39-м [епископом] мы имели Стефана, который ввиду того, что был каноником Мецкой церкви и питомцем первомученика, сочинил, как говорят, те респонсории о его обретении, которые поют [ныне].

Умалчивая, однако, о том, чего не знаем, скажем лишь, что он украсил изысками утончённого стиля житие святого Ламберта, безыскусственно продиктованное ⁵⁹ в древности, и сочинил те респонсории, которые мы поём во время его празднества; писав для господина архиепископа Германа ⁶⁰, преемника упомянутого Виллиберта.

Он же был автором респонсориев, которые поют о святой Троице; мы, правда, этого не знали, полагая по слухам, что их сочинителем был некий Хубальд. Но, когда [мы] в течение почти десяти лет перебирали некоторые грамоты в архиве, внезапно обнаружилась одна из них, написанная преемником названного достопочтенного Стефана – Рихарием, образец которой мы сочли нелишним включить в это сочинение, чтобы подкрепить веру у всех, кто пожелает знать правду об этом деле; вот её содержание.

Образец документа, в котором Рихарий свидетельствует, что именно Стефан сочинил респонсории о святой Троице.

«Всем, кто исповедует святую Троицу – Отца и Сына и Святого Духа, Отца, полного Бога в себе, Сына, полного Бога, рождённого Отцом, Святого Духа, полного Бога, происходящего от Отца и Сына, но всё же не трёх Богов, а одного Бога, Рихарий, епископ Тонгернской церкви, [посвящает, и да будут] вам благодать и мир от Бога Отца, от Его Сына, Господа нашего Иисуса Христа, и от Святого Духа. Если мы в силах устроить что-либо полезное и плодоносное во вверенных нам церковных делах, то мы должны поторопиться как можно скорее. Поэтому пусть знает прилежание верующих, как нынешних, так и будущих, что достопочтенный муж, а именно, наш предшественник Стефан, позаботился утвердить в честь святой Троицы некоторые респонсории наряду с антифонами – ночными, утренними и вечерними и весь чин прекраснейшей музыки целиком, веря, что ему и его церкви определённо пойдёт на пользу, если он будет особо возносить должные похвалы тому, кому ничего нельзя не прибавить, ни убавить, ибо он всегда – то, что он есть; кому свойственна вечность и присуща способность жить и понимать ⁶¹. Твёрдо ступая по этой протоптанной им тропе, мы позаботились построить в церкви святого Ламберта, где он покоится, часовню и, поставив в ней алтарь, поспешили освятить его в честь святой Троицы, хотя Бога и Господа, истинное и вечное единство в сущности, везде следует верно почитать всем верующим, поскольку Отец, Сын и Святой Дух представляют собой единую сущность».

Затем говорится о передаче этому алтарю некоего имения, за счёт которого там должны были содержаться светильники и непрерывно исполняться прочие обряды богослужения, что я счёл излишним приводить здесь.

«Дано в Льеже 16 ноября 932 года Господнего, в 5-й индикт, в 15-й год правления славнейшего короля Генриха ⁶²».

Но вернёмся к теме. Этот достопочтенный муж Стефан пожаловал святой церкви некоторые полезные вещи ⁶³, в том числе ту книгу, в которой он собрал тексты, соответствующие всякому времени на протяжении всего года, которые следует надлежащим образом читать в канонические часы, наряду с респонсориями, стихами и молитвами, которые называют коллектами, написав упомянутый кодекс для Роберта ⁶⁴, епископа Мецкого.

Также о епископе Рихарии.

Когда он счастливо отошёл к Господу ⁶⁵, упомянутый чуть ранее Рихарий из аббата Прюмского был поставлен нашим епископом ⁶⁶.

Он расширил ту церковь, в которой первоначально покоился святой Губерт, и, освятив её в честь князя апостолов ⁶⁷, дал ей столько поместий, что 30 братьев каноников и поныне имеют с них достаточное количество пищи и одежды.

О других четырёх епископах.

40-й по счёту, он ⁶⁸ имел преемником Гуго, 41-го.

Затем после Гуго ⁶⁹ 42-м по счёту был поставлен Фараберт, ранее аббат Прюмский ⁷⁰.

После него ⁷¹ Ратерий, родом из наших краёв, свергнутый сперва с Веронского престола ⁷², был призван на престол Льежского епископства, 43-м. Но и этой должностью он владел не до конца своей жизни; ибо в то время как он и письменно, и устно обличал нравы людей более резко, чем следует, и гордыня вельмож этого не стерпела, он был свергнут с нашего престола ⁷³ и, когда ему выделили несколько небольших имений ⁷⁴ епархии для поддержания жизни, уступил место Балдрику ⁷⁵, 44-му по счёту. У нас имеются некоторые сочинения этого Ратерия, обильно приправленные солью, которыми он и сегодня обычно жестоко бередит души слушателей ⁷⁶.

О епископе Эбрахаре.

Когда после нескольких лет управления епископством Балдрик скончался ⁷⁷, то с согласия Бруно ⁷⁸, архиепископа и в то же время, как говорят, герцога, в чьи обязанности тогда входило ⁷⁹решение всех государственных дел, пока император Оттон I ⁸⁰ был занят в других частях королевства, нашим епископом, 45-м по счёту, был поставлен Эбрахар ⁸¹, настоятель цизальпинской Вероны, которая в народе называется Бонном.

Обладая образцовой честностью нравов и замечательным знанием свободных искусств, он, уже давно полностью завершив у наших людей того времени свободное образование и освоив технику запоминания ⁸², позаботился учредить по монастырям школы и не считал ниже своего достоинства по очереди их посещать, передавать наставникам тексты и, если те чего-то не понимали в тексте, точно так же весьма любезно им это втолковывать, обещая хотя бы и сто раз разъяснять им то, что не столь легко доступно пониманию.

Если же ему когда-либо доводилось далеко отлучиться из города – то ли во дворец, то ли в поход, то он обычно тех наставников школ, которых оставлял, одушевлял письмами, часто шутил с ними в очаровательных стихах, так что тех, с кем не мог разделить радость лично, будучи зависим от императорских указов, он то из Италии, то из Калабрии побуждал к учению, как дорогих сыновей. И он не отступал от столь славных трудов до тех пор, пока многих из неучей не сделал вскоре образованными как в духовных, так и в светских науках.

И, поскольку незадолго до этого было упомянуто о Калабрии, неплохо было бы вспомнить и о том, что там случилось, когда он там был.

Так вот, император с далеко рассеявшимся по полям войском занимал пределы Калабрии ⁸³, как вдруг внезапное солнечное затмение поразило всех сильнейшим страхом ⁸⁴. Ибо, как я слышал, господин епископ Вацо рассказывал, что до конца дня оставалась ещё много времени, когда увидели, что солнце понемногу убывает и, хотя было ещё рано, потемнело так, словно день склонился к вечеру, и стада как будто бы на ночь устремились с пастбищ на скотный двор, а птицы – в птичники. Из-за этого наши, которые там тогда случайно были, были поражены невероятным страхом, полагая, что близится не что иное, как Судный день, и сильный отряд вооружённых бойцов, который посредством славных штурмов разрушил множество городов и покорил мечом многие мятежные народы, настолько испугался этой незнакомой сверкающим звёздам ночи, что они стали в невероятном волнении искать разные убежища как бы для сохранения жизни. Так, одни постыдно спрятались в винных сосудах, другие – в сундуках, третьи – под повозками, и каждый считал полезным для жизни, если в эту странную ночь сможет найти себе какое-либо убежище.

Мудрый епископ был поражён этим – не затмением солнца, ибо прекрасно знал о естественных причинах этого явления, но неразумным страхом столь храбрых мужей, которых, как он предполагал, враги, посреди которых они находились, совсем перестанут бояться, если услышат, что естественное явление так их напугало.

Таким образом, когда все они попрятались в своих укрытиях, довольные, [что спаслись], как они думали, от этой жалкой опасности, он, обойдя их всех, постарался укорить их в трусости и напомнить о врождённой доблести, ругая последними словами [и спрашивая], как же это, мол, они, которые произошли от таких предков, ни один из которых никогда не поддавался никаким трудностям, и которые сами привыкли часто преодолевать ещё большие трудности, смогли столь легко потерять голову от естественного затмения солнца. «О храбрейшие воины, – говорил он, – которые столько раз, глядя в лицо тысячи опасностей, добывали своему славному имени выдающиеся победы, поднимитесь, прошу вас! Поднимитесь и ничего не бойтесь, и обретите вновь силу мужества, которой вы, задремав, постыдно лишились. Постыдитесь бояться естественной смены природных явлений. Нет никакой опасности для жизни, и кровь не течёт из раны, полученной в битве с врагом. Природа лишь погрузилась в безвредную тьму, которая, как вы увидите чуть погодя, рассеется и опять возвратится свет; как бы то ни было, всё находится в безопасности».

Наконец, благодаря этим словам сердца стольких героев, взбудораженные пустым страхом, успокоились, и они спустя малое время узрели, как сияющий круг светоча Феба ⁸⁵ понемногу возвращается в прежнее состояние; они увидели, как день, который, как они с замиранием сердца наблюдали чуть ранее, пропал, вновь вернулся на землю; и их страх сделался для них впоследствии предметом шуток.

Епископ же, часто терпя от своих людей, хотя многое мог им воздать, побеждал это терпением, не желая мстить за причиняемые ему обиды. Потому и вышло, что когда льежские горожане силой ворвались в его дом, и красные реки вормсского вина стекали с горы, где ныне расположена церковь святого Мартина ⁸⁶, в Маас, он перенёс это невозмутимо и не старался отплатить противникам за это безрассудство.

И, хотя он был подавлен неисчислимыми тяготами и немалой скудостью в имущественном положении, так как мужи рыцарского звания лишили его приданных епископии деревень, он всё же основал у нас две церкви, одну из которых посвятил в честь святого Павла ⁸⁷, а вторую – в честь святого Мартина ⁸⁸, и в каждой из них поместил тридцать братьев каноников; а третью он начал, но не завершил, в честь святого Лаврентия.

Его тело после 12 лет пребывания в должности епископа было предано земле в церкви святого Мартина ⁸⁹.

О епископе Нотгере.

После Эбрахара 46-м по счёту был поставлен Нотгер ⁹⁰, который, хоть и был родом аламанн ⁹¹, но, весьма замечательный всяческой изысканностью нравов, старался относиться к сынам нашей церкви с отеческой любовью. Но, чтобы в немногих словах сказать многое, скажем, что он улучшил и расширил всё, что было у нас внутри и снаружи, обновил украшениями, монастырём и епископальными постройками собор Пресвятой Марии и святого Ламберта, как он есть в настоящее время, расширил город и снабдил его новыми стенами ⁹². Устранив множество неприятностей, он доставил этой нашей церкви множество выгод и среди прочего постарался освободить бедных льежцев от сильно укреплённой и всегда полной мятежных людей крепости Шевремон (Montis Caprarum). Насколько разорительным для Льежа было соседство с ней, могут подтвердить руины этого замка, расположенные неподалёку от города и открытые взорам всех верных. Ибо помимо естественных укреплений ввиду самого местоположения, [замок был] сложен из высоченных построек и украшен тремя церквями ⁹³. В одной из них были поставлены для служения Богу двенадцать пресвитеров, к пользованию которых относились некоторые десятины с прилегающих деревень – частично – и, кроме того, получение доходов с некоторых полей – целиком. Хотя после разрушения этого замка ⁹⁴ он, будучи епископом данного диоцеза и одним из первых советников ⁹⁵ при дворе Оттона III ⁹⁶, тогда ещё ребёнка, мог всё это обратить на пользу свою и своей церкви, но, дабы отвести от своего места зависть из-за содеянного, предпочёл лучше тем, что ранее относилось к упомянутому замку, почтить королевскую резиденцию ⁹⁷. Потому и в часовни Пресвятой Марии, что находится в Ахене, он прибавил столько же служащих там Богу мужей, сколько там прежде насчитывалось клириков, полагая, что ему и его церкви достаточно и того, если её верным можно будет всего лишь освободиться от весьма тягостного угнетения со стороны негодных людей, от которого они до сих пор страдали и причиной которого было предоставляемое этим замком убежище.