Как видно из предшествующего изложения, в VIII – VII тысячелетиях до н. э. на обширной территории Переднего Востока появились неолитические культуры. Все они располагались в похожих географических условиях, что породило сходный комплекс хозяйственного инвентаря. Не следует думать, что население Переднего Востока появилось откуда-то извне и освоило названную территорию уже в качестве сформировавшихся, хотя весьма примитивных, земледельцев и скотоводов. Наоборот, археологические раскопки открыли ряд памятников более раннего времени, которые с полным основанием считаются исходной базой для охарактеризованных выше неолитических культур. Не вдаваясь в специальные детали, можно констатировать, что уже сейчас устанавливается своего рода культурно-генетическая линия, которая закапчивается памятниками горного неолита типа Джармо и Телль Магзалии.

Наличие памятников типа Джармо практически во всем Загросе доказывает, что горные районы Переднего Востока были с эпохи палеолита заселены человеком, что здесь находился один из центров перехода к производящей экономике.

Если сравнить комплекс кремневого инвентаря из всех больших районов — Ассирии, Арианы и Южного Туркменистана, можно увидеть наряду с известным однообразием, обусловленным одинаковым материалом для изготовления орудий и одинаковой направленностью хозяйственной деятельности, определенные различия. Так, например, изделия из обсидиана не обнаружены на восточных отрогах Загросских гор, тем более в северных предгорьях Копетдага; каменные браслеты встречаются при раскопках по обе стороны этих гор, но совершенно неизвестны на поселениях Южного Туркменистана. Весьма интересны результаты сравнения приемов и техники домостроительства поселений. Обычным явлением на ранних этапах был так называемый протокирпич — глиняные блоки нестандартных размеров с плоским низом и выпуклым верхом. Не менее характерны твердые полы из извести и золы, которые можно считать в известной степени достижением комфорта того времени. Примеры можно было бы умножить, но они носят слишком специальный характер. Одним словом, известные материалы уже сейчас позволяют рассматривать всю область становления производящей экономики на Переднем востоке в виде трех соседних провинций.

К первой, западной, относятся поселения юго-востока Малой Азии и Восточного Средиземноморья; эту провинцию мы, как было оговорено выше, не рассматривали.

Ко второй провинции следует отнести Загросский горный массив, причем как его западную субпровинцию (Телль Магзалия, Джармо), так и восточную (Сораб, Сиалк). Широкое распространение памятников этой культурной общности дает возможность высказать предположение о генетическом родстве населения Северной Месопотамии и, вероятно, Шумера с населением восточных предгорных оазисов. Косвенным образом это ~одство может подтвердить, на наш взгляд, шумерская поэма «Энмеркар и правитель Аратты». В ней говорится о том, что между Энмеркаром, правителем города Урука в Месопотамии, и правителем страны Аратты, которая находилась к востоку от Шумера, «за семью горными хребтами», возникли сильные трения, которые грозили перерасти в военный конфликт. Здесь не место вникать в сущность конфликта, но для нашего повествования важен один факт — оба вождя просили покровительства (естественно —каждый себе) у одних и тех же богов. Это значит, что у населения обеих стран, расположенных далеко друг от друга, была одна и та же духовная культура, одни и те же объекты поклонения.

К третьей провинции относится Туркмено-Хорассанский горный массив. Правда, до сих пор еще неизвестны горные ранненеолитические памятники этой провинции, из которых выросли неолитические культуры джейтунского типа на северной подгорной равнине Копетдага и в Юго-Восточном Прикаспии. Но вряд ли можно сомневаться в том, что по аналогии с Загросской провинцией такие памятники будут со временем обнаружены. Сейчас отлично известна джейтунская культура, селение которой спустилось с гор на север и восток. Иначе объяснить ее появление в готовом виде на северной подгорной равнине Копетдага весьма затруднительно. Распространение неолитической культуры джейтунского типа в южном направлении к Эльбурсу, в сторону Иранского плато, уже давно предполагалось. Teперь об этом можно говорить на основании археологически засвидетельствованных фактов.

Во-первых, на одном из крупнейших памятников энеолита и бронзы Юго-Восточного Прикаспия, а именно на Тюренг-тепе в долине Горгана, на северной подгорной равнине Эльбурса, найдена примитивная керамика. Она добыта из сырцовых кирпичей эпохи бронзы. В кирпичи она, очевидно, попала во время их изготовления, когда глиняная масса замешивалась в культурных слоях более раннего времени. К сожалению, достижению этих слоев воспрепятствовал высоко поднявшийся уровень грунтовых вод. При анализе керамики оказалось, что ее ближайшие аналоги находятся в памятниках джейтунской культуры. Во-вторых, под руководством Д. Стронаха, в то время директора Британского археологического института в Иране, были начаты раскопки поселения Ярым-тепе в долине Горгана, около Гомбеде-Кабуса; после революции в Иране их пришлось прекратить. В нижних слоях этого поселения был найден керамический материал, идентичный джейтунскому. Вышележащие культурные слои содержали расписную керамику, орнаментация которой соответствовала узорам, хорошо известным из раскопок поселений северной подгорной равнины Копетдага эпохи энеолита и ранней бронзы. В-третьих, десять лет назад в долине среднего течения реки Сумбар, в окрестностях поселка Кара-Кала, были найдены черепки посуды с росписью джейтунского типа. Их содержали некоторые погребальные камеры могильника Пархай II. Эти черепки происходили из более древних погребений, разрушенных при сооружении склепов ранней бронзы, в результате чего они были выброшены на поверхность холма из его недр, а потом оказались в засыпи покрытия камеры. После ее разрушения они просели внутрь склепа и как бы перекрыли более поздние наборы погребальной керамики.

Приведенные данные позволяют рассматривать обширные районы Северного Ирана, Юго-Западного и Южного Туркменистана как одну культурно-историческую область вплоть до эпохи энеолита. Обнаружение неолитической керамики с одинаковой росписью по обе стороны большого горного массива свидетельствует лишь об одном: расселение людей происходило во все стороны из горных ландшафтов в равнинные или долинные области, а расселявшиеся общины были родственными.

Значительное число сходных памятников в названых провинциях может свидетельствовать о том, что этап «борений и страданий» первобытного человека, который и можно назвать «неолитической революцией»[2], основном завершился. В сущности, переход к производящему хозяйству уже произошел — неолитическое население узнало основные отрасли производящей экономики. В дальнейшем они, естественно, развивались и совершенствовались, в то время как еще существовавшие черты присваивающей экономики постепенно отмирали. С момента перехода к искусственному возделыванию злаков начинается следующий этап человеческой истории — становление производящей экономики.