Логичным завершением разговора о науке как особом диалоге ученых, который они ведут в контексте своего специального предмета, может стать ссылка на основополагающее понятие современной философии науки – парадигма. Т. Кун в своей известной книге «Структура научных революций» пришел к выводу: «Пристальное историческое исследование данной отрасли науки в данное время открывает ряд повторяющихся и типичных (quasi-standart) иллюстраций различных теорий в их концептуальном, исследовательском и инструментальном применении. Они представляют собой парадигмы того или иного научного сообщества, раскрывающиеся в его учебниках, лекциях и лабораторных работах»323. Соответственно развитие той или иной науки рассматривается не просто как эволюционное накопление новых знаний, а в виде череды научных революций, приводящих к замене одной парадигмы другой. Науковеды утверждают, что научное сообщество не обезличено и не гомогенно для ученого; «оппонентный круг» всегда присутствует в мышлении ученого как мысленный адресат его идей. Поэтому «объяснение – это не просто дополнение и расширение, но во многих случаях насильственное преодоление смысловой структуры другого»324. Причем смена одной парадигмы на другую объясняется целым набором факторов, в том числе и вне-научных. В понятие дисциплинарной матрицы науки Т. Кун предлагает включать и ценности: «Обычно они оказываются принятыми среди различных сообществ более широко, чем символические обобщения и концептуальные модели. И чувство единства в сообществе ученых-естественников возникает во многом именно благодаря общности ценностей».

Необходимо учитывать, что свои выводы Т. Кун сформулировал на основе истории естественных наук, дискурс в которых ориентирован на то, что «истина рождается в споре», но в результате и после дискуссии признается одна истинная теория. Автор пишет: «Есть научные школы, то есть сообщества, которые подходят к одному и тому же предмету с несовместимых точек зрения. Но в науке это бывает значительно реже, чем в других областях человеческой деятельности; такие школы всегда конкурируют между собой, но конкуренция обычно быстро заканчивается. В результате члены научного сообщества считают себя и рассматриваются другими в качестве единственных людей, ответственных за разработку той или иной системы разделяемых ими целей, включая и обучение учеников и последователей».

При этом Т. Кун признает реляционность научных парадигм в диахроническом аспекте, и настойчиво показывает некорректность полного отрицания концепций прошлого. Кстати сказать, для обоснования этого используется категория языка того или иного научного сообщества: «Чтобы понять любую часть науки прошлого, историк сначала доложен освоить язык, на котором писала эта прошлая наука. Попытки перевода на более поздний язык неминуемо закончатся провалом, и процесс изучения языка окажется интерпретативным и герменевтическим»327. Для иллюстрации этого тезиса Т. Кун приводит неожиданный и наглядный пример: «Рассмотрим составное предложение: «В системе Птолемея планеты вращались вокруг Земли; в системе Коперника они вращаются вокруг Солнца». Строго говоря, это предложение является бессвязным. Первое вхождение термина «планета» является птолемеевским, второе – коперниканским, и оба термина применяются к природе по-разному»328. Представляя, что солнце вращается вокруг земли, наши предки решали задачи, отличные от предназначения такой науки как астрономия. Бесспорно, что геоцентризм был ошибочным, но нельзя его отождествлять с самим мировоззрением, в котором было множество аспектов и нюансов, не являющихся предметом современной астрономии. А.Ф. Лосев указывал, что «в мифе о Гелиосе нет ровно никакой астрономии, если даже сделать малооправданную гипотезу, что миф этот придуман с целью объяснить постоянство в видимом движении солнца»329. Как указывалось выше, рациональное мышление воспринимает мир количественно, и с точки зрения физики и механики, разумеется, Птолемей ошибался, а Коперник оказался прав. Но дело в том, что традиционное мировосприятие носило качественносодержательный характер, и логично помещало в центр мироздания то, что было качественно более сложным и многообразным. Если в солнечную систему прилетят инопланетяне, то в центре их внимания окажется не типичная звезда Солнце, а уникальная планета Земля.