Первые годы диктатуры осложнили унаследованную ситуацию. Центральная и местная власти полностью оказались в руках военных. Посетивший Португалию в мае 1927 г. французский журналист хорошо описал тот период: «Эта диктатура имеет особенный характер (sui generis), командование осуществляется снизу вверх. Не кто иной, как "лейтенантские советы" навязывают свое мнение генералам и диктуют свою политику. В полках каждая офицерская столовая является парламентом, в котором наибольшую власть имеет вовсе не тот, у кого больше звездочек на погонах. Время от времени можно видеть, как группа офицеров и их подчиненных поднимается по лестницам министерских зданий. Они выглядят очень довольными собой. И именно комиссия лейтенантов раздает свои приказы. Это диктаторский режим в действии».

По мнению этих групп, только одна проблема имела значение — проблема общественного порядка Любое политическое несогласие считалось покушением на общественный порядок, и любой контакт с людьми, которые в предыдущие годы правили страной, вызывал подозрение. В прессе была введена предварительная цензура материалов, которую осуществляли военные комиссии. В 1927 г. побежденные политические силы попытались восстановить свою власть, снова прибегнув к военному перевороту («революция 7 февраля»). Однако большая часть армии находилась на стороне диктатуры, и восстание было подавлено после ожесточенных боев. Репрессии усилились. Военные расходы значительно возросли, и бюджетный дефицит вызывал тревогу. Единственным решением португальских проблем, которое видели новые правители, были внешние заимствования. Но Англия и Лига Наций не шли на это и выдвигали условия, считавшиеся оскорбительными для независимой страны.

Не что иное, как бедственное финансовое положение побудило пригласить в правительство профессора финансов Коимбрского университета Антониу ди Оливейру Салазара. «Я очень хорошо знаю, чего хочу и что стану делать», — заявил он, вступая в должность. Бюджет был сбалансирован, курс эскудо стабилизировался, в финансовое управление была внедрена дисциплина. Это обеспечило Салазару огромный престиж; в 1929 г. он считался единственной думающей головой в команде диктаторских правителей и сильной фигурой в правительстве. Без его одобрения ни один министр не мог принимать решений, которые бы вели к увеличению расходов. В 1932 г. он был назначен председателем Совета министров и создал правительство, в котором большинство постов заняли гражданские лица; генералов тогда начали сменять университетские профессора. На протяжении сорока лет университет служил главным поставщиком высшего политического руководства.

Первой задачей нового правителя стало смещение акцентов с революционной ситуации диктатуры на нормальную конституционную обстановку. В 1933 г. был проведен плебисцит по проекту конституции, разработанной правительством. Деполитизация общества отразилась на голосовании: 5505 голосов — «против», 580 379 — «за», 427 686 — воздержавшиеся. Всего насчитывалось переписанных избирателей 1 014 150 человек (данные газеты «Диариу ди нотисиаш» за 23 марта 1933 г.). Предвидя всеобщее отсутствие интереса, правительство распорядилось считать воздержавшихся молчаливо согласившимися. С вступлением в силу новой Конституции закончилась диктатура, и началось Новое государство (1933— 1974).

Конституция 1933 г. представляет собой возврат к политической линии Конституционной хартии, так же как Конституция 1911 г. уходила корнями в 1822 г. На новый конституционный текст сильно повлияла «реакция на парламентаризм», которая была в моде в 30-е годы XX в. Он устанавливал, что суверенитет принадлежит нации — это идея роднит ее с существовавшей в 1911 г. Конституцией, но, тогда как в этой последней говорилось, что суверенитет должен осуществляться через три ветви власти (законодательную, исполнительную и судебную), первая упоминала четыре ветви власти (глава государства, Национальная ассамблея, правительство и суды). Глава государства переставал быть элементом исполнительной власти и становился самостоятельной властью, которая возвышалась над другими тремя. Это была «умеряющая власть», главное нововведение Конституционной хартии 1826 г. Глава государства избирался каждые семь лет прямым голосованием. Законодательная власть осуществлялась лишь одной палатой, образованной депутатами, которых избирали на четыре года, и тоже прямым голосованием. В полномочия главы государства входило назначение правительства, которое «отвечало исключительно доверию президента республики, а его пребывание у власти не зависело от какого-либо голосования в Национальной ассамблее» (статья 112). В функции президента входил роспуск Ассамблеи.

Деятельность политических партий не была разрешена. Для выражения мнения избирателей служил Национальный союз, предназначавшийся для объединения всех тех, кто хотел участвовать в политической деятельности. Поначалу эта организация привлекла сторонников, особенно в провинциальные руководящие кадры, однако многолетнее непроведение выборов способствовало ее быстрому увяданию и затуханию, утрате ею политической жизнеспособности. Высшее руководство режима назначалось независимо от принадлежности к Союзу и даже без предварительного заслушивания мнения организации. Активная оппозиция нашла убежище в подпольной деятельности, которая преследовалась. Предварительная цензура в прессе так и не была отменена. Этот факт, наряду с запретом партийной жизни, полностью упразднил политический диалог и среди прочего привел к затруднению использования кадров, подготовленных в период Первой республики. Кроме того, эти кадры практически представляли собой неконсервативный сектор интеллектуалов; большинство интеллектуалов таким образом остались за рамками режима — частично в соглашательской оппозиции, частично в открытом противодействии, которое стало особенно интенсивным после Второй мировой войны.

Отказ от проведения выборов затруднял идеологическое обновление режима и укрепил его недоверие ко всему новому.

Запрет организованной оппозиции, контроль над прессой и сильная личность Салазара объясняют длительную стабильность как кадров, так и их политической ориентации. Генерал Кармона находился на посту президента республики с 1928 по 1951 г., до самой смерти. Его сменил на этом посту генерал Кравейру Лопиш, который до конца исполнил свой семилетний мандат. Третий президент Нового государства адмирал Америку Томаш исполнял уже третий мандат подряд, на шестнадцатом году президентства, когда был свергнут революцией 25 апреля[167]. Салазар возглавлял правительство на протяжении тридцати шести лет, пока его не сделала недееспособным болезнь в 1968 г. Его преемник, профессор Марселу Каэтану, находился во главе правительства более пяти лет — до самой революции.

Самыми примечательными аспектами этого почти полувекового периода португальской истории во внутренней области являются всеобщая реорганизация администрации и авторитарная деятельность правительства, а также крупные планы общественных работ и экономическое развитие; во внешней сфере — энергичное продвижение политической и экономической независимости Португалии в соответствии с ее внешними интересами, а также военная и дипломатическая борьба в защиту заморских территорий.

В течение первых двадцати лет (1933-1952) деятельность правительства ориентировалась на реорганизацию служб центральной и местных администраций и на крупные программы общественных работ. Финансовые и налоговые реформы, а также совершенствование технических служб обеспечили необходимыми средствами проведение таких работ, в которые направлялись основные инвестиции в течение первой фазы. Сеть дорог, не подвергавшаяся значительным улучшениям с эпохи фонтизма и составлявшая в 1928 г. 13 000 км, была приспособлена к требованиям автомобильного движения, которое к тому времени стало распространенным, и подверглась расширению, достигнув протяженности 30 000 км. Государственные службы, многие из которых к тому времени все еще размещались в бывших монастырях, объявленных либералами национальным достоянием, обзавелись собственными зданиями. Большие масштабы приобрело восстановление инфраструктуры, были сооружены крупные гидроэнергетические плотины. Самыми значительными достижениями политики в области общественных работ, которые осуществлялись на протяжении всего существования режима, стали, вероятно, мост через реку Доуру (1963), возведенный в соответствии с национальным проектом и с помощью собственной техники, мост через реку Тежу, по американскому проекту, завершенный в 1966 г., Национальная библиотека и здание Уголовного суда в Лиссабоне (соответственно 1968 и 1970 гг.), а также «План столетия» относительно строительства начальных школ (на 2500 классных комнат).

В 1939 г. началась Вторая мировая война, и незадолго до этого председатель Совета министров взял на себя фундаментальные посты министра национальной обороны и иностранных дел. Армию переоснастили, военные гарнизоны направили на Азорские острова, которые в то время служили важной стратегической базой, — союзники даже планировали их оккупацию, опасаясь, что страны Пиренейского полуострова сблизятся с Осью. В дипломатической сфере прочно утвердился тезис о нейтралитете Португалии в отношении этого конфликта, и были предприняты усилия во избежание того, чтобы Испания из-за идеологической близости вступила в войну на стороне Италии и Германии. После того как в войну вступили Соединенные Штаты, когда победа союзников уже казалась вероятной, последним предоставили базы на Азорах.

На протяжении всей войны Португалия снабжала сырьем обе воюющие стороны, при этом особенно важным был экспорт вольфрама. В результате она получила большие прибыли, и впервые с конца XVIII в. торговый баланс Португалии имел положительное сальдо (1940- 1943). Финансовое положение государства окрепло, и наметилось движение за активизацию частной экономической деятельности. К этому же периоду относится и первое всеобщее движение открытого протеста против режима.

Многие надеялись, что после победы союзников в Португалии возникнет демократическая обстановка. Кульминацией этой кампании стало выдвижение кандидатуры генерала Нортона ди Матуша в президенты республики. Оппозиция потребовала переноса выборов и составления новых избирательных списков, что сопровождалось подписями более чем ста тысяч человек. Однако это требование выполнено не было, генерал Нортон ди Матуш снял свою кандидатуру, и все-таки это обстоятельство продемонстрировало масштаб оппозиции Новому государству и показало, что режим не намерен приспосабливаться к послевоенным политическим условиям. Некоторые из поставивших свою подпись под требованием подверглись преследованию.

Внутри самого режима тоже возникли разногласия: поколение 50-х годов, в отличие от поколения 30-х, не считало, что любые политические разногласия представляют собой нарушение порядка, и что защита «общественного порядка» должна быть главной целью государства. Книга инженера Феррейры Диаша «Линия курса», в которой отстаивалась настоящая необходимость индустриализации страны в качестве единственного пути к глобальному прогрессу, была горячо воспринята. В результате тезис о том, что «Португалия является главным образом сельскохозяйственной страной», который до этого доминировал и привел к тому, что «хлебные компании» достигли тройного увеличения продукции, был отодвинут на второй план. Ему сохраняли верность лишь наиболее консервативные слои общества и крупные землевладельцы.

Политика глобального экономического прогресса была в течение третьей четверти века запрограммирована «планами развития», которые являлись обязательными для государственного сектора экономики, но всего лишь ориентирующими — для частного. Несмотря на то что частный сектор экономики всегда оставался далеко от поставленных целей, экономическое положение страны глубоко изменилось благодаря этим планам. С 1928 по 1950 г. государственный бюджет увеличивался медленно (с 2 до 5 млн. конту); в 1960-м достиг уже 10 млн., а в 1970-м — 30 млн. конту, причем без крупных внешних кредитов. При этом валовой внутренний продукт (ВВП) рос медленно, но постоянно. Это было вызвано в основном развитием промышленности, которое подстегнули достижения в передовых технологиях, особенно химической и металлообрабатывающей отраслей. Именно они достигли ежегодного роста в 20% в период между 1970 и 1973 гг. В целом за этот отрезок времени совокупный рост промышленности составил 36%.

Приведенные цифры, высокие даже в сравнении со среднеевропейскими показателями, были далеки от низких показателей в сырьевой отрасли, особенно сельского хозяйства, в котором практически не отмечалось развития. Это объясняется сохранением традиционных структур владения и пользования землей, нехваткой предприимчивых людей с техническим образованием, а также исключительно ориентирующим характером планов в отношении частного сектора экономики. Стагнация сельского хозяйства по сравнению с промышленностью хорошо видна благодаря следующим цифрам: в период с 1956 по 1971 г. сельскохозяйственное производство увеличилось с 16 до 18 млн. конту, тогда как промышленное производство подскочило с 19 до 64 млн. конту (в ценах 1963 г.).

Таким образом, показатель глобального роста ВВП в момент наибольшего ускорения составил 7,5% (отчет о государственном бюджете за 1971 г.). Это был показатель, представлявший собой значительный прогресс по сравнению с любым прежним периодом, но все-таки недостаточный для преодоления отставания от развитых стран Европы, которые, стартуя с гораздо более высоких позиций, продвигались вперед значительно быстрее. О достигнутых результатах судили с точки зрения этих двух перспектив: их сравнивали с прежним состоянием национального развития, считая проявлением прогресса; но сравнивали и с европейскими достижениями, видя возрастающую отсталость.

Отставание села от города, унаследованное от прошлых веков, преодолевалось лишь частично, причем под косвенным воздействием индустриализации. Наличие двух очень разных уровней зарплаты на селе и на промышленных предприятиях имело в XX столетии такие же последствия, как и в XIX в.: сильный всплеск эмиграции, стимулируемой близостью рынков рабочей силы на европейском континенте со значительно более высокими уровнями заработной платы. Наибольшая интенсивность эмиграционного потока пришлась на период между 1960 и 1970 гг., причем в основном он был направлен во Францию.

Эмиграция способствовала как отрицательному, так и положительному влиянию на сельскую жизнь. С одной стороны — запустение некоторых бедных районов внутренней территории. С другой — повышение зарплаты, вызванное нехваткой рабочей силы, и подъем уровня жизни на селе, где многочисленные семьи эмигрантов начали жить так, словно они получали жалованье на промышленных предприятиях. Влияние радио и телевидения ускорило изменения. Коллекционеры крестьянской экзотики считали безвозвратной утратой появление селянок с короткими волосами или замену крестьянских праздников под пение хора музыкой из громкоговорителя.

Изменилась и структура населения. В 1900 г. в сельском хозяйстве все еще было занято 61,4% экономически активного населения (19,4% в промышленности и 19,2% в сфере услуг). В 1970 г. совокупная занятость в агросырьевом секторе составляла уже 31%, в промышленности — 34, а в сфере услуг — около 35%. Однако этот 31% в сырьевой отрасли производил всего 19% ВВП, тогда как 34% занятых в промышленности — 46,4%. Это огромное различие между 1900 и 1970 г. в структуре занятости и ВВП отражает разницу в производительности труда в данных отраслях экономики. Португалия окончательно перестала быть «преимущественно сельскохозяйственной страной».

Наибольшие выгоды от экономических перемен получил средний класс. Число предприятий резко выросло и в 1970 г. достигало примерно 100 000; подавляющее большинство были мелкими предприятиями, на которых было занято пять работников или даже меньше. Предпринимателями в новых видах экономической деятельности, таких, как грузовой транспорт и ремонт автомобилей, а также в других, которые быстро развивались, как, например, гражданское строительство, выступали бывшие рабочие, ставшие представителями среднего класса в первом поколении. Весьма заметным признаком роста среднего класса стало разрастание Лиссабона и всплеск обучения в школах. Столица вдвое увеличила свою территорию, поглотив окрестные города, которые в начале века все еще были деревенскими зонами; к трем историческим этапам развития Лиссабона (средневековому, периоду Помбала и буржуазной либерализации) добавился четвертый, отмеченный возведением десятков тысяч зданий с квартирами для мелкой буржуазии. В области просвещения посещение необязательных и к тому же платных занятий увеличилось со 168 000 в 1950 г. до 480 000 в 1970-м. В этот же период показатель обучающегося населения поднялся с 89 до 177%. Разумеется, ни рост городов, ни увеличение численности обучающихся не являются особенностями только развития Португалии, а представляют собой общеевропейские тенденции; при этом период, в который они проявились в Португалии, позволяет лишь констатировать ее развитие в контексте эволюции Европы.

Оппозиционность режиму росла таким же темпом, что и экспансия среднего класса. Ограничения политических прав, которых сначала желал и с которыми потом мирился средний класс, имевший сельские корни, на этапе экономической депрессии (он усматривал в ограничениях «политику порядка»), начал ощущать растущий новый средний промышленный и торговый класс как невыносимые препоны. В новых рамках ценностей концепция порядка была заменена свободой, а безопасность — прогрессом. Стремление к свободе начиная с 1945 г. ощутила и благосклонно расположенная, и враждебная режиму буржуазия; первая вдохновила проект либерализации, а вторая — стремление к революции, хотя и буржуазной, которая не уходила бы далеко от возврата к демократическому парламентаризму и обеспечению политических прав, прав на свободу собраний и свободу слова. Эта идея свободы проявила весь свой динамизм во время избирательной кампании генерала Умберту Делгаду в 1958 г., когда он получил горячую поддержку большой части мелкой и средней буржуазии в городах. Потрясение режима оказалось столь сильным, что после этой кампании Конституция была изменена: теперь предусматривалось избрание президента республики ограниченной коллегией выборщиков во избежание будущих кризисов. Это изменение, предложенное правительством, вызвало противодействие Национальной ассамблеи, но тем не менее было одобрено.

В 1968 г. профессор Марселу Каэтану стал преемником доктора Салазара во главе правительства. Его программа сводилась к формуле: «эволюция в преемственность» и была направлена на создание единой платформы для двух буржуазных течений — либерального, считавшего развитие необходимым, и консервативного, которое допускало лишь преемственность. Индустриализация ускорилась, и впервые на сельское население распространились схемы оказания социальной помощи. Проекты нового морского порта и крупного промышленного комплекса, который бы служил центром развития юга страны (проект Синиш), стали самыми яркими достижениями, которые были инициированы правительством Каэтану.

Тем временем обострялась проблема заморских территорий.

После Второй мировой войны великие державы-победительницы настояли на включении в Устав Организации Объединенных Наций официальной декларации о праве всех народов на самоопределение. Европейские колонизаторы признали политическую независимость бывших колоний и нашли формы замены прежнего покровительства системами экономического и технического сотрудничества, посредством которых они продолжали преследовать собственные интересы. Португальское правительство увидело в этом интересе великих держав к независимости малых стран маневр, направленный на перераспределение в пользу великих зон влияния и источников сырья африканских и азиатских стран. Оно отказалось присоединиться к движению деколонизации, поддерживая тезис, согласно которому Португалия — многоконтинентальное и многорасовое государство, сформированное несколькими веками исторического развития; следовательно, ее территории за пределами Европы являются не подлинными колониями, а лишь составными частями национальной территории, а потому они неотчуждаемы. За такой точкой зрения стояло португальское конституционное право, однако Лиссабон не смог добиться одобрения этого тезиса международным общественным мнением, согласно которому территории, именуемые португальским правительством «заморскими провинциями», в действительности являются подлинными «колониями». Таким образом, точка зрения Португалии сначала стала предметом обсуждений, а потом и все более сурового осуждения со стороны Генеральной Ассамблеи ООН.

Первый серьезный дипломатический конфликт возник по поводу последних остатков португальского присутствия в Индии, городов Гоа, Даман и Диу. Индийский союз намеревался покончить с суверенитетом Португалии в них, и после нескольких лет непрерывного давления его войска в конце концов вторглись в эти города (1961). Международная защита от военной агрессии, на которую рассчитывало португальское правительство, оказана не была.

В 1961 г. возникли партизанские движения в Анголе. В последующие годы то же самое произошло в Гвинее и Мозамбике. За исключением Гвинеи, партизаны не смогли вывести территорию из-под контроля Португалии и не повлияли на экономическое развитие этих территорий, которое вступило в более быструю, чем прежде, фазу. Однако это вынудило Португалию содержать в Африке огромные военные контингента и столкнуться с крупными расходами, поглощавшими часть национальных ресурсов. Антивоенные протесты превратились в преобладающую тему оппозиции режиму, в которой стала участвовать весьма активная часть молодежи, особенно студенты университетов. Заморская политика — общенациональный идеал, который содействовал рождению Первой республики, — превратилась в политическую тему, которая затем потопит Вторую республику.

Двадцать пятого апреля 1974 г. Движение Вооруженных Сил свергло режим и положило начало Третьей республики. В последовавший период были осуществлены решения, которые стали необратимыми в португальском историческом процессе. Чтобы дать оценку этим фактам, нужна временная удаленность, необходимая для формирования исторического образа. Мы все еще находимся внутри этих событий. Любые интерпретации и оценки неизбежно становятся политическими, даже когда при этом мы стараемся быть объективными и независимыми.

Таким образом, об этом периоде следует написать позднее.

Политическая эволюция известна: после начального турбулентного периода, который разорвал необходимую для укоренения подлинных реформ преемственность, возникла ситуация центристского правления, хотя и с реформистской программой. Основной закон государства был разработан на базе компромисса между партиями и вооруженными силами, и он содержит настойчивые революционные формулировки, которые не перешли из буквы закона в политическую практику. Политическая жизнь была организована на основе партий, что в некоторых аспектах придало революции 25 апреля характер «реставрации» положения, существовавшего до переворота 28 мая. Но это кажущаяся реставрация, поскольку в промежуточный между обеими революциями период произошли глубокие изменения в социально-экономических структурах страны. Партийная система снова стала фактором нестабильности, однако практика ориентировались в направлении президентской опеки, которая обеспечивает непрерывное функционирование системы.

Политические вопросы приобрели приоритет среди всех государственных проблем. Образование партий произошло таким образом, что вызвало очевидное несоответствие программных этикеток и подлинной позиции каждой партии во всей совокупности сил. Попытка исключения правых сил привела к сильнейшему искажению: правые стали называть себя центристами, центристы приобрели несколько градаций, и даже левые отказались от некоторых революционных тезисов. Правило парламентского большинства привело между тем к созданию компромиссных образований, имевших слабую идеологическую идентификацию, к эфемерному пребыванию у власти, непродолжительной деятельности правительств, не связанных с долгосрочным или среднесрочным планированием, и, в качестве итогового сальдо, к реальному ущербу степени эффективности государства.

Сторонний наблюдатель задает себе вопросы и испытывает разочарование в связи с тем, что ему представляется возвратом к прошлому, который мало повлиял на темпы развития. Это обманчивая перспектива. Деколонизация окончательно поменяла основы жизни страны.

Приложение (1992)

Противоречия революции

Изначально Движение 25 апреля 1974 г. было акцией военных, спровоцированной проблемами внутри армии. Но спустя всего неделю, во время празднования 1 Мая, стало очевидным, что революцию широко и горячо поддержала вся страна. Политические аналитики считают, что в тот день на улицы Лиссабона вышло более миллиона манифестантов. Город наполнился всеобщим ликованием. Впервые в Португалии среди толпы мелькали плакаты с изображением серпа и молота, символа коммунистической партии, вышедшей из подполья. Некоторые группы демонстрантов начали скандировать девиз, делая ударение на каждом слоге: «Объединенный народ никогда не будет побежден»[168]. Уже через короткое время возбужденная толпа повторяла знаменитый революционный дистих. Красные гвоздики были приколоты к лацканам пиджаков, волосам, воткнуты в стволы оружия у всех манифестантов: молодых и пожилых, солдат и гражданских.

Что же являлось Объединенным Народом?

Существовала хрупкая и временная основа общего эмоционального порыва. Большинство радовалось краху режима, просуществовавшего четыре десятилетия. Помимо этого было общее чувство радости по поводу окончания войны, которой, казалось, не будет конца. И в итоге на всех действовал магнетизм слова свобода, хотя значение этого термина было разным для одних и для других. Можно говорить о том, что завоевание этих трех ценностей: перемен, мира и свободы — праздновались всеми. Но под всеобщим накалом страстей были скрыты непреодолимые противоречия.

Широкие слои населения, особенно мелкая и средняя буржуазия, численность которой значительно увеличилась во времена фашистского режима, стремились к переменам, означавшим восстановление плюралистической демократии, возвращение к многопартийности, свободу оппозиции, устранение цензуры и уничтожение политической полиции.

Напротив, коммунистическая партия и некоторые группы крайне левого толка, большинство интеллигенции и большая часть университетской молодежи видели изменения в совершенно другом свете: обобществления средств производства, установление бесклассового общества, конец рыночной экономике.

И это главное противоречие — буржуазно-демократическое или социалистическое решение — породило другие различные споры.

По вопросу о заморских территориях было достигнуто соглашение лишь о необходимости прекращении огня. Но что потом? Мнения разделились между тезисами о самоопределении и независимости, которые лишь внешне имеют одинаковое значение. Программа самоопределения требовала, чтобы народы имели возможность решать свою собственную судьбу. Чего хотели эти народы? Связи с Португалией? Конфедерации? Полной независимости? Для этого требовалось выяс-. нить мнение электората, провести просветительскую кампанию, нужно было время для организации и переговоров. И напротив, тезис о независимости требовал немедленной уступки. Президент республики генерал Антониу Спинола, некоторые члены Совета национального спасения, португальцы, проживавшие в заморских территориях, выступали за самоопределение. Коммунисты и социалисты, напротив, требовали незамедлительного признания независимости.

Даже вокруг проведения самого революционного процесса возникли противоборствующие движения: одни полагали, что контроль над ситуацией должен оставаться в руках ДВС (Движения Вооруженных Сил), другие считали, что после создания партий военные должны ограничиться вмешательством лишь в экстремальных ситуациях.

Основные события

Эта ситуация порождала конфликты и столкновения, анализ которых обычно остается вне курса краткой истории. Однако необходимо указать основные события революционного периода: правительство Палмы Карлуша, «гонсалвизм», отставку Спинолы, 11 марта, выборы в Учредительное собрание, Документ Девяти, 25 ноября.

а) После революции власть в стране перешла в руки Совета национального спасения, который избрал генерала Антониу ди Спинолу президентом республики. Тот, в свою очередь, назначил на пост премьер-министра профессора Палму Карлуша, авторитетного юриста и сторонника проекта буржуазной демократии. Вступив в должность 16 мая 1974 г., Палма Карлуш быстро почувствовал необходимость укрепления власти. Он предложил досрочное проведение президентских выборов, чтобы таким образом доверить основы демократической легитимности правительству. Проект был отвергнут Советом, который объявил себя легитимным в условиях революции. Палма Карлуш подал в отставку 18 июля.

б) ДВС предложило президенту республики кандидатуру полковника Вашку Гонсалвиша на пост главы правительства. С назначением второго Временного правительства начинается период, который известен как «гонсалвизм» и который охватывает второе, третье, четвертое и пятое временные правительства (с 18 июля 1974 г. по 25 сентября 1975 г.). Деятельность этих правительств характеризуются активной политикой левых сил. Ими проводилась активная работа по национализации, сельскохозяйственной реформе, оживлению деятельности профсоюзов, предоставлению независимости бывшим колониям. Одновременно наблюдался рост реакции и протестов.

в) Политическое брожение привело к попытке организации манифестации «молчаливого большинства». Так назвали себя консервативные круги. Коммунистическая партия и другие организации левого толка блокировали улицы Лиссабона, нарушили работу транспорта и произвели многочисленные аресты. Президент Спинола остался в стороне и не смог каким-либо образом вмешаться в происходящее по причине полной изоляции. Эти неспособность и бессилие противостоять стихийным выступлениям стали причиной его ухода с поста президента 28 сентября 1974 г. Спинола произнес по телевидению речь, всколыхнувшую общественное мнение. Новым президентом стал генерал Антониу да Кошта Гомиш, назначенный путем кооптации членами Совета.

г) Ситуация в стране ухудшалась. Третье Временное правительство в документе, принятом Советом министров 7 февраля 1975 г., выступало за предотвращение беспорядка, вносимого «недисциплинированной демократизацией, которая установилась на многих фабриках и предприятиях, как на государственных, так и на частных, анархическими методами замещения старого на новое, которые лишь получают выгоду от оппортунизма, карьеризма и авантюризма тех, кто, явно и безответственно манипулируя сознанием многих трудящихся, стремится породить постоянную борьбу за власть, подвергая серьезному риску прогрессивное развитие и консолидацию нового демократического порядка». В связи с этим в документе признавалось, что борьба продолжается на двух главных фронтах. «Временное правительство в сотрудничестве с ДВС и рабочим классом сосредоточится на двух основных фронтах борьбы. Первый фронт — против экономических и политических групп, которые явно сопротивляются развитию последовательной антимонопольной стратегии и отказываются от демократизации португальского общества. Второй фронт — против анархических групп, которые сосредоточены среди самих трудящихся масс (рабочих и интеллигенции) и препятствуют нормальному развитию текущего процесса демократизации» (Программа экономической и социальной политики третьего Временного правительства).

д) Группа военных, несогласная с радикальной направленностью правительства, предприняла попытку военного переворота в Лиссабоне 11 марта 1975 г. Сам генерал Спинола был вовлечен в заговор, который потерпел неудачу по причине отсутствия поддержки. После этого неудавшегося переворота радикализм правительства усилился. Были проведены многочисленные аресты военных. Тогда же был создан Революционный совет, который должен был осуществлять контроль за политическим процессом от имени ДВС.

е) Двадцать пятого апреля 1975 г. состоялись выборы в Учредительное собрание. Этого события ожидали с большим напряжением, поскольку было известно, что в рядах ДВС существует сильное течение, выступающее против проведения выборов. Представители движения даже выступили по телевидению с призывом отказаться от участия в выборах. Несмотря на это, явка была очень высокой (около 90%). Результаты сильно отличались от того, что сообщали средства массовой информации (радио, телевидение и пресса), и вызвали удивление. Главным победителем стала Социалистическая партия, которая получила 38% голосов. Две партии правого толка (НДП — Народная демократическая партия и социал-демократы) вместе получили лишь 34%. Коммунистическая партия и ее союзник МДП-СДЕ (Демократическое движение Португалии — Демократическая выборная комиссия) вместе набрали не более 20%.

ж) После выборов 1975 г. последовал очень активный период, получивший название «горячего лета». Повсюду в стране наблюдалось ужесточение режима. Министры-социалисты, которые до этого входили в состав всех временных правительств, вышли из состава правительства. Социалистическая партия объявила себя в открытой оппозиции. Вашку Гонсалвиш сформировал пятое Временное правительство, в которое вошли исключительно представители левых сил. В это время по провинции прокатилась волна насилия с покушениями и поджогами многочисленных представительств коммунистической партии. Социалисты организовали два больших митинга в Лиссабоне и Порту. В Лиссабоне митинг состоялся на аллее Афонсу Энрикиша. В Порту выступления прошли на стадионе Анташ. Митинг в Лиссабоне остался в памяти людей как «митинг у Светящегося фонтана». Он стал окончательным разрывом между социалистами и коммунистами, что делало невозможным любое потенциальное преимущество левых сил.

з) Именно в это время генерал Кошта Гомиш заявил: «Практически весь народ был на стороне нашей революции, но сегодня я вынужден признать, что ситуация изменилась» (Ассамблея ДВС, 25 июля 1975 г.). И действительно, дистанция между правительством и народом постоянно увеличивалась. В тот момент группа офицеров ДВС разработала программу политического действия, которая стала известна как «Документ Девяти». Этот документ осудил радикализм правительства. Второго сентября состоялось заседание Ассамблеи ДВС в Танкуше, на которой было принято постановление, что присутствие Вашку Гонсалвиша в правительстве «несовместимо с единением вооруженных сил» (со слов Пезараа Корреи). Документ Девяти требовал независимости ДВС от коммунистической партии. Как следствие этого шага, президент республики отправил в отставку Вашку Гонсалвиша и пригласил в правительство адмирала Пиньейру Азеведу, офицера, имевшего репутацию посредника и политика умеренного толка.

и) Тем временем Учредительное собрание начало работу. В стране наметилась тенденция к нормализации обстановки. Еще имели место вспышки насилия, такие, как блокада толпой рабочих-строителей здания парламента, подрыв передатчика радиостанции «Возрождение», осуществленный по приказу правительства, для того чтобы положить конец захвату этого радио группой левых сил.

В конце ноября произошел бунт парашютистов — сторонников Народной партии. Некоторые из них заняли оборону в казармах на горе Монсанту, рассчитывая на поддержку движения СУВЕС (аббревиатура от девиза «объединенные солдаты победят»). СУВЕС располагало группами в нескольких казармах в Лиссабоне. Но коммунистическая партия не оказала никакой поддержки бунту, который был быстро подавлен войсками под командованием подполковника Рамалью Эаниша (25 ноября). Авторитет подполковника, заработанный в результате этой операции, способствовал его назначению на пост главы Генерального штаба Вооруженных Сил. На этом посту Эаниш со свойственной ему энергией и оперативностью навел порядок внутри вооруженных сил.

Это событие стало своего рода эпилогом эпохи «текущего революционного процесса» (термин, введенный в политический оборот того времени). Начиная с того момента парламентские институты заняли центральную позицию в национальной политической жизни.