигнал. Не успела она ещё и подумать об этом, непонятно откуда взявшемся волнении, как острый ветер огромной силы, внезапно пронзая тёмную ночь, со свистом налетел издалека. У Чу Цяо даже не было времени закричать, поэтому, почти в то же самое мгновение, она ударила Янь Сюня в низ живота. От боли юноша глухо застонал. Не осознав добрых намерений Чу Цяо, он отклонился назад, намереваясь осыпать ударившего его ребёнка проклятиями, но в этот самый момент, мощная стрела внезапно впилась в левое плечо Янь Сюня и пробила его насквозь. Хлынула кровь. Сила удара была поразительной: тело юноши, точно бумажный змей, повалилось с лошади и с грохотом рухнуло на мерзлую землю.
«Янь Сюнь!» - потрясенно воскликнула Чу Цяо и натянула поводья, но лошадь, не сбавляя скорости, продолжала бежать вперёд, совершенно не слушаясь девочку. Обеспокоенный ребёнок вскочил на ноги, и его крохотная фигурка тотчас спрыгнула со спины животного. Сделав кувырок вперёд, девочка твёрдо поднялась на снегу.
«Янь Сюнь!» - стремительно, как маленький леопард, она кинулась к юноше, который к этому времени уже, шатаясь, поднялся на ноги. Подбежав к нему, Чу Цяо поддержала его за плечи и тяжёлым голосом спросила: «Вы - в порядке?»
Взгляд юноши был холодным, хмуря брови, он ответил: «Пока не умер».
В воздухе раздался свист. Едва услышав приближение ещё одной стрелы, Чу Цяо быстро развернулась и, взмахнув мечом, немедленно отбила её. Стрела неслась с огромной скоростью и, ударившись о лезвие меча, высекла искру, озарив темноту ночи.                                                                                                «Бросьте оружие!»
В это же время на снежной равнине, словно из воздуха, появилось многочисленное войско. Более тысячи солдат были одеты в длинные шубы, полностью запорошенные снегом. Из-за того, что люди долго лежали на заснеженной земле, неудивительно, что лошади, проходившие мимо них, не почувствовали их присутствия. Целый лес холодных клинков нацелился на двух человек, с каждой секундой он становился всё больше, бежать было некуда. Вдалеке раздались ожесточенные звуки сражения. Видимо, солдаты Яньбэя попали в засаду, не успев вовремя спешиться и были окружены нападавшими.
Юноша в длинной чёрной шубе, находившийся позади этого войска, подстегнул коня и, пройдя через расступившуюся толпу, вышел вперёд. Под его верхней одеждой можно было увидеть платье с вышитым золотым драконом, острые когти которого свирепо вонзались в воротник молодого человека. Крылатый змей ослепительно сиял в свете факелов. Юань Че, а это был именно он, слегка щурясь, взглянул на своих пленников, после чего, холодно проговорил: «Я так и знал, что семья Вэй не справится с этим».
Острые лезвия прижались к шее двух пленников. Взглянув краешком глаза, Чу Цяо заметила, что на каждом оружии изображён золотой цветок, символ Золотого Дворца. Она сразу поняла, что напавшие воины - это действительно Императорская стража. Седьмой сын Императора, которому был пожалован титул Принца, безразлично взглянул на Янь Сюня и, тут же, снова скосил глаза на крошечную Чу Цяо. Потом, обратившись к своим подчинённым, произнёс низким голосом: «Забираем их с собой».
«Седьмой Принц, - подошёл к нему один из подчиненных и, скосив глаза в ту сторону, где сейчас сражались солдаты Яньбэя, шёпотом спросил - А что насчёт остальных?»
Юань Че пренебрежительно нахмурился и холодно фыркнул: «Они не уважают приказов Императора, изменили государству, так для чего их оставлять?»
Подчинённый понял намек и, повернувшись, и громко крикнул вдаль: «По приказу Его Седьмого Высочества, предатели государства подлежат нещадному уничтожению!»
В ответ немедленно раздался громкий гул и, в тот же миг, словно стая саранчи, в небо устремился плотный дождь из стрел. Солдаты Яньбэя, гордые и смеявшиеся всего мгновение назад, сейчас, безжизненными трупами, тяжело падали на покрытую снегом мёрзлую землю. Чу Цяо пришла в бешенство, когда её ушей достигла яростная брань юного Фэн Мяня. Крепко сжимая кулаки, она холодно смотрела на восседавшего на коне Юань Че. Девочка из последних сил пыталась бороться с Императорской Гвардией, чем привлекла внимание надменного Принца, который бросил на неё оценивающий взгляд. Юань Че слегка хмурился, лицо ребёнка казалось ему смутно знакомым, но он не мог вспомнить, где мог видеть его прежде: «Избавьтесь от посторонних».
«Только посмейте приблизиться!» - раздался вдруг свирепый крик Янь Сюня, который, шагнув вперёд, крепко обняв девочку. Ледяным взглядом он бесстрашно смотрел в глаза Юань Че.
Седьмой Принц весьма удивился, и его ярость сменилась улыбкой: «Ты действительно безрассуден. Даже сейчас всё ещё чувствуешь себя Наследником Княжеского Дома Северной Янь!»
Янь Сюнь холодно ответил ему: «Юань Че, если ты посмеешь её тронуть, обещаю, что ты пожалеешь об этом!»                                                                                   Седьмой Принц нахмурил брови и холодно ухмыльнулся: «Хотелось бы увидеть, каким образом ты, обычный загнанный зверь, собираешься заставить меня пожалеть. Приступайте!»
Солдаты с двух сторон подняли мечи и двинулись вперёд. В тот же момент, Янь Сюнь вытащил кинжал, нацелив его в свою грудь. Вгляд юноши, острый, словно лезвие ножа, был полон решимости, покончить с собой.
«Остановитесь! - крикнул потрясённый Юань Че. С недоверием нахмурившись, он внимательно посмотрел на девочку, после чего, наконец, снова заговорил: «Янь Сюнь, я делаю это только из уважения к тебе. Берём обоих!»
Мечи опустились, и обоих пленников затолкали в подготовленную арестантскую повозку. Янь Сюнь крепко обнимал Чу Цяо, бледное личико которой лежало на его груди. Из раны юноши на левом плече непрерывно текла кровь, она бежала вдоль шеи и капала на одежду девочки.
«Янь Сюнь, - прошептала Чу Цяо. - Как Вы?»
В слабом голосе юноши звучало сожаление: «Девчонка, я навлек на тебя неприятности».
«Не говорите так, мы непременно сумеем...»
«Не волнуйся! - вдруг прервал ее Янь Сюнь, и уверенным голосом решительно сказал. - Я защищу тебя».
Онемевшее тело девочки застыло от удивления. Сколько уже прошло времени с тех пор, когда в том полуразрушенном дровянике, кто-то также серьёзно говорил ей те же самые слова: «Юэр, не бойся, я защищу тебя».
Вокруг свистел пронизывающий холодный ветер, из-за чрезмерной потери крови тело Янь Сюня закоченело и дрожало от холода. Внезапно, Чу Цяо протянула свои тонкие ручки и крепко обняла юношу. Голова девочки повернулась влево, туда, где вдалеке виднелся небольшой холм. Тёмные тучи над ним рассеивались, и слабый лунный свет освещал землю. Там, на вершине, стоял одинокий конь, на котором восседал молодой юноша. Он держал в руках арбалет, нацеленный в плечо Янь Сюня. Как раз в этом самом месте на теле Шидзи зияла рана от стрелы, и получена она была именно благодаря выстрелу того юноши.
Несмотря на большое расстояние, Чу Цяо всё же смогла разглядеть внешность и черты лица молодого человека находившегося на вершине холма. Девочка крепче обняла всё более холодеющее тело Янь Сюня и, кусая нижнюю губу, с силой сжала кулаки за его спиной.

***

В унылых сумерках тяжёлые облака постепенно рассеивались, пропуская холодные, точно вода, лучи лунного света. Юйвень Юэ медленно опустил арбалет. Он ещё долго не двигался с места, глядя на арестантскую повозку, направляющуюся к Золотому Дворцу.
Эта долгая ночь, наконец, подошла к концу.
На рассвете с северо-запада придут новости о великой победе в Шен Шене. Князь Янь взят в плен, и вскоре, всех пленников доставят в Чанъань.
На следующий день взойдёт солнце, возвещая начало нового дня, Империя будет ликовать.

Примечания

*Шидзи - молодой князь.

ГЛАВА 38: ДЕРЖАСЬ ЗА РУКИ ПОД ХОЛОДНОЙ ЛУНОЙ.

Солнце уже поднялось, утренний свет пробивался через окно под потолком, освещая клубы пыли, парящей в воздухе. Чуть слышно раздался тихий скрежет, настолько слабый, что, если сильно не прислушиваться, то его можно было бы принять за звук копошащихся в траве мышей. Девочка сидела с закрытыми глазами, прислонившись спиной к стене. Казалось, что она спит, однако рука за её спиной медленно двигалась, удерживая маленький камень, слегка отшлифованный о глиняную стену.
Солнце поднялось, потом снова опустилось. Шум снаружи постепенно стих, и морозная ночь накрыла оживленную столицу. Дежурный охранник прошёл туда-сюда. Проверив всё дважды, он зевнул и ушёл. Под ясной луной, едва можно было услышать глухой звук от удара, когда большой кирпич выскочил из кладки стены и тут же упал в сухую траву.
«Янь Сюнь...» - раздался тихий детский голос, который в мёртвой тюремной тишине показался очень звонким, и девочка сквозь дыру заглянула в соседнюю камеру. Внутри, на грязном пучке соломы, облокотившись на противоположную стену и широко раскинув ноги, сидел юноша в белой одежде. Его глаза были закрыты, по-видимому, он спал.
«Янь Сюнь», - ещё раз осторожно позвала Чу Цяо, понизив голос.
Ресницы дрогнули, юноша открыл глаза и недоуменно огляделся вокруг. Наконец, заметив чистые глаза девочки, он обрадовался и подполз к стене. Глядя через отверстие, он сказал, смеясь: «Ты и, в самом деле, очень умна».
«Болван, - шёпотом воскликнула Чу Цяо. - Говори тише, не то нас услышат!»
«Мм? - юноша изучающе посмотрел на неё, потом, оглядевшись вокруг, снова повернул голову и наивно улыбнулся, обнажив свои белые зубы. - Не бойся, девчонка, мой отец обязательно отправит людей, чтобы спасти нас. Они больше не посмеют так обращаться с нами».
«Хорошо», - слегка кивнула Чу Цяо и замолчала.
«Эй, ты что, не веришь мне?» - слегка нахмурился Янь Сюнь.
«Да разве я смею? - Чу Цяо показала ему язык и скривив губы, сказала. – Вас он, конечно, спасёт, однако у меня, к сожалению, таких могущественных родственников нет».
Услышав это, Янь Сюнь улыбнулся, его глаза сверкали, словно звёзды в небе: «Не волнуйся, чтобы ни случилось, я тебя не оставлю, ты оправишься со мной, и я буду защищать тебя».
Какое-то тёплое чувство вдруг растеклось по всему телу Чу Цяо, её лицо засветилось и, мягко улыбнувшись, она кивнула головой: «В таком случае, когда мы выйдем отсюда, Вы обязательно должны будите угостить меня чем-нибудь вкусненьким, поскольку я, умираю от голода».
«Не вопрос! - без колебаний согласился юноша. - Выбирай всё, что хочешь. Тебе стоит лишь сказать, и ты это получишь».
Неизвестно, сколько времени прошло, когда снаружи вдруг начался сильный снегопад. В холодную камеру через окно залетал пронизывающий насквозь ледяной ветер, принося с собой хлопья снега. Чу Цяо собиралась что-то сказать, но её вдруг начал бить озноб, и девочка вся затряслась.
Заметив это, Янь Сюнь изменился в лице.                                                                       «Девчонка, ты замёрзла?» - напряженным голосом спросил он, увидев, что девочка одета лишь в легкую одежду, лицо у неё побледнело, а губы -посинели.
«Не очень».
«Ты так легко одета, должно быть, ты продрогла насквозь».
Янь Сюнь вдруг встал и снял с себя шубу. Опустившись на корточки, он попытался протолкнуть её через отверстие в стене, но вещь оказалась слишком толстой, и через дыру смог пройти только лишь рукав. Чу Цяо тут же вытолкнула шубу обратно: «Не шумите. Если нас услышат, возникнут проблемы».
«Как они узнают? - холодно пробормотал Янь Сюнь. - Подожди, когда я выйду отсюда, то ни один из этих людей не уйдет от меня».
«Прежде, чем говорить такие слова, нужно для начала всё же выйти отсюда, вот тогда и повторите их», - слегка вскинув голову, с пренебрежительным видом, съязвила девочка.
Янь Сюнь был изумлён и несогласно фыркнул в ответ: «Вот увидишь».
Ночью в камере стало ещё холоднее. Янь Сюнь наклонился к отверстию в стене и неожиданно сказал: «Девчонка, протяни руку».
«А-а? - удивилась Чу Цяо. - Что Вы сказали?»
«Твоя рука, - жестикулируя, повторил Янь Сюнь. - Протяни её сюда».
Чу Цяо нахмурила брови: «Для чего?»
«Не спрашивай, - нетерпеливо выкрикнул Янь Сюнь. – Если тебя просят протянуть руку, возьми и протяни».
Девочка что-то невнятно пробормотала себе под нос, а потом протянула свою тоненькую слегка посиневшую от холода ручку через отверстие в стене. Хватая рукой воздух, Чу Цяо шёпотом спросила: «Что Вы собираетесь делать?»
Янь Сюнь взял её маленькую замерзшую ладошку в свои, более крупные, и стал дышать на неё. Глаза юноши сияли, но движения были очень неуклюжими. Продолжая согревать руку девочки своим дыханием, он спросил: «Так лучше? Хоть немного стало теплее?»
Ночь была унылой, холодная луна словно заиндевела, снегопад снаружи усиливался. Под напором ледяного ветра хлопья снега залетали через окно и засыпали ледяную камеру. Девочка, неподвижно сидевшая спиной к стене, вдруг замерла, на её глаза навернулись слезы, а в носу - защипало. Чу Цяо с трудом кивнула головой, но тут же вспомнила, что юноша в соседней камере не мог этого видеть, тогда она хрипло промычала: «Угу».
«Ха-ха, - Янь Сюнь рассмеялся и весело сказал. - Девчонка, как тебя зовут? Я слышал, как слуга Четвёртого Молодого Господина Юйвень называл тебя Синъэр. Это - твое настоящее имя?»
«Нет», - шёпотом ответила Чу Цяо. От кончиков пальцев по руке растекалось тепло, мало-помалу, кровь быстрее побежала по жилам. Девочка облокотилась на стену и тихо продолжила: «Моё имя - Чу Цяо».
«Чу? - Янь Сюнь удивлённо поднял брови и, невольно, замер. - Разве ты не дочь бывшего министра Цзин Итьена? Тогда, почему твоя фамилия Чу?»
«Не спрашивайте, - голос ребёнка был очень низким, и в нем чувствовалась какая-то необъяснимая торжественность, - Янь Сюнь, это имя никому неизвестно, я назвала его только Вам. Запомните его, но никому не говорите».                                                                                                                                    Янь Сюнь застыл. Внезапно юношу осенило, что это может оказаться какой-то страшной семейной тайной, о которой нельзя упоминать. Мысль о том, что он был удостоен этой чести, несколько порадовала его, поскольку, раз девочка поведала ему свой секрет, то не означило ли это то, что теперь Янь Сюнь стал для неё своим? Юноша ударил себя в грудь и сказал: «О, не беспокойся, даже под страхом смерти я никому ничего не скажу».
«Тогда, как же мне тебя называть? – нахмурившись, спросил Янь Сюнь – Может, Сяо Цяо?»
«Нет, - тут же нахмурившись отрезала девочка, вспомнив знаменитую красавицу Восточного У эпохи Троецарствия. - Не называй меня так».
«Почему? - с недоумением спросил юноша. - В таком случае, я буду называть тебя А Чу, согласна?»
«Мм... - немного подумав, Чу Цяо кивнула головой. - Ладно, можете звать меня так».
«А Чу!» - обрадовавшись, повторил Янь Сюнь.
«Да».
«А Чу!»
«Что?»
«А Чу! А Чу!»
«Может, хватит уже?»
«А Чу! А Чу! А Чу!»
В ответ не раздалось ни звука.
«А Чу, дай другую руку».
Девочка послушно вытащила уже согретую руку и протянула другую. Янь Сюнь взял её ладошку и начал согревать своим дыханием, но вдруг обнаружил, что его руки тоже холодные. Тогда, юноша расстегнул ворот одежды на груди и вложил ладонь Чу Цяо внутрь него.
«Эй!» - воскликнула девочка, пытаясь вырваться.
«Ха-ха, - усмехнулся Янь Сюнь и, крепко стиснув её руку, не позволил ей этого сделать. - Пользуйся случаем. Уверен, что в душе ты - тайно ликуешь».
«Безобразник», - тихо фыркнула Чу Цяо, её крошечная ладошка оказалась крепко прижатой к груди юноши. Ночь была настолько тихой, что девочка почувствовала, как сильно бьётся сердце Янь Сюня: один удар, второй...
Хотя тело юноши и было очень худеньким, но постоянные занятия верховой ездой и боевыми искусствами сделали его крепким. Чу Цяо без труда смогла ощутить чётко очерченный рельеф мышц на груди Янь Сюня.
Удерживая руку девочки, юноша сел, прислонился к стене и мягким голосом медленно проговорил: «А Чу, когда всё закончится, возвращайся со мной в Яньбэй. Если у тебя остались какие-то неоконченные дела, что не дают тебе покоя, то я найду людей, которые решат твои проблемы. Времена сейчас неспокойные, куда может отправиться такой маленький ребёнок, как ты? Если тебе встретятся злые люди, то неизвестно, что с тобой может приключиться. Несмотря на всю твою жестокость, ты ещё не встречала по-настоящему плохих людей. Если ты столкнешься с такими, а меня не будет рядом, чтобы тебя защитить тебя, то ты точно пострадаешь».
Чу Цяо сидела, прислонившись спиной к стене, под её ногами лежала сухая солома, а перед лицом кружился белый снег. Глаза девочки, изначально смотревшие куда-то вдаль, сейчас, казалось, сфокусировались на том, что находилось непосредственно перед ней. Куда она собирается идти? Возможно, Чу Цяо и сама не знала этого.
Не услышав её ответа, Янь Сюнь продолжил: «Не знаю почему, но я хочу помочь тебе. Впервые увидев тебя там, на охотничьих угодьях, я сразу почувствовал, что ты - особенная. Такая маленькая, но при этом, такая свирепая. Моё сердце дрогнуло, и я не смог нанести удар. Прожив в столице столько лет, это был первый раз, когда я проиграл мерзавцу Юань Че. Как подумаю об этом, тут же задыхаюсь от гнева».                                                              Издалека донеслись звуки барабанов, отбивающих третью ночную стражу. Из-за этого шума голос юноши казался немного туманным, бледным и отдалённым: «А Чу, Яньбэй очень красив… там редко воюют. Летом, когда поля зеленеют, мы с отцом, а также старшим и третьим братом, часто ездили верхом в долину Хуолэй, охотится на диких лошадей. В то время я был ещё маленьким, не старше семи-восьми лет, и не смог оседлать большого коня. Старший брат привёл для меня маленького жеребца, из-за чего я тогда очень рассердился. Мне показалось, что брат презирает меня. Но со временем я понял, что на самом деле, он просто боялся, что я могу пораниться. Мой третий брат не был таким милым. Он постоянно дрался со мной. Едва вспылив, третий брат хватал меня и высоко поднимал, громко крича, что собирается бросить меня вниз, но потом прибегала моя вторая сестра, которая начинала стегать его хлыстом и между ними завязывалась драка. Несмотря на то, что третий брат был очень сильным, он никогда не мог побороть вторую сестру. В то время я презирал его за это, но думая об этом сейчас, мне кажется, что возможно, брат просто не хотел драться с ней. Когда в Яньбэе наступает зима, там несколько месяцев бушуют метели. Тогда, мы поднимались на северное плато. Там есть гора Хуэйхуэй, очень крутая и высокая, а также, там много горячих источников. Моя матушка родом из Бяньтан, она не переносит северных морозов и часто болеет, поэтому шесть месяцев в году мы жили в загородной резиденции около горячих источников. Часто, тайком от отца, мы незаметно сбегали с уроков, чтобы повидать матушку. Мы и представить не могли, что, добравшись до Дворца, встретим там Императора, который уже был там».
Луна ярко светила, заливая землю ослепительным сиянием, лицо Янь Сюня вдруг стало таким ласковым, каким Чу Цяо его ещё никогда не видела.
«А Чу, Яньбэй не похож на Чанъань, где отцы и дети, браться и сёстры, супруги могут стать врагами. Где за твоей спиной, плетут заговоры, а люди ослеплены жаждой наживы. Повсюду звучат песни и пляски, растлевающие душу, в то время, как простой народ умирает от голода. У нас в Яньбэе практически не бывает мятежей, и нет беженцев, каждый может прокормить себя. Рабы тоже имеют право на нормальную жизнь. А Чу, возвращайся со мной в Яньбэй, там у тебя будет лучшая жизнь, и я буду защищать тебя. Больше никто не посмеет обидеть тебя, не посмеет направить в тебя стрелу. Мы отправимся в долину Хуолэй, где станем охотиться на диких лошадей. Я отведу тебя на гору Хуэйхуэй, чтобы познакомить со своей матушкой. Она очень ласковая, и ты, безусловно, понравишься ей».
Вокруг было очень тихо, звучал лишь приглушённый голос юноши, который изливал свою душу Чу Цяо. Легко одетая девочка вдруг почувствовала тепло. Она подняла лицо, словно по рассказам Янь Сюня, сама увидела Яньбэй: его зеленые луга, искрящуюся на солнце заснеженную вершину горы Хуэйхуэй, несущийся табун диких лошадей. Услышала чистый смех подростков, летящий на ветру над равниной.
Уголки губ Чу Цяо медленно растянусь в бледной улыбке, после чего она торжественно кивнула и тихо произнесла: «Хорошо, отправимся в Яньбэй».
Длинная ночь. В холодной сырой столичной тюрьме, отгороженные друг от друга стеной, двое молодых узников сидели в своих камерах. Их руки, проникая через брешь в стене, крепко сплетались вместе.
Мы поедем в Яньбэй… мы обязательно выберемся отсюда.