Наиболее общий смысл словосочетания «философия науки» - это философские размышления о науке. Чем же философские размышления о науке отличаются от её исторического, социологического, психологического, экономического и т. п. исследования? Что именно в науке интересует философа?

В философии, как известно, всегда речь идёт о наиболее общем, наиболее фундаментальном, о первых принципах и началах. Философия – стремление к истинному знанию, в котором человеку открывается истинное бытие, и благодаря которому человек достигает своего блага.

В этом смысле философия - то же самое, что и наука. Вернее, любая отдельная (частная, конкретная) наука в этом смысле – философия, и любой настоящий учёный – философ. Главное стремление учёного, исследователя - узнать, как на самом деле устроен мир (каково истинное бытие), и сделать это ради блага людей. Первичную основу всякой научной деятельности составляет философский интерес - страсть к познанию. Все науки порождены философской любознательностью, и все блага цивилизации – её побочный продукт.

Однако, если брать понятие философии только в этом первичном и самом широком смысле, то понятие «философии науки» теряет смысл, поскольку в этом случае философия и наука – одно и то же.

Поэтому для выяснения наиболее общего смысла выражения «философия науки» надо исходить из второго главного определения философии, которое необходимо вытекает из первого. В частных науках предмет философского интереса ограничен лишь частью действительности, поэтому страсть к познанию находит лишь частичную реализацию. Специалист в узкой области научного знания остаётся неудовлетворённым, поскольку объект его исследования составляет лишь малую часть некоторого всеобъемлющего целого, а смысл части невозможно понять, если неизвестно, частью чего она является. Область своего исследования учёный не может вполне понять, не имея представления о том целом, в котором любой предмет конкретного научного исследования – лишь малая часть.

Поэтому философия, как страсть к познанию и стремление к истине, не может остановиться ни на каком частном предмете, остаться в пределах отдельных наук, как того требует позитивизм. Сама природа мышления (или, более общо, сущность познавательной способности человека) с необходимостью требует, обращаясь к отдельным предметам и переходя от одного предмета исследования к другому, от конечного и обусловленного – к его условию (что происходит в любом объяснении), перейти к идее безусловного, или абсолютного целого, или всеобщего, которое называют «миром», «Вселенной», «Богом». Это безусловное, первичное бытие – предмет метафизики (или онтологии, в некоторых случаях - теологии). Своей направленностью на всеобщее философия отличается от любой частной (конкретной) науки.

Исходя из этого, ясно, во-первых, что философия науки, вообще говоря, должна определить отношение друг к другу научных и философских проблем, исследовать значение частных наук для решения метафизических вопросов.

Философское понятие всеобщего охватывает не только бытие, но и человеческую деятельность. Философия всегда стремилась понять жизнь человека как целое, найти высшее благо, абсолютные ценности, конечную цель, общее назначение человека – то, что можно назвать практически всеобщим. Философия, по своей идее, – не только знание устройства мира (теория), но и мудрость, указывающая такую цель (высшее благо), которой подчинены все другие частные и временные цели. Проблемой высшего блага занимается философская этика.

Поэтому, во-вторых, философия науки должна определить отношение науки, научных исследований и их результатов к конечной цели человека, к его высшему благу, исследовать их значение для решения этических проблем.

Таковы две главные, наиболее общие задачи философии науки, которые вытекают из самого общего отношения философии и науки друг к другу.

Позитивистское умонастроение, преобладавшее в философии науки XX в., привело к отказу от решения этих задач, что чрезвычайно обеднило её проблематику и, в конечном счёте, завело в тупик «эпистемологического анархизма».

 Этот отказ мотивируется противопоставлением конкретного научного знания о реальных объектах, данных в опыте, неким «умозрительным философским спекуляциям, чисто словесным схоластическим рассуждениям» и т. п. Однако метафизическая тяга человека к постижению всеобщего, целого и безусловного коренится в природе человека, его познавательных способностей. Это всеобщее и безусловное – не «пустая абстракция», а высшая реальность. Как можно считать абстракцией то всеобъемлющее целое, лишь частью которого являются все реальные окружающие нас материальные тела, земля, вода, воздух, Солнце, космическое пространство, звёзды, Галактики, Метагалактика, всё то, что было, есть и будет – в природе, в обществе, в сознании людей? Вопрос не в том, есть ли абсолютное, вопрос в том, как его мыслить, основываясь, между прочим, и на всём опыте научного исследования мира. Отказываясь от этой задачи, позитивизм отказывается от философии. Но в таком случае и никакая философия науки невозможна. Возможно лишь исследование науки в частных научных дисциплинах с частными целями, имеющими ограниченную, ситуативную, условную ценность.

Приведём пример. Обычно полагают, что человек, желающий узнать, как устроен мир, должен изучать прежде всего физику. Физика изучает движение тел, окружающих нас и несомненно реальных, их агрегатные состояния, тяготение, свет, звук, тепло, электричество, магнетизм и т. д., наблюдает, экспериментирует и объясняет все эти явления, показывая, что на самом деле происходит в природе, когда мы наблюдаем те или иные физические явления. Физика говорит, что на самом деле в природе существуют электроны, протоны, нейтроны, кварки, электромагнитные поля и другие фундаментальные взаимодействия и т. д. И всё было бы прекрасно, но… Двести лет назад физики говорили о природе совсем другое. Тогда «в природе» существовали совсем иные сущности.  Эти материи, вещества и частицы физиков XVIII в. оказались теперь устаревшими представлениями. Логично предположить, что и электрон или квант света – тоже представления современных физиков. Так где же они существуют – в природе или в представлениях физиков, в их сознании? И если и в XVIII в., и в XX в. мы находим лишь представления физиков об устройстве мира, то в каком отношении эти представления находятся к самому миру? И в каком отношении они находятся к другим представлениям о мире – обыденным представлениям, мифологическим, религиозным, фантастическим, художественным? Это - проблема философии науки, в частности – философии физики.

Задача философии науки не может состоять в том, чтобы некритически свести результаты современных наук в единую «научную картину мира». Это – задача просвещения, популяризации науки, а не философии. Если бы философия науки могла сказать о мире только то, что знает наука, она не имела бы никакой ценности. Ценность философии науки не в том, что она знает устройство науки и её результаты, а в том, что она может отнестись к науке критически и ограничить науку. Разумеется, не в обскурантистском смысле, не препятствовать её развитию, а показать её границы, вытекающие из её собственной сущности, включить сам феномен науки в значительно более широкую целостность человеческой культуры, показать место научных представлений в общей совокупности человеческого познания мира, место научной деятельности – во всей системе человеческой жизнедеятельности. Эти задачи в философском отношении несравненно более важны, чем задачи логического и методологического анализа научного знания, хотя эти последние необходимы для решения первых.