Российские и зарубежные правоведы возлагают большие надеж­ды на синергетику, как современный метод научного познания, способный качественно улучшить процесс познания правовых яв­лений и детерминирующих их развитие социальных фактов. Си­нергетика — новое научное направление, сформировавшееся в России лет 20 назад, исследующее механизмы перехода сложных систем от беспорядка (хаоса) к порядку.

Суть синергетики и ее методологические возможности А. Б. Вен­геров интерпретировал следующим образом. Он признавал, что «система (политическая, правовая, экономическая) подвергается различным воздействиям (флуктуациям — отклонениям, возму­щениям). И если система находится в неравновесном, неустойчи­вом, кризисном состоянии, то процесс воздействия (флуктуаций) достигает критической точки — точки бифуркации, в которой со­стояние системы становится максимально неопределенным, ин- детерминистским, случайностным. В этом состоянии подчас именно случай толкает систему в неожиданном, непредсказуемом направлении. Здесь случайное малое, порой незначительное и да­же незамеченное воздействие может порождать во всей структуре системы и для всей системы колоссальные перемены. Система де­лает новый выбор и уже в новом качестве, в новом содержании подчиняется принципу детерминизма»^[108].

Таким образом, уверял А. Б. Венгеров, синергетика выступает «уже как новое мировидение, мировосприятие, коренным образом меняющее понимание необходимого (закономерного, детермини­рованного) и случайного в самих основах мироустройства... Сло­вом, речь, по-видимому, идет — не больше и не меньше — о смене парадигмы общественных наук... и о переосмыслении материали­стической диалектики как основного метода научного познания действительности»^[109]. В результате диалектика становится лишь частным методом синергетики. Более того, полагал цитируемый автор, диалектика, в основе которой лежит примат необходимого над случайным и другим постулатами, под напором новых знаний конца XX в. в основном исчерпала свой познавательный и про­гностический материал в социальной сфере, в том числе в право­ведении.

Однако эти выводы А. Б. Венгерова о роли синергетики в об­щественных науках в целом и в правоведении в частности не полу­чили поддержки у других авторов. Так, Ю. Ю. Ветютнев критиче­ски отнесся к характеристике синергетики в интерпретации

А. Б. Венгерова и пришел к выводу, что «синергетика для юриди­ческой науки не является методом научного познания в чистом виде, а выполняет несколько иную роль. Синергетический подход предлагает общую модель описания процессов, происходящих в правовой системе, определяет постановку проблем и предоставля­ет соответствующую научную терминологию. Он имеет мировоз­зренческое значение и занимает промежуточное положение между парадигмой и научным методом»^[110]. Способы и приемы синергети­ческих исследований основаны на математических методах, кото­рые в юридической науке не находят широкого применения. По­этому юристам в ближайшее время едва ли стоит всерьез рассчи­тывать на действенную помощь синергетики.

Характерно, что агитацию за синергетику и ее несоизмеримо большие методологические потенции А. Б. Венгеров вел на сло­вах. В дальнейшем, излагая теорию права, он обращался к тради­ционному догматическому, формально-юридическому методу, никаких бифуркаций или флуктуаций в области права он не опи­сывал и не пояснял. Хотя, казалось бы, кто как не основополож­ник синергетики в правоведении должен был показать ее действи­тельные потенции творческим применением и получением таких результатов, которые бы даже замшелый ретроград не мог не при­знать в качестве новой ветви, нового направления развития право­ведения. Более того, автор брал на себя обязательства показать, как постулаты синергетики работают в теории права, но, увы, это обещание не было им реализовано^[111].

Как следует из пояснений А. Б. Венгерова, синергетика — это наука о «самоорганизующихся случайностных процессах», в кото­рых «именно случай толкает систему в неожиданном, непредска­зуемом направлении». Однако подобное понимание случайного является результатом значительного огрубления, упрощения дей­ствительной взаимосвязи явлений и процессов. Признание одних явлений необходимой причиной, а других — случайной происхо­дит лишь в тех случаях, когда эти явления вырываются из их ре­альных, конкретных связей и рассматриваются изолированно.

В реальной жизни мы признаем наблюдаемые процессы случай­ными лишь на том основании, что закономерности, которые должны были действовать в данных условиях, не проявили себя должным образом и вместо ожидаемых результатов мы имеем иные — непредвиденные.

Например, коммунистическая партия была уверена в том, что она, опираясь на политические, экономические и иные законы, построила в СССР развитое социалистическое общество, а раз­вал Советского государства является случайным событием. Одна­ко можно ли назвать это событие действительно случайным, а не закономерным результатом явного банкротства партии, ее неспо­собности не только понимать закономерного хода социальных явлений и процессов, но и обеспечить функционирование пар­тии на подлинно демократических началах, обеспечить свободу критики и обсуждения текущих вопросов жизни и деятельности партии? Партия, утратившая связь с жизнью, неспособная пони­мать социальные процессы и управлять ими, не случайно, а зако­номерно оказалась на том месте, которое она честно заслужи­ла, — на задворках истории.

Но синергетика далека от мысли выяснять закономерные связи исследуемого. Для нее они априорно определены, формализованы и выражены с помощью соответствующих математических фор­мул. Такой способ познания закономерной связи возможен в тех­нических и естественных науках, но он неприемлем в правовой науке, где, как правильно отмечал Ю. Ю. Ветютнев, математиче­ские методы не находят широкого применения по объективным причинам. Познание конкретных действительных связей право­вых явлений ведется не формально логически, по определенным формулам, а конкретно-исторически, с обстоятельным выяснени­ем всех эмпирически наблюдаемых связей и зависимостей иссле­дуемого. Причем это познание ведется на эмпирическом уровне посредством сбора и обобщения необходимой эмпирической ин­формации.

Все признанное случайным, второстепенным остается на эм­пирической стадии научного познания, поскольку предметом тео­ретического уровня исследований выступает общее, сущностное, необходимое. Следовательно, случайное событие, ставшее причи­ной развития, изменения исследуемого явления, процесса, имеет шанс стать объектом теоретического анализа при единственно возможном условии, что событие, явление, воспринимавшееся первоначально как случайное, в действительности является выра­зителем закономерного и потому подлежит обстоятельному ана­лизу на стадии теоретического познания.

Синергетические описания механизмов развития, изменения открытых систем в правоведении могут быть использованы в про­гностических исследованиях, основанных на формировании мате­матических и концептуальных моделей путей перехода современ­ного состояния исследуемого в будущее состояние. В частности, при составлении прогнозов значительный интерес представляют положения синергетики о том, что наиболее значимые и ради­кальные преобразования правовой жизни берут начало в сферах, которые с точки зрения действующего порядка являются «теневы­ми», что, помимо простых аттракторов, могут встречаться «стран­ные», т. е. неустойчивые, хаотические состояния. Заслуживающим внимания является вывод о том, что множественные факторы, влияющие на развитие исследуемых явлений, находятся между со­бой в иерархических соотношениях, и др.'

Таким образом, по нашему мнению, синергетика, разработан­ные ею новые действенные способы познания случайностей в не­посредственной практике могут использоваться лишь на эмпири­ческом этапе научного познания либо при проведении прогнозных исследований развития государства и права. На теоретическом же этапе синергетика, как и иные эмпирические методы, будет бес­сильна. В любом случае синергетика не может заменить диалекти­ческого материализма как философского учения о всеобщих зако­номерностях развития природы, общества и мышления.