В писаниях сказано, что правильное знание формируется благодаря изучению и практике шастр, а посему [сторонники ошибочных интерпретаций конвенциональной точки зрения] прилагают немало усилий к изучению таковых. Они сосредотачивают свой ум на таких практиках, обучение [у учителей], обучение других, заучивание наизусть, чтение и размышление над смыслом, однако на цель всего этого их взор почему-то не падает. «Почему эти наставления содействуют достижению моей цели?» – такой мысли в их уме не возникает, ибо они предпочитают, изучив шастры, вразумлять других и, если сколь-либо значительное число слушателей выражает согласие с их проповедями, достигают удовлетворения. Но ведь знание-то в первую очередь предназначено для блага собственной души и лишь впоследствии, если предоставляется такая возможность, следует осчастливить других. И если кто-то при этом не желает слушать ваших проповедей, то пусть не слушает, зачем впадать в уныние от этого? Если вам ведома суть шастр, занимайтесь собственным благом.

Многие люди, изучая шастры, включают в число своих предметов и тексты по грамматике, логике, поэзии и т.д., однако не следует забывать, что подобного рода литература больше предназначена для обретения мирской учёности, так что душеполезных поучений в ней не найти. Единственная польза, которую можно извлечь из них, состоит в том, что человек, обладающий достаточно развитым интеллектом, может, изучив эти шастры, использовать их как вспомогательное средство в изучении сугубо духовной литературы. Ну а если интеллект слабоват, то лучше ограничиться изучением доступных вашему пониманию духовных текстов. Ведь это же никуда не годится, если вы всю жизнь только и занимались тем, что изучали грамматику и иные [мирские науки], а когда карма, определяющая продолжительность этой жизни, истекла, вдруг обнаружилось, что знания таттв вы так и не обрели.

Вопрос: Если всё обстоит именно так, то, может быть, лучше вовсе не изучать грамматику и т.п.?

Ответ: Без изучения таковых значение великих текстов останется непонятным, так что изучать их всё-таки необходимо.

Вопрос: А почему великие тексты так написаны, то без изучения грамматики их смысла не раскроешь? Почему никто не догадался составить доступные духовные тексты[cccxliii] на нормальном народном языке? Не было ли у их авторов какой-то особой цели?

Ответ: [Народный] язык, как известно, содержит в себе элементы санскрита и пракрита, а также апабхрамши, варьирующей от местности к местности. Зачем бы великие люди стали использовать такой язык в своих сочинениях? Ведь если ребёнок бормочет нечто нечленораздельное, это ещё не значит, что взрослые должны делать то же самое. [Есть здесь и более важный момент:] если такая шастра, написанная на одном региональном языке, попадёт в другую местность, будет ли она понята? Вот по этим причинам великие тексты и пишутся на санскрите и пракрите.

Что касается грамматики и логики, то без знания первой не представляется возможным понять смысл слов, а без второй – распознать отличительные черты [дхармы] и провести должным образом её анализ. Таким образом, принимая во внимание тот факт, что без знания указанных дисциплин корректное установление природы объектов познания невозможно, священные тексты пишутся в соответствии с установленной традицией составления шастр. Да даже и те наставления, которые даются на разговорных языках, в большей или меньшей степени основаны на той же самой традиции, и чем лучше таковая знакома [слушателям], тем больше вероятность корректного установления [природы объектов познания].

Вопрос: Если всё обстоит именно так, то почему вы сами пишете свою книгу на [народном] языке?

Ответ: Видя, в каком состоянии находится уровень интеллектуального развития живых существ вследствие ухудшения времён, я решил написать эту книгу на [народном] языке, и пусть каждый человек поймёт ровно столько, сколько в состоянии вместить его сознание. Так что если какие-то люди не могут изучать грамматику и логику, пусть изучают [дхарму] с помощью данного текста.

Что же касается тех, кто изучает грамматику исключительно с целью извлечения из существующих слов всё большего и большего числа значений, логику – с целью самовозвеличивания в бесполезных спорах ради споров, а поэзию – с целью демонстрации собственного ума или с иными мирскими целями, то этих вообще нельзя назвать верующими. Мудрыми последователями дхармы можно назвать лишь тех, кто, освоив указанные дисциплины по мере своих сил, изучает с их помощью таттвы, осуществляя тем самым благо своей души.

Немало существует и таких людей, которые, хотя и изучают пураны, разъясняющие плоды греха и добродетели, тексты по дисциплине, разъясняющие ту же тему, космологические[cccxliv] работы, разъясняющие путь и его этапы, разновидности кармической материи, структуру трёх миров и т.д., однако о цели их при этом не задумываются и, попросту заучивая оные, уподобляются тем самым попугаю. А если и задумываются, то, распознав дурные деяния как зло, а благие – как добро и изучив характеристики гунастхан и прочего, начинают думать, что мера их будущего блага зависит от меры изучения этих шастр: «Благодаря этому мы избежим ада и получим рождение на небесах», – [всё это так], но пути к освобождению они так и не достигнут.

Первым делом необходимо обрести верное понимание учения о семи таттвах, во-вторых, убедиться, что плодом как греха, так и добродетели, является сансара, в-третьих, осознать, что освобождения можно достичь лишь единственным средством – бесстрастием и, наконец, изучить гунастханы с практической точки зрения, и так, сформировав веру в таттвы в их истинной интерпретации и постоянно размышляя над ними, вы постепенно придёте к правильному знанию.

Важнейшими в плане развития знания таттв являются, как известно, тексты по метафизике[cccxlv]: и немало людей действительно изучают таковые, но, чисто номинально приняв то, что там написано, на практике не верят ни в свою душу как подлинное Я, ни в другие [объекты] как отличные от этого Я, ни в приток как в приток и т.д. Уста их, по видимому, излагают учение должным образом, благодаря чему немало других людей приходят к истинным воззрениям, однако это напоминает того мальчика, который, переодевшись женщиной, поёт [непотребную] песню, слушая которую, прочие мужчины воспаляются плотской страстью: он всего лишь повторяет то, что выучил, смысла же этих слов, может быть, и вовсе не понимает, а потому и страсти никакой у него не возникает. Точно так же и эта публика даёт свои наставления в точном соответствии со словами писаний, однако никаких практических знаний у них нет. Если бы они обладали правильной верой, то не стали бы смешивать элементы одной таттвы с другой, ну а поскольку такой веры у них не наблюдается, то не может быть и правильного знания.

А посему, даже если они и изучат все одиннадцать Анг[cccxlvi], цели своей всё равно так и не достигнут. Поэтому и сказано в Самаясаре, что даже приверженцы ложного воззрения могут изучить все Анги, [но так и остаться при своём мнении].

Вопрос: А не будет ли это знание напоминать таковое Абхавьясены[cccxlvii], который был лишён веры?

Ответ: Тот был грешником, не боявшимся никакого греха, включая и насилие, однако те дживы, которым предстоит рождение на небе Грайвеяка и иных, обладают не только знанием, но и верой. Они признают, что эти тексты истинны, однако подлинная вера в таттвы у них [пока что] не сформировалась. В Самаясаре сказано, что любая джива может иметь веру в дхарму, знать одиннадцать Анг и соблюдать великие обеты. Однако в Правачанасаре сказано, что природа знания Агам такова, что с помощью оного все объекты познания становятся ясными, как Солнце. Эти люди [теоретически] понимают, что тот, кто знает те [таттвы], и есть Я, однако [подлинного] практического знания[cccxlviii] того, что это Я и есть воплощённое знание[cccxlix], чистая субстанция сознания[cccl], у них нет, а то знание Агам, которое лишено знания [природы] души, бесполезно.

Итак, несмотря на тот факт, что [сторонники рассматриваемой точки зрения] и изучают джайнские шастры, правильное знание у них так и не сформировалось.