В том, что касается асрава-таттвы, то здесь [лица, придерживающиеся ошибочных толкований относительной точки зрения], полагают дурные, т.е. вызванные насилием и иными [страстями], формы притока, нежелательными, тогда как благие, т.е. вызванные, добродетельными деяниями, как приемлемые и полезные. Однако не следует забывать, что оба они служат причинами связанности кармой, а потому мнение о том, что один из них может быть полезным, есть ни что иное, как ложное воззрение. В Самаясаре, в главе о связывании, говорится то же самое:

«Всё, что бы ни происходило с дживой: рождение и смерть, счастье и страдание, обусловлено её личной кармой. Если же она думает, что одна джива может сотворить всё это с другой дживой, то сие ложное воззрение становится причиной связанности. Усилия[cccxvi], направленные на защиту жизни других существ и их счастье, становятся причиной связанности благой кармой, тогда как усилия, направленные на их убийство или причинение иного страдания, становятся причиной связанности дурной кармой»[cccxvii]. Итак, благие деяния – ненасилие и прочие, служат причинами связанности благой кармой, тогда как дурные – насилие и прочие, становятся причинами связанности дурной кармой. [Однако с окончательной точки зрения] и то, и другое определяется как ложное воззрение и как таковое подлежит отбрасыванию.

Таким образом, если ум[cccxviii] человека жаждет насилия и убийства, но карма, определяющая продолжительность жизни его жертвы, не исчерпана, то такое чувство отвращения и ненависти ни к чему, кроме связывания дурной кармой, не приведёт. С другой стороны, когда ум этот более симпатизирует ненасилию и стремится защищать жизнь других существ, но их карма, определяющая продолжительность жизни, истощена, пользы последним такие усилия не принесут, однако для него самого эта похвальная разновидность страсти выльется в связанность благой кармой. [Однако с окончательной точки зрения] и то, и другое достойно отречения. Состояние отсутствия связанности может наступить лишь в том случае, если джива, достигнув бесстрастия, становится беспристрастным наблюдателем[cccxix].

Следовательно, до тех пор, пока состояние бесстрастия не достигнуто, [с практической точки зрения] не будет ничего дурного в благой разновидности страсти, однако при этом нельзя забывать о том, что даже и она служит причиной связанности и как таковая подлежит устранению. Если же деятельность, связанная с данным видом страсти, принимается за путь к освобождению, то это служит несомненным признаком ложного воззрения.

Ложное воззрение, недисциплинированная жизнь[cccxx], страсти, йоги[cccxxi] – всё это относится к разновидностям притока. Номинально лица, придерживающиеся ошибочных толкований относительной точки зрения, признают данные положения, однако, как только что было показано, подлинной их природы[cccxxii] не осознают.

Что касается самой концепции ложного воззрения, то таковая понимается ими лишь в аспекте ассимилированного заблуждения, тогда как идея неассимилированного заблуждения не принимается.

Под недисциплинированной жизнью (авирати) они понимают насилие по отношению к подвижным и неподвижным живым существам, а также привязанность к объектам чувств и ума, тогда как в действительности корень насилия кроется в небрежности, а привязанности к объектам чувственного наслаждения – в желании[cccxxiii], однако этот момент упускается ими из виду.

Страсти они видят во внешних проявлениях гнева и т.п., а того факта, что в душе такие наличествуют постоянно, не осознают.

Йогами им представляется только внешняя деятельность, а того, что йоги эти берут начало в душе, они не видят.

Таково их понимание асрава-таттвы.

Кроме того, приток бывает двух разновидностей: физической (дравья) и мысленной (бхава): ко второй относятся влечение, отвращение и заблуждение. Об искоренении последних они даже и не задумываются, предпочитая направлять все усилия на устранение внешних причин, однако такой метод к остановке притока привести не может. Дравьялинги-муни не почитают ложных божеств и прочих [из трёх], избегают насилия, сторонятся чувственных наслаждений, не допускают гнева, обуздывают тело, речь и ум и, тем не менее, даже в их случае наличествуют все четыре причины притока. А ведь их образ жизни лишён и тени притворства и лицемерия, ибо в противном случае они вряд ли бы смогли рассчитывать на достижение неба Грайвеяка. Но в чём же причина? А в том, что строго говоря, лишь бхава-асраву, т.е. внутреннее состояние души, её влечение, отвращение и заблуждение, можно определить как подлинный приток.

Но, поскольку эти люди не осознают указанного факта, их понимание асрава-таттвы нельзя считать корректным.