чении задуманных начинаний и действий). Сюда включается природное окружение, приметы странствий, территории оби­тания народов, незнакомый характер нравов и реализация идей в направлении мировых онтологий. Временной ход миграции отличается различной циклической напряженностью – утрен­ние часы восходов и закатов, бытовое окружение, перепады ландшафтов, нарастание новых циклов движения, собствен­но, длительность передвижения. На временной пласт теку­щих события накладывается историческое время: памятники материальной культуры, элементы городских цивилизаций, социально-институциональные структуры, мир организаций и т.д. В миграционном процессе обнаруживают себя образы фрагментарной историчности, «времен года», человеческих возрастов, проявления разновременности в традициях и пере­житках, ростках и начатках будущего.

В этом отношении можно сослаться на тему хронотопа (времени-пространства) у И.В. Гете, которая является объеди­няющей по отношению к зримости, «видящему глазу», «культуре глаза» как своеобычного центра, первичной и последней инстан­ции внешних чувств и внутреннего переживания. Согласно М.М. Бахтину, на материалах рассуждений И.В. Гете о культуре зрения могут быть выделены «ответственные понятия и идеи», которые позволяют наглядно понимать сложные пространственные про­цессы, представлять их адекватные модели¹³.

Миграционный опыт позволяет видеть и понимать поколен-ческие различия народов, особенности социальных группировок, качественные отличия эпох, творческие усилия. Расширяющиеся познавательные, обыденные впечатления, неотрывное внимание к калейдоскопичности примет жизненного мира требуют особой заботы и работы зрения, соответственно, порождают переходы к постижению социального времени. Его направленностью являют­ся контрасты образа жизни, общественных статусов, понимание собственного прошлого (родины) и положения на новых путях и дорогах, которые устремляют взгляд в перспективную реаль­ность.

В результате миграция приобретает устойчивый универсаль­ный статус как порядок отправлений, производство знаний об окружающем мире, произвольный выбор моментов исканий и т.д. В онтологическом смысле осуществляется поиск не только географических территорий, но и «самого себя» как условия выживания в новых обстоятельствах. На этой основе можно

Феномен миграции

разделять образы жизни отдельных народов (народонаселения) и его представителей, собственно, «мигрантов». Как следствие, в границах миграционного процесса следует различать выбор причинно-следственных взаимозависимостей, прежде всего в отношении отправления в «путь» и «выбора дороги». «Прибытие как событие» должно быть оправдано качеством особого ми­грационного опыта, первоначальных намерений перемещений в пространстве-времени, актов отправления как стремления продвигаться в дальнейший путь. Измерение последнего проис­ходит в закономерной причинно-следственной цепи транзитов как «транзитной антологии». Феномен мобильности оказывается более ограниченным, чем миграционный процесс, который пред­стает универсальным в связывании различных целостно пред­ставленных порядков. Так, конкретный действующий человек практикует миграционное существование в междумирии культур, типов поведения и образа мыслей. На основе выделенных пред­метных оснований могут быть указаны следующие модификации понятия миграции.

Миграционное поведение раскрывает общие и специфические закономерности, механизмы взаимодействия различных соци­альных подсистем с окружающей средой в формах отражения и сознания человека. «Человек мигрирующий» как живой, социально-человеческий организм обнаруживает способность воспринимать, перерабатывать, закреплять и использовать социальную информацию для приспособления к условиям существования и регуляции внутреннего состояния. Динамика конкретных социальных моделей поведения образует систем­ное единство, которое обеспечивает направленность реакций в направлении полезного результата, корректировки целера-циональных поступков, вхождения в общественные программы действий, ценностно-нормативные представления в границах материальной и духовной культуры, общую регуляцию соци­альных институтов, политико-правовых и морально-этических подсистем.

Миграционное существование предполагает непосредственную жизненную атмосферу поступков и действий, неспециализиро-ванность поведения по отношению к рационально усвоенным нормам и ценностям. Не случайно, мигранту следует «решиться на определенное предприятие» вне целеуказания осмысленных доводов. Речь идет о фактической жизни субъектности, в особых режимах индивидуального сознания и онтологических структу-