Тайна троянского коня

Лавры Гомера долгое время не давали покоя последующим поэтам и писателям, развивавшим сюжеты троянского эпоса, не только в античную, но и в средневековую эпоху. Например, в XIII веке сицилиец Гвидо де Колумна создал получивший большую популярность роман «История разрушения Трои». «Книга Троя», откуда приводится нижеследующий фрагмент, – перевод романа Гвидо де Колумна, бытовавший с начала XVI века на Руси, не оставшейся в стороне от общеевропейского увлечения троянскими сказаниями. Публикуется по изд.: Троянские сказания. Средневековые рыцарские романы о троянской войне по русским рукописям XVI–XVII веков. Л., 1972 (сер. «Литературные памятники). С. 65–66.

(39) <...> Греки же совещаша с жерцем Калкасом, да богу Апполину жертву принесут, еже скоро бысть. И сотвориша конь медян, да в нем 1000 воин могут стеснитися. Сей конь многими хитрецы сотворен и дверцы внутрь тайны сотворены и 1000 воин всаженым. Греки же начаша просити у царя Прияма, да конь он в честь богов во град свой повелит ввести, яко некоея ради вины обеты вам дати от нас богом вашим. Цари же пришедшии на помощь в Трою к царю Прияму, о них же выше речено бысть, видеша и уразумеша мир со греки толь худ и вси во свои царства возвратишася.

Царь же Приям прелщен выиде из града в велице множестве своих, тако же мир з греки крепце закляша, и Елену греческим царем отдаст. Греки же моляша царя Прияма, да коня медена во град Трою повелит привести, да будет им милостивно отшествие восвояси и от бед морских спасено быти. И повели царь Приям греком сотворити хотение их. И в то время у царя Прияма греки обещанное злато и сребро приемлют и бремена житные, им уготовимыя, везут в корабли. Вси же греки сошедшеся воедино и влекут конь, даждь и до врат градных приведоша и во град вовлекоша. Греки же в предиреченный конь всадиша некоего юношу, именем Синона, ему же ключ градный даша греки, да в пригодно время отворит заклепы, сотворенные в коне. И как первое уразумеет троян по их домех почивающих, сииречь спящих, и вне града сущим знамя даст пламенем огня возжена, да греки лутчши и опаснее возмогут внити во град и добрее возмогут спящих смерти предати.

Греки же возшедше на корабли и поехаша от брег троянских. Трояном же зрящим и веселым того ради бывшим. Греки же у Тенедона приставают преже захода солнечного, и ту во мнозе радости вечеряющим. Нашедши нощной сени, вси оружии бранными вооружишася, ко граду Тройскому приехаша в велице ополчении.

(40) Синон же, егда уразуме троян шедших спати, изыде ис коня, отомкнув заклепы, и огонь зажигаше, и греком пришедшим знамя даст. Им же вскоре вкупе по стенам вшедшим и воином изшедшим, иже в коне пребывающим, на троян мужески нападают, иже опасно во своих домех спящих, никоим трепетом боязни пострекаеми в надежи некоего вражия находа без страха во своих домех пребываху <...>

Е. П. Шлиман. Я готова предать совершенному забвению
это прошедшее...

Екатерина Петровна Шлиман (урожденная Лыжина, 1826–1896) – первая супруга Генриха Шлимана (с 1852 по 1869 г., после чего Шлиман оформил в Соединенных Штатах развод и женился вторично на Софии Энгастроменос). Шлиман вступил в брак, будучи по коммерческим делам в Петербурге. Очевидно, Е. П. Шлиман была бесприданницей и вышла замуж против своей воли по настоянию отца. Брак, в котором родилось трое детей, оказался несчастным по причинам, указанным в нижеприведенном письме, датированном 12 января 1866 г. Печатается по изд.: Не привози с собою Гомера... Письма Е. П. Шлиман Генриху Шлиману. СПб., 1998. С. 200–201. Публикация писем И. А. Богданова.

Милый друг мой, Erice,

третьего дня получила я Твое письмо, которое, признаюсь, меня очень обрадовало, и я спешу поблагодарить Тебя за то, что Ты соглашаешься заглянуть на причины, делавшие до сих пор жизнь нашу несносной.

Позволь мне слегка коснуться нашего прошедшего, я хочу это сделать не для того, чтоб упрекать Тебя, мне не менее тяжело говорить о нем, как Тебе о нем слушать. Я готова предать совершенному забвению это прошедшее, если только наше будущее не будет походить на наше прошедшее. Итак, припомним себе, какие были главнейшие причины всех неприятностей с первых дней моего замужества: во-первых, неделикатность Твоего обращения с людьми мне близкими, и потом, неделикатность относительно давания Тобою мне денег, до сих пор Ты мне всегда давал чувствовать, что деньги мои, а не Твои[928]. Все, кто меня знает, знает также, как мало у меня расположения к расточительности. Зная à peu près[929] Твое состояние, в некоторой степени соразмерно тому всегда стремилась устроить chez soi[930] с маленьким комфортом. Я думаю, что это весьма естественно в женщине, которая ищет свое счастье в своей семье, а не в свете. Если б я только могла надеяться, что в будущем Ты постараешься избегать этих двух главнейших причин наших ссор, то я вполне уверена, что Ты невольно внушишь мне ту любовь, отсутствие которой по-Твоему и есть причина всего нашего несчастья.

Благодаря Твоим способностям и Твоему старанию Ты создал себе положение независимое и почетное в обществе[931], у Тебя добрые, способные и здоровые дети, у Тебя жена, которой все мысли направлены на то, чтоб сделать этих детей полезными и хорошими членами общества, Ты сам, вероятно, желаешь того же, о чем же грустить и чего Тебе еще желать. Итак, приезжай к нам главным образом добрый и исполненный любви, любви истинной, христианской, и я обещаю Тебе полного счастья.

Твоя Тебя любящая жена К. Шлиман.

О. Э. Мандельштам. Бессонница. Гомер. Тугие паруса.

Осип Эмильевич Мандельштам (1891–1938) – один из крупнейших поэтов серебряного века в России, представитель литературного направления акмеизма. Репрессирован, погиб в лагере. Нижеприведенное стихотворение, написанное в 1915 году, входило в сборник «Камень». Печатается по изд.: Мандельштам О. Э. Собрание сочинений. М., 1991. Т. 1. С. 48–49.

Бессонница. Гомер. Тугие паруса.

Я список кораблей прочел до середины:

Сей длинный выводок, сей поезд журавлиный,

Что над Элладою когда-то поднялся.

Как журавлиный клин в чужие рубежи –

На головах царей божественная пена –

Куда плывете вы? Когда бы не Елена,

Что Троя вам одна, ахейские мужи?

И море, и Гомер – все движется любовью.

Кого же слушать мне? И вот Гомер молчит,

И море черное, витийствуя, шумит

И с тяжким грохотом подходит к изголовью.