Персидский поход

Превращение России в великую державу, провозглашение ее империей повлекли за собой ряд новых внешнеполитических шагов. У великой державы проснулся великий аппетит.

Теперь, после победы над Швецией, утверждения на берегах Балтийского моря, Петр обращается к другим направлениям российской внешней политики, которые когда‑то, еще в древние времена, были традиционными для Руси, но затем под натиском сильных соседей оказались утраченными.

Попытка утвердиться на юго‑западном направлении, на подступах к Балканскому полуострову, была пресечена в 1711 г. Турцией. Но у России все больше разгорается интерес к юго‑восточному направлению, к Каспийскому побережью, к овладению путями в богатые восточные страны – Индию, Китай, к важному ключу на этих путях – Кавказскому перешейку.

Этот район привлекал внимание не только России, но и Персии и Турции. Именно соперничество с этими державами развернулось здесь вскоре после заключения Ништадтского мира. Не случайно русский посол в Персии писал Петру, что до окончания войны на Севере он не ставил вопрос о начале военных действий на Юге. Теперь же это время наступило, и царь согласился со своим послом.

Эти интересы были продиктованы, во‑первых, российскими торговыми целями. Страны Юго‑Востока испокон веков являлись вожделенными для русского купечества. Во‑вторых, продвижение в этом направлении диктовалось военно‑стратегическими причинами. Турция к этому времени овладела частью Закавказья, подчинила себе часть Грузии и Армении. Но аппетиты султана простирались и дальше. Он стремился выйти на Северный Кавказ, к берегам Каспийского моря, подчинить себе все кавказские народы, угрожать России с юга, поднять против нее мусульман, вошедших в состав империи, а также подчинить своему влиянию некоторые кочевые народы, в частности калмыков, которые контролировали земли между Волгой и Яиком.

При этом Турция опиралась на Северном Кавказе на кубанскую Орду, а Россия – на Кабарду, которая давно уже добровольно вошла в состав России и являлась ее автономной частью.

Положение осложнялось еще и тем, что в это время Персия переживала тяжелый политический кризис. Центральная власть здесь ослабела. С севера ее атаковали лезгины и кумыки, напавшие на персидский торговый город Шемаху и разграбившие там лавки и склады русских купцов. С востока наступали афганцы. Они даже атаковали столицу Персии. Распад Персии мог привести к ее захвату Турцией. А это грозило созданием на юге России мощного мусульманского пояса.

Все это привело Россию к необходимости начать войну с Персией, оторвать от нее жизненно важные в торговом и стратегическом отношении районы, не дожидаясь, пока они будут захвачены турецким султаном.

Летом 1722 г. на юг двинулись гвардейские полки и конница во главе с пятидесятилетним царем. Вместе с ним в поход отправилась и Екатерина.

По Волге в Каспийское море направилась Волжская флотилия во главе с генерал‑адмиралом Ф. М. Апраксиным. Всего в поход выступило около 50 тыс. человек, не считая татарской и калмыцкой конницы.

Отплыв из Астрахани в изматывающую июльскую жару, русские высадились на берег Каспия недалеко от Дербента. Петр вступил на берег первым: его на доске перенесли туда четыре дюжих гребца, так как из‑за мелководья шлюпка не могла подойти вплотную к берегу.

Первые же столкновения с местными князьями закончились победой русских. Дербент открыл свои ворота царю.

После этого Петр возвратился в Астрахань, а русские полки продолжали свое победное шествие. Они овладели городами по реке Куре. На южном берегу Каспия десант захватил крупный город Решт. Затем настала очередь Баку. Одновременно турки овладели всей Грузией и стали угрожать персидским границам. Лишь после этого Персия запросила мира.

В сентябре 1723 г. в Петербурге был заключен мирный договор, по которому между Россией и Персией восстанавливались дружеские отношения, а Россия обязывалась защищать целостность и безопасность Персии. Выполняя его условия, русские войска участвовали в отражении наступления афганцев. Персия уступала России свои провинции – Дагестан, Ширван, Гилян, Мазендаран, Астрабад – с городами Баку и Дербент. Так Россия начала овладевать юго‑западным и южным побережьем Каспийского моря. Турция согласилась признать эти завоевания в ответ на согласие России признать ее завоевания в Закавказье.

Так на своих юго‑восточных рубежах Россия включилась в большую имперскую политику.

Последние заботы

Персидский поход стал последним крупным военным мероприятием Петра I. Вернувшись в Петербург, император с каждым днем чувствовал себя все хуже. Сказались сверхчеловеческие нагрузки, военные походы, битвы, путешествия, переговоры, работа над государственными документами, указами, инструкциями, заботы о развитии армии, флота, промышленности и поддержании порядка в стране и борьба со стрелецким и другими заговорами, народными мятежами.

К концу первой четверти XVIII в. это был уже глубоко больной человек. Во многом его здоровье было надломлено личными невзгодами – заговором царевича Алексея, смертью маленького наследника Петра. После этого он встал над пропастью: впереди не оказалось продолжателя дела, которому Петр отдал всю свою жизнь.

Петр давно уже страдал от урологического заболевания, лечился, ездил на минеральные воды. Но болезнь с каждым месяцем обострялась. Все больше времени Петр проводил в постели, но когда ему становилось легче, он вновь становился все таким же деятельным, активным, требовательным – ехал в Сенат, посещал верфи и стройки, работал над новыми указами, грозил ленивым и непослушным.

Его очень заботила судьба трона. После гибели Алексея и смерти Петра у него не осталось наследников по мужской линии. Дочери были не готовы к управлению государством. Старшая, Анна, была сосватана за герцога Голштинского и готовилась уехать из России. Младшая, Елизавета, была еще слишком молода. Ни той, ни другой он не мог доверить судьбы страны.

В начале 1724 г. Петр провел грандиозную церемонию коронации своей супруги Екатерины Алексеевны. Этим царь как бы определял свой выбор преемницы на основании только что принятого закона о престолонаследии, хотя нигде об этом официально не заявлял, т. к. не помышлял о близкой кончине. Екатерина была в течение долгих лет его надежным другом. Она разделяла все его радости и тревоги. Она была постоянно в курсе всех его дел и начинаний. Но быть женой и главой государства – это разные вещи, и Петр это прекрасно понимал. Он также отдавал себе отчет и в том, что рядом с Екатериной стояли его сподвижники, опытные государственные деятели, полководцы, дипломаты. Видимо, он считал, что ей можно было доверить управление страной. Во всяком случае, все к этому шло.

Тем более неожиданным для Петра оказалась связь Екатерины с ее придворным – красавцем Виллимом Монсом, братом его прежней возлюбленной. Об этом император узнал через полгода после коронационных торжеств. Монс был допрошен и казнен. Петр не преминул провезти жену в карете мимо того места, где торчала на колу голова Монса. Ни один мускул не дрогнул на лице императрицы.

После этого отношения между супругами резко обострились. Однако времени что‑то изменить у Петра уже не было. Вскоре после этого император слег окончательно, но даже в постели он продолжал свою кипучую деятельность. Петр пишет инструкцию Берингу по поводу Камчатской экспедиции, работает над указом о создании Академии наук. В конце января болезнь обострилась. Петр страдал от страшных болей. Его крик разносился на всю округу. В соседней комнате в страшной тревоге находились Екатерина, Меншиков, другие столпы государства. Их интересовал вопрос, кому император передаст престол. Однако Петр так и не отдал последнего распоряжения. 28 января император скончался. До сих пор его последние мгновения покрыты тайной. Около его постели находились уже враждебная ему жена, многократно битый его дубинкой и впавший в опалу Меншиков. Что они могли предпринять – не известно. Существует версия и о том, что царь будто написал слабеющей рукой: «Отдайте все…» Кому? Это осталось не известно. А может быть, его последнее распоряжение было уничтожено?

Личность Петра

Петр I поражал своей личностью современников. Поражает он и нас, потомков. До сих пор приходится удивляться богатству и одаренности его натуры, противоречивости и в то же время цельности и ясности этого человека и правителя.

Это был двухметровый гигант со стройной фигурой, порывистыми движениями, правильными и резкими чертами лица, большими выразительными глазами и темными курчавыми волосами, не любящими парика.

Получив в детстве и юности плохое и несистематическое образование, он жадно учился всю жизнь. Учился всему, что считал полезным и нужным для него как человека и как правителя огромной и отсталой страны. Образовывая и меняя Россию, Петр постепенно менялся и сам. В конце концов он стал одним из самых образованных и умелых людей своего времени. Это был правитель, который мог лучше любого из своих подданных совершать как большую государственную работу, так и обычные повседневные бытовые дела. Более таких универсальных людей и правителей на своем троне Россия не знала.

Он со временем стал поистине первым российским энциклопедистом, который овладел многими науками и ремеслами: законотворец, полководец и флотоводец, дипломат, писатель, историк, географ и картограф, плотник, токарь. Этот список можно было бы продолжать без конца.

Петр свободно себя чувствовал в беседах с известными учеными Ньютоном и Лейбницем, с французским королем и голландскими бургомистрами, на артиллерийском стрельбище и на судостроительной верфи. Но он так же легко, со знанием дела, общался с мастеровыми и матросами, солдатами и торговцами. Ему все было интересно. Он все и всех хотел узнать, получить все новый и новый опыт. «И полководец, и герой, и мореплаватель, и плотник, он всеобъемлющей душой на троне вечный был работник», – сказал о нем А. С. Пушкин.

В этом универсализме и энциклопедичности, в огромной работоспособности он, в отличие от многих своих сподвижников, формировался как человек, который на первый план в своей жизни выносил дело, конкретный результат, конкретные достижения. Поэтому чем больше он добивался как государь, тем меньше заботился о внешних, формальных сторонах жизни: не терпел пышных церемоний, сопровождающей свиты, официальных царских нарядов. Человеку, глубоко занятому делом, творчеством, не нужны внешние знаки отличия, славословия и лесть. Всего этого Петр не терпел. Бывалый кафтан, скромная шляпа, поношенные ботфорты, порой заштопанные императрицей чулки – в таком виде привыкли видеть Петра и представители знати, и матросы, солдаты, купцы, ремесленники. Равнодушен он был к изысканной пище. Ел быстро, всегда второпях.

Ценя полезное время, Петр не выносил, когда его отвлекали от дел по пустякам. Он говорил: «Доступ до меня свободен, лишь бы не отягощали меня только бездельством и не отнимали бы времени напрасно, которого всякий час мне дорог…» Свой рабочий день он начинал в 3–4 часа утра, затем успевал присутствовать в Сенате и коллегиях, поработать в Адмиралтействе, постоять дома за токарным станком, объехать петербургские стройки, а вечером – сходить в гости и встретиться с нужными людьми.

Однако постоянное совершенствование в различных областях жизни, профессиях, свою потрясающую работоспособность он не делал самоцелью. Все это было ему нужно для одного – чтобы лучше служить России, как понимал это сам Петр.

Мы уже говорили выше о том, что царь самозабвенно был предан долгу, считал, что царствование – это врученная ему Богом работа, которую следует делать неутомимо и достаточно. Он сам был постоянным примером в этой службе Отечеству, заражал, вдохновлял и удивлял этим примером окружавших его людей. При этом он требовал от своих соратников, от всех своих подданных такой же самоотдачи, такой же страсти в служении Отечеству, которые показывал сам.

Но при этом Петр считал, что если Бог дал ему безграничную власть в стране (а он глубоко верил в Бога, хотя и равнодушно относился к церковным службам и церковникам), то именно он, царь, знает, что нужно народу и государству, а его указы содержат лишь безусловное добро и обязательны для исполнения подданными. Все же противники его воли, плохие исполнители его указов, как он говорил, – «злодеи мои и Отечества».

Человек от природы не злой и даже склонный к добрым поступкам, очень простой в быту, довольствовавшийся самыми скромными покоями, во всем, что касалось долга и служения государству, был нетерпим и жесток к людям. Здесь для него не существовало таких понятий, как человеческие слабости, личные склонности. Человеческая индивидуальность для него как бы отсутствовала. На людей, включая своих ближайших помощников, он смотрел как на орудие достижения собственных целей, как на винтики огромной государственной машины. Поэтому простой в обращении, доступный для людей разных сословий, он мгновенно превращался в абсолютного монарха, в деспота, в жестокого тирана, едва речь заходила об интересах государства, об исполнении его указов и предначертаний. Даже в своих грандиозных празднествах, в разного рода юбилеях, когда он отмечал свои личные победы (Полтавскую битву, сражения под Гангутом и Гренгамом), Петр прежде всего чествовал не столько себя, сколько свою Россию и победу своей государственной политики.

Но мы уже говорили о том, что люди не выдерживали этой требовательности, постоянного насилия, окрика. Они – и видные деятели государства, и простые люди – ощущали себя не гражданами страны, не подданными великого человека, а рабами, чья оплошность или лень немедленно вели к наказаниям, а то и к смерти. Обычные человеческие слабости приводили к злоупотреблениям, казнокрадству, взяткам, уклонению от своих обязанностей.

Не случайно к концу своей жизни Петр оказался в полном одиночестве. И даже те, кто собрался у его постели в ночь на 28 января 1725 г., уже не были ни его почитателями, ни его союзниками.

Итоги. Россия и Петр

Завершилась первая четверть XVIII в. Закончилась эпоха Петра I. Что дала она России? Как можно оценить преобразовательскую деятельность царя? Ответы на эти вопросы могут быть такими же противоречивыми, как и фигура самого реформатора.

За четверть века Россия совершила значительный рывок вперед в области развития промышленности, торговли, создания одной из самых мощных армий и флота в Европе. Петр I преобразовал систему государственного управления, сделал ее более европейской, ликвидировал старые, средневековые методы центрального и местного управления. Все эти преобразования, а также тяжелая, но блестящая победа в Северной войне поставили Россию в число ведущих европейских держав, сделали ее, как мы сегодня говорим, великой державой, что нашло отражение и в провозглашении России империей во главе с императором.

Россия стала мощной суверенной державой, вернувшей себе территории, некогда принадлежавшие ее предкам. Были сокрушены ближайшие и традиционные соседи‑соперники, покушавшиеся прежде на независимость и целостность страны.

Начиная с Петра I в России окончательно утверждается абсолютная власть монарха, исчезают последние очаги средневекового политического сепаратизма: все сословия, церковь, аппарат управления ставятся безоговорочно на службу абсолютистскому государству, которое персонифицируется в личности царя.

Саму фигуру монарха Петр I поднял на недосягаемую высоту. Ему повиновались все и вся, перед ним трепетала страна.

Вместе с тем Петр впервые в истории России создал облик царя – отца Отечества, правителя, для которого долг перед Родиной, интересы государства были высшим смыслом жизни. Он стал первым царем‑тружеником, царем‑подвижником, принесшим себя целиком на алтарь Отечества.

Петр I открыл для России Европу, а для Европы – Россию. Первым из русских правителей послемонгольской поры выехавший за пределы России, он широко открыл для своей страны двери в европейскую цивилизацию. Десятки, если не сотни тысяч людей смогли познакомиться с достижениями европейской экономики, политического устройства, военного дела, социальными отношениями, наукой, культурой, искусством. Они смогли сравнить положение в передовых европейских странах с ситуацией в России. В этом смысле Петр I дал, против своей воли, толчок постепенному вызреванию в различных слоях русского общества, и первую очередь среди элиты, даже среди своих сподвижников, настроений, направленных на дальнейшую европеизацию России – и не только в сфере экономики, но и в области политического устройства. Впервые люди задумались над возможностью ограничения самодержавной власти. Это хорошо показало «дело царевича Алексея».

Но наряду с этим необходимо сказать, что достижения в области промышленного производства были весьма ограниченными и поверхностными. В основном заводы и мануфактуры работали на армию и флот. Они не стали результатом естественного развития экономики страны, а потому были лишь маяками в море земледельческого хозяйства, мелкого ремесленного производства, слабого развития городов, которые во многом имели черты сельских поселений с их огородами, содержанием скота, выпасами, одноэтажными деревянными домиками. Да и сама Россия в основном оставалась сельской, отсталой.

Достижения в области культуры и быта зачастую сводились к слепому и насильственному копированию западных образцов, принижали русскую традиционную культуру. Эти достижения не коснулись миллионов крестьян и посадских людей, изменили лишь жизнь элиты.

Превращение России в великую державу ознаменовало в первую очередь увеличение ее военной, государственной мощи, возрастание ее международного престижа. Но это не подкреплялось развитием гражданского общества, свобод и прав населения. Напротив, типичная средневековая крепостническая система в стране расширилась и укрепилась. Теперь она затрагивала не только сферу сельского хозяйства, но и промышленности с ее крепостными рабочими. Подневольный труд, рабская покорность монарху во всех слоях общества, рабское подчинение нижестоящего вышестоящему, чему способствовала «Табель о рангах», стали символичными для тогдашней России. Таким образом, рывок, предпринятый Петром в архаическом и отсталом обществе средневековыми методами, наталкивался повсеместно на мощные тормоза, созданные самим царем, – усиление крепостной зависимости населения, репрессивную систему, пренебрежение человеческой личностью, гражданскими началами. Обладая таким тяжким грузом прошлого, Россия не могла действительно быстро продвигаться вперед. Она в целом так и не вышла из средневекового состояния и вступила в Новое время лишь поверхностно и небольшой своей частью.

Именно эти противоречивые черты преобразовательной деятельности Петра I породили и в его время, и впоследствии, вплоть до наших дней, разноречивые оценки результатов реформ и всего исторического пути России, по которому повел страну Петр I. Одни обращали внимание лишь на положительные стороны деятельности царя, а другие – на отрицательные моменты. Между тем историческая правда заключается в сложности и противоречивости эпохи первой четверти XVIII в., когда Россия лишь выходила из полосы Средневековья и вступала на путь, по которому шли другие страны Европы. При этом Россия в своем развитии значительно запаздывала и воспринимала новшества европейского мира в условиях существования самодержавия и крепостного права. Отсюда и проистекали все сложности и противоречия эпохи, которые прекрасно отражала сама личность Петра I.