Контролеров – 3 человека – 100 рублей – 300.

Итого 3 300 рублей.

«Вторая смета вроде больше, скорее всего, она и липовая», - так зачастую думают неопытные руководители и ошибаются… На самом деле, «липовыми» являются обе сметы. В реальности же дело происходит так: в первом случае бригадир нанимает 10 человек и, конечно, не платит им по 250 рублей, шибко жирно за вечер. Он платит им по 150 рублей или даже 100 рублей, и обещает 50 рублей за качественную разноску. 1000 рублей он сразу кладет себе в карман. Контролера, возможно, тоже нет. Это еще себе 250 рублей. Сам все проверит и обязательно найдет, так как по 100 листовок на человека – разноска не реальная. Точнее, можно разнести, но реально разносчик уже после 300 начинает халявить, а после 500 – конкретно браковать. В лучшем случае, за исключением одного, самого честного, каждый бросит по 600-700 штук. Короче, премиальных ребята не увидят, а бригадир прикарманил еще500 рублей. К тому же – разноска некачественная, да и люди недовольны.

Теперь возьмем 2 смету. Тут, скорее всего, будет нанято 20 агитаторов вместо 30 и 1 тысяча уйдет в карман. Контролеров будет 1 в лучшем случае. Значит, еще 200 рублей в карман. Разноска будет качественнее, не немного, так как люди считают, что 100 рублей за вечер разноски - малая плата, и можно разнести на 75%, тем более, что премии не обещали.

Подведем итог. В первом случае за работу заплачено 2 750 рублей. Из них – 1750 – украдено, а работа сделана наполовину. Во втором случае, запрошено 3 300, украдено 1 200 рублей, и работа сделана на 75%. Если вообще вынести за скобки воровство, то у Вас выбор – платить 2750 за половину работы или 3 300 за 75%.

А теперь представьте, что реальные сметы, объемы финансирования - это не эти несчастные 3 тысячи рублей, а 3 млн. долларов. И сколько разных решений (не финансовых), а организационных надо принять за день? Если у человека не натренирован глаз видеть все насквозь (а не просто тупо урезать на треть все, что ему приносят, так как это только скажется на качестве работы, а не на размерах воровства), то он каждый день будет обманут по многу раз. На сметы, подобные приведенным, опытный менеджер тратит ровно 5 секунд, и быстро принимает решение финансировать 2 вариант (так как качество лучше), и при этом поймать за руку после работы, попросив показать живых 30 человек (а в разгар кампании он такой мелочью даже заниматься не будет).

Абсолютно такие же примеры можно привести по каждому направлению работы. Оно Вам надо? Пусть всех этих крыс ловят топ-менеджеры, которых Вы обязаны сделать своими союзниками, материально и идеологически замотивировав. Прежде всего, материально. Так как должностей после выборов Вы ему вряд ли предложите, а за «красивые глаза» на Вас будут работать только родные и близкие (хотя есть кандидаты, уверенные в своем величии и думающие, что это им надо платить за право работать с ними). У каждого топ-менеджера есть внутренняя планка, норма прибыли. И он выжмет ее всеми возможными способами (он для этого, а не для чего другого и приехал на эти выборы). Любое урезание финансирования (которое любят практиковать неопытные руководители) будет просто означать снижение качества работы. Есть шутка: из чего складывается цена на нефть? – спрашивает преподаватель. Студент – отличник начинает перечислять: из себестоимости, разведки, добычи, транспортировки…. прибыли». «Садитесь, двойка! Ахмет, скажи ты!». – «Во-первых, из прибыли, потому что зачем этим грязным делом вообще заниматься?»

Так и здесь. Работа финансируется по остаточному принципу. И никогда не делается на 100%. Всякий, кто утверждает обратное – гнусный лжец. Отличный менеджер добивается 90% качества, хороший – 80%, средний – 60-70%. Поэтому, для того, чтобы было сделано на 100% - надо подстраховаться.

Пример. Губернаторские выборы в крупном субъекте федерации. Основной соперник – действующий мэр областного центра, победил на недавних выборах в областную думу. У него дисциплинированная структура, орден меченосцев, который наголову разбил ветхие структуры действующего. Действующий испугался и на губернаторскую кампанию мобилизовался так, что создал аж 4 параллельные структуры. Они работали безобразно. Каждая процентов на 30, но все вместе они выполняли свои функции на 120%. У мэра-соперника раньше структура выдавала 90%, но состарилась, развратилась и сработала на 75%. Мэр с треском проиграл и долго не мог понять, как его подвели его преданные легионы.

Чтобы добиться 100% эффекта, нужен «нахлест» структур. Это дорого, но за 100% иногда надо платить, ведь только до 60% они даются легко, каждый следующий процент эффективности дается все труднее и труднее.

Как ни странно, принцип «нахлеста» работает не только в самом низу, но и в самом верху. Казалось бы, это противоречит аксиомам классического менеджмента (один человек – одна функция, одна функция – один человек), но на самом деле, все эти «поделенные сферы», «непроходимые границы» и «невмешательства» и есть идеальная среда для коррупции и откатов. Легко купить судью, трудно купить жюри присяжных, легко купить профессора – трудно целый ученый совет. Если в структуре господствует прозрачность, принцип нарушимости границ, где всяк имеет право на разную информацию и везде имеет совещательный голос, трудно сделать что-то втихую. Казалось бы, это полный бардак, а, на самом деле, слежка всех за всеми, дух команды и отсутствие огромных издержек, связанных с воровством.

С прозрачностью и проходимостью границ связана еще одна технология контроля. Это сквозной вирусный контроль особой службы, которая занимается провокациями. О ее существовании все должна знать и бояться нарваться. Бояться вступить в сговор с кем-то, кто потом окажется «контролером».

Но все эти (и другие) драконовские методы могут применятся только после того, как стороны без вранья, по душам, на чистоту договорились об оплате и, причем, высокой оплате (покупается в данном случае не только профессионализм, но и честность, и это особо оговаривается). Предполагается, что стороны положили в начало своих отношений полное доверие, пожали руки и посмотрели в глаза. Чтобы нарушить такой пакт, нужна не просто смелость, но и особое коварство, которое часто встречается у героинь телесериалов, но гораздо реже в жизни.

Проектный метод

Сразу пример. Последний в этой книге. Губернаторские выборы в крупнейшем регионе России. В штабе одного кандидата царит дисциплина и жесткий финансовый контроль на низовом уровне. Нанята одна, хорошая команда консультантов, которой не смотря ни на что ничего не доверяют и которую не слушают. Даже мелкие агитаторы отчитываются до последнего чека и трамвайного билета. Штаб, который лезет во все и вся занимается на 90 процентов контролем, перестарховками, самомониторингом и самопроверками (ежедневные возвращения к вопросу : «а все ли мы правильно делаем ?» по каждому направлению), благодаря чему заседания штаба идут по10 часов кряду, по вечерам и ночам, а утром- на работу! Штаб другого кандидата нанял 10 команд, распределил между ними районы, выдал запрошенные суммы денег и делал социологические исследования, чтобы наказывать отстающие команды и поощрять передовиков. Никакого другого контроля не было. Интересует результат, а не трамвайные билеты, пришпиленные к отчету! За исключением агитпродукции идущей из официального фонда, которая была инвариантна, все остальное, и серое размещение в СМИ, и компромат и речи агитаторов рознились от команды к команде, от района к району. Короче, хаос и бардак. Но Вы уже догадались, что второй кандидат победил.

Результат может измеряться не только в рейтинге, каждый раз нужно фиксировать то, что будет считаться результатом. А вдруг обманут, доверишь им все, а они возьмут деньги и украдут половину, как же без контроля? А не надо заниматься фудаментализмом, то есть ставить все на одну клетку, на одну команду, на один «фундаментальный» проект. Пусть команд будет много и отвечают они за разные участки, территории и проч. даже если некоторые окажутся проходимцами, это не поставит под угрозу всю кампанию. Да и мало, кто рискнет на такое поведение, в ситуации соц. соревнования между командами, каждая хочет показать себя и получить еще один проект. Идеальным вариантом была бы «американка», игра на выбывание. Допустим, в округе 10 территорий. Они отдаются 10 командам, под некий оговоренный еженедельный результат( он должен отличаться у всех так как стартовые условия различны). Идет еженедельный замер рейтинга и каждую неделю выбывает «последний» то есть тот, который хуже всех выполнил взятые обязательства. Территория выбывшего , напротив, достается победителю. В итоге, к концу выборов остается один, который получает все проекты и все лавры. И дорабатывает последние недели. Хороший стимул для работы? Лучше не придумываешь и не надо грузить себя контролями и прочими проблемами, пусть этим занимаются топ- менеджеры нанятых команд, уж они то знают, как и кто ворует лучше других. Но нет, большинство кандидатов скорее умрут, чем пойдут на такую схему. Почему? Потому , что человек существо беспокоящееся и может сойти с ума от ощущения, что он не контролирует процесс. Чем больше в человеке развито это беспокойство , тем чаще он проигрывает и тем больше заслуживает поражения. Хочешь все контролировать- езжай в лес, купи себе ружье, отгородись колючей проволокой и живи, завися только от себя. Политика – сфера публичности и тут действуют прямо противоположные законы и умения. Умение использовать кооперацию и состязательность, общественную сущность человека.

Послесловие

 Есть два разных понимания, что такое выборы. Одно вырастает из многочисленных теорий общества и занимает в них свое законное место. Другое – вырастает из жизни и реальных переживаний тех, кто участвует в этом процессе и вкладывает в него каждый миг своей жизни.

Одно дело, когда некто начитавшись Руссо, Локка, Канта, или даже Хабермаса или Лумана представляет себе некую модель общества, в которой такой институт как «выборность» играет определенную роль, а значит, считает он, реальная практика выборов должна быть игрой по четким правилам, не должна выходить за круг очерченных ей некой общественной теорией функций.

 Другое дело, когда он сам участвует в этих выборах, желает победить и , следовательно подчиняет себя не логике игры, а логике войны.

Борьба борцов на татами- это игра. Драка парней на улице- это война. Здесь нет судий, здесь вгрызаются когтями и зубами.

Стрельба в тире по мишеням -это игра, а выход на медведя один на один- это война. И тут не до красивостей. Речь о жизни и смерти.

Политику вообше, и выборы в частности то и дело стремятся представить как игру. Дескать тут есть свои правила, свои судьи, четкая сфера действия.

 Нам это кажется ошибкой. Политика начинается с международной политики. Кто там судья? И не ведут ли сверхдержавы войны не на жизнь , а на смерть без всяких правил? Международное право? Оно не над государствами, оно работает ровно настолько , насколько государства сами его признают и пока признают. Тот, кто этого не понимает и думает, что есть правила игры , которые все обязаны соблюдать и которые над участниками, тот проигрывает. Политика –это вообще борьба за то, чтобы устанавливать правила игры, а не игра по правилам. Некоторые люди, особенно это относится к бизнесменам , думают, что политика подчинена экономике, и что она просто помогает делать деньги, и истинная власть у капитала. Этого никогда не было, нет и не будет. В Древней Греции тоже были свои олигархи, купцы, владевшие портами и кораблями. В Древнем Риме были свои богатеи, монополизировавшие провинции и покупающие голоса почти всего Сената. В Средневековье были свои магнаты «державшие» все торговые пути и рынки. Где все эти люди? Как их фамилии? Что они сделали? Вот именно они могли быть с тем же успехом заменены на им подобных, то есть несли свою функцию, следовали определенной логике игры, придуманной не ими. Совсем иное дело – политика, эта власть творить историю, устанавливать ее правила и оставаться в ней навечно. Это тем более верно, чем выше политика. В международной политике это явно, в политике внутренней уже не столь заметно. тут есть и правила и судьи…

Возникает искушение заявить, что положение в обществе определяет и то, насколько некто связан правилами. Это неверно. Наполеон был Наполеоном уже на Корсике. Он действовал как суверен и закономерно стал сувереном. Характер определяет судьбу.

Мы хотели описать политику и выборы как войну суверенов, а не игру по правилам, почерпнутым из теории. Мы хотели показать, что воля к победе, активность и творчество значат больше, чем следование пресловутым технологиям и прочим правилам.

Политика – эта область, которая больше сродни поэзии, нежели науке и технике. «Технологизация» выборов и политики, попадание ее во власть технологов и ученых –неудачников, а также всевозможных скучных неучей и не нашедших себе пристанище бюрократов, есть болезнь политики, а не норма. Попытки лечить эту болезнь с помощью новых «технологий» это все равно, что крысиным ядом лечить отравление от поганок.

Когда наконец, в России пробудятся здоровые силы, воинствующие суверены, великие творцы истории, поэты слагающие и рифмующие общество как стихи? Когда кончится власть этой бездарной плесени «социологов» и «политологов»? Кто отважится сбросить с себя эту паразитирующую шушеру политтехнологов и направит ее на врагов?