Мы полагаем, что исследование особенностей и роли интерпретации в процессе наивного философствования заостряет внимание на двух принципиальных вопросах эпистемологии, сформулированных Л.А. Микешиной. Во-первых, это вопрос о возможности и принципах синтеза когнитивных практик. Выделяются два типа когнитивных практик. Первый тип строится по образу и подобию естественных, «строгих» наук, второй тип берет за образцы гуманитарные и художественные формы мышления. Первый тип соответствует рассудочно-рациональной (картезианской) традиции в гносеологии, а второй тип - экзистенциально-

13 См.: Comrie B. Language universale and linguistic typology: Syntax and morphology. Chicago, J981. P. 74.

14 См.: Панина Е.М. Рационализм и эмпиризм в исследованиях лингвистических универсалий // 'Вестник Московского университета. Сер. 7. Философия. 2001. № 5. С. 26.

245

антропологической традиции.¹⁵ На наш взгляд, наивное философствование может служить примером своеобразного синтеза когнитивных практик. Данный синтез возможен, если доверять интерпретирующему субъекту, признавать фундаментальную, продуктивно-эвристическую роль целостного человека в эпистемологии.

Другой принципиальный вопрос - это переосмысление и переоценка многих когнитивных форм и феноменов, «преследуемых» за их своего рода маргинальность и несоответствие, например, идеалам классической научной рациональности.¹⁶ В этом плане наивное философствование, конечно, можно рассматривать как маргинальный феномен, поскольку он близок к иррациональному, экзистенциальному - вообще эмпирическому в субъекте и его познании. Однако, на наш взгляд, это не более чем предубеждение, которое нуждается в преодолении, поскольку в детском мышлении наличествуют необходимые базовые структуры рациональности, обеспечивающие возможность интерпретации философских проблем, а также у ребенка есть необходимые субъектные предпосылки, мотивирующие данную интерпретацию как своего рода «ответ» ребенка на «вызовы» бытия.

Как «человек интерпретирующий» субъект предстает, как отмечает Л.А. Микешина, в контексте онтологической герменевтики, понимание которого предполагает разграничение субъекта отвлеченно-теоретического мира и субъекта как «индивидуально ответственно мыслящего» в реальном бытии-событии. Познание, понимание и интерпретация предполагаются укорененными в историческом, социокультурном и даже эволюционном (биологическом) контексте, тесно связанным с традицией, историей и жизнью вообще.¹⁷ Микешина отмечает также, что активность субъекта интерпретирующего значительно выше активности субъекта отражения, ведь в отличие от последнего он обладает неким объемом знания, владеет приемами смыслополагания, обладает внутренним личностным смысловым контекстом, включен в коммуникацию и постоянно находиться в диалоге с Другим. Таким образом, между нахождением, «добыванием», конструированием истины и

¹⁵ См.: Микешина Л.А. Философия познания... С. 51-52.

¹⁶ Там же. С. 14.

¹⁷ Там же. С. 74.

246

образованием-становлением         субъекта      интерпретирующего

обнаруживается фундаментальная сущностная связь.¹⁸

Мы считаем, что доверие ребенку как интерпретирующему субъекту необходимо, поскольку он не вне, а внутри познаваемого мира, структурируемого им в соответствии с его целями. Искусственная отчуждаемость, противо-поставленность миру или нахождение внутри него предстают как наработанные приемы, которые затем онтологизируются.¹⁹ Доверие, на наш взгляд, предстает как единственно возможная позиция, но оно не сводится к наивному доверию показателям органов чувств и мышлению ребенка, а предполагает осознание предпосылок и пределов такого доверия, включает самооценку и самокритику как неотъемлемый атрибут познавательной деятельности вообще.

В чем заключается суть принципа доверия? В установке, что следует исходить из «живой конкретности» познающего, его участного мышления и доверять ему как ответственно поступающему в получении истинного знания и в преодолении заблуждений. Устремленность субъекта познания к истине - это своего рода «презумпция», которая имеет серьезные онтологические основания в когнитивной, социокультурной и личностно-индивидуальной сферах."

Традиционно в эпистемологии господствовал обратный принцип - принцип недоверия, сомнения. Однако можно увидеть и иную традицию, имеющую свои корни, например, в знаменитом тезисе Протагора о человеке как мере всем вещам. В трактовке М Хайдеггера, «человек есть мера», поскольку он пребывает в круге доступного, несокрытого, непотаенного (алетейи). Непотаенность сущего органична «разным (для каждого человека) кругом внутримирового опыта». И именно «человек каждый раз оказывается мерой присутствия и непотаенности сущего благодаря своей соразмерности тому, что ему ближайшим образом открыто, и ограниченности этим последним, - без отрицания закрытых для него Далей и без самонадеянного намерения судить и рядить относительно их бытия и небытия».²¹

18 См.: Микешина Л.А. Философия познания... С. 19. 19 Там же. С. 159.

20 Там же.

21 Хайдеггер М. Европейский нигилизм // Проблема человека в западной философии. М., '988. С. 264-265.

247

Если не руководствоваться принципом доверия интерпретирующему субъекту, то, например, в ходе образовательного процесса философская пропедевтика столкнется с неразрешимой проблемой объективного оценивания уровня философской рефлексии учащихся. Ж. Боте, например, представляет следующую статистику объективности оценивания работ учащихся: при оценивании сочинения по литературе необходимо 78 проверяющих, математики - 13, физики - 16, а философии - 127 проверяющих.²²

На наш взгляд, необходимое доверие обеспечат равноправные взаимоотношения в ходе образовательного процесса, что и решит в конечном итоге проблему оценивания. Она будет снята сама собой после того, как оценки превратятся в процедуру фиксации «уровня» философской рефлексии и в соответствии с этим каждый ученик будет иметь персональную шкалу оценивания.²³ С таким же успехом оцениванию со стороны учащихся подвергается и философская культура преподавателя, и если сейчас это происходит негласно, то в случае равноправных взаимоотношений психологическая острота вопроса «о судействе» снимается дружеским поиском общих точек мировосприятия и миропонимания.