Материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления пользователям Интернета и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
© 2018 - 2025
Одним из социальных бедствий начала ХХ века становится детская беспризорность. Войны, революции, голод оставляли сиротами огромное число детей. Долгое время помощь им обеспечивалась силами разного рода благотворительных обществ, церковных организаций и частных лиц, но масштабы, которых беспризорность достигла после первой мировой войны, вынудили многие европейские государства принять специальные законы об охране детства и защите военных сирот. Проект такого закона разрабатывался и в царской России, но до его принятия дело не дошло. Советская Россия получила в наследство сотни тысяч сирот, общее число которых постоянно росло, к 1918 году детская беспризорность достигла в РСФСР угрожающих размеров. Советская власть выдвигает лозунг: «Все дети – дети всего государства!» и поручает охрану детства нескольким наркоматам и ведомствам. Так, к борьбе с беспризорностью и детской дефективностью привлекаются Наркомпрос, Наркомздрав, Наркомсобес, Наркомюст, детская комиссия при ВЦИКе, а также ЧК-ВЧК-ОГПУ. Как мы знаем, в 1919 году под председательством наркома просвещения А.В. Луначарского создается Государственный совет защиты детей, но первые шаги Наркомпрос предпринял еще в ноябре 1917 года. Для осуществления мероприятий по охране детства при наркомате учреждается Школьно-санитарный совет.
Через месяц по инициативе В.М. Бонч-Бруевич[203] при Совете создается исполнительный орган - Школьно-санитарный отдел. «Необходима забота и выделение дефективных детей, - писала М.В. Бонч-Бруевич, - в особые школы и вспомогательные группы. Школьно-санитарный отдел предполагает устроить показательную санаторию-школу для таких детей и начать планомерную борьбу с детской преступностью путем предупредительных мер, устройства попечительств над уклоняющимися от нормы в моральном отношении учащимися и подростками внешкольного возраста» [113, С.29]. «Не меньше внимания должны мы уделить и другой многочисленной группе – умственно ненормальных детей, не проникшихся противообщественными наклонностями. Сделать этих безвредных, психически отсталых детей полезными членами общества – благородная, глубоко человечная задача» [113, С.126].
Позиция руководителя Школьно-санитарного отдела отражает партийную установку на «планомерную борьбу с детской преступностью». Ради этого создавались Совет и отдел, ради этого предлагалось «устроить показательную санаторию-школу», тем более что осуществить обещанное не составляло труда. М.В. Бонч-Бруевич, полагаем, имела в виду санаторий-школу доктора В.П. Кащенко, открытую в 1908 году. Всеволод Петрович являлся членом Школьно-санитарного совета Наркомпроса, так что создавать ничего не требовалось, оставалось поменять владельца, провести классовую ревизию воспитанников и отчитаться. Смыслом педагогического воздействия на «умственно ненормальных детей, не проникшихся противообщественными наклонностями», Бонч-Бруевич видала их перековку из «безвредных» в «полезных» членов общества. И на Западе третьего периода учредители вспомогательных школ мечтали о приспособлении умственно отсталых к простому ремесленному труду, но на публике термины «перековка», «исправление испорченных механизмов» не использовали, религиозное воспитание не позволяло. И в дооктябрьской России прогрессивно мыслящие специалисты понимали цели социальной опеки «исключительных» детей несколько иначе. Вспомним выступление И.Д. Городецкого (1895) на секционном заседании II Съезда русских деятелей по техническому и профессиональному образованию: «Слабоумный имеет неотъемлемое право на образование, на развитие своих способностей, как бы незначительны они ни были» [15, Отдел III, С.39]. Участники заседания не оспаривали тезис И.Д. Городецкого и полностью с ним согласились. Дистанция в определении целей обучения умственно отсталых детей, от «имеет право» до «сделать полезными» - огромная. Правда, участники съезда выражали чаянья небольшой группы прогрессивно настроенного передового отряда просвещенного общества, а заказ на воспитание ненормальных детей полезными членами социума исходил от руководства страны диктатуры пролетариата. В Советском государстве социальное (общественное или государственное) обеспечение начинает пониматься совсем особым образом:
«В СССР система оказания помощи за счет государственного (и местного) бюджетов не работающим по найму трудящимся, в частности инвалидам войны и семьям погибших на войне. Социальное обеспечение в определенных случаях распространяется на семьи призванных в РККА, пострадавших в борьбе с контрреволюцией или от кулацкого насилия, слепых и глухонемых и т.п. Социальное обеспечение ведет также борьбу с нищенством, бездомностью и проституцией, доставшимся в наследие от старого режима. В буржуазных странах, как и в дореволюционной России, социальное обеспечение носит на себе печать милосердия и благотворения, - оно проводится через богоугодные заведения и благотворительные учреждения, во главе которых обычно находятся дамы-патронессы и богатые жертвователи. <…> Социальное обеспечение в СССР основано на праве каждого трудящегося, за исключением лиц, лишенных избирательных прав по Конституции, во всех случаях нуждаемости на помощь от государства. В области социального обеспечения государство ставит задачей вернуть к трудовой жизни каждого выбитого из трудовой колеи. Социальное обеспечение в СССР принципиально отличается от его постановки в буржуазном мире и в царской России тем, что в нем отсутствуют элементы унизительного милосердия и благотворительности, в дело социального обеспечения втягивается актив из самих песионируемых и трудоустраиваемых» [МСЭ, Т.8, 1930].
Принятие закона о социальном обеспечении, безусловно, прогрессивный шаг советского правительства, но расплывчатость юридических формулировок делает документ аморфным. Законодатель сознательно оставлял без внимания огромное число людей, нуждающихся в социальной помощи. Во-первых, «право во всех случаях нуждаемости на помощь от государства» предоставлялось «всем трудящиеся, за исключением лиц, лишенных избирательных прав по Конституции». Если вспомнить, какое количество россиян оказалось после 1917 года в собственной стране вне закона, станет ясно, право на помощь обрели немногие. С годами число «лишенцев» будет расти, находившиеся при них дети на государственную помощь рассчитывать не могли. Во-вторых, ребенок, имеющий врожденный недостаток, а также ставший инвалидом в детском или подростковом возрасте, не относился к категории «трудящихся». Закон распространялся на тех, кто получил инвалидность в трудоспособном возрасте («инвалидов труда»), причем и здесь ясность отсутствовала. Фраза «социальное обеспечение в определенных случаях распространяется…», говорит о том, что далеко не всегда на помощь мог рассчитывать даже «социально близкий» инвалид труда. Формулировка «социальное обеспечение в определенных случаях распространяется на <..> слепых и глухонемых и т.п.» оставляла инвалида один на один с бюрократом, могущим не признать случай «определенным». Если вспомнить, что средства на оказание помощи брались не только из государственного, но и из местного бюджета, нетрудно представить какое число инвалидов не смогло убедить чиновников, что «и т.п.» это именно они. Закон де-юре существовал, но де-факто почти не работал.
Дабы окончательно прояснить позицию законодателя обратимся еще раз к Малой Советской Энциклопедии образца 1930 года: «Социальная защита – защита общества или точнее защита интересов господствующего класса (что затушевывают буржуазные идеологи, говорящее о защите общества как какого-то единого целого). В бесклассовом коммунистическом обществе в специальной защите общества или отдельного его элемента не будет надобности» [МСЭ, Т.8, 1930]. По мысли идеологов, социальная защита и социальное обеспечение в форме государственной безвозмездной помощи являлись рудиментами буржуазного государства, и в Советской России у них не было будущего. На таком идеологическом фундаменте строилась политика в сфере защиты детства.
Таким образом, оценивая заботу государства о телесно и умственно дефективных детях в первое десятилетие советской власти, мы сталкиваемся с уникальным явлением. С одной стороны, правительство принимает прогрессивное решение, беря ответственность за всех дефективных детей на себя, с другой - оно исключает из этого процесса все негосударственные институты, с третьей – безраздельно присваивает право решать кто именно нуждается в социальной помощи. В плане организации специального образования советская власть делала шаг вперед, тогда как в плане признания гражданских прав детей с недостатками умственного и физического развития – два шага назад.
Идеалом специальной школы начинает пониматься детское учреждение закрытого типа (школа-интернат), система специального образования станет формироваться как изоляционная. Попадая в неё дети (в массе своей) изымались из семьи, из среды нормально развивающихся сверстников, из естественного уклада частной жизни. Воспитанники школ-интернатов оказывались замкнутыми в особый социум, который условно можно представить себе как «дефектологический квадрат». (Рис. 1) Родители и семья; сверстники и общество; благотворители и филантропы; церковь и духовная поддержка. – все они оказались за границами «квадрата»! С этого момента в стране станут автономно сосуществовать дети с недостатками умственного и физического развития, охваченные (находящиеся внутри «дефектологического квадрата») и не охваченные специальным обучением. Отсутствие закона о специальном образовании и своеобразная политика социальной помощи приведут к тому, что вплоть до начала XXI века внутрь «дефектологического квадрата» сможет попасть не более трети нуждающихся в специальном обучении.
Кирпичики в основание «дефектологического квадрата» заложат решения I Всероссийского съезда комиссариатов социального обеспечения (июнь 1918), созванного во имя «коренного усовершенствования дела социального обеспечения». Главным итогом съезда явилось объявление наступления на стиль дореволюционных приютов, в которых, по мнению делегатов, «господствовал унижающий человеческое достоинство дух призренчества» [36, сс.288-289].
В повестке дня состоявшегося двумя месяцами позже I Всероссийского съезда по просвещению (26 августа – 4 сентября 1918.), вопрос о специальном образовании не стоял. Организаторов и участников съезда более всего заботило создание единой трудовой школы. Выступивший на съезде В.И. Ленин подчеркнул классовый характер школы в новом обществе. О детях с недостатками физического и умственного развития основные докладчики (В.И. Ленин, А.В. Луначарский, Н.К. Крупская, М.Н. Покровский, П.Н. Лепешинский[204], В.М. Познер[205], Д.А. Лазуркина[206], В.П. Потемкин) не упоминали. Исключение составило выступление М.А. Бонч-Бруевич. «В противовес старому, отжившему государственному строю, девизом своим считавшему «ставку на сильного», новое государство, - убеждала она делегатов съезда, - ставит во главу угла такую организацию жизни, в которой самый слабый дефективный, обездоленный судьбою, мог бы вести самостоятельное трудовое и счастливое существование». Вероятно, не без усилий со стороны М.А. Бонч-Бруевич и В.П. Кащенко в резолюцию съезда внесли предложение о необходимости изучения природы детской дефективности и создания в этих целях научно-практического центра. Идеологический подтекст работы с «дефективными» объясняет, почему в Наркомате, ответственном за судьбы тысяч детей с недостатками физического и умственного развития ограничились созданием при Школьно-санитарном отделе Подотдела дефективных детей.
Через полтора десятка лет в ситуации резко обострившейся классовой борьбы, В.Д. Иванов, оценивая итоги съезда, напишет: «Первое и основное, что было сделано для умственно отсталых детей, - это признание за этими категориями детей определенных прав на школу, которая бы целиком была приспособлена к силам и возможностям ребенка, имея перед собой классово-выдержанную целевую установку, отвечающую интересам классовой борьбы и строительству коммунистического общества». Так требовалось писать в 1932 году, но сразу после революции в умах многих прогрессивных дефектологов сохранялись иллюзии об обучении всех без исключения аномальных детей.
Уникальность отечественной ситуации заключается в том, что декабрьским Постановлением СНК 1919 года государство официально взяло всю ответственность за воспитание и обучение глухих, слепых и умственно отсталых детей на себя. Из широкомасштабной и разноплановой деятельности оно де-юре исключило церковь, благотворительные организации и общественные движения, де-факто – родителей и общество в целом. Исполнительские функции СНК возложил на ведомства заведомо не способные решать правовые, финансовые, организационные, кадровые и многие другие вопросы. Обращение к официальным документам позволяет говорить о неторопливости, которую изначально проявило государство в деле создания ССО. Руководство процессом СНК поручило Наркомпросу в декабре 1919 года, а цели и организационные формы обучения «телесно и умственно дефективных» законодатель установит семью годами позже (см. Постановление СНК РСФСР от 19.XII.1926). Одно поколение детей из образовательного цикла, намеченного указом 1919 года, просто выпало. Экспроприировав у общества естественное право опеки инвалидов, правительство наделило им Наркомпрос и Совет защиты детей, что из этого вышло, мы уже знаем.
По понятным причинам, рабоче-крестьянское правительство, прежде всего, боролось с беспризорностью и пеклось об образовании «нормальной» части населения, а потому, перепоручив вопросы педагогической поддержки «умственно и физически дефективных» исключительно Наркомпросу РСФСР, не торопилось контролировать исполнение. Полагаем, партийные вожди могли априори прогнозировать неудачу, громогласные заявления, не подкрепленные необходимым кадровым и финансовым обеспечением, оставались пропагандистским лозунгом. Повышенное на словах и бездушное на деле отношение власти к положению детей можно объяснить ее убежденностью во второстепенности проблемы детства в военно-политических реалиях гражданской войны. Исключение составляет борьба с беспризорностью, «надо было <…> ограждать государство от той дезорганизации, которую вносили дефективные и беспризорные дети в жизнь нашего общества» [36, С.285].
«Перед государством, - напишет в 1924 году работник Наркомпроса В.М. Васильева, - неотступно стояла задача – спасать детей беспризорных, безнадзорных, голодных, раздетых, одичавших в острой борьбе за существование, давая им кров, пищу, одежду и воспитательный надзор. С поразительной быстротой разрасталась в первые годы – 1919-1922 – сеть детских учреждений. Громадные средства и силы были брошены советской властью на борьбу с детской беспризорностью» [10, С.76] В контексте предпринятого исследования нас интересует отношение советского государства к детям с отклонениями физического и умственного развития, а потому постараемся уяснить, что в этом аспекте понимается «поразительной быстротой разрастания сети детских учреждений». Источник информации – «Бюллетень ОНО Московского Совета Рабочих Депутатов», где дана официальная оценка работы Школьного Подотдела Московского отдела народного образования (МОНО) в 1920-1921 учебном году [99].
«К моменту слияния МОНО с Губнаротобразом[207] школьные подотделы этих отделов были в значительной мере дезорганизованы, вследствие колоссального некомплекта в работниках и некоторой расхлябанности в ведении дел. <…> В настоящее время школьный подотдел МОНО объединяет шесть секций (секцию единой школы, секцию школ-колоний, секцию вспомогательных школ для умственно отсталых детей, секцию подготовки школьных работников и секцию вспомогательных учреждений) и одну подсекцию (санаторных школ-колоний). Каждая секция состоит из заведующего и его заместителя. <…> Ближайшими задачами секции колоний за истекший срок были: 1. Создание из колоний, напоминающих прежние приюты, продолжающих школьную педагогическую работу с теми неизбежными и выгодными для учебно-вспомогательного дела изменениями, которые вызываются широкой возможностью черпать материал из природы и совместной жизнью школьных работников с учащимися. <…> Санаторных школ для окраин Москвы и в губернии 31 с детским населением в 998 человек, 135 преподавателями-педагогами и 30 представителями медицинского персонала (из них 12 врачей), 7 инструкторами и 146 техническими служащими[208]. <…> Секция вспомогательных школ ставит задачей разгрузку нормальных школ от умственно отсталых детей и всяческую помощь в развитии последних. При секции состоит психологическая лаборатория, задачей которой входит научное обследование умственно-отсталых детей и отыскание новых методов их развития. <…> Число вспомогательных школ 20, число детей 740, школьных работников 83, технических служащих 66[209]» [99, сс.70-73].
Осенью 1921 года проводится Всероссийская Конференция по борьбе с детской дефективностью, ее участники – ведущие специалисты Наркомпроса и других заинтересованных ведомств горячо обсуждают сложившуюся в стране ситуация и предлагают систему мер, способных ее исправить. Одобренные Конференцией положения публикуются в виде сборника тезисов по докладам.
Задачи Комиссии по делам о несовершеннолетних и место ее в сети учреждений (Тезисы к докладу П.Я. Ефремова).
1. По смыслу декрета Совнаркома о Комиссиях – Комиссия учреждение медико-педагогическое, хотя внешняя форма ее работы неизбежно носит характер судебного учреждения (протоколы милиции, делопроизводство по делам, интересы 3-х лиц; вещественные доказательства в делах, и их дальнейшее направление (конфискация, передача потерпевшему или обвиняемому и т.п.).<…>
3. В отношении несовершеннолетних, к которым Комиссия не считает возможным применение мер медико-педагогического характера <…> Комиссии должно быть предоставлено право непосредственного направления известной категории несовершеннолетних в учреждения карательного отдела. <…>
5. <…> Комиссия должна находиться <…> при Соцвосе.
Необходимые условия для открытия учреждений для дефективных детей (Доклад профессора П.С. Янковского).
1. В план рациональной постановки всеобщего обучения входит обязательное воспитание, лечение и социальное обеспечение дефективных детей.
2. В числе вопросов, наиболее важных с точки зрения общественного самосохранения. Является культура здорового и сильного духа и предупреждение тех душевных или физических аномалий, которые делают человека инвалидом или антисоциальными, а потому на профилактику дефективности должно быть обращено особое и исключительное внимание.
3. Учреждения для дефективных должны быть построены на принципе свободного труда и развития инициативы.
4. В учреждениях для дефективных необходима совместная работа врача и педагога, а потому каждое такое учреждение должно быть обеспечено врачом-педагогом.
5. Учреждения для дефективных должны иметь хорошо подготовленный педагогический персонал, умеющий разбираться в <…> сложных явлениях дефективности <…>.
6. Для указанной цели необходимы специальные педагогические институты дефективного ребенка и организованы факультеты дефективной педагогики при педагогических институтах, подготовляющих персонал для нормальной школы. <…>
8. Персонал дефективных учреждений как педагогический, так и технический должен быть поставлен в благоприятные материальные условия.
9. Учреждения для дефективных должны удовлетворять всем требованиям гигиены по отношению к зданию, кубическому содержанию воздуха, вентиляции, отопления, освещения, чистоте, учебным пособиям, обстановке, питанию, одежде, учащихся. <…>
11. Дефективные дети подвергаются строгой дифференцировке и для каждой дифференцированной группы должно быть организовано особое учреждение, отвечающее физическому и духовному состоянию дефективного.
Основные докладчики Всероссийской Конференции по борьбе с детской дефективностью (преимущественно это медики с университетским образованием), обладали обширными знаниями и практическим опытом в деле организации специальных учебных заведений, до революции многие из них либо работали в учреждениях ВУИМ, либо успели открыть и возглавить небольшие частные специальные школы. Доклады профессоров А.Н. Граборова «Необходимые условия, при которых можно открывать детские дома для умственно отсталых детей», П.С. Янковского «Организация, обучение и воспитания глухонемых в России», Н.М. Лаговского «Школы глухонемых ближайшего будущего», Ф.А. Рау «Классификация детей, страдающих дефектами слуха и речи», М.К. Мухина «Воспитание и образование слепых детей в России» содержали взвешенные и конкретные предложения по созданию новой системы специального образования. Трудно сказать услышали ли в Наркоматах, некоторые партийное руководство страны возложило ответственность за обеспечение образования детей с недостатками физического и умственного развития, голоса специалистов. Предложения шли «снизу», чиновники ждали указаний «сверху», а их не последовало, рекомендации Всероссийской Конференции легли под сукно. Специальные образовательные учреждения жили «на внутреннем ресурсе» - на энтузиазме педагогов и мизерном местном бюджете. Воспользуемся официальными данными и посмотрим чего достигла советская ССО за первые семь лет своего существования.
8.17.1. Воспитание и обучение глухонемых детей в РСФСР (1923/24 учебный год).
Начнем со статистики, по состоянию на конец 1923/24 учебного года специальный обучением в РСФСР было охвачено порядка двух с половиной тысяч детей с нарушениями слуха, подробная информация о школах представлена в Таблице 13.
Таблица 13
Сведения об учреждениях для детей с нарушением слуха по РСФСР
(на 1 июня 1924 года) [17]
| № п/п | Город | Число учреждений | Тип учреждения | Число учащихся | Число педагогов | Бюджет |
| 1 | Архангельск | 1 | Школа | 19 | 2 | М* |
| 2 | Вельск | 1 | Школа | 18 | 2 | Г** |
| 3 | Воронеж | 1 | Школа | 20 | ? | М |
| 4 | Вятка | 1 | Детдом | 30 | ? | Г |
| 5 | Екатеринбург | 1 | Детдом | 50 | 13 | М |
| 6 | Иркутск | 1 | Школа | 22 | 3 | Г |
| 7 | Казань | 1 | Школа | 95 | 17 | М |
| 8 | Калуга | 1 | Детдом | 31 | 8 | М |
| 9 | Кострома | 1 | Школа | 20 | 6 | М |
| 10 | Красноярск | 1 | Школа | 80 | 16 | Г |
| 11 | Кубань | 1 | Школа | 40 | 6 | ? |
| 12 | Курск | 1 | Школа | 35 | 3 | ? |
| 13 | Ленинград | 4 | Детдома | 377 | ? | Г(1)/М(3) |
| 14 | Марксштадт | 1 | Школа | 30 | 3 | ? |
| 15 | Москва | 8 | I Ин-т глухонемых II Ин-т глухонемых Детдом (Перерва) Дошкольные детдома (4) Отделение оглохших | 242 130 75 140 20 | 55 ? ? ? ? | М М М М М |
| 16 | Орел | 1 | Детдом | 21 | 3 | М |
| 17 | Пенза | 1 | Колония (совхоз) | 27 | 2 | М |
| 18 | Пермь | 1 | Школа | 25 | ? | М |
| 19 | Ростов на Дону | 2 | Школа Детдом (дошк.) | 87 ? | 9 ? | М М |
| 20 | Самара | 1 | Школа | 42 | 7 | М |
| 21 | Саратов | 1 | Школа | 64 | 10 | М |
| 22 | Тамбов | 1 | Школа | 18 | 4 | М |
| 23 | Тверь | 1 | Ин-т глухонемых | 48 | 4 | М |
| 24 | Томск | 1 | Школа | 20 | ? | М |
| 25 | Тотьма | 1 | Школа | 15 | 2 | М |
| 26 | Тула | 1 | Школа | 36 | 7 | М |
| 27 | Царицын | 1 | Школа | 70 | 7 | М |
| 28 | Чита | 1 | Школа | 20 | ? | М |
| 29 | Шуя | 1 | Школа | 64 | 14 | М |
| 30 | Ярославль | 1 | Ин-т глухонемых | 51 | 14 | М |
| Итого: | 41 | Школы – 24. Детдома – 7. Д/д. дошк. – 4. Колония- 1 Институты - 4 Клиническое отд. - 1 | менее 2500 | Госбюджет - 5 Местный бюджет – 36 |
* - местный бюджет.
** - государственный бюджет.
Кроме учреждений, перечисленных в Таблице 13, в Астрахани, Владимире, Ленинграде и Пскове функционировали дошкольные учреждения. О численности педагогов данные по ряду учреждений отсутствуют. Финансировалось подавляющее большинство заведений для детей с нарушением слуха из городских бюджетов, Читинская школа существовала на средства Союза глухонемых города Читы. Статистические данные по ряду учреждений неточны, а потому суммарный показатель «около 2500 детей», названный в сообщении П.Я. Ефремова [15], весьма условен. Говорить о количественном приросте воспитанников по сравнению с дореволюционным пиковым показателем нет оснований, что касается бытовых условий советских учебных заведений, то официальную оценку им дал все тот же П.Я. Ефремов (1924).
«Сеть детских учреждений для глухонемых еще очень небольшая, количество детей, захваченных детскими домами еще крайне незначительно. Если по Москве и Московской губернии до 30% всех глухонемых детей, захвачены детскими учреждениями, то по всей РСФСР не больше 4-5% имеют возможность обучаться в учреждениях Наркомпроса.
Распределение учреждений по республике крайне неравномерно, и есть целые районы, не имеющие ни одного учреждения для глухонемых детей, нет учреждений для глухонемых в Брянске, Гомеле, Смоленске, Новгороде, Нижнем Новгороде, и некоторых других городах, а отсюда, естественно, возникла необходимость реформировать некоторые из существующих учреждений в областные для нескольких смежных губерний, расширение их и углубление в них педагогической работы.
Материальная база. Все детские учреждения для глухонемых содержатся на средства ГУБОНО, почти при полном отсутствии шефства.
Средства, отпускаемые ГУБОНО на содержание детских учреждений крайне минимальны, а поэтому в общем учреждения оборудованы и снабжены всем необходимым чрезвычайно бедно. Помещений специально построенных для глухонемых детей немного; в большинстве же случаев детские учреждения находятся в частных зданиях, иногда не соответствующих своему назначению.
Прекрасное здание института для глухонемых детей в Москве – по Донской ул., № 49, построенное в 1876 году, и расширенное в 1904 и 1908 г., рассчитанное на 180 детей, вмещает в настоящее время до 240 детей. <…> Подобно Московскому учреждению, имеют хорошие, вполне отвечающие своему назначению помещения Институт для глухонемых в Ленинграде, в Казани, небольшой детский дом в Калуге, Туле и некоторых других городах. <…>
Из детских учреждений для глухонемых, открытых в революционный период, имеют удовлетворительные помещения институты Ярославский и Тверской. <…> Ряд других детских учреждений глухонемых, открытых преимущественно в недавнее время, страдают тем или другим недостатком <…>
Отсутствие специальных учебников крайне затрудняет работу педагогов с глухонемыми <…> Екатеринбургский детский дом – учебники - 1 экземпляр букваря Рау и 1 экземпляр Логовского, и те – не собственность школы. <…>
Дети. <…> В настоящее время в сети детских учреждений для глухонемых имеются детские сады, детские дома для дошкольников, детские дома для школьного возраста и подростков, но нет строгого обособления по «видам глухонемоты», и в будущем, естественно, необходимо создать специальные детские учреждения областного масштаба для тугоухих, поздно оглохших и для умственно отсталых глухонемых детей.
Всего глухонемых детей во всех детских учреждениях РСФСР, около 2500 детей, в том числе около 150 человек слепоглухонемых, в возрасте от 2 до 18 лет. <…>
И в учреждениях для глухонемых детей, вследствие еще крайне недостаточной сети этих учреждений, приходится соблюдать классовый принцип при приеме детей в учреждения, и, в первую очередь, давать место детям рабочих и крестьян, преимущественно сиротам и полусиротам, а затем уже и детям других лиц.
Педагоги. Всего педагогов в детских учреждениях для глухонемых с ото-фонетическим институтом и Казанским детским домом около 400 человек. <…>
Есть учреждения, которые имеют вполне удовлетворительный состав педагогов, а есть и такие, где педагогический коллектив состоит из лиц, совершенно незнакомых с делом обучения глухонемых детей. <…>
Задачи и цели учреждений. Просматривая отчеты о работе учреждений, мы имеем ряд указаний на цели и задачи детского дома для глухонемых. Все эти указания можно свести в конечном итоге к следующей простой формулировке, данной Тульским детским домом» «Детский Дом Глухонемых ставит целью, помимо общего развития детей и приобщения глухонемых детей к обществу нормальных, воспитать из детей сознательных граждан, могущих своим трудом содержать себя и не быть в тягость обществу». <…>
По общественно-политическому воспитанию <…> ставятся следующие задачи: «Общественно-политическое воспитание должно заключаться в подготовке детей, в доступной для глухонемого ребенка форме, к пониманию окружающей общественно-политической жизни, к усвоению основных идей коммунизма и к стремлению воплотить их в жизнь». <…>
Педагогическая работа. Задачами и целями, указанными выше, и характеризуется педагогическая работа учреждения.
Прежде всего является конечно необходимым и неизбежным научить глухонемого ребенка произношению слов и пониманию говорящего с губ. <…>
Выводы: 1) детские учреждения для глухонемых детей имеются еще в крайне недостаточном количестве: подавляющий процент глухонемых детей находится за бортом школы, вне стен детского сада, детского дома, и, следовательно, выйдут в будущем инвалиды труда, а чтобы этого избежать, необходимо при первой же возможности развернуть шире сеть детских учреждениях для глухонемых;
2) необходимо обратить самое серьезное внимание на снабжение учреждений учебниками и учебными пособиями <…>;
3) пересмотреть помещения, занимаемые глухонемыми детьми, на предмет замены некоторых из них более соответствующими, согласно требованиям санитарии, гигиены и сурдопедагогики;
4) усилить работу по общественно-политическому воспитанию глухонемых детей, обратив особое внимание на организацию детской среды, связь с детским и юношеским движением;
5) по повышению квалификации педагогического персонала необходимо систематически устраивать центральные курсы – практикумы, как по узкой специально-педагогической и методической работе, так и по вопросам общественно-политическим;
6) для привлечения в среду работников с глухонемыми более активных, более современных и вместе опытных педагогов необходимо улучшить материальное положение работников с глухонемыми детьми» [15, сс. 52-66].
Итак, качество организации обучения детей с нарушением слуха в 1924 году оставалось неудовлетворительным, а ведь Россия обладала в этой сфере вековым опытом. Как же обстояло дело с обучением слепых, которое в империи реально существовало менее тридцати лет?
8.17.2.. Воспитание и образование слепых детей в РСФСР (1923/24 учебный год).
Выступая на Всероссийской Конференции по борьбе с детской дефективностью (1921) профессор М.К. Мухин приводит любопытные цифры, «В России свыше ¼ миллиона слепых. Из них до 65% по возрасту и болезненности должны считаться инвалидами. До 35% слепых дошкольного, школьного и трудоспособного возраста нуждаются в соответственном их возрасту общем и профессиональном воспитании и образовании» [доклад «Воспитание и образование слепых детей в России»], следовательно в специальном обучении нуждается лось более 90 тысяч человек. Согласно статистическим данным, в 1924 году училось менее семисот незрячих.
Таблица 14
Сведения об учреждениях для детей с нарушением зрения по РСФСР
(на 1 июня 1924 года) [17]
| № п/п | Город | Число учреждений | Тип учреждения | Число учащихся | Число педагогов | Бюджет |
| 1 | Владимир | 1 | Детдом | 22 | 3 | М |
| 2 | Воронеж | 1 | Школа-Коммуна | 58 | 11 | Г |
| 3 | Вологда | планируется | Детдом | - | - | Г |
| 4 | Вятка | 1 | Детдом | 27 | 7 | Г |
| 5 | Екатеринбург | 1 | Детдом | 50 | 4 | М |
| 6 | Иркутск | 1 | Школа | 21 | 3 | Г |
| 7 | Казань | 1 | Училище | 72 | 15 | М |
| 8 | Кострома | 1 | Школа | 51 | 8 | Г |
| 9 | Ленинград | 1 | Детдом | 74 | 8 | Г |
| 10 | Москва | 2 | Школа | 180 | 35 | М |
| 11 | Орел | 1 | Отделение в Детдоме инвалидов | 44 | 4 | М |
| 12 | Омск | 1 | Школа | 50 | 6 | Г |
| 13 | Пермь | 1 | Детдом | 45 | 5 | М |
| 14 | Ростов на Дону | 1 | Школа | 22 | 6 | Г |
| 15 | Самара | 1 | Детдом | 43 | ? | Г |
| 16 | Саратов | 1 | Детдом | 28 | 18 | Г |
| 17 | Смоленск | 1 | Детдом | 27 | 4 | Г |
| 18 | Тамбов | 1 | Школа | 19 | 3 | Г/М |
| 19 | Тверь | 1 | Школа | 29 | 9 | М |
| 20 | Тула | 1 | Детдом | 28 | 7 | М |
| Итого: | 21 | Школы 9 Детдома 12 Училища 1 | 649 | Госбюджет -11 Местный бюджет - 9 |
Всего 19 городов страны располагали профильными учебными заведения, причем большая часть из них являлась детскими домами. Даже в крупном населенном пункте не удавалось набрать достаточное для открытия школы количество слепых детей, а потому предпочтение отдавалось детским домам (учебным заведениям интернатного типа), в которые собирали незрячих из нескольких административных территорий. До революции, как мы знаем, все училища для слепых содержались за счет Попечительства ВУИМ, судя по материалам Таблицы 14, многие городские администрации не хотели брать подобные учреждения на свой кошт, а потому их обеспечение отнесли на государственный бюджет. Вот что по поводу организации обучения слепых сообщает П.Я. Ефремов: «В прежнее дореволюционное время забота о слепых находилась в руках благотворительных обществ, в руках сановных дам-патронесс, которые на это дело тратили свой досуг от бесконечного безделья, обильно снабжая учреждения душеспасительной литературой, затемняя эти несчастным, лишенным зрения еще и разум. <…> К концу 1914 года было всего в России 36 училищ слепых, с 1600 учащимися, и небольшое количество учреждений для взрослых.<…> Что же мы имеем для этой огромной армии слепых детей к настоящему моменту? <…> По РСФСР всего детских учреждений для слепых детей – 22, в которых живет и воспитывается около 1100 детей» [15, сс.38-40]. Идеологические шоры на пишущем столь прочны, что 22 у него получается больше 36, а 1100 учащихся более, чем 1600. Как же столь «объективный» специалист оценивает состояние обучения слепых детей?
«Материальная база. В большинстве случаев здания детских учреждений для слепых специально построенные. Учреждения существуют уже несколько десятков лет; к таковым относятся Московский и Ленинградский детские дома слепых, Воронежская школа-коммуна слепых, основанная в 1887 г., Тверской детский дом, основанный в 1893 г., Саратовский – 1993 г., Владимирский – 1892 г., Пермский – 1892 г., Костромской – 1886 г., Тульский – 1894 г., Казанский – 1885 г. и некоторые другие.
Однако, за первые годы революции эти учреждения, переходя из одного ведомства к другому (сначала они находились в Собесе, некоторое время - в Губздраве и, наконец, в Отделе Народного Образования), значительно пострадали, у других здания пришли в ветхость, и требуют капитального ремонта. <…>
Снабжение и оборудование. Повсеместно учреждения содержатся на средства Губоно. Шефство – как весьма редкое явление. Снабжение бельем, одеждой и обувью, в большинстве случаев, крайне скудное.<…>
Питание повсеместно удовлетворительное, достаточное вполне, но иногда слишком однообразное; в Уралоблоно и Татреспублике отсутствие сахару. Самый больной вопрос – это учебники, учебные пособия и литература и потребности на будущий год, с целью дать задание типографиям Москвы и Ленинграда. <…>
Главсоцвосом разослан циркуляр во все учреждения для слепых с запросом о наличности учебников, учебные пособия и литература для слепых
Дети. <…> Здесь, как и вообще в школьной политике Советской власти, соблюдается, естественно, классовый отбор детей. Недостаточность сети детских учреждений для слепых ставит в необходимость органы наробраза, в первую очередь, принимать детей рабочих и крестьян, <…> наиболее беспомощных детей-сирот и полусирот. <…>
Педагоги. Количество педагогов во всех детских учреждениях для слепых (168 чел.) Из них с высшим образованием 10-12%, <…> нужда в специально подготовленных педагогах для работы со слепыми детьми, безусловно, есть. Отсюда ежегодная необходимость в организации центральных курсов – практикумов. <…>
Тула – детский дом для слепых имени Розы Люксембург. Заведующий учреждением и 6 человек преподавателей и воспитателей. Все со средним образованием, прослушали губернские курсы политграмоты.
Воронеж – школа коммуна для слепых на 60 человек. Педагогический персонал – 11 человек, но указаний на переподготовку персонала нет. В других отчетах указаний о переподготовке персонала, прослушивании каких-либо курсов тоже нет. <…>
Педагогическая работа [задачи и цели учреждений]. В настоящее время задачи и цели детских учреждений для слепых совершенно иные. <…> а) воспитание подрастающего поколения в социалистическом духе, б) сообщение учащимся знаний в объеме программ школ I-й и II-й ступени и в) научение учащихся одному из ремесел, которым учащийся мог бы воспользоваться по выходе из учреждения. В виду этого, в основу работы положен принцип производственно-трудовой. <…>
Заключение. <…> Нездоровое течение среди даже лиц, близко стоящих к делу народного образования все же есть. Выражается это течение приблизительно в следующем взгляде: здоровых детей нет возможности учить, а тут приходится еще тратить деньги на калек, отнимая тем самым часть материальных средств от детей здоровых, заниматься какою-то благотворительностью. Взгляд этот глубоко ошибочный; он является нездоровой отрыжкой старой буржуазной морали, когда на заботу о слепых смотрели как на подвиг христианский разных благодетелей, благотворителей, мягкосердечных буржуа, ставили им это в особую заслугу. Не нужно слепым детям благодетелей, не нужно милостыни, подачки. Дайте то, что им принадлежит по праву! Обязанность Государства дать этим детям по возможности все, что дается нормальному ребенку, и мы видим, что дать слепым при наличии материальных средств многое возможно. И забота о слепых детях не только государственная обязанность, но и государственная целесообразность, дабы избавить страну от армии слепых и нищих, слепых инвалидов, нуждающихся все равно в государственной помощи. <…>
Затруднений в работе со слепыми детьми очень много: прежде всего крайне бедна, недостаточна материальная база; недостаточное оборудование всем необходимым учреждений, недостаточное снабжение бельем, одеждой и обувью; помещения не везде отвечают своему назначению, мастерские нередко бедно оборудованы, а самое существенное - это крайняя бедность в учебниках, учебных пособиях и литературе. <…> Едва ли придется впасть в ошибку при утверждении, что 90% учебников и детской литературы подлежит изъятию из детских учреждений для слепых, ибо это большей частью тенденциозное старье, имеющее свое начало в канцеляриях ведомства императрицы Марии. <…>
Очевидно, что сеть детских учреждений для слепых крайне недостаточна. Процент захваченных учреждениями детей чрезвычайно ничтожен, не больше 6-7%.
И только крайняя необходимость, полное отсутствие материальных средств заставляет руководящие органы мириться с таким небольшим количеством детских учреждений для слепых; ясно, что при первой возможности сеть детских домов должна увеличиваться. Есть целые районы, в несколько смежных губерний, не имеющие ни одного детского учреждения для слепых» [15, сс.37-52].
Официальный отчет констатирует крайне неудовлетворительное состояние опеки и обучения слепых детей, единственный предмет гордости экспроприированные зданиями, построенные Попечительством ВУИМ и филантропами, да и те ГубОНО отчасти растеряли, их реквизировали под размещение тех, в ком государство видело пользу не на словах, а на деле. Удручает профессиональная безграмотность обновленного кадрового состава училищ, а также активное нежелание чиновников Наркомпроса заниматься незрячими, о чем не смог умолчать докладчик. Высоты, на которые сумели поднять тифлошколу Адлер, Дикгоф, Грот и их единомышленники, преемники, родства не помнящие, сдали без боя.
Итак, обучение глухих и слепых находилось в бедственном положении, а как обстояло дело со вспомогательной школой, возникшей в России совсем незадолго до Октября?
8.17.3. Воспитание и обучение умственно отсталых детей в РСФСР (1923/24 учебный год).
За тридцать лет до описываемых событий делегат 2-го Съезда русских деятелей по техническому и профессиональному образованию (1895) педагог и журналист И.Д. Городецкий заявил: «Слабоумный имеет неотъемлемое право на образование, на развитие своих способностей, как бы незначительны они ни были» [19, Отдел III, С.39]. Итоговый документ того съезда содержал следующие требования: «Необходимо для малоуспешных детей устройство вспомогательных школ или классов, для младшего же возраста специальных детских садов, доступных и для бедного класса населения. Для детей, представляющих умственные и нравственные недостатки, в том числе и для идиотов, слабоумных и эпилептиков, необходимо устройство особых общественных врачебно-воспитательных заведений» [19, Отдел IV, С.33]. Цели опеки и обучения умственно отсталых детей определялись с учетом правового статуса ребенка и его родителей. Новое время потребовало новых песен, официальное понимание целей школьного обучения умственно отсталых изложено в сборнике Главсоцвоса Наркомпроса РСФСР и «Пути воспитания физически-дефективного ребенка» (1926). «умственно-отсталые дети тормозят работу нормальной школы, не получая от неё ни жизненных навыков, ни самых минимальных навыков грамотности. <…> Педагогические возможности в работе с умственно-отсталыми детьми, конечно, не велики. <…> Целью воспитания и обучения умственно-отсталых детей должно быть формирование социально-полезных членов трудового коллектива» [Завьялова Е.Н., 1926, С.48]. Через десять лет профессор Д.И. Азбукин сформулирует эту мысль еще откровеннее: «Олигофрения – наследие старого мира, основанного на эксплуатации <…>, подлинная профилактика возможно только в социалистической стране <…> Широким охватом вспомогательной школой всех легких форм и значительного количества средних форм можно сделать очень многих олигофренов трудоспособными и ценными для участия в социалистическом строительстве. Небольшое количество тяжелых олигофренов, воспитывая, обучая, био- и психокорректируя, можно сделать частично трудоспособными. Впереди же – бесспорное снижение олигофрений» [Аз, С.77].
Представить истинный масштаб сети вспомогательных школ в РСФСР 1924 года поможет Таблица 15. Даже беглого взгляда на представленные в таблице данные достаточно, дабы понять, что с обучением умственно отсталых детей обстояло в стране хуже всего. Училища глухонемым и слепых собирали и представляли статистику по канонам, разработанным Попечительствами ВУИМ, учреждения для умственно отсталых такого опыта не накопили. Отследить круговерть учеников, оказывавшихся то в специальных классах, то во вспомогательных школах, то в детских домах или ИТУ, не представлялось возможным, а потому и отчетность грешила неточностями и фрагментарностью (отсюда пробелы в табличном материала). Невозможно определить, где речь идет о классах, где о школах, а где о собесовских учреждениях, что отнюдь немаловажно, учебные программы в заведениях Наркомпроса и Главсоцвоса существенно различались между собой. Возможно, часть из 25 детских домов вчерашние приюты, там оказались слабоумные и обучение грамоте не велось. Собственно вспомогательные школы большинство городов открывать не торопилось, причину чему мы видим и в отсутствие традиции, и в кадровом голоде, а главное – в нежелании государства финансировать учебные заведения для умственно отсталых детей. Обратимся к Таблице 15, из 54 учреждений, попавших в официальный отчет (П.Я. Ефремов сообщает о 65), лишь три получали средства из государственной казны!
Формально, по количественным показателям в этом направлении РСФСР выглядит предпочтительнее царской России, общее количество учеников возросло почти втрое, вспомогательное обучение ведется как минимум в 20 городах страны. Если сравнивать отечественные статистические за 1915/16 и 1923/24 учебные годы, количественный прирост очевиден, сравнивать же качество обучения бессмысленно. Остается анализировать цифры, а по ним получается, что «прорыв» РСФСР не более чем идеологический трюк чиновников из Наркомпроса. Сравним официальные данные с известным нам показателем охвата школьным обучение умственно отсталых в Германии образца 1911 года. Там их в 1910/11 учебном году насчитывалось 35 тысяч, в РСФСР (1924) – 3,5 тысячи, отставание десятикратное. Кроме всего прочего, из 3442 учащихся 880 приходилось на учебные заведения столичного Петрограда, еще около полутора тысяч обучающихся находились в учреждениях Москвы. На всей остальной отнюдь не маленькой территории страны правом на образование смогло воспользоваться чуть более тысячи умственно отсталых детей. Политические манифесты, ведомственные реляции и реальное положение дел плохо соотносятся друг с другом.
Таблица 15
Сведения об учреждениях для умственно отсталых детей по РСФСР
(на 1 июня 1924 года) [17]
| № п/п | Город | Число учреждений | Тип учреждения | Число учащихся | Число педагогов | Бюджет |
| 1 | Великий Устюг (Сев.- Двинская губ.) | 1 | Вспомогательная школа | 38 | 8 | М |
| 2 | Воронеж | 1 | Вспомогательная школа | 37 | 7 | М |
| 3 | Вятка | 1 | Детдом | 35 | 5 | М |
| 4 | Гомель | 2 | Детдом (дошк.) | ? | ? | М |
| 5 | Екатеринбург | 2 | Детдом | 57 | 12 | М |
| 6 | Казань | 3 | Детдом (2) Вспомогательная школа | 60 60 | ? 7 | М М |
| 7 | Кострома | 2 | Вспомогательные школы для девочек / для мальчиков | 33 | 10 | М |
| 8 | Кубано- Черноморск | 1 | Детдом | ? | ? | ? |
| 9 | Курск | 1 | Детдом | ? | ? | М |
| 10 | Ленинград | 8 | Вспомогательные школы Детдома Вспомогательные классы | 880 | ? | Г(1)/М(7) |
| 11 | Москва (27) | 20-23 4 | Вспомогательные школы Детдома Вспомогательные классы | 1450 | ? | М |
| 12 | Никольск (Сев.-Двинская губ.) | 1 | Вспомогательная школа | 24 | 2 | М |
| 13 | Орел | 1 | Детдом | 51 | 11 | Г |
| 14 | Пермь | 1 | Детдом | 48 | 7 | М |
| 15 | Ростов на Дону | 1 | Детдом | ? | ? | М |
| 16 | Самара | 1 | Детдом | 64 | ? | М |
| 17 | Саратов | 1 | Вспомогательная школа | 40 | 10 | Г |
| 18 | Томск | 1 | Детдом | ? | ? | М |
| 19 | Тула | 2 | Детдом Вспомогательная школа | 80 113 | 9 ? | М М |
| 20 | Царицын | 1 | Детдом | ? | ? | М |
| Итого: | 57 | Школы 32 Детдома 25 | 3442 | Госбюджет – 3. Местный бюджет -54 |
Увидеть советскую вспомогательную школу «изнутри» нам поможет все тот же официальный доклад П.Я. Ефремова [15].
«Сеть детских учреждений. <…> Лучшей формой учреждений для умственно отсталых является вспомогательный детский дом; в нем более полно можно провести педагогическое влияние и создать более совершенные специальные условия, необходимые для умственно отсталого ребенка. Однако, организация детского дома значительно труднее, требует больших материальных затрат, чем организация вспомогательной школы, хотя бы с продленным днем занятий, и поэтому среди вспомогательных детских учреждений по количеству первое место занимает вспомогательная школа. В одной только Москве из 27 детских учреждений для умственно отсталых 20-23 вспомогательных школ для приходящих детей. <…>
Сеть учреждений для умственно отсталых детей, хотя сравнительно с дореволюционным временем значительно увеличилась, но далеко еще недостаточна. Огромный % умственно отсталых детей еще находится в обычной школе, обычном детском доме и, отставая, естественно, от товарищей, выбрасывается за борт школы.
Оздоровление нормальной школы требует значительного расширения сети вспомогательных школ, вспомогательных детских домов, и чем раньше будет умственно отсталый ребенок изъят из обыкновенной школы и помещен во вспомогательную школу, тем лучше…<…>
Вспомогательные детские учреждения отсутствуют даже во многих крупных губерниях, и не только на окраинах, но и в центральных районах РСФСР. <…> Нет вспомогательных школ и детских домов во Владимирской, Калужской, Пензенской, Псковской, Ульяновской, Смоленской, Тверской, Тамбовской, Ярославской и некоторых других губерниях. <…>
Материальная база. Все вспомогательные детские учреждения содержатся на средства Губоно, шефов имеют очень немногие.
Большинство вспомогательных учреждений, открытых после Октябрьской революции, находятся в помещениях случайных, мало приспособленных для данной цели и часто не отвечающих своему назначению. <…>
Снабжение. Снабжение одеждой, обувью, бельем, можно сказать, обычное, недостаточное. Как редкое явление, когда отмечается в этом отношении более или менее благополучное состояние. <…>
Учебниками и учебными пособиями детские дома для умственно отсталых снабжены значительно лучше, чем, например, дома для слепых, глухонемых детей, тем не менее, в количественном отношении все же ощущается недостаток, особенно в учебных пособиях. <…>
Дети. <…> Подавляющий процент дети рабочих и крестьян и очень незначительный процент детей других профессий. <…>
Педагоги. Количество педагогов во всех учреждениях - 532 человека. <…>
Педагогическая работа. [Задачи и цели учреждений] <…> Вспомогательная школа и детский дом должны дать умственно отсталому ребенку знания, трудовые навыки и приемы, пригодные, необходимые в жизни. <…> Без профессионального образования умственно отсталый ребенок войдет в жизнь совершенно не вооруженным, не приспособленным. Дав ребенку общее образование, и не позаботившись о профессиональном, мы не доканчиваем начатого дела, не даем ребенку твердой опоры в жизни. <…>
Заключение: хотя для умственно отсталых детей сделано еще далеко не все; хотя много недостатков в работе самих детских учреждений в большинстве случаев вследствие объективных причин: неприспособленности помещений, недостатка снабжения, нехватки в учебниках и учебных пособиях, педагоги нередко являются совсем неподготовленными к работе с умственно отсталыми детьми, не все еще хорошо в методах и содержании педагогической работы с детьми, - тем не менее, за революционный период в работе с умственно отсталыми детьми сделан огромный шаг вперед в смысле развития сети детских учреждений, в смысле уяснения значения задач и целей учреждений для умственно отсталых, и в методических вопросах воспитания и образования умственно отсталых.
И нужно надеяться, что с укреплением и улучшением экономического состояния страны, развитие сети вспомогательных учреждений, углубление и расширение работы в них пойдет быстрым темпом вперед, что, на ряду с непосредственной пользой для умственно отсталых детей, оздоровит значительно и школу вообще» [15, сс.66-77].
И в этом направлении успехи невелики, единственным позитивным моментом можно считать рост числа вспомогательных школ и учащихся в них, но отсутствие научно обоснованных программ, учебно-методических пособий, квалифицированных олигофренопедагогов не позволяет количественные показатели признать свидетельством настоящего роста ССО. Кстати, из официального документа следует, что вспомогательная школа работала по учебникам общеобразовательной школы I-ой ступени.
Итак, к лету 1924 года в РСФСР имелось 21 учебное заведение для слепых (около 1100 учащихся), 41 – для глухонемых (2500) и 57 - для умственно отсталых (около 3400 детей), всего - чуть более сотни учреждений и около 7000 обучающихся, включая дошкольников и взрослых глухих. Оценивая результаты политики РСФСР в сфере организации обучения глухих, слепых и умственно отсталых детей за период с Октябрьской социалистической революции до осени 1924 года, мы можем в сжатом виде представить обобщенные результаты.
Положительным итогом следует считать:
· Принятие государством решения о введении обязательного начального обучения. Согласно партийным документам, всеобуч должен был захватить большую часть детей с недостатками физического и умственного развития (март, 1919).
· Деятельность СНК по улучшению жизни детского населения страны, в частности, учреждение Совета защиты детей (январь, 1919).
· Согласование функций Народных Комиссариатов Просвещения и Здравоохранения в деле воспитания и охраны здоровья дефективных детей (декабрь, 1919).
· Попытку не только сохранить сеть специальных учебных заведений, доставшуюся от царской России, но и расширить ее. В связи с утратой РСФСР обширных западных территорий (Польша, Прибалтика, Финляндия), где до 1917 года имелось некоторое число специальных школ, можно оставить без внимания сокращение количества учебных заведений для глухих. С учетом масштабных территориальных потерь и открытием специальных школ в Поволжье, на Урале, в Сибири и на Дальнем Востоке, прослеживается относительный рост учебной сети и численности учащихся.
· Поступательное открытие вспомогательных школ, трехкратное увеличение, по сравнению с показателями 1915/16 учебного года, численности умственно отсталых детей, получивших доступ в школу.
Наряду с положительными итогами выявлены причины, сдерживающие рост сети специальных школ, причины, объясняющие неудовлетворительные бытовые условия жизни учащихся и низкое качество их обучения:
· До 1924 года введение всеобуча не состоялось, подавляющее большинство детей с недостатками физического и умственного развития, как и прежде, оставалось за бортом школы.
· Упразднив частную благотворительность, государство не нашло средств на содержание дорогостоящих специальных учебных заведений. Шефы из числа рабочих и крестьян, по определению, не могли исполнять функцию деятельных благотворителей.
· Филантропические организации, общественные объединения, частные лица, церковь, занимавшиеся призрением детей-инвалидов «по зову сердца» (по обету или в силу внутренних убеждений), оказались исключенными из дела социального попечения. Пришедшие на их место «по долгу службы», в массе своей не понимали смысла повышенной заботы о «телесно и умственно дефективных» в стране, переживающей голод и экономическую разруху.
· Задачи и цели специального образования устанавливались в каждом учреждении самостоятельно. Наркомпрос РСФСР, ответственный за работу специальных школ, не обеспечил их новыми программами, учебниками, учебно-методической литературой. Старые, как идеологически вредные, подлежали изъятию, новые отсутствовали. Специальные учебные заведения, как и в царской России, существовали автономно друг от друга. Лучшие школы страны не влияли (не могли влиять) на провинциальные заведения.
· Центром специального обучения оставались Москва и Ленинград, здесь находились лучшие школы, концентрировались профессиональные кадры, теплилась научная жизнь. За пределами столиц имелось два-три десятка городов, имевших специальные учебные заведения, причем школы всех трех видов действовали лишь в 11 (Воронеж, Вятка, Екатеринбург, Казань, Кострома, Орел, Пермь, Ростов на Дону, Самара, Саратов, Тула), взявшихся за специальное обучение задолго до Октября.
· Школе для приходящих детей - модели наиболее распространенной по всей Европе - РСФСР предпочла детский дом, школу-интернат. Выбор обосновывался двумя причинами: во-первых, экономическими трудностями, во-вторых, идеологическими соображениями. Объединение детей всей, а то и нескольких губерний в одном месте исторически объяснимо, и на тот момент рационально, особенно, если это сироты и полусироты. Для детей, имеющих родителей, изъятие из семьи вряд ли можно признать идеальным решением, тем более что персонал большинства детдомов не имел специальных знаний и не мог оказать квалифицированную помощь ребенку-инвалиду. Объединение воспитанников в одном заведении по политическим соображениям признать полезным трудно, но, как мы знаем, государство считало такую организацию «перерождения» идеальной. По убеждению идеологов из Наркомпроса, ни родители, ни политически чуждые «спецы» не обеспечили бы исправление дефективного ребенка. «Классово-враждебные влияния среди тифлопедагогов были еще очень сильны», - напишет в 1932 году В.Д. Иванов [37, С.31]. Учителю специальной школы, по официальному мнению, политическая подготовка важнее дефектологической, например,. П.Я. Ефремов, сообщает о достаточной подготовленности педагогов со средним образованием из Тульского детского дома для слепых имени Розы Люксембург, так как те «прослушали губернские курсы политграмоты» [15].
· Профессиональная несостоятельность педкадров, исключение составляли школы Ленинграда и Москвы. Подавляющее большинство учителей из провинциальных учебных заведений не имели специальной подготовки, а то и просто высшего образования. Полагаем, многие из них искренне хотели помочь своим воспитанникам, но не знали, как это сделать, а потому основным видом деятельности во многих школах становится общественно-полезный и ремесленный труд, рисование, лепка, пение, физкультура.
· Классовый подход к комплектованию специальных школ. По трагической иронии судьбы, прежде всего в помощи отказали больным детям из состоятельных и культурных семей, детям, чьи родители принадлежали к слою российского общества, из которого вышли филантропы и устроители дореволюционных специальных заведений. На примере судеб большинства западных пионеров специального образования мы знаем о преследующем их роке. Подвижники обучения ненормальных детей вольно или невольно своими действиями игнорировали традицию, закон и церковный канон. Государство и общество никогда не прощали инакомыслящих при жизни, хотя после смерти многих из них признают пророками. В этом смысле ситуация РСФСР типична, в Советской России первыми пострадали активные филантропы, руководители Попечительств и их региональных отделений, организаторы и администраторы крупных училищ. Многие ученые и практики, составившие себе имя до революции, не захотят бросать родину, оставлять на разорение свои частные специальные заведения, большинство из них признает советскую власть и продолжит добросовестно заниматься любимым делом. Почти со всеми государство «разберется» к середине 30- годов, многих вынудят уйти со службы, кого-то из профессии, кого-то репрессируют.
· Специальные учебные заведения начинают полностью копировать единую трудовую школу. Неспособность части детей с недостатками физического и умственного развития следовать в общем строю, приведет к тому, что их признают «необучаемыми», и из ведения Наркомпроса передадут в ведомство социального обеспечения. Неукоснительно исполняя государственный заказ, чиновники откажут в праве на образование наиболее беззащитным детям.
Итак, мы смогли выявить существенное расхождение между правительственными заявлениями и практическим соблюдением гражданских прав тех, кого законодатель отнес к категории «телесно и умственно дефективных».
Строительство системы специального образования активизируется в РСФСР после принятия СНК решения о разработке плана введения всеобщего начального обучения (август, 1923), поэтапная реализация которого начнется с середины 20-х годов. Только тогда дети с недостатками физического и умственного развития на самом деле окажутся в зоне пристального государственного интереса, и Наркомпрос РСФСР разовьет бурную деятельность. До 1924 года вопросы специального образования по настоящему решались, пожалуй, лишь в Петрограде и Москве. Как и в имперской России, обе столицы вновь сыграют роль экспериментальных полигонов, где будут создаваться образцовые модели специальных школ. Знакомство со столичными новациями в области дефектологии позволит понять логику заказчика системы специального образования - государства диктатуры пролетариата.
Дата: 2019-02-19, просмотров: 339.