Материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления пользователям Интернета и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
© 2018 - 2024
ЗАУРАЛЬСКАЯ СТЕПЬ
Острова ковыльные да дороги пыльные,
Речки поусохшие тоньше ручейка.
В переливах шёлковых три ромашки ссыльные,
А по небу вольному бродят облака.
Реки, словно ссадины, в разнотравье впрядены.
Камни побережные — мшистый коридор.
По степям рассыпались серые громадины,
Пали отголосками от Уральских гор.
Сжатое во времени — древнее аукнется,
Первородство видится в тонком колоске.
В тесной клетке рёберной сердце больно стукнется,
А глаза засветятся в ярком васильке.
Я ШЛА
Я шла по берегу реки,
Песок вминая плоскостопо,
Где утки словно утюжки
И камыши как перископы,
Где стайки рыбьей мелюзги,
Заплатки тины цвета хаки,
Где водомеркины шаги
И лягушачьи перекваки.
И таяли мои следы,
И ноша становилась легче.
Ни вмятины, ни борозды —
Здесь даже ветер душу лечит!
***
То ль болото, то ли заводь,
То ли отмель, то ли лужа,
То ли север, то ли запад,
То ли море, то ли суша?
Городские передряги —
Может, то проделки беса?
Свалка пней, торчат коряги,
По всему — могила леса.
И из каждого обрубка
Шелестит листва фантомно.
Лес, доверчивый и хрупкий,
Был повержен вероломно!
На его родном гектаре
Небоскрёбы встали чинно,
Как торговцы на базаре,
И красуются картинно.
Видно людям так угодно,
Каждый дом — как хата с краю!
Совесть вроде бы свободна,
А природа умирает…
ТО, ЧТО СЕРДЦУ МИЛО
Снежинка больно уколола глаз.
Как тут не вспомнить сказочного Кая?
Слеза застыла отголоском страз,
Что с неба сыплет снегомастерская.
Зажмурюсь и беду свою сморгну,
Ведь я не в сказке, просто на Урале!
И по утрам смакую белизну —
Горячий белый шоколад в бокале.
Не жалуюсь на смог, рассвет в дыму,
И вижу только то, что сердцу мило:
На окнах фантазийную кайму,
Родных закатов красные чернила.
Ну, вот! Опять шикуют небеса:
Летят в ладонь сверкающие стружки,
Мерцают стрелки в солнечных часах
И засыпают в ёлочной макушке!
Дудник Евгений
КРАЙ БЕРЁЗОВЫЙ
Как живёшь ты, наш край берёзовый,
В голубых небесах плавая?
А в еловых лесах зелень вечная,
Да в болотах твоих глубь лукавая.
И озер твоих блюдца водные
Заросли камыша ресницами.
Мне казались ночною порой они
Великанов лесных лицами.
У деревьев, стоящих на поле,
Дождевая вода с веток падала,
Словно слёзы из глаз капали.
То берёзы безмолвно плакали.
А трава на полях зелёная,
И листва на деревьях курчавая.
Как прекрасна ты, Русь великая,
Ширь полей и лугов величавая.
Егоров Иван
***
В лесу токуют глухари…
Такое долго будет сниться:
На фоне утренней зари —
Тяжёлые, большие птицы.
Поют. Забыли обо всём.
Как очарованные свыше
Не видят ничего кругом
И ничего они не слышат.
А после, будто бы прозрев,
Как будто вспоминая что-то,
Вдруг замирают, не допев,
Прервав на половине ноты.
Подлесок, тишина, залей,
Чтоб, вставший утром спозаранку,
Услышал с неба: « Не убей…» —
Охотник, вскинувший берданку.
***
Под стрехóй, скажи на милость,
(Что за странные дела…)
Птица Феникс поселилась
И гнездо себе свила.
Яйца, крупные не слишком,
Отложить успела. Но
Всё разведали мальчишки,
И гнездо разорено…
Над селом туман клубится,
Ветерок игривый стих…
Лишь рыдает чудо-птица
О детёнышах своих.
В небе теплятся Стожары…
Спят мальчишки-дураки.
И готовится к пожару
Тихий домик у реки.
***
Тянет дымом от милого тёплого крова…
Солнце село. Луна уже вышла в зенит.
Одиноко пасётся старуха корова.
Проржавевший бубенчик на шее звенит.
Её завтра зарежут. Ну, так уж решили.
Будет праздник. (И песни, и хрящиков хруст…)
А в последнюю ночь попастись отпустили
На лужайку у дома, где розовый куст.
На крылечке всплакнула хозяйка молодка.
Муж одёрнул её, мол, уймись, не блажи.
А корова всё знала: зачем сквородка,
И зачем целый вечер точили ножи.
А трава была сладкой. И в час этот поздний
Ей хотелось на небо смотреть и мычать…
Там мерцали, как клевер несъеденный, звёзды,
И от жизни ей было никак не устать…
Зарубина Марина
ПОСЛЕ ВЫСТРЕЛА
Птицы в ельнике кричат,
Что осталось пять волчат
У подстреленной волчицы.
Но не дрогнула рука.
И не будет молока.
А из раны кровь сочится,
Муха вьётся у виска.
Для охоты не сезон,
Нет с неё дохода.
Почему стреляет он
В это время года?
Браконьер,
Лесной мошенник?
...Теребит в руке ошейник,
Рваный кожаный ошейник.
«Метко, сгоряча-то.
Найда, как я допустил?
Что с того, что отомстил?»
Сел охотник.
Загрустил.
И скулят волчата.
НА ВЫРУБКЕ
Вы не слышите? Стучит дятел.
Там за вырубкой.
А я слышал.
Он стучит о том, что мир спятил.
Человек разумный — был,
Да весь вышел.
РЕКИ
Реки свободны, мыслями глубоки.
Реки — начала, истины родники.
В чистые воды наш принимая хлам,
Делят равнины жизни напополам.
Тянутся руслами в светлое далеко
Сцеживать памяти тёплое молоко,
Литься туманами в сказочную тайгу.
Мы — остаемся.
Мы — камни на берегу.
Иваницкий Евгений
ПОДСНЕЖНИК
Где весна намечала прогалы,
Вновь ложился, казалось, навек, —
Нескончаемый, запоздалый,
Сновидений моих тихий снег.
Но когда затерялись тропинки,
И бродить больше не было сил,
Вешний ангел дохнул на снежинку,
Растопил и душой наделил.
Как непросто быть маленьким богом,
Как непросто быть первым цветком,
Раздвигать плотный снег, быть прологом,
Говорить на наречьи людском.
Та весна обещала, томила,
Той весной так хотелось тепла, —
Посмотрела в глаза, поманила,
И цветком по губам провела…
Игнатьев Андрей
***
Весна ко мне приблизилась опять…
В её глазах — приливы и отливы…
Я ей шепчу, что не устану ждать…
Она молчит под маскою стыдливой…
А я шепчу о том, как мне нужна
Её любовь и нежное участье…
Она молчит, немного смущена,
Едва касаясь моего запястья…
А я, забыв о гордости, шепчу,
Касаясь ушка жаркими губами:
— Хочу тебя, мучительно хочу…
И искры пробегают между нами…
Весна ко мне приблизилась опять…
***
Можно любить? — я спросил у молчанья
Древних деревьев и юных цветов,
Пения птиц и лесного рычанья —
Ради Неё, а не ради стихов?
Можно любить? — обратился я к лету,
Шумной реке и весёлым глазам —
Чтобы душой переполниться светом,
Чтоб наяву прославлять небеса?
Можно любить — мне ответило небо
Тонким лучом через дым облаков —
Можно любить безрассудно и слепо,
И прославлять — до скончанья веков…
Можно любить — отвечали мне снова
Кроны деревьев и шорох лесной…
Только глаза не сказали ни слова,
Только смеялись и были со мной…
***
А лету так хотелось нас связать…
И лето торопило: поспешите!
И нам обоим не хотелось спать…
Томилось солнце в пламенном зените…
Мы говорили ночи напролёт…
Мы торопились, лету не переча…
Не знали мы, что скажем, наперёд…
И чем одарит радостная встреча…
Мы убегали — от больших дорог,
Чтоб на мгновенье стать немного ближе…
И мне казалось, что явился бог
Сильней любви… И видел, жаждал, слышал…
Я ждал тебя… Но не хотелось ждать...
Ответы упреждали все вопросы…
И лето всё успело рассказать…
И, словно Командор, явилась осень…
***
Мне в осени мерещится любовь…
Когда лучи высокого светила
Ласкают слух: она вернётся вновь…
Она тебя ещё не разлюбила…
Октябрьский дождь не льёт со мною слёз…
Он так же барабанит и ликует!
В глазах твоих привиделся вопрос,
А на устах — дыханье поцелуя…
И к осени мне хочется взывать
Побыть со мной, мерещиться и сниться…
Вот ты мечтой спешишь ко мне опять!
Вот губ твои касаются ресницы!
Поймал… И не желаю выпускать
Из рук своих предчувствия о встрече…
Осенний бог зовёт меня опять
В страну любви, молчания и речи…
Карнаухов Владимир
***
Бледнеет валдайских озёр синева,
Светлеют тона, выцветая к ночлегу,
Раскинув туманную сонную негу,
Росою медвяной опутав слова.
И зрелого леса косые следы
Торчащих верхушек заточенных елей
На ранней несмелой заре зачерствели,
Узорчатой вязью коснувшись воды.
Вобравшее сумерки зеркало дня,
Сгущаясь тенями, меняет окраску,
Заслышав волшебную добрую сказку,
Рождённую солнечной силой огня.
Ей вторит малиновый в цвет перезвон,
С закатной симфонии ноты роняя,
Звенит несменяемый символ Валдая,
Серебряным эхом попав в унисон.
Внезапно стихает. Раскатистый всплеск
Смыл запах багульника приторно-пряный,
В спешащей на запад дорожке румяной
Играет луны выплывающий блеск.
Всё скрылось в тиши, унеся звуки прочь...
Был вечер сегодня как будто и не был,
Морошкой поспевшею тёмное небо
Обильно рассыпалось в звёздную ночь.
***
Приходит осень с рыжею листвою,
Шуршащею негромко под ногами,
С высокою холодной синевою
И ясеней летящих семенами.
В ней гроздья переспевшие рябины
Ещё горьки от солнечного лета,
В их спелости встречая именины,
Она в наряды яркие одета.
На клёны, что расшиты сложной гладью,
Накинет птичьих клиньев ожерелье
И в яблочно-душистом спелом платье
Зайдётся танцем в ветреном веселье.
Закружит быстрым вальсом с листопадом,
В двух скорых па поднимет вихрем листья,
Под вечер, растрепав свои наряды,
Уйдёт в зарю бесшумной тропкой лисьей.
Ночною тишиной, сковав вокруг движенье,
Окутывая сон свой непроглядной тьмой,
Забудет на воде застывшим отражением
Неровный жёлтый свет, подаренный луной.
А утром, с сединою от мороза,
Увидев, как редеют перелески,
Она, нахмурясь, вдруг не сдержит слёзы,
Закрыв дождей косые занавески.
Кемакова Ирина
БАБОЧКИ
Солнце купается
в радужных лужицах.
Медля, ступаю,
как будто бы крадучись:
в вальсе
над старой дорогою
кружатся
лёгкие бабочки,
яркие бабочки.
Слабые шорохи
шёлковых крылышек
слух обострённый,
как песенка, радуют.
Донником,
мятой
и клевером
выложен
яркий витраж,
так похожий на радугу.
Сядут на миг —
и слепящими искрами
снова вспорхнут
над заросшей обочиной
лёгкие бабочки.
Хочется искренне
чудо продлить —
но дождями намочены,
сбиты на землю
Борея порывами,
бабочки тихо
уснут под метелицу.
Лёгкий их танец —
мгновенье счастливое —
в сердце
на долгую зиму поселится.
СЧАСТЬЕ В МЕЛОЧАХ
Отыскиваю счастье в мелочах:
День выдался погожий — я и рада.
В тени ажурной летняя веранда,
И на вьюнок садится шмель, ворча.
Мальки резвятся на речной мели,
Склоняюсь, чтоб умыться и напиться, —
Бесследно прогоняет сон водица.
Дух разнотравный в воздухе разлит.
Соседка с фермы к завтраку спешит,
Из труб печных дымок струится сизый,
И жемчуг рос на нити трав нанизан,
Воздушной паутинкой день прошит.
Вострит косу, играючи, брусок,
Сияет крест на крыше колокольни —
Повсюду жизнь, и счастье душу полнит,
И купол неба празднично высок.
СВЕТ ЗОЛОТИСТОГО ПОЛДНЯ
Лишь недавно, тоску навевая, метели мели,
И казались мечтою несбыточной мысли о лете —
А теперь басовито гудят золотые шмели
И тревожат душистого хмеля тяжёлые плети.
Безымянный портной, обведя миллионы лекал,
Белой ночью из шёлка тончайшего выкроил листья,
Что, сверкая под солнцем полуденным ярче зеркал,
Множат свет, ароматом дурманят медово-смолистым.
Поднимая пыльцу, ветер в поле волнует траву,
Будто пена морская пушистые зонтики сныти,
Юркой ящеркой день промелькнёт — дивный сон наяву,
На прощанье качнувшись на радужных солнечных нитях.
И опять окунусь без оглядки в поток суеты,
Но когда-нибудь вспомню и свет золотистого полдня,
И метельные зонтики сныти, и хмель, и листы —
Как подарок бесценный короткого лета Господня.
***
Сумасшествием белых ночей
опьянён и пленён,
в небо кинешь,
дурачась от радости,
горсточку зёрен —
и забудешь о них до поры,
до осенних времён,
летней жизнью,
как будто азартной игрой,
раззадорен.
На три месяца в счастье
бездумно нырнёшь с головой,
в зелень милых акаций
и лёгкую тень бересклета.
Прозвенит колокольчик
в туманной дали полевой —
это значит, что кончилось,
кончилось тёплое лето.
А потом от холодной росы
остывать будут дни,
в каждом листике жёлтом
отыщется повод для грусти.
Семена станут звёздами —
в небо ночное взгляни,
и тоска твою душу тихонько,
но верно отпустит.
БЕЛОНОЧНОЕ
Как в белоночье сны легки!
Как пробуждение волшебно!
Скрывает лёгкой дымкой небо
Отары звёзд — их пастушки,
Коростели, порастеряв,
Перекликаются скрипуче
В низине луговой, на круче,
Увязнув в росной гуще трав.
Как всё совпало: сон, и явь,
И ночи белые, и Север.
Бобину времени на реверс
Включил властитель бытия.
Лечу — без стен и потолка —
Над лугом в сныти белой пене
Под звуки птичьих песнопений,
И строю замки из песка,
И верю в лёгкость бытия,
Весь мир люблю в большом и малом —
За то, что есть, что так совпало:
И Север, и мечты, и я…
Не знать /не думать/: поутру
На отмели исчезнут замки.
А жизнь войдёт всё в те же рамки,
И невзначай мечты сотру.
И снова хлеб насущный днесь
Мне Боже даст — пусть скудный, пресный,
Но если суждено воскреснуть,
То в белоночье — только здесь.
ПРОСТО СЕЗОН
Жаром сухим и ровным печурка пышет.
Выйду во двор под вечер на воздух свежий.
Осень — таков черёд, заведённый свыше.
Просто сезон. Серчать на него — не мне же…
Просто приму безропотно, будто благо,
Этот октябрь, имеющий цвет опала,
Что оборвёт с деревьев цветные флаги,
Их обратит в невнятицу листьев палых.
Темень пронзая, хрипло закличут гуси,
Сделав привал на дальнем сухом болоте.
Ветер в глубокий омут закинет гусли,
Звук оборвав на звонкой, щемящей ноте.
Кончен сезон горячки, ожогов, жара.
Летний загар дождём неторопким смоет.
Просто октябрь. И стаи кричат на мшарах.
Просто октябрь. Серчать на него не стоит.
ВОТ ТАК И ЖИТЬ
Вот так и жить: в обычный выходной
В халате старом, наплевав на моду,
Покыскать на крыльце кота-заброду,
Ругнуть беззлобно, запустить домой.
Вдыхая листьев прошлогодних прель,
Послушать чаек крик на ближней ляге,
Поставить под поток рядочком фляги,
Открыть ветрянки: на дворе — апрель.
Потом смотреть на капли по стеклу,
Как тянется сугроб промокшим шлейфом,
Толкунчики, как маленькие эльфы,
Легонько вьются у хлевá* — к теплу.
Помыться в баньке, почитать стихов,
Напиться морсу местного разлива,
Потом уснуть, довольной и счастливой.
Вот так и жить — и больше ничего.
___
*Местное произношение.
ВЕСЕННЯЯ ПЕСНЯ
Тонкий смычок, невесомые струны —
Мартовский ветер, капризный и юный,
Пробует силы, ворвавшись с разбегу
В сонное царство мороза и снега.
Из ксилофона сосулек искристых
Звук извлекает высокий и чистый.
Веточкой вербы в воздушных пуховках,
Как дирижёр, вдохновенно и ловко
Машет, тряся головою кудрявой.
Ах, как мне музыка эта по нраву!
В ней — ощущение счастья и света.
Слушаю песню весеннего ветра.
НА СТРАСТНОЙ
Опять на Страстной зажиреют суглинки: распутица
Смешает в растворе и талую воду, и грязь.
У бани осевшей, на солнышке, верба распустится,
Ночами отчаянно с воздухом стылым борясь.
А снег ноздреват, как кусок рафинада искристого,
Что дед доставал из кармана в крупинках махры.
И ждётся, и в лучшее верится искренне, истово,
И жизнь пробуждается почкой из грубой коры.
Клишова Лидия
***
Как пахнет детство?
Маминым вареньем
И бабушкиной сдобой,
И печным дымком,
И новогодней хвоей, и деревней,
И из горшка топлёным молоком.
Ещё щенком весёлым,
Добрым другом,
И от усов отцовских табаком,
И от росы хрустальной
мокрым лугом,
И липким из кармана леденцом.
Как пахнет юность?
Поцелуем первым
И мелким летним утренним дождём,
И белыми пупырышками вербы,
Которую из церкви принесём.
Ещё печёной у костра картошкой
И звёздной россыпью росинок в волосах,
И переплясом бойким под гармошку,
И свежим ветром в алых парусах.
Как пахнет зрелость?
Тучной пашней, хлебом,
Зерном и горькой солью жарких губ,
И песней соловья,
И звёздным небом,
И прелью листьев, что просыпал дуб.
Ещё землёй весенней,
Крепким летним потом
И страстью долгих северных ночей,
И ароматом щей, когда придёшь с работы,
Домашним ладом и теплом детей.
Как пахнет счастье?
Сыростью и солнцем,
И свежей булочкой, и воркованьем голубей,
Черёмухой кипенной под оконцем,
Медвяным запахом цветов с родных полей.
Как пахнет счастье?
Счастье пахнет детством
И юностью,
И зрелостью твоей...
Нам жизнь дана затем, чтоб наглядеться
На счастье, что подарено нам в ней!!
***
Раскинул туман свои скатерти белые,
Всё нежно укутал седой пеленой.
Люблю тебя, край мой с рябиною зрелою,
Любовью дочерней, любовью земной.
Люблю эти пашни, люблю эти заводи
И россыпь сирени под каждым окном.
И омуты, те, где кувшинки лукавые
Мелькают, манят своим жёлтым глазком.
Полей разнотравье, цветами прошитое
И запах прокосов с медвяной травой,
И озеро Ильмень твоё знаменитое,
И церковь на взгорке с высокой главой.
Люблю это утро, росою умытое,
И крик петушиный на каждом дворе,
Весеннюю дымку, просторы открытые,
Земли пробужденье навстречу заре.
Князев Григорий
* * *
К огромному камню
Я каждое лето
Хожу наугад.
Хоть путь к нему помню,
Он прячется где-то,
Хвостат и рогат.
Сегодня я вышел
По узкой тропинке
Навстречу к нему.
Пусть он меня выше,
Поглажу по спинке,
Тепло обниму.
Он сам меня греет,
На солнце — горячий.
Глазаст и ушаст,
Слегка подобреет,
Лишь с виду — незрячий,
И силы мне даст.
«Ну, здравствуй, дружище!
Ты пережил зиму —
Лёд, холод и снег.
Мощь — в каждой ножище,
И невыразимо
Смыкание век...
Тебя обижают,
Я слышал, мальчишки,
Мой палеолит, —
Как с горки съезжают,
Как прыгают с вышки, —
И тело болит?
Древесное семя
Растёт в тебе живо.
Ты — мамонт, ты — слон.
Легенда меж всеми,
Кто ходит здесь криво,
Ты — глыба в сто тонн.
Ты видел, быть может,
И смерть динозавра, —
Прощаясь, скажу, —
Но век наш не прожит!..» —
Надеясь: до завтра, —
На год ухожу.
К тебе-муравьеду,
К тебе-носорогу
И в новом году
Я снова приеду,
Найду я дорогу
И в гости приду!
* * *
...Птицы смолкли, запели кузнечики —
Значит, лето подходит к концу.
Ты повесила платье на плечики —
То, что в мае казалось к лицу.
В экспедицию, точно разведчики,
Мы поедем к пустому сельцу —
И увидим пред финскою кирхою
Длинный ряд похороненных здесь.
В эту пору, всё более тихую, —
И любви, и отчаянья смесь.
Предотъездною неразберихою
Полон дом, сиротеющий, весь,
Где не светятся окна за шторами
У семнадцати сосен в тени —
Тень от веток ложится узорами,
На крыльце зажигают огни.
И делами, а не разговорами
Урожайные заняты дни.
Что-то странное в августе кроется —
Долго зреют земные плоды,
Ёж в компосте всё роется-роется.
На осеннего дыма лады
Скоро летняя жизнь перестроится,
Смыв от Троицы к Спасу следы...
Там, на улице, можно расплакаться
И расчувствоваться невпопад,
Но как только все чувства улягутся,
Мётлы сменят щитами лопат.
До последнего рыжего бархатца —
Звездопад... листопад... снегопад...
Из цикла «ВЕЧНАЯ ЗИМА»
В первый день зимы — как по расписанию! —
Ждали и дождались: город весь в снегу.
К скрежету лопат, к снежному касанию —
Снова дрожь берёт — привыкнуть не могу.
Вся белым-бела, слепит-глушит улочка.
Разбудил нас дворник ровно в шесть утра.
Вышла на крыльцо злобная бабулечка —
Дворника прогнала матом со двора.
Снегу всё равно — камень он иль кашица,
Топчут сапогами ли, месят ли, спеша…
Ну, а мне сквозь сон, как и в детстве, кажется,
Что у снега первого точно есть душа!
* * *
В муравьином государстве
Населенье велико.
Все — в заботах, все — в мытарстве,
Всем живётся нелегко,
Всем бы близкую работу,
Всем бы отдыха порой.
Ну, а вдруг случится что-то —
Перестроится весь строй.
Я однажды потревожил
Муравейник, увидав,
Как он весь мгновенно ожил,
Каждому команду дав.
Армия готова к бою,
Няньки и учителя
Поделили меж собою,
Чья тут власть, и чья земля.
Кто тут самки или мамки,
Кто бездетен и беспол,
Вышедшие ли за рамки
Иль ушедшие под пол.
Муравьиная царица —
Многодетная вдова,
Лишь бы оплодотвориться,
Лишь бы век была жива!
Вы до динозавров жили —
Ради Матери-вдовы
Охраняли и служили, —
Нас переживёте вы
С нашим обществом и властью,
С нашей сетью, что в мозгу
Тянется — стремленьем к счастью,
Пульсом времени — к виску…
И не просто ведь мелькая —
Всех успешней и живей,
Создана тобой такая
Сеть, обычный муравей!
Вот и в мире насекомых,
Как у вирусов, грибов
И растений, жизнь не промах —
От господ и до рабов…
* * *
Дождик, словно бы художник,
Точечник или чертёжник,
Словно школьник — по доске,
Всё рисует на песке.
Он рисует тонко-тонко.
Не бумага, не картонка —
Только воздух и земля
Для его картины, для
Чуткой акварельной влаги,
А листвы трепещут флаги.
Дождик-импрессионист —
Хоть и светел, но тенист.
Вся природа — галерея.
Облако, над миром зрея,
Выплеснет всю душу на
Гладь сухого полотна
Бескорыстно. Так и мне бы,
На холсте рисуя небо,
Передать всю живость черт,
Глядя прямо сквозь мольберт!
Что ни капля дождевая,
То растущая, живая,
А мой лист раскис от слёз,
От воды — совсем белёс...
Лишь бы не пустым, занудным,
Долгим, скучным, беспробудным —
Как уйти в глухой запой, —
Дождик, не рисуй, так пой!
* * *
Перемены погоды
Всё ж бывают сильней,
Чем пустые невзгоды
Тихих, замкнутых дней.
Жар сдвигая иль холод,
Проведя полосу,
Бьёт невидимый молот —
Вызывает грозу.
Я люблю этот шквальный
Ветер — в бок, по лицу.
Да, с такой наковальней
Повезло Кузнецу!
Эти сизые тучи,
Чей куётся металл,
Так крепки и могучи!
Поднимается шквал,
Закаляется небо,
И творя, и круша,
Не погибнуть в огне бы —
Пламенеет душа.
И, хотя жутковато,
Пусть кастрюли гремят.
Чувство — шероховато,
Да и с виду — помят.
Варят, варят похлёбку —
Не удар, так ожог,
Точно выбило пробку,
На пределе — движок.
Слава Зевсу, Перуну,
Слава тысяче муз!
Лучше скину, как сплюну,
Тяжкий груз — и уймусь.
* * *
Столько звуков и цветов
В эту солнечную пору,
Словно бы поднялся в гору —
И весь мир обнять готов.
Наше светлое окно
Приоткрыто — и прохлада
Льётся, льётся, как рулада…
Даже ночью — не темно.
Ты уснула до утра, —
Как на чудо, тихо гляну,
Но будить тебя не стану, —
Жизнь и так ко мне щедра.
Радость разных мелочей,
Взгляд в одну свернулся точку,
Счастье, точно в оболочку,
Кутает в тепло лучей.
Пахнет скошенной травой,
Пахнет белою сиренью.
Птицы предаются пенью,
Воспевая мир живой.
Никогда я не был так
Счастлив, как в начале лета,
Без обратного билета
В тлеющий осенний мрак…
Ковлагин Вячеслав
РОДНИК
Присыпан старою листвой,
Корягою накрыт сухой,
Под тенью дуба в один миг
Из недр земли пробил родник.
И где вода берёт начало,
Сильнее струйка зажурчала.
Тропинкой мимо шёл солдат
Из медсанбата в Сталинград,
Поставил к дубу ППШ,
Скрутил цигарку не спеша.
Он местность знал наверняка,
И не было тут родника.
Убрал корягу, всякий сор,
Воды сильнее стал напор.
Наполнил флягу, сам напился,
Водой студёною умылся.
Родник быстрее побежал,
Боец же к фронту поспешал.
Когда в садах всё зацвело,
Вернулся тот солдат в село.
Родник он вскоре отыскал
И часто воду с него* брал.
В тени под дубом посидит,
О чём-то о своём грустит…
Приходит редко на родник
Уж не солдат, давно старик.
Он вспоминает тут ребят,
С кем отстояли Сталинград,
И по морщинистой щеке
Бежит слеза как в роднике.
Летят года как облака,
Давно уже нет старика.
Лежит один в сырой земле,
Родных не стало на селе,
И только помнит лишь родник,
Что был солдат, и был старик…
___
*Просторечие.
Колмогорова Наталья
ЧЁРНЫЙ ХЛЕБ
Зачем так рано прилетели
В наш край несчастные грачи?
Ещё безумствуют метели,
Ещё мороз трещит в ночи.
Сидят, нахохлившись, на гнёздах,
Земли распаханной черней,
И как бездушно смотрят звёзды
На умирающих грачей!
Лежат на улицах сугробы —
Седые айсберги зимы;
Спешат по тротуарам снобы,
Не поднимая головы;
Они не ведают (как странно!),
Что здесь, в преддверии тепла,
Уже случилась птичья драма
И Смерть расправила крыла…
И я спешу тропинкой мимо,
Как будто глух, как будто слеп…
И лишь старик у магазина
Грачам бросает чёрный хлеб.
Крутова Марина
НАСЛЕДСТВО
Где-то там, где дома приникают к земле,
Где застывшее время ко всем безучастно,
Мне в наследство достался заросший участок,
Да изба, прислонённая боком к ветле.
На облупленный шифер налипла листва,
Словно силясь прикрыть неухоженность дома.
И ветвей рукава, будто свыше ведомы,
Обнимают его по законам родства…
Опустевший давно — не приют, не очаг, —
Доживает свой век по-крестьянски покорно…
Здесь, из этой земли, силу черпали корни,
Но о них облетевшие листья молчат…
Лебеда и полынь — старожилы глуши.
Сотню вёрст прошагай — тишина бездорожья…
Здесь наследство моё: не от бабушки — божье.
А вокруг — ни души.
СОЛОВЬИНЫЙ ПЛАЧ
Я слышала сегодня соловья…
Он ноты рассыпал, как будто бусинки.
И отзвуки мелодии, звеня,
Катились над рекой в потоке музыки.
Он прилетел туда, где много лет
Насвистывал влюблённые признания…
Но зарослей прибрежных больше нет:
Всё срублено. Зачем? Ответ не знаю я.
Остался голый берег без кустов,
И негде прятать гнёзда — делать нечего!
Но соловей — один — запеть готов:
Пронзительно, волнующе, доверчиво…
Свои мечты он посвятил кому?..
Тот соловьиный плач звучал по прошлому.
Он пел, казалось, детству моему,
И лучику ольхи, сквозь грязь проросшему.
***
Весна натянула канву небосвода
На пяльцы ветвей, оголённых, как трости.
Сняла белоснежную шапку природа,
С поклоном земным поприветствовав гостью.
Река, пробудившись от сна ледяного,
Поглубже вдохнув, берега затопила…
Картина красива, хоть это не ново.
Но есть в ней иная великая сила:
Из тёмной земли, глубиной закалённый,
Сквозь время и сон, несмотря на запреты,
Пробьётся росток, молодой и зелёный —
Как символ весны. Как предчувствие лета.
Максимычева София
***
Небес июньских синева.
Расплавлен воздух, заставляя
Пыльцу беспечно оседать
На лапках пчёл. Пернатых стая,
Укрывшись в густоте листвы,
Щебечет о своём на птичьем,
Здесь ветер, тих и шелковист,
Ласкает кожу по привычке.
Всё — нега тёплая, покой,
А шаг людской неторопливый.
Так лето ко́ротко порой,
Что усмиряет всю строптивость.
Застыла Буддой стрекоза
В сияньи золотого света...
И думаешь, кому сказать,
Что счастье — это сплав моментов.
Никифорова Татьяна
КАК ЭТО БЫЛО ВСЁ ДАВНО
Остался далеко мой дом,
В родном краю, в объятьях сада.
Уснул он тихим сладким сном
Под шум дождя и листопада.
В нём ни души теперь, но всё ж,
Мне хочется туда вернуться.
Надеешься всегда и ждёшь,
Чтобы однажды там проснуться.
Как это было всё давно.
Огонь в печи лизал поленья,
Зима вздыхала за окном
И слышалось метели пенье.
И маме было нелегко —
Я помню, как она из хлева
Несла парное молоко.
Его мы пили с тёплым хлебом.
Односельчане часто к нам
На посиделки приходили.
Беседа словно по волнам
Плыла за чаем. Так вот жили.
Теперь в деревне никого,
Лишь ветер грустно треплет крыши.
И голос детства моего
Остался там. Его я слышу.
Где это детство, где оно,
В каком тумане растворилось,
Какой тропинкою ушло?
Или всё это мне приснилось?
***
Ещё зимы не тронуты снега.
Метель волшебная гуляет в поле,
Цепляясь за крутые берега
Бегущей подо льдом реки в неволе.
Срывая льдинки с елей, как с ресниц,
Клокочет, напевает что-то ветер.
В лазурном небе тает пенье птиц,
И под лучами стал мой город светел.
Вот-вот и по дорогам ручейки
Проторят путь неведанный, и скоро
Нас позовут живые родники,
Порадуют весёлым разговором.
Новиков Андрей
ОТЧИЙ КРАЙ
Здесь отчий край и деревенька,
И ангел из золы дотла,
И дом, где каждая ступенька
Мне пела и меня вела.
Где дым трубой и каждый весел,
День длился счастьем без конца.
Холмистые толпились веси
За синим лесом у крыльца.
Всё так же робко сердце бьётся,
Прохлада забралась туда —
В проём дубового колодца,
Где точно плавает звезда.
Я сохранил заборы эти,
Нас, конопатых сорванцов,
Что лазили в густые плети
Белоголовых огурцов.
Здесь жизнь осталась в первой трети,
Открыв свою простую суть —
В полях — хранителях столетий,
Где храм указывал нам путь.
ЗАКАТ НАД РЕКОЙ
Закат блестит на полусонном сгибе,
Кончается тлетворный душный день,
Вольготно только рыбе в водной глыбе
Отбрасывать серебряную тень.
Там донная мальком лютует залежь,
Там толща вод упряма и сложна,
Близка добыча, да ухи не сваришь,
Свобода мне, а не реке важна.
Зелёным соком манит воздух чистый,
Душа подобна стрекозе сквозной,
Крылами ловит отсвет слюдянистый,
В попытке стать природой и собой.
ПОСЛЕДНЕЕ ТЕПЛО
Мне — упорный ветер с юга,
Нетипичный в сентябре,
Оголённая округа,
Дождик тёплый на заре.
Через заросли бурьяна
На осенние поля
Днями лист летит багряный,
Но тепло хранит земля.
Угасающее лето,
Тлеет чёрная трава,
Но какая память света
Сквозь кусты и дерева!
Вот ручей струится тонко,
Входит в осень без труда.
И целует рот ребёнка
Тёплая ещё вода.
УСТАЛЫЙ ВЕК
Пустынный мыс и берег пенный,
И одичалый пляж песком лучист,
Жизнь быстротечна, смысл её священный,
В обрывке фраз прохожего в ночи.
Неверен свет и правила утраты,
Как смена вех идут судьбе в зачёт,
Свободы нет и снова виновато
Усталый век пожмёт тебе плечом.
Павлова Татьяна
ОСЕННЯЯ ПАЛИТРА
Ветер играет на клавишах душ,
Город смакует тональность минора.
Долго любуется в зеркале луж
Осень своим многоцветным убором.
Тёмная зелень, как глаз её цвет.
Осень-колдунья и осень-кокетка
Лету, смеясь, посылает привет:
Машет едва позолоченной веткой.
Словно корона, из листьев венок,
Осень себя нарекла Королевой:
Каждое дерево, кустик, цветок —
Всё покорится сезонным напевам.
Яркие краски прольются с ветвей,
Как благодать: очищающе-нежно.
Станем духовно богаче, светлей,
И огонёчком зажжётся надежда.
Кроны расцветкой своей подтвердят
Неотвратимость поры увяданья.
Горечь рябины как привкус утрат.
Не миновать череды расставаний
С теми, кто радует наши сердца.
Если вглядеться в небесные дали,
Можно заметить улыбку Творца
С лёгким оттенком осенней печали.
В МАРШРУТКЕ
Предновогодьем светится душа,
Но о работе забывать негоже.
Поэзия, страницами шурша,
Томленьем строк сознание тревожит.
Украшен город, в солнечных лучах
Умылся кремль, улыбнулся Богу.
Я растворилась в чтении, зачах
Росток тоски. Венчающий дорогу
Мне скоро будет виден поворот.
Обычный день с надеждою встречаю.
Поэзия — мой компас и оплот,
Я ей горю, и я по ней скучаю.
Рассудок Вдохновением пленён,
Волшебно-зимних строк блестят идеи.
Пусть каждый, кто талантом наделён,
Не обжигает творчеством, а греет.
СЛУЧАЙНОЕ ВДОХНОВЕНИЕ
Пройтись в обед по набережной Волги,
Лицом прохладу ветра ощутив.
С природой разлучённая надолго,
Забыла вод смиряющий мотив,
И кажется: насущные невзгоды
Взовьются в бесконечность облаков.
Я чувствую: дыхание свободы
Играет заготовками стихов.
Волною вдохновение срывает
Всю обречённость, суетность с души.
Ладони Волга нежно омывает
И шепчет материнское «пиши».
Петров Андрей
***
Плачет, изгибаясь, белая берёза,
Дятлом душу точит старая вина.
Что бела берёза — оттого и слёзы.
Оттого и слёзы, что, увы, черна.
Белая берёза вспоминает лица,
Листьями вздыхает, что который год
К деревцу не ходит девочка молиться:
Девочка, наверно, в городе живёт.
Девочку не тянут ветреные тени,
Девочка — царица каменных церквей.
Белая берёза, тонкое растенье,
Больше уж не будет ясным храмом ей.
Только над берёзой в небесах, высóко,
Облака святые полностью белы...
И бегут слезинки нежно-сладким соком,
И поют поэты белые стволы.
Полевиков Михаил
ЛЕДОХОД
Быть весне пора по всем приметам,
И природа словно на часах.
Вот и мне сегодня до рассвета
Спать мешали птичьи голоса.
Не вороны, не синичек стайки
Мой ночной нарушили покой —
Я увидел ранним утром — чайки
Хоровод кружили над рекой!
Их единство было словно чудо:
Белых птиц стремительный полёт
И реки проснувшаяся удаль,
Что сломала прошлогодний лёд.
Покорён гармонией земною,
Понимать учусь её язык.
Верю, что однажды надо мною
Прозвучит волнующий призыв.
Я — Природы малая частица,
Но, когда настанет мой черёд,
Прилетят неведомые птицы
И душе подарят ледоход!
ПРОГУЛКА ПО МАРТУ
Про эту чудную погоду,
Что просто Божья благодать,
Я сочинить пытался оду,
Но было слов не подобрать.
Они рассыпаны в сугробе —
Осколки солнечных зеркал —
Из них строку сложить попробуй —
Растают, только в руки взял.
В весёлой птичьей перепалке
Их уловить сумел на слух,
Но сорвались с берёзки стайки
И унеслись куда-то вдруг.
А вот вздохнул морозец юркий:
— Зря не считаешься со мной!
Расплакались в ответ сосульки:
— Мороз, а пахнешь-то весной!
Словам сердечным дал свободу,
От них тесна сегодня грудь.
Сложился стих... Не про погоду —
О той, что встречу где-нибудь.
ИДИЛЛИЯ
Небо голубое и глубокое,
Облачка — барашки, островки.
И не скучно, и не одиноко мне
У притихшей в камышах реки.
Перевёрнут сонною водицею
Лес, где ходит-бродит серый волк.
Окунька с проворною плотицею
Караулит чуткий поплавок.
И, сложив молитвенно ладони, я
Попрошу, кого не знаю сам:
— Сохрани души моей гармонию,
Верность небу, рекам и лесам.
Пономарева Елена
БЕЖИН ЛУГ
Отыграв салют, зарницы
Поспешили в свой удел.
Мелкой дробью вереницы
Легкокрылых сизых тел
В небо выстрелят. К полудню
Раскалится солнца шар
Добела, и луг безлюдный
Опояшет летний жар.
В плотной сладкой поволоке
Колоски межи косой
И цветочные головки,
Не сражённые косой.
По-над лугом тихо-тихо,
Лишь немного погодя,
День, пропитанный гречихой,
Стянет струнами дождя.
И проклюнется сквозь морок
Достояние низин,
Где покоса влажный ворох,
Конус сена и овин.
НОЧНОЙ САД
Едва в горячечных припадках
Устанет биться горизонт,
Своим естественным повадкам
Не изменив, лиловый зонт
Откроет. В сумраке незрячем
Исчезнет всё, как этот сад:
Тропа, скамейка возле дачи,
Как год назад, как век назад.
Сад вздрогнет, роскошью убранства
С лихвой осыпав, до краёв,
Своё безлунное пространство
От первой дроби соловьёв.
Всю ночь не смолкнут трели, щёлки,
Раскаты вестников любви —
Дробили в миллион осколков
Лиловый сумрак соловьи.
С ленцой последние коленца
Под звёзды вскинут… тишина.
А там, немного приглядеться —
Новорождённая луна.
ПРОСТО ВЕСНА
Ночь моросит, а утро греет
И, сквозь туманное бельмо,
Убогим путником чернеет
В сторонке дерево одно.
А в мастерской шитья и кроя
Плетётся крепкая тафта, —
Неловкость путника прикроет
В смарагдах новенький кафтан.
Дубов могучие колонны
Не нарушают тишины.
Чуть приглядеться — сосен кроны
Особой свежестью полны,
Пушит серёжки козий тальник
В ответ на раннее тепло.
Явил обилие проталин
Температурный перелом,
Из плена вырвались угодья
Речные. Льдин бегущих хруст,
От разрывного половодья,
Рождает сонм смятенных чувств.
Кто чародействует повсюду, —
Природа тайны не ясна.
Ей сто имён: Загадка, Чудо,
Колдунья, Знахарка, Весна.
БЕЗЫМЯННЫЙ РОДНИК
Безымянный родник,
Свой заветный тайник
По чьему раскрываешь веленью?
Ты узилищем скрытым на волю проник,
Пред тобой преклоняю колени.
Утром росным тайком
Я пришла босиком,
Чтобы чуткий покой не встревожить.
Отчего же встречаешь меня холодком,
Обжигаешь ладони до дрожи?
Мятной россыпи мзда,
Как крупинками льда
Пересохшее горло царапнет.
Горсть за горстью тебя исчерпаю до дна,
Твой до капли узнаю характер.
В брызгах тёмной тиши,
В час, когда ни души
Ни аукать, ни кликать не стоит,
На седом валуне напишу, разреши,
Подобрав тебе имя святое.
Потапович Татьяна
***
Упало небо в зеркало озёр
На чернь воды оттаявших прибрежий,
Заплакал лёд исщербленный и грешный,
А свет мерцал — задира и позёр.
Михаил Кульков
Вдыхая запах вешнего тепла,
Земля мечтала сбросить гнёт забвенья.
И солнца луч — источник вдохновенья
Дразнил игриво заспанную гладь.
Лишь сонный лес его не замечал,
В тени укрывшись снежного сомбреро.
Затишья сладок час перед премьерой
Весенней сказки — спутницы начал.
МЕТАМОРФОЗА
Дышала осень скукой и тоской,
Унылые листая зарисовки.
Шёл серый дождь, скользя по мостовой,
Машинам вслед бурчал по-стариковски.
Напрасно он пытался смыть налёт
Апатии со спящих лип и клёнов,
Усердно лил весь день… А утром лёд
Сковал притихший город. Удивлённый
Народ спешил, любуясь красотой
Одежд, преобразивших мир внезапно:
Деревья и кусты в броне литой
Застыли, не успев спросонья ахнуть.
Жестока ли природы круговерть?
Зима целует осень зло и страстно.
Мороз крепчал, прекрасной феей смерть
Сумела обернуться, жизнь угасла…
Рормозер Ксения
***
Вдаль, за горные вершины
Улетает птичья стая,
И как будто вслед за нею
Тянется река седая.
В роскоши ковров осенних,
Изукрашенных листвою,
Спрятаны грибы лесные
Под засохшею травою.
Вновь иду через туманы
Ранним утром к переправе,
Мелко сыплется на воду
Дождик в радужной оправе.
Тишина вокруг такая,
Что и думать нет охоты.
Только видишь, как кружатся
На реке водовороты.
Только чувствуешь дыханье
Пробудившегося ветра
И внезапно понимаешь:
Жизнь — без поисков ответа.
***
По скошенным травам, по тёплой земле,
По берегу речки, по самой воде,
По краешку летней, недолгой зари
Туманы плывут, как забытые сны.
Взбираясь на ощупь тропинкой лесной,
Вздохнут еле слышно под спящей сосной,
Прилягут в ложбинках, у старой горы,
Присядут в канавках, где спят комары…
В страну Нибелунгов, под песни ветров,
Стремятся туманы на призрачный зов.
***
Пахнет Лето Августом,
Душным полем ржи,
Маками багряными
У косой межи,
Жёлтой кукурузою,
Мятою-травой,
Спелою смородиной,
Берёзовой золой.
Пахнет можжевельником,
Шишками сосны,
Мёдом пахнет, яблоком,
Рыбой из реки.
Пахнет паутинкою
И грибным дождём,
Красною и черною
Рябиной под окном.
Пахнет Лето Августом,
Доброю землёй,
Сытостью и радостью,
Встречею с тобой.
Сальникова Тамара
ПОЛЯ
Не изменила Русь полей,
Лишь разменяла рожь на травы,
Но так же серый соловей
Поёт среди резной дубравы,
Быть может только чуть смелей.
Колосьев золотистый фон
Сменился на ковёр зелёный,
Стрекозьих тонких крыльев звон,
Всё так же в солнышко влюблённый,
Струится с летом в унисон.
Из плодородия земли
Бурьян напился и разлился
Заняв всё, что не сберегли.
В его дурмане растворился
Дух хлебный, канувший вдали.
Не утихает жизни ход,
Лишь очертания меняет.
Но тот же пламенный восход
Лучами землю обнимает,
Малиной крася небосвод.
Своею милостью даря,
По-прежнему полями дышит,
Душой за каждого боля,
Всех понимает и всё слышит
Родная русская земля.
Самусенко Галина
ДОЖДЛИВЫЙ ОСЕННИЙ БАЛ
Воробей за окном
вспоминает ушедшее лето
и горюет о тёплых
сухих и погожих деньках.
Осень правит свой бал,
в разноцветное платье одета.
И сверкает дождинками
платья нескромный запáх.
Осень в вальсе кружит
в паре с ветром
по мокрым дорожкам.
Дождь им такты считает,
но, кажется, всё невпопад.
В вихре вальсовых па
растрепалась причёска немножко.
И срываются листья,
в промокшем саду — листопад.
Ветер шепчет слова
о любви, небывалой на свете.
И краснеют рябины,
румянец стыдлив у осин.
Осень правит свой бал,
кружит в танце листвы разноцветье
под признанье в любви
и дождя нескончаемый сплин.
СИРЕНЕВЫЙ ВАЛЬС
Бело-розовой пеной сирень
затопила родное село.
Пробуждая сверкающий день,
солнце в утреннем небе взошло.
За околицей звонкий простор.
Надышаться никак не могу.
Солнце, выскочив на косогор,
пьёт хмельную росу на лугу.
Я иду по селу не спеша…
Здесь и воздух до боли родной.
Наполняется счастьем душа, —
я иду по дороге домой.
А сирени тугая волна
в палисадниках льёт через край.
Хороша ты, моя сторона,
деревенский сиреневый рай!
Исходи я хоть сотни дорог,
не порвётся с Отечеством нить.
Только здесь, где родимый порог,
мне дано и дышать, и творить!
ПРИШЛА ЗИМА
Неужто наконец пришла зима!
Свершилось то, о чём мы так мечтали.
В пушистый снег закутались дома,
деревья в парке.
За рекою дали
открылись первозданной белизной.
Раскисшая земля чуть-чуть окрепла.
Похрустывает ломко под ногой
ледок.
И будто снежным пеплом
подёрнулись рябины угольки,
бурьян принарядился за канавой.
И осуждать теперь нам не с руки
сырую осень.
Пусть уходит, право.
Пусть заберёт с собою гнёт тоски,
свинцовых туч и мо́кряди простудной.
Я вовсе не о ней пишу стихи.
Искрится снег,
и вечер чудный…
Сауков Геннадий
***
Восходит солнце и лучами,
Как стрелами, пронзает лес,
И предстаёт перед очами
Мир, полный сказочных чудес.
Сосновый бор, дождём умытый,
Едва воспрянул ото сна,
Живыми бусами расшитый,
Сияет, как сама Весна.
Как капли жемчуга, дождинки,
Так тяжелы, что их держать
Устали тонкие хвоинки,
И начинают уж дрожать.
Ещё чуть-чуть и вниз сорвутся,
Полёта счастье испытав,
Через мгновенье разобьются,
Собою землю напитав…
Вот так и наша жизнь промчится,
Вот так и наш придёт черёд,
И что должно, то и случится,
И никого не обойдёт…
Соколов Николай
ЛОВЛЯ
На берегу сижу, в тиши
Гляжу на речку.
Ночь. Поплавок. И ни души.
Вверху Путь Млечный.
Река тиха, лишь редкий всплеск
Колышет воду.
Подмигивает звёздный блеск
Волн хороводу.
Клёв слаб, а я тому и рад —
Не в рыбе дело.
С природой быть — вот это клад —
Душой и телом:
Взять слиться с шорохом листвы,
А после мне бы
Блеснуть, как чешуя плотвы,
И взвиться в небо.
Потом, скользнув по леске вниз,
В дно упереться,
А, вынырнув, теплом кострищ
Скорей согреться.
Набраться ароматов трав,
Укрыться тенью,
Трель птицы редкой подобрав,
Стать сновиденьем...
Вдруг чую — затекло бедро,
Очнулся словно:
Эмоций полное ведро.
Вот это ловля!
Степанова Лидия
ЛАНДЫШИ
Зайдите в майский лес — природы храм,
Под кружевной шатёр ветвей зелёных,
Чтоб прикоснуться к маленьким цветам.
Они весною скромно-потаённо,
Как свечечки, белеют средь травы,
И словно благовонья воскуряют
Во славу жизни каждый май, и мы,
К ним наклонившись, аромат вдыхаем.
О ландыши! В них столько чистоты!
Такая свежесть и такая нежность!
Сам свет небесный, кажется, безбрежно
В них растворился отблеском мечты.
ПРОЩАНИЕ С ЛЕТОМ
Так нежно, так мягко прощается лето,
Развесив в кустах кисею паутин.
Последние бабочки шлют мне приветы,
Порхая над клумбою возле рябин.
А солнце так ласково светит сегодня,
Что заново ценишь всю щедрость его.
Ещё одно лето уходит Господне,
Вершит на прощанье своё волшебство.
Так хочется взглядом вобрать все красоты,
Чтоб душу наполнить надолго и впрок,
Как полнятся мёдом душистые соты,
Чтоб в них настояться в положенный срок.
Вот пышная роскошь больших георгинов,
А вот фейерверк из шаров золотых!
Нет краше, чем позднего лета картины,
Недаром душа растворяется в них.
Студенцова Ольга
***
Как хочется, чтоб ты меня нашла,
моя весна, волшебная и яркая.
Чтоб, отложив заботы и дела,
нас одарила тёплыми подарками.
Чтоб солнце ослепило, отобрав
остатки разума и логики упрямой;
ручьи запели, льдины разорвав;
и заиграла самой сочной гаммой
любовь-искусница. А где-то между звёзд
нарисовал волшебник милый образ.
Потух горящий от обиды мост,
и замер на отметке счастья компас.
***
Малиной зарастает старый сруб.
Пронзают корни дерево.
Огрехи
скрывает зелень.
В середине куб —
печи останки.
Словно для потехи
улитки в ряд заводят хоровод.
Кипрей активно радует цветеньем.
Разруха временем безжалостно метёт,
стирая след людей без уважения.
Но грусти нет в живом процессе том:
природа всё, что взято, возвращает...
Пьянит малины сок под языком
с большой горячей чашкой Иван-чая.
Сушакова Виталия
REFLECTION
Just look at the water —
And you’ll understand
The Sense of Creation,
Its Power, my friend.
The Sense of Creation
Is clearly seen
In fizzy reflection,
That waters can bring.
The water’s like mirror,
No wind and no storm —
Reflection’s so clear!
So purely born.
But when it is storming,
No features are seen,
Original forming
Is so indistinct!
Our Spirit’s reflection
Of Beautiful Source —
The Lord of Creation,
The Wonder of Worlds.
So let’s keep the waters
Delightful and clean,
And let God enjoy us —
Reflections of Him.
Перевод автора :
ОТРАЖЕНИЯ
Просто посмотри на воду — и ты поймёшь суть Мироздания, его силу, мой друг. Суть Мироздания ясно видна в волнистом отражении, которое могут нести воды. Вода подобна зеркалу, без ветра и шторма — отражение такое чёткое! Так чисто рождается. Но во время шторма не разглядеть черты, первозданные формы так неразличимы! Наш Дух — отражение Прекрасного Источника — Хозяина Мироздания, Волшебства Миров. Так давайте же хранить свои воды приятными и чистыми, чтобы Бог мог наслаждаться нами — Его отражениями.
Чупраков Дмитрий
КУСОЧЕК НЕБА
Мгновений сколько теряем где-то.
Дела, заботы, проблем не счесть.
А мне бы только — кусочек неба,
Глоток свободы. Знать, что ты есть.
Пусть на рассвете трепещут клёны.
Пусть дарят радость в лугах цветы.
Попутный ветер ласкает кроны.
Я улыбаюсь, а где-то — ты.
Шагну налево, шагну направо,
В путях петляя, но — не кривя.
Звенят напевы, смеются травы.
Страна родная шумит моя.
А над рекою мечтает лето —
Совсем по-птичьи, без суеты.
Вдвоём со мною — кусочек неба.
Мир безграничный, и в нём есть ты.
Дата: 2018-09-13, просмотров: 1088.