образовательного процесса и образовательных систем

    Познаваемость образовательного процесса и образовательных систем связывают с получением достоверных, истинных знаний об объектах познания. Истина выступает в качестве универсальной цели познания, но при этом представления об Истине и путях её достижения складывались в рамках различных гносеологических концепций, отражающих разное понимание природы познания.

Основные гносеологические модели (ОГМ), выделенные Н.В. Бряник (1):

1. Объективистско-гносеологическая модель («1-я ОГМ»)

2. Конструкционистская гносеологическая модель («2-я ОГМ»)

3. Символическая гносеологическая модель («3-я ОГМ»).

В объективистско-гносеологической модели п ознание рассматривается способ запечатления и воспроизведения в познаю­щем субъекте реальной действительности, окружа­ющего нас мира. То есть, познание понимается как отражение .

«Согласно концепции отражения, познание начинается с воздействия предметов внеш­него мира на органы чувств человека. В результате этого воздейст­вия у человека возникают ощущения и восприятия, сохраняемые памятью. Из сравнения ощущений рождаются суждения, а со­поставление суждений дает всё остальное знание. Таким обра­зом, познание распадается на два этапа: 1) формирование чувст­венных образов и 2) мысленная обработка чувственных данных (их разложение, выделение отдельных признаков и обобщение в понятия)» (16, с. 133)

Основным методом познания считается объяснение познаваемо­го мира, основной целью - выявление сущности познаваемых предметов (эсенциализм)

Для объективистско-гносеологической модели познания характерна следующая трактовка природы знания: из всего разно­образия человеческих представлений и образов знани­ем является только то, что в той или иной форме (той или иной степени) соотносимо с миром самих вещей, предметных связей и так или иначе зависимо от них. Знания — это совокупность познавательных образов, об­ладающих сходством с познаваемым объектом, являю­щихся его «портретной» (зеркальной, фотографической) копией.

Подобный критерий знания, во-первых, отсека­ет от него мир грез и фантазий и все то, что построено на голом воображении; во-вторых, максимально стре­мится оградить мир знаний от привнесений, идущих со стороны самого познающего — знание отличается от мнений, верований, идеалов, норм, оценок и пр. Исходя из этого, внутренняя логика «1-й ОГМ», при­нуждаемая принципом реальности, заставляет совер­шить такой ход мысли: раз в знаниях раскрывается мир вещей (процессов, связей, отношений, изменений, свойств и пр.) как они есть сами по себе — значит, в знаниях перед нами предстает подлинное бытие. Та­кая трактовка знаний отвечает духу платоновско-аристотелевской традиции. Поскольку мир подлинного бытия категориально был определен как сфера сущности, то и подход, отождествляющий природу знания со сферой сущности, получил специ­альное название — «эссенциализм» (от латинского слова «эссенс» — «сущность»).

Истина является той мерой, с помощью которой устанавливается соответствие знаний подлин­ной природе самих вещей (процессов, свойств), т.е. ис­тина понимается как соответствие. Концепции истины, рассматривающие её как соот­ветствие идей реальности, называются корреспондентскими. Под словом корреспонденция понимается отношение со­ответствия.

В конструкционистской гносеологической модели п ознание предстает как спо­соб сообразования познаваемого объекта с познающим субъектом. Познание (по Канту) по своей сути оказывается творением, созида­нием, конструированием познаваемого предмета. Такое познание в основном ориентировано на его описание .

Если строго следовать логике рассмат­риваемой «конструкционистской модели», то сконст­руированный познаваемый предмет, собственно, и яв­ляется искомым результатом — продуктом познава­тельной деятельности. Поскольку конструирование происходит благодаря тому, чем располагает познаю­щий субъект, значит, знания в самом первом прибли­жении можно определить как своеобразные трансфор­мации способностей познающего субъекта. Никакого воспроизведения сущности познаваемого в знаниях не происходит. В знаниях мы имеем мир, являю­щийся человеку.

Истина и ее критерий отдаются в полное ведение субъекта, замыкаются в кругу его деятельности. По Канту, истина представляет собой со­гласованность знаний с законами мыслительно-рас­судочной деятельности, а, соответственно, заблужде­ние — несогласованность знаний с законами рассуд­ка. Такая концепция истинности получила название «теория когеренции» (от латинского слова «когеренция» — «согласование»).

В символической гносеологической модели исходные составляющие познания — познаваемый объект и познающий субъект — понимаются как миры смыслов, выражающие себя и заявляющие о себе в языковых символах . Окружаю­щий мир (насколько бы он не был удален от местопребывания человечества) несет в себе множество смыслов, имеющих непосредственное значение для человеческой жизнедеятельности или не имеющих такового. Сущность познаваемого вызывает интерес в силу именно несомого им смысла. И другого спосо­ба познать сущность, кроме как через обращение к ее смыслу, у нас нет.

Знание в «3-й ОГМ» понимается как  объектно-субъектное образование, слитое с языком. Зна­ния и язык неразделимы и составляют единое це­лое: язык и представляет собой реальность знания, он есть «знаниевая» реальность. В контекст такого по­нимания языка органично вписывается идея «дискур­са» (речевых практик) как непременного условия любой деятельности, в том числе и познавательной.)

В качестве основного метода познания в этой гносеологической модели признается метод понимания – основной метод герменевтики.

В рамках этой модели познания признается объективность ис­тины, но если в «1-й ОГМ» осно­ванием объективности истины является соответствие познаваемому объекту, то для «3-й ОГМ» таким осно­ванием являются бытийственность, реальность самих символов.

Своеобразие трактовки истины в рас­сматриваемой модели, прежде всего, заключается в том, что она погружается в контекст культурно-ценност­ных явлений и рассматривается как особая ценность. Для конкретизации данного тезиса можно отметить, что в теолого-символическом мировоззрении П.Фло­ренского вопросам истины уделяется большое внима­ние. Но если обозначить принципиально важные для него положения, то Истину (именно так — с большой буквы) он (П. Флоренский (15), Э.Кассирер) сопрягает с нравственными и эстетически­ми ценностями — Добром и Красотой. С теоретичес­кой точки зрения развиваемой в русле именно симво­лической модели познания, принципиально важный для него тезис связан с онтологическим обосновани­ем истины; можно сказать более определенно — с обоснованием онтологического статуса истины. Ведь истина для него является свидетельством подлинного слияния энергий двух центров бытия — познаваемого и познающего, отсюда истинное означает подлинное.

Современная теория познания выстраивается на основе всех трех моделей, потому что каждая из них отражает какой-либо аспект постижения человеком мира. Но можно обнаружить, что люди отдают предпочтение какой-то одной из трех исследо­ванных «ОГМ», что проявляется в их стиле мышления. В связи с этим проблема познаваемости образовательного процесса и образовательных систем будет решена на основе такого способа познания, который будет исходить и из возможности познания мира, существующего независимо от нас, и из особенностей познания, которые определяются тем, что предмет познания конструируется его субъектом, а знание неразрывно связано с языком, который является не только средством обозначения, но и отражает смысл события, организованного и пережитого человеком в процессе познания мира.