Но даже в разгар торжеств и пиршеств Петр не забывал, что враг хотя и надломлен, но не разбит окончательно. Поэтому он стремился не выпускать инициативу из своих рук. Русские войска перебрасываются в Прибалтику. Петр помогает Августу II прийти в себя. Ставленник шведов Станислав Лещинский бежит из Польши. Войска во главе с Шереметевым начинают успешные действия в Прибалтике, корпус под командованием Меншикова вторгается в Польшу. Саксония и Дания вновь возвращаются в состав Северного союза. Русские войска овладевают Выборогом, Ревелем, Ригой, другими городами и крепостями. К осени 1709 г. Эстляндия, Лифляндия, Карелия были полностью освобождены от шведских войск. Русский престиж в Европе стремительно возрастал, а вместе с этим рос и страх перед усиливающейся русской мощью. Именно после Полтавы в европейских столицах, в первую очередь в Лондоне, Париже, Вене, всерьез задумались над тем, как воспрепятствовать усилению России, помешать ей утвердиться на Балтийском море, спасти Швецию от полного поражения. Вновь возродилось исконное противостояние Европы и России.

В период этих наивысших военных и дипломатических успехов Петр получил оглушительный удар. В 1710 г. Турция объявила войну России. Карл XII и Мазепа, укрывшиеся в Турции, добились своего – столкнули ее с Россией. Этому содействовали и некоторые западные страны. Под угрозой оказались результаты Азовских походов, Таганрогская крепость, азовский флот. Пришлось отвлекать полки из Прибалтики и Польши и направлять их на юг.

Первые столкновения с противником были успешными: был отбит рейд крымского хана на Харьков, разгромлены силы казаков Правобережной Украины, а также враждебных России польских отрядов и татар. Ничто не предвещало беды и в дальнейшем: ведь русская армия, закаленная в многолетних боях и взявшая верх над шведами, стала одной из лучших в Европе.

В начавшейся войне с Турцией Петр заручился поддержкой валашского и молдавского господарей, а также рассчитывал на поддержку сербских отрядов и помощь Августа II. Стремительным броском армия Б. П. Шереметева устремилась к югу и в мае была уже на Днестре. С этой армией находился и сам царь.

Но успешно начатая война неожиданно круто изменила свой ход. Валашский властитель предал Россию и выдал русские военные планы туркам. Молдавский господарь не смог оказать поддержку продовольствием из‑за неурожая в стране. Август II не прислал помощи, а сербы были задержаны на валашской границе. К тому же Шереметев промедлил и позволил 120‑тысячной турецкой армии первой выйти к Дунаю и навести мосты. Время было упущено. Теперь русские не могли рассчитывать на помощь славян Балканского полуострова. Началась страшная июньская жара. В результате русские войска в своем походе от Днестра к Пруту навстречу главным турецким силам вынуждены были идти по выжженной безлюдной и безводной степи. Вскоре стала ощущаться нехватка продовольствия. Солдаты тяжело страдали.

В начале июля турки сумели окружить на берегах Прута 38‑тысячную изнуренную и уставшую русскую армию. Турецкая армия насчитывала 135 тысяч человек, не считая крымской конницы. Отчаянное сражение разгорелось 9 июля. Первыми в бой пошли турецкие янычары, отличавшиеся особой смелостью и жестокостью в бою. Но русские, огородившись лагерем, сумели отбить их натиск. Артиллерийский и ружейный огонь буквально сметал ряды наступавших. Не раз бой перерастал в рукопашную схватку, в которой русские солдаты проявили чудеса бесстрашия и упорства. Трехчасовое сражение закончилось отступлением турок. И все же положение русской армии оставалось отчаянным. Не было продовольствия и воды, солдаты еле держались на ногах. Кольцо окружения стягивалось все плотнее. Царю, его генералам, всей армии грозил плен.

В этих условиях Петр созвал военный совет. Было решено просить турок о мире. В их лагерь послали опытного дипломата Петра Шафирова. Он имел тайный наказ заключить мир во что бы то ни стало, добиться свободного прохода русской армии во главе с царем на Родину. Для того чтобы избежать плена, Петр соглашался отдать туркам Азов и Таганрог, вернуть Швеции все завоевания в Прибалтике, включая Санкт‑Петербург, т. е. все, что было завоевано в течение полутора десятилетий тяжелейших войн с Турцией и Швецией. Для Петра это была трагедия. Это была трагедия и для страны, положившей на эти войны огромные средства и отдавшей тысячи человеческих жизней. Но одновременно военный совет принял решение в случае провала мирных переговоров прорываться из окружения: о капитуляции не могло быть и речи.

На переговорах в турецком лагере наибольшую неуступчивость проявил бывший там Карл XII. Он упорно настаивал на пленении Петра I – поражение под Полтавой жгло его уязвленное самолюбие.

Долгое время из турецкого лагеря не было ответа. Петр и его соратники не знали, что в турецком военном руководстве идут жаркие споры. Русские не знали также о том, что, получив приказ атаковать русский лагерь, янычары отказались идти в наступление, т. к. уже испытали на себе силу русского сопротивления. Не известно было в русском лагере и то, что конный корпус, посланный ранее Петром в сторону Дуная, зашел туркам в тыл и готов был атаковать их. Все это склоняло турецкое командование к мирным переговорам.

Не дождавшись ответа от своего парламентера, Петр приказал развернуть полки для последнего отчаянного боя. Те двинулись вперед. Это стало последним сигналом к устрашению турок.

В русском лагере незамедлительно появился их представитель. Начались переговоры. Ходили слухи, что Шафиров сумел, кроме того, задобрить турецкого командующего – визиря и преподнес ему бриллианты не венчанной еще жены Петра I Екатерины, которая сопровождала мужа в походе и отдала свои драгоценности Шафирову для спасения армии.

Условия мира были тяжелыми: Россия возвращала Турции Азов, должна была срыть таганрогские укрепления, обязывалась вывести войска из Польши. Но все завоевания в Прибалтике сохранялись. Армии было предоставлено свободное возвращение домой с оружием, артиллерией, знаменами.

Вскоре русские колонны в полном порядке под барабанный бой покинули несчастливые для них берега Прута.

Новые успехи в Прибалтике

После возвращения с Прута Петр с новой энергией развертывает боевые действия в Прибалтике. Русские войска появляются в Померании – на южном берегу Балтийского моря. В 1712 г. в бою под Фридрихштадтом Петр сам вел батальоны в атаку, в ходе которой шведский корпус был наголову разбит, рассеян и взят в плен. Вскоре здесь же 11‑тысячная армия шведов сдалась Меншикову.

В 1713 г. основные военные действия Петр переносит в Финляндию, принадлежавшую тогда Швеции. Отсюда Карл XII получал продовольствие. Здесь были его военные базы. Летом русские при помощи галерного флота высадили десант на финском побережье. Авангардом десанта командовал сам царь. Основные города края открывали русским свои ворота без боя. Теперь почти вся Финляндия оказалась в руках русских войск, шведы были вытеснены из континентальной Европы. Некогда могучая европейская держава стояла на краю гибели.

Однако Карл XII, вернувшийся из Турции, цеплялся за малейшую надежду повернуть ход войны в свою пользу. Прежде всего он рассчитывал на мощь своего военно‑морского флота, одного из самых сильных в Европе, надеялся он и на помощь ряда европейских стран, прежде всего Англии, не желавших усиления России в Северной Европе.

Понимая, что окончательно сокрушить Швецию невозможно без уничтожения ее флота, Петр решает перенести войну на море. Это был смелый и неожиданный шаг. Ведь на Балтике русский военный флот лишь зарождался. Однако каждый год с Адмиралтейской верфи в Санкт‑Петербурге спускали все новые и новые боевые корабли. Свою лепту в создание Балтийского флота вносила и Олонецкая верфь в Карелии, близ Ладожского озера.

К лету 1714 г. на воду было уже спущено несколько многопушечных фрегатов, но основной флот был галерный, насчитывавший 200 кораблей. Этими силами Петр и решил атаковать шведскую эскадру, располагавшуюся около мыса Гангут на южном побережье Швеции. Здесь русским противостояли 16 линейных многопалубных фрегатов, 8 галер и некоторое число вспомогательных судов. Общее командование русским флотом осуществлял адмирал Апраксин. Петр в должности контр‑адмирала возглавлял авангард русской эскадры. Путем ряда маневров и прорывов легкие русские гребные суда навязали шведским тяжелым кораблям бой в прибрежных шхерах – среди каменистых островов и узких морских протоков, окаймленных скалистыми берегами. Шведские фрегаты с трудом разворачивались там навстречу юрким, подвижным русским судам, которые окружали их со всех сторон. Петр первым атаковал шведскую эскадру, прорвался к флагманскому кораблю и взял его на абордаж; часть кораблей ушла с поля боя. Шведский флот потерпел у мыса Гангут полное поражение. Это открывало русским путь к шведским берегам.

В европейских столицах весть о победе русского флота потрясла политиков. В Швеции началась паника, королевский двор спешно покинул Стокгольм, который мог быть атакован русской эскадрой в любой момент.

Завершение Северной войны

После Гангутской победы Петр издал указ, по которому отныне вся морская торговля, шедшая через Архангельск, переводилась в Петербург. У его причалов с каждым годом прибавлялось иностранных судов; «окно в Европу» заработало на полную мощность.

Однако проход торговых судов по Балтийскому морю был небезопасен. В своей неистовой вражде к России Карл XII приказал топить все нешведские суда, появившиеся в водах Балтики. Это уже был жест отчаяния. В ответ Россия усилила свое военное давление на Швецию. Русский десант высаживается на Аландских островах. Под угрозой русского вторжения оказалось шведское побережье.

Эти успехи России окончательно напугали европейские страны. И вот уже за спиной Петра его ненадежный и коварный союзник Август II начал переговоры со Швецией о мире. Англия толкает Данию к нападению на Россию. Английский король заключает со Швецией военный союз и дает приказ своей эскадре войти в балтийские воды и атаковать русский флот. Австрия также занимает антирусскую позицию.

В 1716–1717 гг. Петр снова отправляется в Европу, чтобы укрепить международное положение России. В Голландии, а потом во Франции появляется уже не любознательный молодой новичок и волонтер, а сорокачетырехлетний зрелый, умудренный опытом государственный деятель, полководец и реформатор. Ему удается добиться поддержки России со стороны Голландии, Франции и Пруссии. И все же к концу второго десятилетия XVIII в. Россия в военном отношении, как и в начале века, остается со Швецией один на один. Она лишается всех военных союзников. К тому же ей приходится нейтрализовывать враждебную деятельность Англии и Австрии. Но время изменилось, и Россия теперь в состоянии и в одиночку решить судьбу войны.

После возвращения из‑за границы Петр активно проводит подготовку к высадке десанта на территорию Швеции. Он сам проводит рекогносцировку береговой линии.

Угроза русского вторжения, посредничество Франции в конце концов вынуждают Карла XII начать мирные переговоры. Делегации обеих стран встретились на Аландских островах. Но в это время Карл XII погибает при осаде одной из норвежских крепостей.

Новое правительство Швеции разорвало переговоры и взяло курс на продолжение войны. Именно в это время английская эскадра вошла в балтийские воды.

После срыва переговоров Петр самолично возглавил десантную операцию. Шведские войска отступили в глубь страны. Русские авангарды появились вблизи столицы Швеции Стокгольма. При этом русские разоряли прибрежные районы и в первую очередь уничтожали военные заводы. Затем последовали новые десанты. Шведские гарнизоны ряда городов либо сдавались, либо были разгромлены.

Эти новые угрозы со стороны русских войск заставили шведов вернуться за стол переговоров. Но они всячески их затягивали, надеясь на поворот в ходе войны, на поддержку европейских держав.

В этих условиях Россия продолжала наращивать свой военный натиск на шведскую территорию.

Последней точкой в этой долгой и кровопролитной войне стала вторая морская битва между молодым Российским флотом и еще сохранявшим свою былую силу военным флотом Швеции. На этот раз морское сражение произошло около острова Гренгам 27 июля 1720 г.

Флот оставался последней надеждой Швеции. К острову Гренгам шведы собрали значительные силы. По количеству боевых кораблей и их вооружению шведский флот значительно превосходил русскую галерную флотилию. Но все решило мастерство русских флотоводцев, мужество и находчивость моряков и десантников. Русские первыми пошли в атаку на тяжелые фрегаты противника и в яростной схватке взяли четыре из них на абордаж. Более четырехсот шведов попали в плен. В руках русских оказалась и значительная часть морской артиллерии шведов. Часть судов противника была потоплена, остальные бежали с поля боя.

Неподалеку находилась английская эскадра, имевшая приказ атаковать русский флот. Но английский адмирал, видя натиск и мастерство русских моряков, поостерегся вступать в бой.

На следующий год новый русский пятитысячный корпус высадился на шведском побережье и двинулся в глубь страны. Лишь после этого шведы согласились подписать мир. Он был заключен в городе Ништадте (Финляндия) 30 августа 1721 г. Великая Северная война, длившаяся двадцать один год, закончилась.

По Ништадтскому миру Россия получала в вечное владение Лифляндию, Эстляндию, Ингерманландию, часть Карелии с Выборгом, города Ригу, Ревель (нынешний Таллин), Дерпт (старинный русский город Юрьев), Пернов (нынешний Пярну), ряд островов в Балтийском море. По существу, все нынешние территории Латвии, Эстонии, Карелии, захваченные Швецией в период Смуты, были возвращены России. Был окончательно завоеван выход в Балтийское море, обезопасен Санкт‑Петербург и Кронштадт. После этого Россия стала одной из сильнейших европейских стран, крупной морской державой. Швеция была сломлена как великая держава и превратилась во второразрядное европейское государство.

Петр, упоенный победой, несколько недель отмечал ее.

Шли бесконечные празднества, маскарады, блистали фейерверки, воздух сотрясали залпы салютов. Петр не скрывал своего восторга. Во время торжеств вместе со своими друзьями и соратниками он поднимал кубки с вином, пел песни и даже танцевал на столах.

В октябре 1721 г. учрежденный Петром ранее, перед Прутским походом, высший орган государственной власти в России – Сенат – торжественно преподнес ему титулы «Великого», «Отца Отечества» и императора. Отныне Россия становилась империей, сравнявшись в отношении титула с другими мировыми державами.

Глава 29. Реформы Петра I

Уже в начале XVIII в. Петр I и его соратники пришли к пониманию того, что в условиях тяжелейшей войны, когда Россия стремилась решить масштабные задачи во внешней политике – овладеть Прибалтикой, закрепить за собой Азовское побережье, утвердить себя на европейской арене, – невозможно было ограничиться реформами, предпринятыми в конце XVII в. Наступала новая жизнь. Нужны были решительные сдвиги буквально во всех областях жизни страны – в экономике (промышленности, торговле, сельском хозяйстве, ремесленном производстве), в управлении страной, в военном деле, в области образования, культуры и науки. Без этого невозможно было добиться успеха в войне с таким могущественным соперником, как тогдашняя Швеция. Без этого нельзя было рассчитывать на преодоление общей цивилизационной отсталости страны, о чем мечтал Петр.

Великое историческое значение эпохи Петра I заключалось в том, что и сам монарх, и его ближайшее окружение осознавали необходимость этих перемен, не боялись грандиозности предстоящих свершений, решительно разрывали с застойностью и замедленностью старой жизни, смело ломали застывшие традиции. Поэтому когда мы говорим об эпохе Петра I, о первой четверти XVIII в., то должны иметь в виду не только военные события того времени, и в первую очередь долгую Северную войну, ставшую главным нервом всей страны, главной заботой Петра. Мы должны также говорить о стремлении Петра I реформировать круто, решительно жизнь России, сделать ее сильной, процветающей, передовой для того времени державой.

Но вся трагедия русской жизни того периода заключалась в том, что к новым цивилизационным целям Петр шел со старыми средневековыми представлениями о способах ее достижения. Петр в своих реформах опирался не на буржуазное развитие на основе свободного предпринимательства, наемного труда, освобождения личности от феодальных оков, появления элементов выборности, народного представительства, а в некоторых странах и парламентаризма. Напротив, основной упор он делал на мощь неограниченной, абсолютной власти монарха, на дальнейшее закрепощение населения, в первую очередь крестьянства, на методы насилия, жесточайших наказаний, страха, на безусловное повиновение своей могучей воле всех подданных. Результата он добивался, но какой ценой, какими потерями для страны, какими страданиями для народа! Не случайно, что в некоторых просвещенных европейских странах наряду с восхищением и удивлением петровскими преобразованиями, его впечатляющими военными победами усиливался страх перед наступающим с Востока абсолютизмом, крепостничеством, насилием над личностью человека, которые на Западе становились уже вчерашним днем истории.

Извечные геополитические интересы западных стран, не желавших поступиться в пользу России своими территориальными интересами, контролем над сухопутными и морскими торговыми путями, прежде всего в бассейне Балтийского моря, на западных границах, на Балканах, соединялись с их опасением, что со стороны России придут «варварские», крепостнические, абсолютистские порядки, обычаи, традиции, что история западных стран под их влиянием пойдет вспять. Все это необходимо иметь в виду, когда мы говорим о реформах Петра, прогрессивных по своим целям, но средневековых по способам их проведения.

Реформы в области экономики

Конечно, ведущее место в петровских преобразованиях заняли реформы в области промышленности. Они в первую очередь диктовались интересами армии, нескончаемой войной. Нужны были пушки, ядра, другие боеприпасы, ружья, сабли, штыки, армейское обмундирование. Россия, выйдя на берега Балтийского и Азовского морей, нуждалась и в военном, и торговом флоте, военно‑морских крепостях, гаванях. Решить все эти вопросы, опираясь на старую российскую промышленность, было невозможно. Она была достаточной для XVII в., для неторопливой, замедленной российской жизни. Небольшое количество государственных и частных мануфактур появлялись естественным путем, без особой натуги.

Петру I необходимо было создавать новую промышленность и в первую очередь военную, обслуживавшую армию и флот, быстро и на высоком уровне, с тем чтобы ее продукция могла вполне конкурировать с лучшими западными и, конечно, шведскими образцами. Поэтому в этой области жизни страны Петр резко разрывает со старой традицией, энергично и целеустремленно строит новую российскую промышленность. При этом роль государства и непосредственно самого монарха в развитии промышленности были буквально подавляющими.

Это было не случайно: общий уровень российской цивилизации, слабое по сравнению с передовыми западными странами развитие рыночных отношений, внутренней и внешней торговли, недостаточное количество частных капиталов, нехватка свободных рабочих рук, скованных крепостническими отношениями как в деревне, так и в городе, затрудняли решение тех задач, которые поставил перед страной Петр. Только само государство с его огромными средствами, сильной абсолютной властью монарха, его всеподавляющей волей было способно решить эти задачи.

Понятно, что Петр не стал дожидаться постепенного развития промышленности по западным образцам, где буржуазные отношения складывались намного раньше, чем в России, и где становление капиталистической промышленности начиналось на базе широко развитой мануфактуры, мощного ремесленного производства и в первую очередь вело к созданию легкой и пищевой промышленности, обслуживавших нужды людей. Петр не думал об интересах конкретного человека, людей. Он был полон интересами государства, армии, флота. Поэтому он и начал сразу с создания тяжелой промышленности – металлургии, горного дела, кораблестроения. И даже возникновение текстильной, суконной, кожевенной, полотняно‑парусной и других видов промышленности, которые должны были бы поставлять разного рода ткани, обувь, парусину на русский и международный рынки, поначалу ориентировалось лишь на нужды армии и флота: солдатам необходимы были кафтаны, шинели, шляпы, обувь, кораблям – паруса, канаты.

Так, на средства государства и по его инициативе в начале XVIII в. в дополнение к старым металлургическим и железоделательным заводам строятся новые. Их корпуса поднимаются в Карелии, Белозерском и Липецком уездах, повсюду, где имелись уже разведанные залежи железной руды или болотных руд.

Новую жизнь Петр вдохнул в уральскую металлургию, вызвал к жизни металлургию Сибири.

На Урале были построены Невьянский, Каменский, Уктусский, Алапаевский заводы. В далеком сибирском Нерчинске на местных рудах возник завод по добыче серебра.

Это строительство продолжалось в течение всего периода царствования Петра I. Уже в 20‑х гг. в строй была введена новая группа уральских заводов в районе Екатеринбурга. Сам город Екатеринбург, основанный в 1723 г., возник как один из центров уральской металлургии. Петр назвал его в честь своей второй жены, императрицы Екатерины Алексеевны.

В районе Урала на основе местных месторождений меди государство приступило к строительству медеплавильных заводов.

Другим направлением, куда государство устремило свои ресурсы и энергию, было строительство крупных кораблестроительных верфей. Они появились, как уже говорилось выше, в Петербурге, Архангельске, на Олонце, а также в Москве, Воронеже, откуда суда в разобранном виде доставляли на Балтику или на азовские берега и где их собирали. Легкие суда по рекам и прорытым позднее каналам переправлялись морем и своим ходом.

В особую отрасль промышленности выделяются оружейные заводы, построенные в Москве, Петербурге, ряде других городов.

Специально для руководства развитием тяжелой промышленности в стране Петр создал два руководящих центра – Мануфактур‑коллегию, занимавшуюся строительством заводов, и Берг‑коллегию (от нем. Berg – гора), отвечавшую за развитие горного дела (разведка полезных ископаемых, разработка рудников, копей).

Петр I сам намечал маршруты геологических экспедиций для поиска полезных ископаемых, утверждал управляющих новыми заводами, беседовал с приглашенными из‑за границы иностранными мастерами, участвовал в испытании сделанных на Урале новых пушек. И конечно, он постоянно бывал на верфях Петербурга, Олонца, Воронежа, лично следил за постройкой фрегатов, галер; новые корабли торжественно спускали на воду в присутствии царя и членов его семьи.

Петр постоянно разрывался между действующей армией, где он зачастую вел войска в бой, флотом, авангардом которого он, как правило, командовал сам, и постоянными заботами о развитии промышленности, проводя время то на севере, то на юге.

Такое сверхчеловеческое напряжение стало отражаться на здоровье царя. Уже вступив в четвертый десяток лет своей жизни, он начал все чаще и чаще болеть, постоянно пил микстуры, настойки из трав. А встав с постели, снова выезжал либо в действующую армию, либо на флот, либо на верфи и заводы.

Одновременно Петр стремился привлечь к развитию промышленности и частный капитал, использовать частную инициативу смышленых и активных купцов и первых русских предпринимателей. И здесь государство, сам монарх, обе коллегии играли ведущую роль. Причем к этому делу привлекали людей различных сословий – и дворян, и купцов, и посадских людей, и удачливых, разбогатевших крестьян. Предприниматели получали от государства льготные ссуды, порой им предоставляли различные льготы при уплате налогов, а тем, кто должен был нести государственные повинности, – свободу от их исполнения. Нередко государство уже построенные на свои средства заводы передавало в частные руки, с тем чтобы далее использовать уже частный капитал.

Но и привлекая к развитию промышленности частные средства и частную инициативу, Петр четко определял направление этого развития: в первую очередь оно преследовало интересы государства, его нужды, интересы армии и флота. Так, бывший тульский кузнец, ставший известным предпринимателем‑оружейником, сорокашестилетний Никита Демидов, получил от царя право на владение уже выстроенным в Невьянске металлургическим заводом. В короткий срок Демидов расширил и укрепил производство, стал поставлять первоклассные орудия для русской армии. Он положил начало богатейшей династии уральских предпринимателей Демидовых, а его заводы стали основой уральской металлургии.

Частные предприниматели, порой по собственной инициативе, а нередко под нажимом коллегий и самого царя приступили к строительству небольших металлургических и железоделательных заводов как в центре страны, так и в других районах.

На Урале при поддержке казны появились также частные медеплавильные заводы. Быстрыми темпами росли текстильные, парусно‑полотняные, суконные мануфактуры. Созданные казной, они затем передавались либо в частные руки, либо купеческим компаниям. Вкус к предпринимательству почувствовали и дворяне, и представители знати, в частности ближайшие соратники Петра, генералы, адмиралы, дипломаты – Меншиков, Апраксин, Шафиров и другие.

Царь требовал и от государственных, и от частных предприятий безусловно высокого качества продукции. А когда он обнаруживал, что пушки раскалываются при первых выстрелах, а сукно на солдатских кафтанах расползается из‑за поставки гнилого сырья, – гнев его был страшен. Немало голов слетало из‑за этого с плеч. Доставалось и его ближайшим сподвижникам. Не раз он бил своей дубинкой любимца Александра Меншикова за плохую продукцию его заводов, за казнокрадство и взятки. Многие из его соратников сложили головы на плахе, пошли в ссылку. Во всем, что касалось государственных интересов, царь был неумолим.

Но молодая российская промышленность могла развиваться лишь при двух важнейших условиях: наличии капиталов и достаточной рабочей силы. Средства в основном поставляло государство. Что касается рабочей силы, то здесь Россия испытывала колоссальные трудности.

Хотя в стране и в XVII в. имелось определенное количество мануфактур, на которых работали сотни рабочих, хотя существовало широко разветвленное ремесленное производство с многочисленной армией ремесленников, рабочих на задуманных Петром и уже построенных предприятиях катастрофически не хватало.

Кто стали первыми русскими рабочими? Это были разные «охочие», вольные, «гулящие» свободные люди, выходцы из среды ремесленников, мануфактурных рабочих; появлялись среди рабочих и крестьяне, в том числе беглые. На новых предприятиях, нуждавшихся в рабочей силе, на это смотрели сквозь пальцы. Они нанимались работать на мануфактуры, заводы, верфи на правах наемных рабочих, за заработную плату.

И все же основная масса трудового населения в стране – и в сельской местности, и в городах, на посадах – была скована крепостническими обручами. Оно было прикреплено к земле, к посадскому тяглу. В этих условиях петровское правительство решило вопрос с обеспечением новых промышленных предприятий рабочей силой в духе существовавших в стране крепостнических порядков и самодержавной власти монарха.

Еще создавая Азовский флот в конце XVII в., Петр насильно сгонял на воронежские верфи государственных крестьян. Такую же практику он повторил при строительстве Петербурга, Кронштадта, на верфях северных городов. Когда же развернулось широкое строительство государственных и частных предприятий в период всего петровского царствования, то царь решил вопрос с обеспечением их рабочей силой весьма простым способом. Он издал указ, по которому государственные крестьяне, жившие в районах строительства новых заводов, были приписаны к ним в качестве рабочих в счет уплаты государственных налогов и разного рода повинностей. Так называемые «приписные» крестьяне должны были на несколько месяцев в году покидать свои хозяйства и отправляться работать на близлежащие заводы. Порой их гнали туда и издалека. За уклонение от этой новой тяжелейшей повинности грозило жестокое наказание.

Другим указом Петр разрешил владельцам предприятий, в том числе людям разных сословий, покупать крестьян к своим заводам. Эти крестьяне стали называться «посессионными», т. е. владельческими. Их в дальнейшем можно было продавать только с заводами. Таким образом, крепостнические отношения стали с самого начала основой петровской промышленности. Положение как вольнонаемных, так и крепостных рабочих было тяжелым. Работа шла «от темна до темна», по 12–14 часов в сутки. Рабочие жили в бараках, землянках, получали мизерную заработную плату, которой едва хватало на поддержание своего существования. На заводах царила палочная дисциплина. За малейшие провинности следовали жестокие наказания: битье батогами, рабочих заковывали в кандалы, грозило заточение в заводскую тюрьму. По существу, заводчики становились полными господами над своими подневольными рабочими, которые смотрели на свой труд как на тяжелую крепостную повинность. Они совершенно не были заинтересованы в его результатах, в увеличении его производительности, в совершенствовании и процветании предприятий. При первой возможности рабочие ударялись в бега, спасаясь от тяжкой неволи.

Насилие и принуждение с первых шагов становления российской промышленности превращались в сильнейший тормоз этого развития.

В эти же годы положение вольнонаемных рабочих в западных странах также было исключительно тяжелым: долгим был рабочий день, плохими условия жизни, низкими оставались заработки. Заводчики хищнически выжимали из рабочих ради своих прибылей последние соки. Но западная промышленность тем не менее развивалась на основе привлечения свободных людей, свободного труда, а это в дальнейшем приводило к общему изменению и положения рабочих в лучшую сторону и к быстрому совершенствованию производства, к прогрессу всей экономики.

И тем не менее методами государственного вмешательства, путем крепостнического насилия Петру I удалось в короткие сроки, по существу, заново создать российскую промышленность.

К концу его царствования в стране работало уже около 200 крупных предприятий. Появились новые виды производства, которых не знала ранее Россия, – химическое (заводы, изготавливающие серную кислоту, купорос, скипидар, краски), пороховое, шелкоткацкое и другие. Новый мощный очаг металлургической промышленности появился на Урале, зато померкли старые железоделательные районы Тулы и Олонца. В центр текстильной полотняно‑парусной, суконной промышленности стали превращаться Москва и близлежащие к старой столице города – Ярославль, Кострома, другие поволжские центры.

Несмотря на массовое применение крепостного труда, в промышленности постепенно стали формироваться кадры профессиональных рабочих, мастеров, управленцев. Все чаще рядом с приезжими иностранными специалистами, порой не знавшими ни слова по‑русски, на предприятиях утверждались русские мастера, инженеры, прошедшие выучку либо на местных заводах, либо побывавшие на обучении за границей.

К концу петровского царствования Россия превратилась в страну с сильно развитой тяжелой, в том числе военной, промышленностью. По выплавке чугуна она вышла на третье место в Европе, начала продавать высококачественное железо за рубеж, хотя еще в конце XVII в. сама ввозила железо из‑за границы и с благодарностью принимала в подарок шведские пушки.