(1912 г.)

Лет десять тому назад нам приходилось говорить о значении гипо­тез и теорий в науке. Мы тогда уже настаивали, что гипотезы и теории составляют необходимую принадлежность всякой науки. Если бы наука состояла только, как думают некоторые, в одном кропотливом накопле­нии фактов, она скоро остановилась бы в своем развитии. Появление новой гипотезы, установка новой теории сообщают порядок и связь там, где их раньше не было, дают возможность утилизировать прежде всего добытые факты. Отдельные же плохо соединенные факты пред­ставляют небольшой интерес в научном отношении, они легко забыва­ются и часто становятся достоянием архивов. Теории и гипотезы — вот арена для человеческого ума, а факты есть только необходимый фундамент. Гипотезы в науке так же необходимы, как необходимы вся­кого рода обобщения, ведущие к пониманию фактов. Они готовят почву для появления новых теорий, дают руководящие указания для объясне­ния старых и нахождение новых фактов. Гипотезы и теории суть до­вольно сложные научные явления, результаты нередко многовековых усилий ума. Для того же, чтобы оценить какое-нибудь сложное научное или жизненное явление, нужно стараться постичь ту обстановку, среди которой оно могло появиться, расти и развиваться, изучить ту почву, на которой оно могло возникнуть и укрепиться. Гипотезы и теории суть явления научные, но для их полного уяснения и понимания недоста­точно знакомства с историей данной науки, нужно знакомство более полное и всестороннее: надо познать и уяснить те факторы, которые подготовляют появление той или другой гипотезы или теории. Нередко, изучая историю той или другой науки, приходится удивляться, почему известные довольно поверхностные гипотезы могли не только появиться,

¹⁶ Бим-Бад Б.М. Антропологические основания теории и практики образо­вания // Педагогика. 1994. № 5. С. 4-5.

59

но и встретить радушный прием в обществе и ученом мире, а другие, гораздо более серьезные и глубокие, встречены были равнодушно и оставались долгое время в пренебрежении. Еще более приходится удивляться тому, что гипотезы нелепые, с нашей современной точки зрения, не только могли появиться, но и продержаться долгое время в науке, заслонив собой более здравые предложения. Но наше удивле­ние скоро сменится пониманием, когда мы изучим ту среду, где росла и развивалась данная гипотеза, когда мы поймем ее культурно-истори­ческую обстановку...

Гипотезы готовят почву для теорий; укрепленные и усиленные ря­дом новых факторов, они переживают века, утверждаются, получают научное значение и мало-помалу превращаются в теорию. Но для того чтобы это случилось, надо не только, чтобы они подтверждались всеми наличными фактами, но и не противоречили господствующему направ­лению в науке. Переходя к педагогике, мы должны сказать, что здесь гипотезы и теории имеют громадное значение в связи с теми культур­но-историческими условиями, с которыми приходится считаться воспи­танию. Но в то время как в других науках роль и значение гипотез и теорий хорошо уяснены, в педагогике эта отрасль слабо затронута и мало уяснена. История педагогики говорит нам, что в то или другое время процветало такое или иное учение, с подробностью знакомит нас с биографиями выдающихся педагогов и даже второстепенных пе­дагогических деятелей, но сравнительно мало останавливает наше вни­мание на педагогических гипотезах и теориях, не делает попыток резко выделить эти гипотезы и теории и показать, на чем основывались их сила и продолжительное существование, не уясняет нам, какая культур­ная обстановка и какое настроение умов породили их, что способство­вало их росту и развитию. Словом, не было попыток понять значение педагогических гипотез и теорий в связи с ростом и развитием народа, в связи с его культурой, а также мало сделано указаний обратного их воздействия на культуру¹⁷.

В . В . Краевский ,

доктор педагогических наук , профессор