Поможем в ✍️ написании учебной работы

Имя

Поможем с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой

Выберите тип работыЧасть дипломаДипломная работаКурсовая работаКонтрольная работаРешение задачРефератНаучно - исследовательская работаОтчет по практикеОтветы на билетыТест/экзамен onlineМонографияЭссеДокладКомпьютерный набор текстаКомпьютерный чертежРецензияПереводРепетиторБизнес-планКонспектыПроверка качестваЭкзамен на сайтеАспирантский рефератМагистерская работаНаучная статьяНаучный трудТехническая редакция текстаЧертеж от рукиДиаграммы, таблицыПрезентация к защитеТезисный планРечь к дипломуДоработка заказа клиентаОтзыв на дипломПубликация статьи в ВАКПубликация статьи в ScopusДипломная работа MBAПовышение оригинальностиКопирайтингДругое

Нажимая кнопку "Продолжить", я принимаю политику конфиденциальности

История Русской Церкви

Литература:

1. Знаменский П.В. Пособие (редакция Скурата К. Е.). Б.м., Б.г.;

2. Знаменский П.В., Малицкий П.И. Конспект по Патриаршему периоду. Б.м., Б.г.;

3. Макарий, митр. История Русской Церкви. Б.м., Б.г.;

4. Митрофанов Г., свящ. Православная Церковь в России и в эмиграции в 1920-е годы СПб., 1995;

5. Карташев А.В. Очерки по Истории Русской Церкви. М., 1991;

6. Цыпин В., прот. История Русской Церкви в Синодальный период (1700-1917). Ставрополь, 1996;

7. Цыпин В., прот. История Русской Православной Церкви (1917-1990). М., 1994;

8. Тальберг Н. Истории Русской Церкви. Б.м., Б.г. Т. 1, 2;

9. Тальберг Н. История Русской Церкви. Джорданвилль, 1969.

 

Билет 1

Понятие о термине "Второй Патриарший период Истории Русской Церкви". Основная характеристика этого периода в истории Русской Церкви.

       Как крупнейшая в Российской империи конфессиональная группа, имевшая в ней государственный статус, Российская Православная Церковь воспринималась большевистским режимом не только как идеологически враждебный религиозный институт, но и как внутренний политический противник, очаг контрреволюции. До осени 1939 года политическое руководство СССР ставило задачу полной ликвидации православной церкви, распавшейся при активном содействии органов ГПУ-НКВД на различные легальные и нелегальные группировки (см. статьи Обновленчество и Катакомбная церковь).

       Характерна статья, написанная известным советским антирелигиозником Николаем Никольским для первого издания Большой советской энциклопедии (Т. 46, 1940): «<…> Великая Октябрьская социалистическая революция нанесла православной церкви последний удар. Но церковь пробовала бороться. Церковники открыто поддерживали контрреволюцию, орудуя в качестве агентов белых „правительств“ и иностранных интервентов. <…> Когда под руководством Ленина и Сталина была разгромлена белая контрреволюция, православная церковь вступила в полосу окончательного разложения. <…> Превратившись в мелкие, замкнутые организации, не имеющие опоры в массах, обломки православной церкви, как и других религиозных организаций, вступили на путь шпионажа, измены и предательства. Такова последняя позорная страница истории православной церкви.»[38]

       В сентябре 1939 года впервые в СССР сложилась ситуация, когда государственное руководство воспользовалось для своих целей «староцерковной» организацией (Московской Патриархией) митрополита Сергия (Страгородского), переподчиняя ей православные структуры на территориях аннексированных Союзом ССР осенью 1939 и в 1940 году (часть Польши, Румынии и Финляндии, страны Балтии).

       В сентябре 1943 года произошло окончательное изменение политики в отношении православных: было дозволено избрать Патриарха, Патриархии было оказано организационно-материльное содействие; структуры «обновленцев» в 1944 году были свёрнуты («самоликвидировались»); создавался специальный государственный орган по связям правительства с РПЦ — Совет по делам Русской православной церкви при СНК СССР (впоследствии слит с Советом по делам религий).

       Секретное постановление СНК СССР «О православных церквах и молитвенных домах» от 1 декабря 1944 года запрещало без разрешения СДРПЦ закрытие зарегистрированных православных церквей и молитвенных домов. Секретное постановление «По вопросам, относящимся к православной церкви и монастырям» от 22 августа 1945 года предоставляло церковным структурам (патриархия, епархиальные управления, приходские общины и монастыри) ограниченные права юридического лица, разрешая приобретать транспортные средства, производить и продавать церковную утварь и предметы религиозного культа, арендовать, строить и покупать дома для церковных надобностей. Вводилась практика регистрации паспортных данных при совершении таинства крещения и иных.

       16 октября 1958 года Совет Министров СССР принял 2 постановления: «О монастырях в СССР» и «О налоговом обложении предприятий епархиальных управлений, а также доходов монастырей»; согласно первому постановлению, Советам министров союзных республик поручалось осуществить сокращение монастырских земельных угодий, запретить использовать наёмный труд, установить порядок использования монастырями зданий (кроме культовых), находящихся на их территории, только на основании догоров аренды, заключаемых с местными органами власти; второе резко поднимало отпускную цену на свечи, что увеличивало размер взимаемого налога с доходов свечных мастерских, устанавливало повышенные ставки налога с земельных участков, находящихся в пользовании монастырей, отменяло льготы для монастырей по налогу со строений и земельной ренте. В Патриархию пошёл поток жалоб с мест в связи с угрозой закрытия церквей и монастырей из-за отсутствия средств. Во время встречи с председателем Совета по делам Русской православной церкви Георгием Карповым            

20 февраля 1959 года Патриарх Алексий I протестовал против налога на свечное производство и выпадов в прессе против церкви и духовенства, на что Карпов ответил, что постановления отменяться не будут и их надо исполнять в полном объёме; по вопросу о открытии «13 — 15 церквей», что, по словам Патриарха, было ранее обещано Никитой Хрущёвым во время их встречи 17 мая 1958 года[39][40], Карпов «напомнил патриарху о том, что, Н. С. Хрущёв не обещал открывать новые церкви, а заявил, что, когда будет прислано письмо, правительство рассмотрит этот вопрос»[41].

       С 1959 года началось массовое административное закрытие приходов и монастырей. В 1961 году, несмотря на противодействие верующих и Патриарха, была повторно закрыта Киево-Печерская лавра. Одновременно с этим начались аресты церковных активистов, пытавшихся противодействовать проводимой государством политике, в числе которых оказались архиепископ Казанский Иов (Кресович) и архиепископ Черниговский Андрей[42].

       По требованию СДРПЦ в июле 1961 года Архиерейский Собор РПЦ принял поправку к Положению об управлении РПЦ, которая устраняла священнослужителей от участия в распорядительной и финансово-хозяйственной деятельности приходов.

 

Вопрос 2

Вопрос 3

Вопрос 4

Вопрос 5

Открытие Поместного Собора Русской Православной Церкви 1917 года, основные вопросы его деятельности.

Поместный Собор Русской Православной Церкви, состоявшийся в 1917–1918 годах, совпал с революционным процессом в России, с ус­тановлением нового государственного строя. На Собор призваны были Святейший Синод и Предсоборный Совет в полном составе, все епар­хиальные архиерей, а также по два клирика и по три мирянина от епархий, протопресвитеры Успенского собора и военного духовенства, наместники четырех лавр и настоятели Соловецкого и Валаамского мо­настырей, Саровской и Оптикой пустыни, представители от монашест­вующих, единоверцев, военного духовенства, воинов действующей ар­мии, от духовных академий, Академии Наук, университетов, Государ­ственного Совета и Государственной Думы. Среди 564 членов Собора было 80 архиереев, 129 пресвитеров, 10 диаконов, 26 псаломщиков, 20 монашествующих (архимандритов, игуменов и иеромонахов) и 299 мирян. В деяниях Собора участвовали представители единоверных пра­вославных Церквей: епископ Никодим (от Румынской) и архиманд­рит Михаил (от Сербской).

Широкое представительство на Соборе пресвитеров и мирян было связано с тем обстоятельством, что он явился исполнением двухвеко­вых чаяний православного русского народа, его устремлений к возрож­дению соборности. Но Устав Собора предусматривал особую ответст­венность епископата за судьбу Церкви. Вопросы догматического и ка­нонического характера после их рассмотрения полнотой Собора подле­жали утверждению на совещании епископов.

Поместный Собор открылся в Успенском соборе Кремля в день его храмового праздника – 15 (28) августа. Торжественную литургию со­вершил митрополит Киевский Владимир в сослужении митрополитов Петроградского Вениамина и Тифлисского Платона.

После пения Символа веры члены Собора поклонились мощам Московских святителей и в преднесении кремлевских святынь вышли на Красную площадь, куда уже крестными ходами стекалась вся пра­вославная Москва. На площади было совершено молебное пение.

Первое заседание Собора состоялось 16 (29) августа в храме Христа Спасителя после литургии, совершенной здесь митрополитом Московским Тихоном. Целый день оглашались приветствия Собору. Деловые заседания начались в третий день деяний Собора в Московском епархиальном доме. Открывая первое рабочее заседание Собора, митрополит Владимир произ­нес напутственное слою: «Мы все желаем успеха Собору, и для этого успеха есть основания. Здесь, на Соборе представлены духовное благочестие, хрис­тианская добродетель и высокая ученость. Но есть нечто, возбуждающее опасения. Это – недостаток в нас единомыслия... Поэтому я напомню Апос­тольский призыв к единомыслию. Слова апостола «будьте единомысленны между собою» имеют великое значение и относятся ко всем народам, ко всем временам. В настоящее время разномыслие сказывается у нас особенно сильно, оно стало основополагающим принципом жизни... Разномыслие рас­шатывает устои семейной жизни, школы, под его влиянием многие отошли от Церкви... Православная Церковь молится о единении и призывает еди­ными усты и единым сердцем исповедать Господа. Наша Православная Церковь устроена «на основании апостол и пророк, сущу краеугольну само­му Иисусу Христу. Это скала, о которую разобьются всякие волны».

Своим Почетным Председателем Собор утвердил святого митропо­лита Киевского Владимира. Председателем Собора был избран митрополит Тихон. Составлен был Соборный Совет, в который вошли Председатель Собора и его заместители архиепископы Новгородский Арсений (Стадницкий) и Харьковский Антоний (Храповицкий), про­топресвитеры Н.А.Любимов и Г.И.Шавельский, князь Е.Н.Трубецкой и Председатель Государственного Совета М.В.Родзянко, которого в фев­рале 1918 года сменил А.Д.Самарин. Секретарем Собора был утверж­ден В.П.Шеин (впоследствии архимандрит Сергий). Членами Соборного Совета избраны были также митрополит Тифлисский Платон, протоиерей А.П.Рождественский и профессор П.П.Кудрявцев.

После избрания и поставления Патриарха на большинстве собор­ных заседаний председательствовал Преосвященный Новгородский Ар­сений, возведенный в сан митрополита. В трудном деле руководства соборными деяниями, которые часто приобретали неспокойный харак­тер, он обнаружил и твердую властность, и мудрую гибкость.

Собор открылся в дни, когда Временное правительство агонизирова­ло, теряя контроль не только над страной, но и над разваливающейся армией. Солдаты толпами бежали с фронта, убивая офицеров, учиняя беспорядки и грабежи, наводя страх на мирных жителей, в то время как Кайзеровские войска стремительно двигались вглубь России. 24 авгу­ста (6 сентября), по предложению протопресвитера армии и флота, Со­бор обратился к бойцам с призывом образумиться и продолжать испол­нять свой воинский долг. «С болью душевной, с тяжкой скорбью, - гово­рилось в воззвании, - Собор взирает на самое страшное, что в последнее время выросло во всей народной жизни и особенно в армии, что при­несло и грозит еще принести Отечеству и Церкви неисчислимые беды. В сердце русского человека стал затуманиваться светлый образ Христов, начал гаснуть огонь веры православной, начало слабеть стремление к по­двигу во имя Христа... Непроглядная тьма окутала Русскую землю, и стала гибнуть великая, могучая Святая Русь... Обманутые врагами и пре­дателями, изменой долгу и присяге, убийствами своих же братий, грабе­жами и насилиями запятнавшие свое высокое священное звание воина, молим вас, - опомнитесь! Загляните в глубину своей души, и ваша... со­весть, совесть русского человека, христианина, гражданина, может быть, скажет вам, как далеко вы ушли по ужасному, преступнейшему пути, какие зияющие, неисцелимые раны наносите вы Родине – матери своей».

Собор образовал 22 отдела, которые готовили доклады и проекты определений, выносившиеся на заседания. Важнейшими отделами бы­ли Уставный, Высшего Церковного управления, епархиального управ­ления, благоустроения приходов, правового положения Церкви в госу­дарстве. Большинство отделов возглавили архиереи.

 

Вопрос 6

Вопрос 7

Вопрос 8

Вопрос 9

Вопрос 10

Послания св. Патриарха Тихона после Октябрьской революции 1917 г., их содержание.

Деяния Собора совершались и в революционное время. 25 октября (7 ноября) пало Временное Правительство, в стране была установлена Советская власть. 28 октября в Москве разразились кровавые бои между занимавшими Кремль юнкерами и повстанцами, в руках которых был город. Над Москвой стоял грохот пушек и треск пулеметов. Стреляли во дворах, с чердаков, из окон, на улицах лежали убитые и раненые.

В эти дни многие члены Собора, приняв на себя обязанность медбратьев, ходили по городу, подбирая и перевязывая раненых. Среди них были архиепископ Таврический Димитрий (князь Абашидзе) и епископ Камчатский Нестор (Анисимов). Собор, стремясь остановить кровопро­литие, направил делегацию для переговоров с Военно-революционным комитетом и комендатурой Кремля. Делегацию возглавил митрополит Платон. В штабе Военно-революционного комитета митрополит Платон просил прекратить осаду Кремля. На это получил ответ: «Поздно, позд­но. Не мы испортили перемирие. Скажите юнкерам, чтобы они сдава­лись». Но в Кремль делегация не смогла проникнуть.

«В эти кровавые дни, - писал впоследствии митрополит Евлогий, - в Со­боре произошла большая перемена. Мелкие человеческие страсти стихли, враждебные пререкания смолкли, отчужденность изгладилась... Собор, по­началу напоминавший парламент, начал преображаться в подлинный «Цер­ковный Собор», в органическое церковное целое, объединенное одним волеустремлением – ко благу Церкви. Дух Божий повеял над собранием, всех утешая, всех примиряя». Собор обратился к враждующим с призывом к примирению, с мольбою о милосердии к побежденным: «Во имя Божие... Собор призывает сражающихся между собою дорогих наших братьев и де­тей ныне воздержаться от дальнейшей ужасной кровопролитной брани... Собор... умоляет победителей не допускать никаких актов мести, жестокой расправы и во всех случаях щадить жизнь побежденных. Во имя спасения Кремля и спасения дорогих всей России наших в нем святынь, разрушения и поругания которых русский народ никогда и никому не простит, Свя­щенный Собор умоляет не подвергать Кремль артиллерийскому обстрелу».

В воззвании, изданном Собором 17 (30) ноября, содержится призыв к всеобщему покаянию: «Вместо обещанного лжеучителями нового обще­ственного строения – кровавая распря строителей, вместо мира и братства народов – смешение языков и ожесточение, ненависть братьев. Люди, за­бывшие Бога, как голодные волки, бросаются друг на друга. Происходит всеобщее затемнение совести и разума... Русские пушки, поражая святы­ни кремлевские, ранили сердца народные, горящие верою Православною. На наших глазах совершается суд Божий над народом, утратившим свя­тыню... К нашему несчастью, доселе не родилось еще власти воистину на­родной, достойной получить благословение Церкви Православной. И не явится ее на Русской земле, пока со скорбною молитвою и слезным пока­янием не обратимся мы к Тому, без Кого всуе трудятся зиждущие град».

Тон этого послания не мог, конечно, способствовать смягчению сло­жившихся тогда напряженных отношений между Церковью и новым Советским государством. И все-таки в целом Поместный Собор сумел воздержаться от поверхностных оценок и выступлений узко политичес­кого характера, сознавая относительную значимость политических явле­ний в сравнении с религиозными и нравственными ценностями.

По воспоминаниям митрополита Евлогия, высшей точкой, которую духовно достиг Собор, явилось первое после интронизации появление на Соборе Патриарха: «С каким благоговейным трепетом все его встречали! Все - не исключая «левых» профессоров... Когда... Патриарх вошел, все опустились на колени... В эти минуты уже не было преж­них несогласных между собой и чуждых друг другу членов Собора, а были святые, праведные люди, овеянные Духом Святым, готовые ис­полнять Его веления... И некоторые из нас в этот день поняли, что в реальности значат слова: «Днесь благодать Святаго Духа нас собра...»

Святой Патриарх Тихон в первом обращении к всероссийской паст­ве характеризовал переживаемую страной эпоху как «годину гнева Божия»: «В дни многоскорбныя и многотрудныя вступили мы на древлее место Патриаршее. Испытания изнурительной войны и гибельная смута терзают Родину нашу, скорби и от нашествия иноплеменных, и междо­усобные брани. Но всего губительнее снедающая сердца смута духовная. Затмились в совести народной христианские начала строительства госу­дарственного и общественного; ослабла и сама вера, неистовствует без­божный дух мира сего».

Еще более резок обличительный тон послания Патриарха от 19 янва­ря (1 февраля) 1918 года: «Тяжкое время переживает наша святая Православная Церковь Христова в Русской земле: гонения воздвигли на истину Христову явные и тайные враги сей истины?.. Святые храмы подвергаются или разрушению... или ограблению и кощунственному ос­корблению..., чтимые верующим народом обители святые захватываются безбожными властелинами тьмы века сего... Где же пределы этим изде­вательствам над Церковью Христовой? Как и чем можно остановить это наступление на нее врагов неистовых? Зовем всех вас, верующих и вер­ных чад Церкви: станьте на защиту оскорбляемой и угнетаемой ныне святой матери нашей... противостаньте им силою вашей, вашего власт­ного всенародного вопля... А если нужно будет и пострадать за дело Христово, зовем вас, возлюбленные чада Церкви, зовем вас на эти стра­дания вместе с собою».

Несмотря на резкие выражения, к которым прибегал Патриарх, в послании нет суждений политического характера, нет оценок нового го­сударственного строя с точки зрения его политической целесообразнос­ти; в нем выражены лишь архипастырская озабоченность положением Церкви и осуждение кровавых беспорядков. Патриарх предает анафеме не советский строй, как поняли этот документ многие современники, а также церковные и нецерковные историки, а участников расправ над невинными людьми, никак не определяя при этом их политическую принадлежность. «Опомнитесь, безумцы, прекратите ваши кровавые расправы. Ведь то, что творите вы, не только жестокое дело: это – поис­тине дело сатанинское, за которое подлежите вы огню геенскому в жиз­ни будущей – загробной и страшному проклятию потомства в жизни настоящей – земной. Властию, данной нам от Бога, запрещаем вам при­ступать к тайнам Христовым, анафематствуем вас, если только вы носи­те еще имена христианские и хотя по рождению своему принадлежите к Церкви Православной».

Издание этого документа в известной мере было обусловлено оши­бочным убеждением Патриарха, которое разделяла с ним тогда большая часть духовенства, о непрочности нового государственного строя, не­сбывшейся надеждой на его скорое падение.

 

Вопрос 11

Декрет СНК РСФСР от 5-го февраля 1918 года "Об отделении Церкви от государства".

Декрет «Об отделении Церкви от государства и школы от Церкви», опубликованный 23 января (5 февраля) 1918 года вышел тогда, когда напряженность в отношениях между Советским правительством и пра­вославной иерархией достигли предельной остроты.

В Декрете последовательно проводится принцип секуляризации госу­дарства. Православная Церковь теряла свой прежний привилегирован­ный статус. «В пределах республики, - говорилось в Декрете, - запреща­ется издавать какие-либо местные законы или постановления, которые бы стесняли или ограничивали свободу совести, или устанавливали какие бы то ни было преимущества или привилегии на основании вероиспо­ведной принадлежности граждан. Каждый гражданин может исповедо­вать любую религию или не исповедовать никакой... Никто не может, ссылаясь на свои религиозные воззрения, уклоняться от исполнения сво­их гражданских обязанностей... Школа отделяется от Церкви. Препода­вание религиозных вероучений во всех государственных и обществен­ных, а также частных учебных заведениях, где преподаются общеобразо­вательные предметы, не допускается. Граждане могут обучать и обучать­ся религии частным образом. Все церковные и религиозные общества подчиняются общим положениям о частных обществах и союзах...».

В основном эти нормы соответствовали конституционным основам светских государств нового времени.

Принципиальная новизна заключалась, только, в последних парагра­фах Декрета: «Никакие церкви и религиозные общества не имеют права владеть собственностью. Прав юридического лица они не имеют. Все имущества существующих в России церквей и религиозных обществ объявляются народным достоянием. Здания и предметы, предназначен­ные специально для богослужебных целей, отдаются по особым поста­новлениям местной или центральной властью в бесплатное пользование соответственных религиозных обществ».

Эти параграфы и вызвали обеспокоенность в церковных кругах. Воз­никли опасения, что осуществление Декрета сделает невозможной нор­мальную жизнь приходов, монастырей и духовных школ. По городам и селам России прокатилась волна крестных ходов, на которых возноси­лись молитвы о спасении Церкви. Не везде крестные ходы проходили мирно. В Нижнем Новгороде, Харькове, Саратове, Владимире, Вороне­же, Туле, Вятке крестные ходы, устроенные без разрешения местных властей, вызвали столкновения, приведшие к гибели людей.

 

Вопрос 12

Вопрос 13

Вопрос 14

Вопрос 15

Вопрос 16

Вопрос 17

Вопрос 18

Вопрос 19

Указ святого Патриарха Тихона "О самоуправлении епархий в годы гражданской войны".

На исходе гражданской войны в крайне затруднительном положении оказались священнослужители, находившиеся на территориях, занятых белыми армиями, и после поражения белых не сумевшие или не поже­лавшие эмигрировать. Многие из них были осуждены за совершение молебных пений о победе белого оружия. В 1920 году в заключении скончался Омский архиепископ Сильвестр (Ольшанский), возглавляв­ший при Колчаке Сибирское временное высшее церковное управление.

Сознавая всю тяжесть ситуации, стремясь уберечь пастырей Рус­ской Церкви от печальных последствий их вовлеченности в политичес­кую борьбу, Святейший Патриарх еще в 1919 году, в день памяти преподобного Сергия Радонежского 25 сентября (8 октября) обратил­ся к архипастырям Русской Православной Церкви с посланием, в ко­тором призывал их отказаться от всяких политических выступлений:

«Доныне... брань не прекращается, и кровь обильным потоком льется по всему обширному пространству Русской земли, взаимная вражда между борющимися сторонами все чаще и чаще проявляется в жестоких кровавых расправах не только над теми, кто принимал непо­средственное и деятельное участие в этой борьбе, но и над теми, кто только подозревается в таковом участии, иногда и без достаточных к тому оснований... Не минуют эти ужасы и нас, служителей Церкви Христовой, и много уже и архипастырей, и пастырей, и просто клири­ков сделались жертвами кровавой политической борьбы. И все это за весьма, быть может, немногими исключениями, только потому, что мы, служители и глашатаи Христовой Истины, подпали под подозре­ние у носителей современной власти в скрытой контрреволюции, направленной якобы к ниспровержению Советского строя. Но мы с ре­шительностью заявляем, что такие подозрения несправедливы; уста­новление той или иной формы правления не дело Церкви, а самого народа. Церковь не связывает себя ни с каким определенным образом правления, ибо таковое имеет лишь относительное историческое значе­ние... Указывают на то, что при перемене власти служители Церкви иногда приветствуют эту смену колокольным звоном, устроением тор­жественных богослужений и разных церковных праздников. Но если это и бывает где-либо, то совершается или по требованию самой но­вой власти или по желанию народных масс, а вовсе не по почину слу­жителей Церкви, которые по своему сану должны стоять выше и вне всяких политических интересов, должны памятовать канонические правила Святой Церкви, коими она возбраняет своим служителям вмешиваться в политическую жизнь страны, принадлежать каким-либо партиям, а тем более делать богослужебные обряды и священнодейст­вия орудием политических демонстраций. Памятуйте, отцы и братия, и канонические правила, и завет святого Апостола: «Блюдите себя от творящих распри и раздоры, уклоняйтесь от участия в политических партиях и выступлениях, повинуйтесь «всякому человеческому началь­ству» в делах мирских» (1 Пет. 2,13).

За годы гражданской войны в рядах российского епископата произо­шла серьезная убыль: одни архиереи умерли естественной смертью, дру­гие погибли, третьи оказались за пределами России. А между тем Поме­стный Собор постановил значительно увеличить число архиерейских ка­федр, в каждой епархии открыть по несколько викариатств. И поста­новление это было исполнено, несмотря на, казалось бы, неодолимые препятствия. В 1918 году совершено было 4 архиерейские хиротонии – примерно столько, сколько совершалось их в дореволюционные годы, а вот в 1919 году – во епископы хиротонисано 14 ставленников, в 1920 – 30 кандидатов, в 1921 году состоялось 39 архиерейских хиротоний. Сре­ди преемников апостолов, получивших благодать святительства в безмер­но трудные годы гражданской войны, были выдающиеся деятели нашей церковной истории, бесстрашные и мудрые архипастыри, столпы Церк­ви: митрополиты Петр (Полянский), Вениамин (Федченков), архиепис­копы Иларион (Троицкий), Петр (Зверев), епископы Серафим (Звездинский), Афанасий (Сахаров), Павлин (Крошечкин).

На Поместном Соборе в 1918 году вынесено было постановление о созыве очередного Собора в 1921 году. Но обстоятельства не позволи­ли выполнить это постановление.

Затруднены в своей деятельности были тогда и постоянные органы Высшего Церковного управления. Большая часть членов Синода оказа­лась в эмиграции. В начале 1921 года в заседаниях Священного Синода могли участвовать, помимо Святейшего Патриарха Тихона, только митрополит Владимирский Сергий (Страгородский), митрополит Кру­тицкий Евсевий (Никольский) и архиепископ Гродненский Михаил (Ермаков), назначенный Экзархом Украины. Распался за убылью сво­их членов и прекратил деятельность и Высший Церковный Совет. В сущности, в 1921 году высшая церковная власть осуществлялась едино­лично Патриархом, опиравшимся на своих немногочисленных помощ­ников и ближайших советников. Затруднена была и связь между цер­ковным центром и епархиальными кафедрами.

Потому еще в ноябре 1920 года Святейший Патриарх, Святейший Синод и Высший Церковный Совет, состоявший тогда из Председате­ля и трех членов: протопресвитера Н.Любимова, протоиерея А.Стани­славского и Александра Куляшова, принимают постановление о само­управлении епархией при невозможности для последней поддерживать связь с каноническим центром, а также и в случае прекращения дея­тельности Высшего Церковного управления.

 

Вопрос 20

Вопрос 21

Вопрос 22

Вопрос 23

Вопрос 24

Вопрос 25

Вопрос 26

Карловацкий раскол.

На карловацком соборе было принято решение от лица русской Церкви о восстановлении монархии и призыв в Генуэсской конференции о блокаде большевистской России. Результатом этого стало резкое усиление гонений в Отечественной Церкви, причем всех арестованных в первую очередь спрашивали об их отношении к деяниям Карловацкого собора. Святитель Тихон, в результате этого постановления попавший в тюрьму, не признал решения этого собора и повелел (на совместном заседании Синода и Высшего Церковного Управления 5 мая 1922 года) распустить это незаконное сборище и передать всю власть над западноевропейскими приходами митр. Евлогию, но карловчане формально выполнив это указание тотчас же создали, якобы на основании синодального постановления от 7.11.1920, Синод Русской зарубежной церкви. Святой Патриарх не утвердил этого лицемерного деяния и пригрозил ослушникам церковным судом, но они посчитали, что это постановление было “несвободным” и его проигнорировали. Также было отвергнуто решение о передаче управления заграничными приходами митр. Евлогию, изданное Святейшим. Святитель Тихон не ограничился однократным предупреждением, но предупредил о грозящем раздорникам церковном суде за их преступления. Так, в своем послании от 1 июля 1923 года Патриарх писал, что “в апреле месяце, в соединенном заседании Священного Синода и Высшего Церковного Совета, мы осудили заграничный Церковный Собор в Карловцах,вследствии попытки восстановить монархию из дома Романовых. Мы могли-бы ограничиться осуждением архиереев, бывших на соборе под председательством митр. Антония, если бы они покаялись и прекратили свою деятельность в этом направлении, но, как нам сообщают, они не только не прекратили свою деятельность, но еще и более вовлекли Церковь в политическую борьбу. Заодно с открытыми злостными врагами русского народа, живущими в России и заграницей, с членами различных монархических и белогвардейских организаций. Пусть они, хотя теперь смирятся и покаются перед русским народом за совершенное преступление. В противном случае будет необходимо позвать Преосвященных архиереев в Москву к ответу перед Церковным Судом и просить Советскую власть о разрешении прибыть туда”.

 

После организации при Патриархе нового Синода, тот принял 8 апреля 1924 года постановление по данному делу: “Высшее Церковное Управление считает необходимым:

 

Заявить, что со всей политической деятельностью заграничных иерархов, имеющей целью дискредетировать нашу государственную власть, ни Святейший Патриарх, ни существующее при нем Церковное Управление не имеют ничего общего, и таковую деятельность осуждают…

 

 

3.Запросить Митрополита Евлогия, назначенного, после закрытия в апреле 1922 г. заграничного Церковного управления, управлять заграничными церквами, какое и на основание чего, существует и в настоящее время Церковное управление заграницей под именем Архиерейского Синода.

 

4.Заявить, что Митрополит Антоний, находящийся заграницей, не имеет никакого права говорить от имени Русской Православной Церкви и всего русского народа, так как не имеет на это полномочий”. - Подписали св. патр. Тихон, архиеп. Тихон, архиеп. Серафим,св. архиеп. Петр (будущий Местоблюститель), св. архиеп. Илларион.

 

Этого же вопроса святитель Тихон коснулся в своем знаменитом “Завещании”, которое, конечно, карловчане назвали фальшивкой.

 

Однако, помимо неканоничного решения о создании общезарубежной русской церковной организации (что совершенно противоречит территориальному принципу организации Поместной Церкви), карловацкий Синод во время заточения св. патриарха Тихона постановил: “Доверить председательствующему в архиерейском Синоде Его Высокопреосвященству митрополиту Антонию, вместе с правами временно замещающего Патриарха вплоть до созыва Всерусского Собора, право представлять Православную Церковь во всей России и, на сколько это позволят обстоятельства, руководить Церковной жизнью и Церковью не только за пределами России, но и в самой России”. Возможно, это решение осуществлялось частично в том, что зарубежники брали под свой омофор отечественных раскольников - катакомбников. - Вот уже когда в головах руководителей раскола закладывалась идея реализованная в 1990 году!

 

При преемниках патриарха Тихона раскольники не только не угомонились, но, напротив, усилили свою активность. Так, в декабре 1925 года Синод в Карловых Варах признал законной автокефалию Польской Церкви, которую отвергал Святейший Тихон. Синод долго не соглашался признать Местоблюстительских полномочий св.митр. Петра, боясь с его стороны справедливой кары за раскольничью деятельность.В 1926 году карловчане рассорились с митрополитом Евлогием и наложили на него прещение, которое однако не признали Восточные Патриархи. По вопросу об отношениях с митрополитом Евлогием митр. Антоний в последний раз обратился за советом к Матери-Церкви. Митр. Петр тогда находился в заключении и его замещал митр. Сергий, который и посоветывал карловчанам встать на путь следования священным канонам и раз время показало, что нет воли Божией на создание общеэмигрантской церковной организации, то подчиниться правилам Церкви и войти в подчинение тем Поместным Церквам, на территории Которых они находятся. А тем, кто живет вне их канонических пределов, тем организовать самостоятельные Церкви, которые будут включать православных всех национальностей. Но к сожалению и этим советом карловчане пренебрегли и продолжили свою незаконную деятельность.

 

Вопрос 27

Вопрос 28

Вопрос 29

Вопрос 30

Вопрос 31

Вопрос 32

Вопрос 33

Вопрос 34

Вопрос 35

Вопрос 36

Вопрос 37

Декларация митрополита Сергия 1927 года. Особенности церковной жизни 1931-1934 гг.Роспуск Синода.

Одной из главных забот митрополита Сергия как Заместителя Главы Русской Православной Церкви было устроение жизнеспособных и закономерных органов высшего церковного управления. После кончины Па­триарха Тихона прекратил свое существование учрежденный им Вре­менный Патриарший Синод. Для образования нового Синода и его ле­гализации – признания его полномочий государственной властью – тре­бовалось нормализовать отношения между Церковью и государством.

10 июля митрополит Сергий обратился в НКВД с просьбой о ле­гализации высшего церковного управления, регистрации его собст­венной канцелярии и епархиальных советов, о разрешении прово­дить архиерейские соборы и издавать церковный журнал. Одновре­менно он представил проект обращения к всероссийской пастве. В нем подчеркивалась лояльность Церкви к гражданской власти, при этом, однако, в отличие от обновленческих манифестов, не затуше­вывались мировоззренческие различия между христианством и мате­риализмом. Отделение Церкви от государства рассматривалось в проекте обращения в качестве гарантии от всякого вмешательства как Церкви в политику, так и государственной власти во внутрицерковные дела.

Проект этот, однако, гражданскими властями не был признан удовлетворительным, по-прежнему путь к правомерному устройству органов высшего и епархиального церковного управления оставался закрытым.

29 июля вышло «Послание пастырям и пастве», подписанное мит­рополитом Сергием и членами Синода. В литературе оно получило на­звание «Декларация 1927 года». В «Послании» сообщалось церковному народу, что «теперь... Православная Церковь в Союзе имеет не только каноническое, но и по гражданским законам вполне легальное цент­ральное управление». В «Декларации» подчеркивалась патриотическая позиция Церкви в новых исторических условиях: «Мы хотим быть православными и в то же время сознавать Советский Союз нашей гражданской родиной, радости и успехи которой – наши радости и ус­пехи, а неудачи – наши неудачи». Одна из главных причин тех трудно­стей, с которыми столкнулась Церковь в устроении своей жизни в ре­волюционное десятилетие, заключалась, по «Декларации», в «недоста­точном сознании многими представителями Церкви серьезности со­вершившегося в нашей стране; между тем, «в совершившемся», «как всегда и везде, действует та же Десница Божия, неуклонно ведущая каждый народ к предназначенной ему цели».

На положение Церкви внутри страны неблагоприятное влияние оказывали политически неуравновешенные выступления духовных лиц, оказавшихся в эмиграции. Эти выступления решительно осуждались в «Декларации».

В заключение в «Послании» говорится о неотложной необходимос­ти подготовки Второго Поместного Собора.

В «Декларации 1927 года» конкретизированы положения, которые уже были выдвинуты в документах, составленных Патриархом Тихо­ном за два последних года его первосвятительского служения. В ней повторены также многие мысли, выраженные в «Памятной записке соловецких епископов». В «Декларации», однако, в отличие от «Памят­ной записки», отсутствует всякий критический элемент в оценке поли­тики Советского правительства по отношению к Церкви.

В целях укрепления пошатнувшейся церковной дисциплины Синод распорядился о возношении во всех храмах Московской Патриархии имени Заместителя Патриаршего Местоблюстителя вслед за именем митрополита Петра. 21 октября Синод издал указ о возобновлении по­миновения государственной власти с присовокуплением апостольских слов, обосновывающих молитву за власть: «Еще молимся о Богохранимей стране нашей, властех и воинстве ея, да тихое и безмолвное жи­тие поживем во всяком благочестии и чистоте».

В 1931 году волна массового закрытия церквей стихла. Заместитель Местоблюстителя по­лучил разрешение на издание официального органа – «Журнала Мос­ковской Патриархии». Журнал выходил с 1931 по 1935 год, за пять лет было выпущено 24 номера. Помимо официальных документов, в нем помещались богословские статьи, в основном самого митрополита Сергия. В первом номере напечатана принципиально важная статья «О полномочиях Патриаршего Местоблюстителя и его Заместителя». «Вви­ду отсутствия коллегиальных органов Высшего Церковного Управле­ния, Патриарх Тихон, - пишет митрополит Сергий в этой статье, - имел единственную возможность сохранить преемственность церков­ной власти личным распоряжением указать лицо, которое бы по смерти Патриарха восприняло всю полноту Патриаршей власти для пере­дачи будущему Патриарху. На это Патриарх имел поручение от Поме­стного Собора. Митрополит Петр, взявший на себя по завещанию Па­триарха бразды высшей церковной власти, передал ее своим распоря­жением от 6 декабря 1925 года своему Заместителю, причем без вся­ких ограничений. Оговорки об ограничении прав Заместителя нет в этом документе, да и по существу дела ее не могло быть... Какой был бы смысл нагромождать лишнюю инстанцию - Заместителя, если бы последний не мог ничего делать больше предоставленного каждому епархиальному архиерею... Различие между Местоблюстителем и его Заместителем не в объеме Патриаршей власти, а только в том, что За­меститель является как бы спутником Местоблюстителя: сохраняет свои полномочия до тех пор, пока Местоблюститель остается в своей должности... Само собою понятно, что с возвращением Местоблюсти­теля к управлению Заместитель перестает управлять. За распоряжения своего Заместителя Местоблюститель ни в какой мере не может быть ответственным, и поэтому нельзя ожидать или требовать, чтобы Мес­тоблюститель вмешивался в управление и своими распоряжениями ис­правлял ошибки Заместителя. Такое вмешательство повело бы только к еще большему расстройству церковных дел и к анархии, как и всякое двоевластие. Как самостоятельный правитель, Заместитель сам и отве­чает за свое правление перед Поместным Собором. Конечно, порядок вещей, когда Церковь управляется Заместителем, нельзя признать нор­мальным. Такой порядок может быть терпим лишь в качестве меры временной и переходной... Наш архипастырский долг думать о ско­рейшем созвании Поместного Собора».

Статья митрополита Сергия была ответом на полемические выпады против него со стороны григорьевцев и «непоминающих», которые, критикуя его за самоуправство, умалчивали об очевидной для них не­возможности вполне правомерного устройства высшего управления че­рез Созыв Собора.

 

Вопрос 38

Вопрос 39

Вопрос 40

Вопрос 41

Вопрос 42

Вопрос 43

Вопрос 44

Вопрос 45

Вопрос 46

Вопрос 47

Вопрос 48

Вопрос 49

Вопрос 50

Вопрос 51

Вопрос 52

Вопрос 53

Митрополит Ленинградский и Новгородский Никодим (Ротов), его роль в истории Русской Православной Церкви, краткая биография.

       16 октября (по официальной версии – 15 октября) 2009 г. исполнилось 80 лет со дня рождения, безусловно, выдающегося архиерея Русской Церкви XX века митрополита Никодима (Ротова). Его биография еще не написана, источники, характеризующие его служение, только начинают вводиться в научный оборот. На основе тех из них, которые не использовались или почти не использовались ранее, попытаемся проследить основные вехи жизни служения митрополита Никодима до момента кончины Святейшего Патриарха Алексия (Симанского).

       Интересным источником, который ранее не использовался при написании работ о митрополите Никодиме, является личное дело митрополита Никодима, хранящееся в ГАРФ[1]. Оно было оформлено Советом по делам религий 12 октября 1964 г. и закончено 12 ноября 1974 г. Оно на удивление мало по объему, всего 27 листов (включая копии одних и тех же документов), основная часть — две анкеты, заполненные рукой владыки Никодима. Однако и эти источники помогают уточнить биографию владыки, особенно до его епископской хиротонии. Первое, что бросается в глаза – дата рождения митрополита. Во всех официальных биографиях это 15 октября 1929 г.[2], а в двух анкетах[3] рукой владыки указано 16 октября 1929 г.[4] Первую анкету будущий митрополит заполнил в ноябре 1955 г. Здесь он указал, что закончил 10 классов: «учился в разных школах г. Рязани с 1 по 10 классы» по июнь 1947 г.[5] С сентября 1947 г. по ноябрь 1949 г. обучался в Педагогическом институте г. Рязани (факультет естествознания)[6]. «Во время обучения в рязанском Педагогическом институте был избираем членом, а затем заместителем председателя профкома факультета естествознания», — указал иеромонах Никодим в 1955 г.[7] Еще 19 августа 1947 года, на праздник Преображения Господня, архиепископом Ярославским и Ростовским Димитрием (Градусовым) пострижен в монашество с именем Никодим и рукоположен во иеродиакона с причислением к ярославскому архиерейскому дому[8].

       20 ноября 1949 года архиепископ Димитрий рукоположил его во иеромонаха, это и было причиной его ухода из института. Как написал отец Никодим в анкете, «отчислен из института ввиду того, что перешел на работу по духовному ведомству»[9]. Сразу же иеромонах Никодим был назначен настоятелем Христорождественской церкви с. Давыдово Толбухинского района Ярославской области, затем был переведен вторым священником в Покровскую церковь г. Переяславль-Залесский Ярославской области, где служил по август 1950 г., когда был назначен настоятелем Димитриевской церкви г. Углич, где прослужил до января 1952 г., будучи благочинным Угличского округа[10]. В январе 1952 г. архиепископ Димитрий назначил иеромонаха Никодима в кафедральный Феодоровский собор г. Ярославля, где до декабря 1954 г. его положение в штате определялось как «4-й, затем 3-й священник»[11]. 11 ноября 1953 г., докладывая Патриарху Алексию о скоплениях богослужебных книг в музеях Ярославля и Ростова, архиепископ Димитрий сообщал, что «быв. Углический благочинный (о. Ротов) докладывал, что такое же, аналогичное ростовскому скопление книг ему пришлось видеть и в Угличе, в музейном подвале»[12]. С декабря 1954 г. иеромонах Никодим – «и.о. настоятеля» в кафедральном соборе Ярославля.[13] С января 1952 г. по февраль 1956 г. иеромонах Никодим являлся секретарем Ярославского епархиального управления.[14] В анкетах содержатся все адреса, где проживал отец Никодим с рождения по 1956 г. Хотя владыка родился на родине отца в деревне Фролово Кораблинского района Рязанской области, здесь он не жил, так как, согласно анкете, с 1929 по 1949 г. он жил в Рязани на ул. Подгорной, а затем по месту священнослужения[15].

       Отец владыки, Ротов Георгий Иванович, родился в 1903 году в д. Фролово и на 1955 г. работал инженером землеустроителем МТС в поселке Соколовка Рязанской области, где и проживал вместе с мамой владыки Елизаветой Михайловной Ротовой (урожденной Сионской), которая вела домашнее хозяйство. Она родилась в 1902 г. в селе Н. Беломут Зарайского района Рязанской области[16]. На октябрь 1964 г. родители владыки проживали в Рязани, отец продолжал работать землеустроителем в рязанском областном отделе сельского хозяйства.[17] Сестра владыки Елена Георгиевна родилась в 1927 г., работала лаборантом в 1955 в поселке Соколовка Рязанской области, а в 1964 г. — в Рязани. Других родных владыка не имел. Владыка получил духовное образование заочно. С 1950 по 1952 г. он обучался в Ленинградской духовной семинарии, а затем до октября 1955 г. – в академии.[18] Владыка указывал в анкете, что закончил 4 курса ЛДА, но на ноябрь 1955 г. не имел степени кандидата богословия.[19] В официальных биографиях владыки указывалось, что он окончил ЛДА со степенью кандидата богословия за работу о Русской духовной миссии (РДМ)[20], однако эту работу он писал в Святой Земле и защитил в 1959 г.

       Сравнивая две анкеты митрополита Никодима, можно указать, что если в 1955 г. он писал, что его монашеское имя Никодим в паспорте не значилось, то в 1964 г. указал, что с начала апреля 1964 г. носит имя Никодим в паспорте. В 1955 г. иеромонах Никодим оценивал свое здоровье, как нормальное.[21] Анкета в ноябре 1955 г. была заполнена для того, чтобы Совет по делам РПЦ мог проверить его для разрешения выезда в Израиль.

       Церковь в середине 1950-х гг. крайне нуждалась в образованном духовенстве для внешней церковной деятельности, осознавалась эта проблема и Советом по делам Русской Православной Церкви. Недостаток церковных кадров, которые можно использовать во внешнецерковной деятельности постоянно указывался Советом. Так, 5 октября 1953 г. в докладе в ЦК КПСС М.А. Суслову и.о. председателя Совета С.К. Белышев констатировал «крайний недостаток кадров, пригодный для заграничной работы»[22]. Заведующий заграничным отделом Совета Г.Т. Уткин отмечал, что духовенство, которое имеется в распоряжении Московской Патриархии, «не отвечает тем требованиям, которые предъявляются к лицам, направляемым на заграничную работу, как по политическим соображениям (судимость, пребывание на оккупированной территории и т.д., так и по церковно-деловым (низкий культурный уровень, слабая богословская подготовка)»[23]. По подсчетам Совета из 65 архиереев РПЦ только 3-5 могли использоваться в заграничной работе, а из 100 архимандритов только один[24].

 

       Особенно не устраивало Совет и положение, которое складывалось в Русской духовной миссии в Иерусалиме. 6 мая 1955 священник Михаил Зернов вылетел в Иерусалим для временного возглавления Миссии[25]. Однако белый священник мог возглавлять РДМ только временно, необходимо было искать ему преемника. Работа по подбору священнослужителей для заграничной работы велась до мая 1957 г. (когда он вышел на пенсию) главой заграничного отдела Совета Г.Т. Уткиным [26]. Именно он 17 ноября 1955 г. составил, сохранившуюся в личном деле, «Справку на иеромонаха Никодима (Ротова), командируемого в Израиль в качестве члена Русской Духовной Миссии в Иерусалиме»[27]. Иеромонах Никодим отвечал требованиям, предъявляемым Советом для священнослужителей, направляемых за рубеж: не имел судимостей, не жил на оккупированной территории, имел высшее духовное образование и происходил из социально близкой среды работников села, его отец был членом ВКП(б). Решение вопроса о выезде в РДМ задержалось в связи с кончиной 31 декабря 1955 г. Патриарха Иерусалимского Тимофея. По воспоминаниям митрополита Филарета (Вахромеева), опубликованном в сборнике «Человек Церкви», в начале 1956 г. иеромонах Никодим прибыл в Москву, чтобы впервые представиться Патриарху Алексию.

       10 февраля 1956 г. Патриарх Алексий посетил Совет по делам РПЦ, где, согласно его дневниковым записям, обсуждался вопрос о РДМ.[28] На встрече присутствовал митрополит Николай и и.о. начальника РДМ протоиерей Михаил Зернов, а со стороны Совета помимо Г.Г. Карпов, С.К. Белышев и Г.Т. Уткин. На этом заседании было принято решение о назначении нового главы РДМ, а также члена РДМ иеромонаха Никодима. Новый начальник РДМ архимандрит Пимен (Хмелевской) получил назначение на заседании Синода 20 февраля 1956 г.[29] 25 февраля 1956 года иеромонах Никодим был назначен Патриархом членом Русской Духовной Миссии в Иерусалиме, вскоре он стал заместителем начальника Миссии[30]. Много важных сведений о служении иеромонаха Никодима сообщает в опубликованных в прошлом году дневниках начальник РДМ архимандрит Пимен (Хмелевской). Так, он восхищался подвигом поста, который нес 26-летний иеромонах на первой неделе Великого поста 1956 г.: «Отец Никодим совсем ничего не ест с воскресенья вечера до вторника (до обеда). Вот это — подвижник!»[31]. Архимандрит Пимен сообщал обо всех многочисленных богослужениях, поездках и прочих многочисленных трудах иеромонаха Никодима на Святой Земле. Помимо этого иеромонах Никодим составлял квартальные отчеты для отправки в Патриархию, что отнимало у него много сил: «23.IV. Понедельник. С утра отец Никодим печатает, закрывшись в спальне, чтоб ему никто не мешал»[32]. В Святой Земле отец Никодим увлекся фотографией: «После обеда ходил с отцом Никодимом фотографировать цветущий за собором кактус (агаву) возле дома, где живут старушки-паломницы. Когда подсчитали наши расходы на Троицу, оказалось, что много денег ушло на фотографии. Б.Г. Корш принес сегодня отцу Никодиму фотоаппарат, и он теперь будет сам снимать»[33]. В книге, содержащей цитируемые дневники, помещены уникальные цветные фотографии отца Никодима в годы пребывания в Святой Земле. Во время отъездов архимандрита Пимена, все дела по управлению РДМ ложились на плечи отца Никодима, который получал множество поручений от своего начальника: «Отцу Никодиму я составил памятную записку из 46 пунктов о том, что надо сделать в мое отсутствие»[34]. 29 января 1957 г. иеромонах Никодим вылетел в Москву[35], а вернулся только 11 апреля того же года.[36]

       31 марта 1957 года он был возведен митрополитом Николаем (Ярушевичем) в сан игумена.[37] Архимандрит Пимен сообщает о проблемах с сердцем, которые уже в тот период регулярно беспокоили отца Никодима, так 9 июня 1957 г. в дневнике записано: «Я служил в Иерусалиме, а отец Никодим — в Яффе (у него было плохо с сердцем во время чтения молитв)»[38]. Поскольку состояние здоровья отца Никодима в 1955 г., согласно его записи в анкете, помещенной в личном деле, оценивалось как нормальное, можно предположить, что сердце владыка Никодим надорвал в Святой Земле, по причине колоссального напряжения сил и неподходящего для него климата. Несмотря на это, нагрузка на него усиливалась, он должен был сменить архимандрита Пимена на посту начальника РДМ. 25 сентября 1957 г. игумен Никодим заменил по решению Священного Синода на посту главы Миссии архимандрита Пимена (Хмелевского)[39]. Патриарх Алексий направил Патриарху Иерусалимскому Венедикту письмо, «содержавшее просьбу о поручении кому-либо из архипастырей Иерусалимского Патриархата совершить возведение игумена Никодима в сан архимандрита»[40]. 2 ноября 1957 г. чин возведения в архимандриты совершил митрополит Назаретский и всея Галилеи Исидор. На церемонию были приглашены многочисленные гости: консул СССР в Израиле Г.П. Капустян, секретарь советского консульства А.В. Глебов, сотрудники Палестинского общества, сотрудники ООН [41].

       Важным источником о служении отца Никодима являются доклады архимандрита Пимена, направленные в Москву в 1956-1957 гг., которые опубликованы как приложение к его дневникам. Они дают более отчетливое представление о том объеме работы, который лег на плечи о.тцаНикодима. Одни финансовые документы представляли значительную проблему: «Мы с отцом Никодимом совершенно не справляемся со всей своей корреспонденцией. Или вот, например, подходит срок платить налоги за имущество по разным объектам. Мы роемся среди сотен квитанций, повесток, заявлений и т. п. (и все на иврите!), ищем следуемую сумму, ибо по разным объектам мы в разное время подавали протесты о снижении налогов, нам что-то отвечали, что-то уступали или советовали обратиться туда-то. Даже с помощью адвоката мы порою копаемся до 4-х часов и так, потонув в волнах бюрократического моря и ни до чего не докопавшись, откладываем дело до другого дня… Правда, мы с отцом Никодимом постепенно продолжаем изучение иностранных языков, но для всякого, кто прочел предшествующие страницы этого доклада, ясно, каких успехов мы можем достигнуть, вертясь в этом ужасном водовороте»[42]. В цитируемой книге опубликован доклад игумена Никодима архимандриту Пимену от 25 сентября 1957 г. о последних событиях в РДМ.[43]

       РДМ во главе с архимандритом Никодимом старалась и дальше привлекать внимание иностранных представительств и израильский властей. 30 октября 1957 года начальник Русской духовной миссии игумен Никодим был приглашен в Кнессет на инаугурацию президента Израиля. 18 ноября 1957 г. в РДМ был устроен прием, где помимо советских дипломатов, были израильские чиновники, даже представители главных раввинов Израиля[44].

       Важные сведения о служении митрополита Никодима содержат дневники Патриарха Алексия (Сманского), которые в подлинниках хранятся в ЦНЦ ПЭ, а в машинописи — в библиотеке МДА. Записи Патриарха очень краткие и лаконичные, однако могут помочь в уточнении многих моментов биографии владыки. Первое упоминание об отце Никодиме содержится в записи от 25 июля 1958 г.: «Отец Никодим из Иерусалима..».[45] 22 октября 1958 г. Патриарх Алексий записал в дневнике: «Архимандрит Никодим в шесть утра вылетал в Иерусалим»[46].

       С марта 1959 г. архимандрит Никодим был заведующим канцелярией Московской Патриархии, будучи параллельно с 4 июня того же года и заместителем председателя ОВЦС.[47] 4 мая 1959 г., согласно записи Патриарха Алексия в дневнике, архимандрит Никодим служил в Крестовом храме Патриархии в среду Светлой Седмицы[48]. В октябре 1959 г. Патриарх записал о получении от него информации о главе Совета Г.Г. Карпове: «Отец Никодим сообщил, что Георгий Григорьевич вернулся из больницы»[49]. В этот период архимандрит Никодим совершал визиты в другие Поместные Церкви, так 19 февраля 1960 г., согласно дневниковой записи Патриарха, он выезжал на выборы нового Патриарха Грузинской Церкви.[50] 14 июня 1960 г. архимандрит Никодим вместе с архимандритом Филаретом (Денисенко) и игуменом Варфоломеем (Гондаровским) выехали в Лондон.[51]

       15 июня 1960 г. новый председатель Совета по делам Русской православной церкви В.А. Куроедов на встрече с Патриархом Алексием указывал на необходимость активизации внешней деятельности РПЦ. 21 июня 1960 г. митрополит Николай был лишен поста председателя ОВЦС. Председателем Отдела внешних сношений стал его тридцатилетний заместитель архимандрит Никодим (Ротов). Вопрос о замене митрополита Николая ставился Советом по делам РПЦ давно. В записке Г.Г. Карпова Г.М. Маленкову от 8 января 1953 г. указывалось: «Учитывая настроения митрополита Николая, его следует постепенно отводить от церковно-общественной деятельности и подготовить для этой цели другого кандидата из числа архиереев русской православной церкви»[52]. Одновременно заместитель Г.Г. Карпова С.К. Белышев сообщил в ЦК, что «другой кандидатуры для церковно-общественной деятельности Совет пока не имеет»[53]. В день синодального решения Патриарх записал в дневнике: «Журнал Священного Синода о прошении митрополита Николая об освобождении его от должности председателя Отдела внешних церковных сношений и о назначении Архимандрита Никодима с возведением его в сан Епископа»[54]. Патриарх Алексий очень ответственно подошел к подготовке речи на вручение посоха отцу Никодиму, 26 июня он записал: «Я долго писал речь при вручении посоха будущему Епископу Подольскому Никодиму»[55].

       Хиротония во епископа состоялась 10 июля 1960 г., а 25 июля 1960 года ЦК КПСС предложил Совету по делам РПЦ провести «работу по укреплению отдела внешних церковных сношений Московской патриархии»[56], Совет в свою очередь поручил укрепление отдела епископу Никодиму, которому приходилось лавировать, чтобы учесть требования властей и соблюсти интересы Церкви.

       Патриарх Алексий в дневниках называет участников наречения и хиротонии. Наречение состоялось 9 июля: «Перед всенощной в Трапезной церкви — наречение Архимандрита Никодима во епископа Подольского»[57]. Запись от 10 июля посвящена хиротонии: «Воскресенье. Хиротония Архимандрита Никодима во епископа Подольского — с митрополитом Ильей /Карамом/, Епископом Василием /Самаха/, Епископом Пименом и Епископом Стефаном»[58]. На страницах дневника Патриарх записывал информацию о многочисленных сослужениях с владыкой Никодимом.

       Партийные материалы, хранящиеся в Российском архиве новейшей истории, содержат значительный объем материалов о служении митрополита Никодима. Изучение их началось в работах И.И. Масловой[59] и О.Ю. Васильевой[60].

       С 15 по 23 декабря 1960 г. патриаршая делегация с епископом Никодимом находилась в Святой Земле. Патриарх и часть членов делегации жили в резиденции Патриарха Венедикта. Группа членов делегации во главе с епископом Никодимом (Ротовым) посещала Русскую духовную миссию, находившуюся в той части Иерусалима, которую контролировали израильские власти. Важнейшей задачей поездки было недопущение созыва Римской Церковью Вселенского собора. 24 декабря 1960 г. епископ Ярославский и Ростовский Никодим на пресс-конференции в Стамбуле ответил на вопрос об отношении РПЦ к предполагаемому собору. Епископ Никодим дал категоричный ответ: «Русская церковь не имеет никакого намерения участвовать в соборе т.к. не может быть осуществлен союз между православием и католицизмом»[61].

       С 1961 г. епископу Никодиму удалось добиться выделения для ОВЦС помещения в Гагаринском переулке. В феврале 1961 г. Патриарх записал в дневнике: «Помещение в Гагаринском переулке уже действует и там Епископ Никодим и Отдел внешних церковных сношений».[62] Епископу Никодиму приходилось налаживать отношения с новым главой Совета В.А. Куроедовым, которого он посещал вместе с Патриархом. 3 марта 1961 г. Патриарх записал в дневнике: «С Архиепископом Пименом, Епископом Никодимом, Митрополитом Питиримом были в Совете. Познакомились с новым заместителем Председателя Совета. Говорили о разных церковных делах»[63]. Владыка участвовал в переговорах с председателем Совета и его заместителями, принимал участие в принятии решений о назначении на епископские кафедры. 14 августа 1961 г. Патриарх записал в дневнике: «Принимал Владимира Алексеевича Куроедова и Макарцева[64]. Со мною Архиепископ Никодим и Архиепископ Пимен. Согласовали назначение на епископские кафедры»[65]. Владыка Никодим постоянно выезжал к Патриарху во время его отпусков, которые он проводил в Одессе, для подготовки заседаний Синода и решения других вопросов. Так, в октябре 1961 г. Патриарх записал: «С Преосвященным Никодимом писали постановление Синода о священнике И. Кудине. Направили его в Костромскую епархию в распоряжение Преосвященного Никодима»[66]. Патриарх тщательно фиксировал все зарубежные поездки владыки Никодима. Его отношение к владыке Никодиму было подчеркнуто уважительным, по дневниковым записям видно, что он очень ценил его, хотя владыка и не входил в узкий, «семейный», круг патриаршего окружения.

       24-30 сентября 1961 г. архиепископ Никодим возглавлял делегацию РПЦ на 1-м Всеправосланом совещании на о. Родос, материалы которого недавно опубликованы[67]. 14 октября 1961 г. Патриарх принял делегацию, отправлявшуюся в Индию на ассамблею ВЦС и подарил всем по иконе Покрова. В обсуждениях с руководством Совета архиерейских назначений архиепископ Никодим принимал участие всегда, если не был за границей или в больнице, а митрополит Пимен – далеко не во всех случаях. Так, 30 декабря 1961 г. Патриарх записал: «В двенадцать часов были у меня Владимир Алексеевич Куроедов и Фуров[68] и мы с Преосвященным Никодимом и Преосвященным Киприаном обсуждали с ними вопросы о перемещении и назначении архиереев»[69]. Будучи до августа 1963 г. правящим архиереем Ярославской кафедры, архиепископ Никодим вынужден был постоянно перемещаться между Москвой и Ярославлем на автомобиле, заезжая в Троице-Сергиеву Лавру, особенно если в это время там находился Патриарх. 20 апреля 1962 г. он записал в дневнике: «В два часа Архиепископ Никодим по дороге в Ярославль»[70]. Во время все более продолжительных выездов Патриарха в Одессу архиепископ Никодим продолжал регулярно летать к нему для обсуждения насущных проблем, являясь фактически заместителем Патриарха. Так, в мае 1962 г. он выехал в Одессу, где 11 мая провел многочасовую беседу с Патриархом.[71][72]. Впрочем и Патриарх иногда посещал архиепископа Никодима. 14 мая 1963 г. он записал: «Вечером мы с Даниилом Андреевичем были у Архиепископа Никодима в гостях»[73]. Согласно анкете, которую заполнил митрополит в 1964 г., он проживал по адресу: «Москва, Серебряный бор, 2-я Линия, д. № 52»[74]. 23 февраля – 22 марта 1963 г. архиепископ Никодим возглавил делегацию РПЦ во время ее визита в США, о чем Патриарх поместил в своем дневнике несколько записей.[75] Эти визиты были вынужденно краткими, обычно один-два дня, он не мог позволить себе отпуск у моря. Так, 2 мая 1963 года он прилетел, сделал доклад и на следующий день улетел в Москву

       5 августа 1963 г. архиепископ Никодим был определен на Минскую кафедру с возведением в сан митрополита. Митрополит должен был навести порядок в епархии, так как при его предшественнике фактически епархией управлял уполномоченный. Об этом докладывал Патриарху ректор Минской семинарии 5 сентября 1963 г.: «Из Минска Архимандрит Антоний, Ректор Семинарии и теперь председатель Епархиального Совета. Епархия вздохнула после ухода на покой Архиепископа Варлаама, который никого не принимал и всю власть отдал Уполномоченному, который произвольно распоряжался»[76]. Архиепископ Варлаам (Борисевич) управлял Церковью в Белоруссии с 1961 г., и за это время при его попустительстве было закрыто более 500 храмов[77]. Можно представить, как трудно пришлось митрополиту Никодиму исправлять ситуацию в Белоруссии, управляя при этом всей внешнецерковной политикой. Митрополит Никодим успел в сентябре 1963 г. совершить визит в Америку, об итогах которого доложил Патриарху 7 сентября 1963 г.[78] 26 сентября — 1 октября 1963 г. митрополит представлял нашу Церковь на втором Всеправославном совещании на о. Родос[79].

       8 октября 1963 г. во время переговоров Патриарха и В.А. Куроедова определилось место следующего служения митрополита Никодима. Патриарх записал: «В этот день был у меня разговор с В.А. Куроедовым относительно замещения Крутицкой кафедры и договорились о назначении Крутицким Митрополита Пимена, а в Ленинград — Митрополита Никодима»[80]. Но выехать в Ленинград владыка смог не сразу. 13 октября 1963 г. Митрополит Никодим сослужил во время всенощной Патриарху в академическом храме МДА, а на следующий день участвовал в служении литургии и академическом акте[81]. 18 октября 1963 г. митрополит Никодим выехал в Минск для сдачи дел[82]. Выехать в Ленинград он смог только 18 декабря после сослужения Патриарху во время всенощной в Лавре: «Митрополит Никодим вчера в двенадцать часов ночи выехал в Ленинград»[83]. Он по-прежнему участвовал в решении всех кадровых вопросов, связанных с назначением и перемещением архиереев, во время встреч в узком составе с руководством Совета. Так, в марте 1964 г. Патриарх записал в дневнике: «В три с половиной были у меня: В.А. Куроедов и П.В. Макарцев, Митрополит Пимен и Митрополит Никодим. Говорили о предстоящих делах по замещении Епархий»[84]. Во время все более продолжительных отпусков Патриарха в Одессе митрополит продолжал регулярно ездить к нему для докладов, круг которых не ограничивался вопросами ОВЦС. Так, 11-12 августа 1964 г. Патриарх записал: «Из Москвы с вечерним самолетом прилетел Преосвященный Митрополит Никодим. Среда. Доклад Преосвященного Никодима по делам – заграничным и местным»[85]. Только 3 сентября митрополит вылетел в Москву для того, чтобы «утрясти» кадровые вопросы с Советом по делам РПЦ. Патриарх записал: «Составили мы постановление Синода об увольнении Епископа Григория из Львова и назначении в Воронеж или Черновицы, в таком случае Епископа Домиана в Воронеж. А Воронежского Епископа Владимира во Львов. Преосвященный Никодим будет об этом консультироваться с Советом»[86]. На митрополите лежала работа по подготовке речей Патриарха во время зарубежных поездок. Так, возвратившись из отпуска в Одессе Патриарх получил от митрополита все свои речи для предстоящих выступлений в Афинах и Лондоне, куда они отправились в конце сентября 1964 г.: «Преосвященный Никодим передал мне целую партию проектов речей в Афинах и Лондоне»[87]. Митрополит Никодим сопровождал Патриарха в этой и во всех других его заграничных поездках с 1960 года. Этот визит, как впрочем и другие, благодаря во многом усилиям митрополита Никодима, прошел успешно, о чем Патриарх 2 октября 1964 г. рассказал руководству Совета: «Беседовали об удачном во всех отношениях нашем путешествии в Лондон, Женеву и Афины»[88].

       Напомним, что 12 октября 1964 г. начало оформляться цитированное выше личное дело митрополита Никодима в Совете по делам религий, очевидно, оно должно было заменить предыдущее. Вероятно, большинство документов из прежнего дела не вошли в новое. Митрополит Никодим заполнил новую анкету, которая предвещала рассмотрение его кандидатуры на новый еще более высокий пост, советское руководство высоко оценило внешнеполитические успехи политики митрополита Никодима, связанные с договоренностями с Папой Иоанном XXIII об отказе от поддержки украинских униатов, укреплением позиций нашей страны в Италии, нейтрализацией направленной против нашей страны деятельности Патриарха Константинопольского Афинагора[89]. Все изменилось после переворота в высших эшелонах власти, состоявшемся 14-15 октября 1964 г., наступила эпоха застоя, что не могло не затронуть и Русскую Церковь. Начала спадать активность советской внешней политики, а вместе с этим и заинтересованность в интенсивном использовании внешнецерковных каналов.

       1-15 ноября 1964 г. митрополит Никодим возглавлял делегацию РПЦ на III Всеправославном совещании на о. Родос. Речи владыки на этом совещании опубликованы в прошлом году[90]. 26 ноября 1964 г. митрополит Никодим принял участие в обсуждении кандидатуры ректора МДА, Патриарх записал: «В два часа дня — Владимир Алексеевич Куроедов, Петр Власович Макарцев и Митрополиты Пимен и Никодим были у меня и мы искали кандидата в Ректора Московской Духовной Академии — набрели на епископа Филарета Венского, но решили не спешить с назначением. Тем не менее, меня очень смущает отсутствие бесспорного кандидата на эту должность»[91]. Кандидатура фактически женатого епископа Филарета (ныне – анафематствованного М.А. Денисенко), курировавшегося КГБ, очевидно, была предложена Советом. За осторожными формулировками Патриарха стоит его нежелание утверждать эту кандидатуру. Еще одна подобная встреча состоялась 15 декабря: «В три часа дня у меня были В.А. Куроедов и П.В. Макарцев и мы с Митрополитом Пименом и Преосвященным Никодимом вместе о ними рассуждали о текущих церковных делах»[92].

       Митрополит Никодим составлял для Патриарха речи по поводу различных событий в мире, разоружения и прочим вопросам. Сам Патриарх не хотел составлять эти речи, так как не видел в них значения для Церкви, но отказаться от них было невозможно. В феврале 1965 г. он записал: «Вечером приехал Преосвященный Никодим с проектом моего выступления в связи с вооруженной интервенцией США против республики Вьетнам. Я по существу не придаю никакого значения таким выступлениям от лица Церкви против всяких,политических действий; но по нынешним временам эти выступления в моде»[93]. Продолжал владыка Никодим внимательно следить за событиями на Святой Земле. С попыткой укрепить влияние Московского Патриархата на территории Иордании, где церковную собственность контролировали представители РПЦЗ, связан постриг монахини Серафимы (Путятиной), который владыка совершил 25 февраля 1965 г.[94].

       27 октября 1965 г. митрополит, по свидетельству Патриарха, снова принял участие в решении кадровых вопросов МДА. Патриарх записал: «Беседа для меня неприятная с митрополитом Никодимом по случаю предполагаемого /в Совете/ назначения инспектором Академии отца Рожкова, Митрополит Никодим во многом, можно сказать во всем, согласен»[95]. В итоге Патриарх назначил инспектором игумена Симона (Новикова), а протоиерей Владимир Рожков стал его помощником[96]. Указание на «неприятный разговор» относилось не к личности митрополита, а к навязыванию Советом кандидатуры инспектора. Патриарх относился к митрополиту с большой теплотой. Особенно это проявилось в январе 1966 г., когда владыка тяжело заболел. 25 января Патриарх записал в дневнике: «Сильно заболел после неожиданной операции аппендицита Преосвященный Никодим, в довольно тяжелом состоянии он находится в Боткинской больнице. Помоги ему Господи поправиться»[97]. На следующий день Патриарх снова проявил заботу о владыке Никодиме: «Преосвященному Никодиму я послал вчера иконку Святого Великомученика Пантелеимона. Очень волнуюсь его неожиданной болезнью. Сегодня Преосвященный Ювеналий по телефону сообщил, что он навестил Преосвященного. Его состояние — болезненное. Дай Бог, ему выдержать это испытание»[98]. 28 января Патриарх записал: «Митрополиту Никодиму как будто лучше; но все же положение его продолжает быть серьезным. Он все еще в общей палате»[99]. Обратим внимание на то, что митрополит Никодим, жизнь которого находилась в опасности, был помещен в среднюю по уровню Боткинскую больницу, да еще в общую палату. 4 февраля митрополит Никодим, тронутый заботой Патриарха, прислал ему в дар икону Спасителя[100]. В апреле — мае 1966 г. митрополит Никодим провел месяц на Святой Земле и Афоне, который очень любил. Патриарх записал в этот день: «Преосвященный Митрополит Никодим, приехавший вчера из Афин, передал мне много приветствий и подарков и рассказал о том, как он с паломниками провели целый месяц в путешествии по Святым местам и Афону»[101]. Поездка владыки была связана с серьезной проблемой в отношениях с Иерусалимским Патриархатом.

       Определением Святейшего Патриарха Алексия I и Священного Синода Русской Православной Церкви от 7 марта 1966 года архимандрит Владимир (Сабодан), ректор Одесской Духовной семинарии, был назначен заместителем начальника Русской Духовной миссии в Израиле с пребыванием в Иордании, на территории которой действовали представители Русской Зарубежной Церкви. 21 марта 1966 года Патриарх Алексий записал в своем дневнике: «Получена очень неприятная телеграмма от Иерусалимского Патриарха Венедикта. Он резко протестует против назначения в Иорданию Архимандрита Владимира /Сабодана/ и требует немедленно его убрать»[102]. В письме говорилось: «Мы были удивлены и весьма огорчены решением Вашего Блаженства и Священного Синода в отношении внезапного и неожиданного назначения архимандрита Владимира (Сабодана) заместителем начальника Русской Духовной миссии в Иордании без нашего согласия, несмотря на то, что Мы являемся Верховной Церковной властью…подобное назначение ставит нас перед свершившимся фактом и может разрушить основу существующих братских отношений между нашими Патриархатами». 22 марта Патриарх Алексий направил ответную телеграмму Патриарху Венедикту с обещанием послать подробное письмо «с изложением причин назначения архимандрита Владимира Заместителем Начальника Миссии нашей — на жительство в Иерусалим»[103]. В Иерусалим отправился митрополит Никодим, прибывший туда вместе с группой паломников 8 апреля 1966 г. Ему удалось уладить ситуацию, архимандрит Владимир вскоре вернулся в СССР, где был хиротонисан во епископа[104]. Уже в начале июня 1966 г. митрополит во главе делегации выехал с визитом в Антиохийскую Церковь, о чем Патриарх записал в дневнике 1 июня: «Днем был Преосвященный Никодим со своими завтрашними спутниками в Дамаск и Бейрут»[105]. 21 июня 1966 г. митрополит вернулся с Ближнего Востока и сразу же приступил к обсуждению с Патриархом важных решений. В эти годы место митрополита Пимена среди двух собеседников Патриарха во время решения важных вопросов, выносимых на Синод, иногда занимает архиепископ Алексий (Ридигер). Патриарх Алексий записал в указанный выше день: «Прилетели вчера из Москвы Митрополит Никодим…Сегодня прилетел Преосвященный Алексий. С ним и Митрополитом Никодимом говорил о делах церковных и подписывал некоторые доклады и бумаги»[106]. 27 декабря 1966 г. Патриарх записал: «Были Митрополит Никодим, Архиепископ Алексий с делами»[107], хотя формула «Был Митрополит Никодим с делами» в дневниках патриарха конца 1960-х годов встречается наиболее часто.

       24 июня 1966 г. митрополит Никодим подписал с Патриархом письмо В.А. Куроедову по вопросу замещения кафедр: «С митрополитом Никодимом я послал письмо В.А. Куроедову относительно назначения в Саратов Епископа Варфоломея Венского и в Горький Преосвященного Пимена /Хмелевского/»[108]. По дневникам Патриарха за последние годы его жизни видно, что с митрополитом Пименом он проводил время в задушевных беседах, но деловые вопросы предпочитал решать с митрополитом Никодимом. Так, 26 июня 1966 г. он записал: «После Литургии и завтрака — сидели долго на море с Митрополитом Пименом»[109]. И ни слова об обсуждении проблем. Митрополит Пимен ездил в Одессу и обратно поездом, владыка Никодим всегда летал к Патриарху на самолете, берег время.

       В конце 1960-х гг. митрополит Никодим является наиболее явным, по крайней мере в глазах Совета по делам религий, кандидатом в Патриархи. Так в июле 1966 г. в беседе с Патриархом Алексием В.А. Куроедов явным образом намекал на митрополита Никодима, как возможного преемника, несмотря на желание Патриарха видеть преемником митрополита Пимена. В стенограмме их беседы говорится: «Патриарх: "Я думаю, что на это место лучше всего подходит митрополит Пимен".

       Председатель: "Что-то на него многие архиереи плохо смотрят, считают, что он не имеет богословского образования".

       Патриарх: "Это, конечно, так. Но все же он церковный деятель, его знают. Да и по виду он, — шутливо замечает Патриарх, — хорошее производит впечатление. Но, если не Пимен, то тогда, кто еще?".

       Председатель: "У вас много хороших помощников".

       Патриарх: "Вы имеете в виду Никодима. Но он еще молод. Пожалуй, это не поймут. Пимен на пост патриарха больше подходит; патриарху совсем не нужно быть активным путешественником по другим странам. Он может быть как бы в стороне, а выступать патриарху следует тогда, когда это нужно»[110].

       Митрополит в эти годы по мере угасания старца-Патриарха был вынужден брать на себя все больше дел, хотя Патриарх Алексий старался вникать в решение основных вопросов. 5 июля 1967 г. Патриарх, находясь в Одессе, записал: «До позднего вечера разбирал с Митрополитом Никодимом привезенные им дела»[111]. В мае 1968 г. трудами митрополита Никодима было организовано празднование 50-летия Патриаршества[112].

       Одна из последних записей в дневнике Патриарха также касается митрополита Никодима. 3 апреля 1970 г. он записал: «Вечером Митрополит Никодим вернулся из Америки»[113]. Митрополит Никодим был последним иерархом, с которым беседовал Патриарх. Протоиерей Алексий (Остапов) говорил об этом в своем докладе 6 мая 1970 г. на заседании Совета МДА[114]. Именно митрополит Никодим прибыл первым в Переделкино после смерти Патриарха и совершил первую панихиду[115].

       15 апреля 1970 г. в Московской духовной академии состоялась защита митрополитом Никодимом диссертации на соискание степени магистра богословия на тему: «Иоанн XXIII, Папа Римский». Решением Ученого Совета МДА (из 18 голосовавших только один был против) митрополиту Никодиму была присуждена ученая степень магистра богословия. На защите присутствовал личный секретарь митрополита Никодима – иеромонах Кирилл (Гундяев)[116] (ныне – Святейший Патриарх).

       Диссертация, сохранившаяся в библиотеке МДА, представляет из себя два тома, общим объемом 657 страниц. Диссертация имеет пять глав, первые две главы («Очерк жизни папы Иоанна XXIII до вступления на римский престол» и «Понтификат папы Иоанна XXIII», и предисловие составляют первый том, во второй — оставшиеся главы («Социальная деятельность папы Иоанна ХХIII», «Папа Иоанн XХIII и Второй Ватиканский собор», «Миротворческое служение папы Иоaнна XXIII») и библиография. Секретарь Совета протоиерей А. Остапов зачитал подробную биографию и список трудов митрополита[117].

       По данным архимандрита Августина (Никитина) в написании работы митрополиту помогал А.Л. Казем-Бек, известный специалист по истории РКЦ, и группа переводчиков ОВЦС: «Завершив огромный труд по составлению биографии Папы Иоанна XXIII, владыка представил машинопись на соискание степени магистра богословия. (Поставщиком материала был сотрудник ОВЦС Александр Львович Казем-Бек; литературу с иностранных языков переводили отдельские толмачи. Но, тем не менее, работа была дополнена, проштудирована и проредактирована самим митрополитом. Наиболее важные «источники и пособия» были напечатаны на пишущей машинке в пяти экземплярах и затем распределены по библиотекам академий и семинарий»[118].

       Митрополит Никодим не случайно избрал местом защиты именно МДА, по мнению архимандрита Августина, он не хотел защищаться в Ленинграде, чтобы избежать подозрений в административном давлении на академию: «Будучи правящим архиереем Ленинградской епархии, владыка мог бы защитить работу в стенах ЛДА, где он имел неограниченное влияние и где можно было бы организовать “режим продавливания”. Но, будучи щепетильным в такого рода делах, владыка представил работу на рассмотрение ученого совета Московской духовной академии. Консервативная профессорско-преподавательская корпорация МДА могла бы “зарубить” работу, написанную с явной симпатией к главе Римско-Католической Церкви, а при тайном голосовании соискателю могли бы набросать “черных шаров”»[119].

       Однако избрание владыкой Никодимом места и времени защиты нельзя рассматривать вне его основной внешнецерковной деятельности, а также внутренней ситуации в Церкви, где очевидна была грядущая смена Предстоятеля. Если основная часть работы, очевидно, в черновом варианте была подготовлена А.Л. Казем-Беком, то предисловие написано, безусловно, самим митрополитом Никодимом. Характеристика человеческих и деловых качеств папы Иоанна, которую дает митрополит Никодим в предисловии, во многих случаях совпадает со свойствами самого митрополита, как они предстают по воспоминаниям современников. «Папа был преисполнен доброты и милосердия, но никто и никогда не видел, чтобы он демонстративно делал добро своими руками или же присутствовал при раздаче милостыни и пособий», даже если они были назначены им лично. «Это был Папа, которого никто не видел в таких позах, которые способствуют снисканию дешевой популярности», — говорилось в диссертации (Т.1. С. 6.). Этому же принципу следовал в своем служении митрополит Никодим.

       Еще одной причиной защиты митрополитом магистерской работы была политика в отношении Католической Церкви. Папа Павел VI отказался соблюдать обещание, данное его предшественником, об отказе от восстановления УГКЦ на советской территории. Эта тема очень волновала советское руководство. В июле 1969 г. митрополит Никодим направил в Совет по делам религий записку «Московский Патриархат и Римско-Католическая Церковь», где ссылался на «частное высказывание священника Михаила Арранца[120], что намечавшаяся иезуитами идея окатоличивания России через восточный обряд потерпела крах, и что они видят невозможность развития отношений с Россией "подпольным путем". Это лишний раз подчеркивает выгодное положение в данный момент Московского Патриархата для использования в своих интересах отношений с Ватиканом». Митрополит Никодим предлагал сближение с РКЦ с целью поиска союзников внутри нее: «Наша линия против Ватикана должна идти по линии его размягчения путем влияния на различные круги Католической Церкви. При этом нельзя забывать, что в Католической Церкви сейчас четко обозначаются различные направления, которые в состоянии борьбы друг с другом. Только через непосредственные контакты мы можем более четко различать, что наиболее вредно для нас и что может быть с успехом для нашей страны использовано»[121]. «Линия размягчения» предусматривала ряд конкретных действий, направленных навстречу Римско-Католической Церкви.

       16 декабря 1969 г. Священный Синод, по предложению митрополита Никодима, принял решение: «Имели суждение о различных случаях, когда старообрядцы и католики обращаются в Православную Церковь за совершением над ними святых таинств. Постановили: В порядке разъяснения уточнить, что в тех случаях, когда старообрядцы и католики обращаются в Православную Церковь за совершением над ними святых таинств, это не возбраняется»[122]. Это постановление вызвало глухой ропот в среде духовенства, особенно московского. В марте 1970 г. владыка Никодим вынужден был выступить с разъяснением синодального постановления. Сразу же после принятия Синодом этого решения митрополит Никодим подал прошение в Совет МДА об утверждении темы предстоящей защиты.

       Цель своей работы митрополит Никодим сформулировал так: «Глубокое убеждение автора в исключительности исторической роли папы Иоанна ХХIII побудило его взяться за перо и осветить деятельность этого Первосвятителя Римской Церкви. Русское православие хранит доброе воспоминание об этом иерархе, но жизнь папы-миротворца, миротворца в самом широком смысле этого слова, известна сравнительно немногим. Поэтому мы взяли на себя труд, не создавая панегирика, по возможности объективно воссоздать облик этого незаурядного человека, христианина, служителя Христова, предстоятеля Римско-Католичской Церкви» (Т. 1.С. 3.). В своем слове перед Ученым советом митрополит Никодим говорил: «В наш экуменический век необходим всесторонний широкий подход к проблемам единства всех христиан, и базис, на котором прочно стоит православный богослов, православный христианин, занимающийся вопросами экуменизма, неизменен — неразделенная древняя Единая Вселенская Христова Церковь. Вce, что несогласно с ее учением или в существенном и главном противоречит ее нормам — не может быть приемлемым для сознания верных чад Святой Церкви. Но при этом не отвергаются дискуссии, в которых всем вопрошающим должно дать соответствующее изложение о нашем уповании»[123].

       Обращаясь к Ученому совету, митрополит Никодим сказал: «С чувством глубокого волнения стою я сейчас в этом актовом зале Московской Духовной Академии. И не потому только естественнoе волнение испытываю я, что снова, как в далекие студенческие годы, предстою перед Академической аудиторией, как испытуемый, который должен дать ответ на все поставленные вопросы, но главным образом сердце мое волнуется от сознания, что здесь через подобный искус проходили многие славные и ученые мужи, сыны и служители Святой Христовой Церкви, труженики богословской науки. И вот сегодня, вполне сознавая свою научную незначительность, я дерзаю последовать их примеру, представив мою скромную работу на соискание ученой степени магистра богословия. С юности моей я всегда с большим почтением относился к Московской Духовной Академии, где хотел получить богословское образование, однако Промысл Божий, все устрояющий во благо, судил иначе, и сейчас, будучи воспитанником Ленинградской Духовной Академии, я с благодарностью вспоминаю родную мою духовную школу и всех начальствовавших и учивших в ней, которые и словом, и делом влагали в сердца и разумения наши много доброго и полезного. И когда я сейчас вижу здесь отца Михаила Сперанского, бывшего моим ректором, когда смотрю на благостного старца отца Иоанна Козлова[124] или моего строгого оппонента отца Андрея Сергиенко, мне кажется, что минувшие годы возвращается к давно уже прошедшему времени, и я как будто не в Загорске, не в Троице-Сергиевой Лавре, но на берегах Невы и Обводного канала под сенью возлюбленного ученика Христова, апостола-богослова и богословов начальника святого Иоанна в то далекое прекрасное время»[125].

       Первым оппонентом митрополита Никодима был протоиерей Андрей Сергеенко. Участвовал во французском сопротивлении в годы Второй мировой войны[126]. В 1936 году он основал Свято-Духовский скит, который находится в небольшом живописном местечке Мениль-Сен-Дени близ Парижа[127]. В 1931 г. он окончил Свято-Сергиевский Богословский институт в Париже и вернувшись в СССР, стал профессором ЛДА[128]. В 1956 г. он защитил курсовое сочинение «Очерки к вопросу о старокатолическом движении» в четырех книгах, а в 1968 г. он защитил магистерскую диссертацию «Старокатоличество (история и основные положения)» в Московской духовной академии. Протоиерей Андрей Сергеенко умер через два года после защиты в 1973 г. Отзыв протоиерея А. Сергеенко, также сохранившийся в копии в журнале Совета МДА, содержал ряд критических замечаний, хотя в целом был вполне положительным. Полными и компетентными были и ответы магистранта на вопросы участников защиты.

       Однако надеждам на избрание митрополита Никодима Патриархом не суждено было сбыться. Митрополит Пимен, как указывает О.Ю. Васильева, активно старался с помощью властей противостоять влиянию митрополита Никодима: «Считал при этом, что власть должна более серьезно подойти к нейтрализации любой инициативы со стороны митрополита Никодима»[129]. Сделав ставку на митрополита Пимена, власти исключили возможность избрания митрополита Никодима, настояв на открытом безальтернативном голосовании.

       После избрания Патриархом митрополита Пимена, то есть с 1971 г. здоровье владыки Никодима продолжало ухудшаться. Согласно справке, сохранившейся в личном деле, датированной 1 февраля 1975 г., ему были противопоказаны длительные и дальние командировки и поездки. Врачи клиники Медицинского института им. Сеченова констатировали целый ряд серьезных проблем с сердцем, обострившихся после инфаркта, произошедшего в декабре 1974 г.[130] 3 февраля 1975 г. митрополит Никодим подал Патриарху рапорт, копия которого также сохранилась в личном деле. В нем говорилось: «Почтительно представляя Вашему Святейшеству медицинское свидетельство о состоянии моего здоровья, прошу Вас, в соответствии с врачебным заключением, освободить меня в настоящее время от длительных и далеких заграничных командировок»[131]. Еще в 1972 г. он вынужден был оставить пост главы ОВЦС. Но ни в 1972 г., ни позднее оставление владыкой митрополитом своих позиций не было связано со здоровьем, или, по крайней мере, только с ним. Митрополит Никодим никогда не жалел себя, не понимал тех, кто просил его работать менее напряженно, чтобы сохранить здоровье.

       В свете новых источников все отчетливее становится жертвенный характер служения митрополита Никодима. Только введение в научный оборот новых документов о жизни и служении митрополита Никодима, значительное большинство из которых остаются за рамками научных исследований, позволит объективно оценить его вклад в историю Русской Церкви, позволит очистить представление о нем от стереотипов и мифов, которые до сих пор окружают образ владыки Никодима.

 

Вопрос 54

Смерть Патриарха Алексия I. Избрание митрополита Пимена (Извекова) Патриархом Московским и всея Руси.

Устроение канонически правильных отношений Московского Пат­риархата с Американской и Японской Церквами явилось последним первосвятительским деянием Патриарха Алексия. Жизнь великого старца, перешагнувшего за 90-летний рубеж, угасала. После праздника Сретения, 15 февраля, Святейший Патриарх перенес инфаркт. По­следние дни своей земной жизни он провел в загородной резиденции в селе Лукине. 17 апреля, зная о приближении смерти, Патриарх про­должал работать: последнего посетителя он принимает за 19 минут до кончины. В 21 час 49 минут сердце Святейшего Патриарха останови­лось. Возле одра Святейшего находились дежурный врач и его личный секретарь Останов.

Погребение Предстоятеля Русской Церкви состоялось 21 апреля, во вторник, после литургии Преждеосвященных Даров. Останки блаженно почившего Первосвятителя нашли упокоение в храме Всех Святых земли Русской под Успенским Собором Троице-Сергиевой Лавры, воз­ле могилы глубоко чтимого Святейшим Патриархом великого миссио­нера митрополита Макария (Невского). В отпевании и погребении Почившего Предстоятеля Русской Церкви участвовали Католикос-Пат­риарх Грузии Ефрем II, Патриарх Болгарский Кирилл, митрополит Варшавский Василий, митрополит Пражский Дорофей, сонм архипас­тырей и пастырей. На погребение Патриарха Алексия прибыли Пат­риарх-Католикос армян Вазген I, кардинал Иоанн Виллебрандс и дру­гие видные деятели инославных церквей.

После блаженной кончины Патриарха Алексия I Местоблюстителем Патриаршего Престола стал в соответствии с «Положением об управ­лении Русской Православной Церковью» старейший по хиротонии из постоянных членов Синода митрополит Крутицкий и Коломенский Пимен. 25 июня 1970 года Синод вынес постановление о созыве По­местного Собора. Была образована Комиссия по подготовке Собора из 22 деятелей: постоянных членов Синода, видных архипастырей и бого­словов во главе с Местоблюстителем. Комиссия разработала нормы представительства клириков и мирян на Соборе, утвердила процедуру соборных деяний и подготовила необходимые материалы к Собору.

На приходских и епархиальных собраниях обсуждались важнейшие вопросы церковной жизни, высказывались суждения о кандидате на Патриарший Престол; народ единодушно высказался за митрополита Пимена.

На Архиерейском Собрании обсуждалась также кандидатура Пат­риарха. Выступившие высказались за митрополита Крутицкого Пиме­на. Против открытого голосования возражал архиепископ Брюссель­ский Василий (Кривошеий): выборы Патриарха носят персональный характер, а в персональных вопросах тайное голосование обязательно для обеспечения свободы выборов. Если Патриарх будет избран откры­тым голосованием, это даст всем врагам нашей Церкви повод оспари­вать свободу выборов. Это подорвет авторитет будущего Патриарха, затруднит дело воссоединения отпавших. Зачем давать врагам нашей Церкви повод нападать на нее? Я говорю все это не потому, что я против кандидатуры митрополита Пимена. Я много ломал голову над календарем с портретами наших иерархов и никого, кроме Владыки Пимена, подходящего не нашел. Один слишком стар, другой слишком молод, а третий мне недостаточно известен. Считаю, митрополита Пи­мена достойным кандидатом в Патриархи и заявляю, что будет ли тайное, будет ли явное голосование, я буду голосовать за митрополита Пимена... Думаю, что так мыслят все. Но тогда тем более не нужно делать открытых выборов, раз и при тайном голосовании проявится единодушие».

Главным событием заключительного заседания Поместного Собора, состоявшегося 2 июня, явилось избрание Патриарха. Епископы, голо­суя от своего имени и от имени клириков, и мирян своих епархий, начиная с младшего по хиротонии и кончая Заместителем Председате­ля Собора митрополитом Ленинградским и Новгородским Никодимом, назвали своим избранником митрополита Крутицкого и Коло­менского Пимена.

3 июня 1971 года в Богоявленском кафедральном соборе Москвы состоялась интронизация нареченного Патриарха.

 

Вопрос 55

Поместный Собор 1971 года.

В канун Собора 26 мая 1971 года в Успенском храме Новодевичье­го монастыря состоялось Архиерейское Совещание. Предстояло утвердить Постановление Архиерейского Собора 1961 года с внесением из­менений в «Положение об управлении Собора Русской Православной Церковью» на Поместном Соборе. С критикой этого постановления выступил архиепископ Брюссельский Василий. Он сказал: «Одобрить их я по совести ... не могу. Прежде всего, они нарушают церковные каноны, а именно 38-е и 41-е Апостольские правила, согласно кото­рым» Епископ да имеет попечение о всех церковных вещах» (правило 38) и «Предписываем епископу иметь власть над церковными вещами. И если ему следует вручать ценные человеческие души, то тем более ему можно управлять деньгами...» (41-е правило). А между тем, по по­становлениям 1961 года епископ совершенно отделен от всякого кон­троля над материально-хозяйственной стороной жизни приходов, так­же отстранены и настоятели приходов, представители и доверенные лица епископов... Говоря это, я отнюдь не предлагаю вернуться к по­рядкам 1945 года... Там был перегиб в смысле предоставления слиш­ком большой власти настоятелям и умаления участия мирян в управле­нии материальной стороной приходской жизни. Это имело результа­том злоупотребления. Но в 1961 году произошел перегиб в противопо­ложную сторону: настоятели были совершенно отстранены, и все было передано мирянам. Нужно сейчас выработать нечто среднее. Устра­нить оба перегиба, так, чтобы права мирян в хозяйственной жизни приходов были бы сохранены, а надзор епископов и настоятелей над всеми сторонами жизни приходов, духовной и материальной, восста­новлен. Чтобы настоятели опять стали возглавителями приходов, а не наемниками».

Как вспоминает архиепископ Василий, в кулуарных беседах согла­сие с его позицией выразили архиепископ Иркутский Вениамин (Но­вицкий), митрополит Алма-Атинский Иосиф (Чернов), архиепископ Уфимский Иов (Кресович). С речами на Совещании выступили мит­рополиты Пимен и Никодим. В своих выступлениях среди прочего они коснулись и вопроса об изменениях в «Положении об управлении Русской Православной Церковью», которые были внесены Айхиерейским Собором 1961 года.

Митрополит Пимен сказал: «От множества клириков нашей Церкви мы также получили аргументированные высказывания в поддержку ре­шений Архиерейского Собора 1961 года... Не скрою, есть, правда, еди­ничные высказывания, которые нас возвращают к положению, сущест­вовавшему в приходах до 1961 года. Но для этого нет никаких основа­ний, ибо принятие подобных решений противоречит государственному законодательству и не будет служить на пользу Святой Церкви».

Подробнее остановился на этом вопросе митрополит Никодим: «18 июля 1961 года Архиерейский Собор Русской Православной Церкви постановил разграничить обязанности настоятелей и исполнительных органов, прихода. Само собой разумеется, что структура и организация жизни нашей Церкви не должны и не могут входить в противоречие с законами нашего Отечества, и все, что может осложнять или ухудшать взаимоотношения между Церковью и государством в нашей стране, нами должно отвергаться, ибо в памяти церковной никогда не должны забываться усилия приснопамятного Святейшего Патриарха Сергия по нормализации этих отношений и обо всем том, что было в церковной жизни при отсутствии этих отношений. Напоминание было весьма красноречивым и сильным. – Я думаю, что нам, ответственным перед Пастыреначальником Господом Иисусом Христом и Его Церковью за нормальное течение и развитие церковной жизни, это совершенно яс­но, и в данном вопросе нет места неконструктивным спорам. Опыт 10-летнего применения этого решения Архиерейского Собора 1961 года в приходской жизни показал оправданность известного утвержде­ния Святейшего Патриарха Алексия, сделанного им в речи на Соборе: «Умный настоятель, благоговейный совершитель богослужений и, что весьма важно, человек безукоризненной жизни, всегда сумеет сохра­нить свой авторитет в приходе...».

На Архиерейском Собрании обсуждалась также кандидатура Пат­риарха. Выступившие высказались за митрополита Крутицкого Пиме­на. Против открытого голосования возражал архиепископ Брюссель­ский Василий (Кривошеий): выборы Патриарха носят персональный характер, а в персональных вопросах тайное голосование обязательно для обеспечения свободы выборов. Если Патриарх будет избран откры­тым голосованием, это даст всем врагам нашей Церкви повод оспари­вать свободу выборов. Это подорвет авторитет будущего Патриарха, затруднит дело воссоединения отпавших. Зачем давать врагам нашей Церкви повод нападать на нее? Я говорю все это не потому, что я против кандидатуры митрополита Пимена. Я много ломал голову над календарем с портретами наших иерархов и никого, кроме Владыки Пимена, подходящего не нашел. Один слишком стар, другой слишком молод, а третий мне недостаточно известен. Считаю, митрополита Пи­мена достойным кандидатом в Патриархи и заявляю, что будет ли тайное, будет ли явное голосование, я буду голосовать за митрополита Пимена... Думаю, что так мыслят все. Но тогда тем более не нужно делать открытых выборов, раз и при тайном голосовании проявится единодушие».

Поместный Собор открылся 30 мая 1971 года и продолжался до 2 июня. Членами Собора были все епископы Русской Православной Церкви, по епархиям было избрано по 1 клирику и 1 мирянину. На Соборе были представлены также Японская автокефальная Церковь, миссии и благочиния Русской Церкви, духовные академии и монасты­ри. Среди 236 членов Собора от 67 внутренних и 14 зарубежных епархий было 75 архиереев, 9 митрополитов, 30 архиепископов и 36 епископов, 85 клириков и 78 мирян. Гостями Поместного Собора бы­ли представители Православных автокефальных Церквей, инославных Церквей, экуменических организаций, среди них: Патриарх Александ­рийский Николай VI, Католикос-Патриарх Грузии Ефрем II, Патриарх Румынский Юстиниан; Наместник – председатель Священного Синода Болгарской Церкви митрополит Максим, митрополит Варшавский Ва­силий, митрополит Пражский Дорофей; кардинал Виллебрандс, гене­ральный секретарь Всемирного Совета Церквей Ю.К.Блейк.

Деяния Собора проходили в Троице-Сергиевой Лавре. Собор от­крылся Божественной литургией в Троицком соборе, которую совер­шил митрополит Пимен. Первое рабочее заседание состоялось в тот же день, 30 мая, в Троицком храме Лавры.

31 мая Местоблюститель Митрополит Пимен выступил с докладом «Жизнь и деятельность Русской Православной Церкви». В докладе дана высокая оценка Первосвятительскому служению блаженнопочившего Патриарха Алексия I: «Прежде всего мы отмечаем его глубочайшую церковность и ясное понимание им задач современности. Глубокое проникновение его в сущность миссии Церкви, неуклонное следование православному вероучению и канонам, острое сознание интересов Православия и нужд времени служили основой предпринимаемых Па­триархом Алексием действий во благо Церкви и служения миру... Свя­тейший Патриарх Алексий умел связывать духовные традиции про­шлого нашей Церкви с современной ее жизнью в новых исторических условиях. Достойный хранитель духовных сокровищ нашей Церкви, как драгоценного опыта живой любви и богословского созерцания от­цов и учителей Церкви, он научил нас любить и ценить эти духовные сокровища и традиции, завещал нам не только хранить их далее, но и укреплять, и умножать своей доброй христианской жизнью».

В тот же день митрополит Никодим прочитал содоклад «Экумени­ческая деятельность Русской Православной Церкви». Он же выступил на Соборе с докладом «Об отмене клятв на старые обряды и придер­живающихся их», в котором представил историю церковного раскола и предложил путь к уврачеванию печального разделения. Митрополит Таллинский и Эстонский Алексий, ныне здравствующий Патриарх Московский и всея Руси, огласил содоклад «О миротворческой деятель­ности Русской Православной Церкви». В конце дня были приняты «Ре­шения Поместного Собора» В своих «Решениях» Собор постановил:

«1. Одобрить деятельность Священного Синода во главе с блажен-нопочившим Святейшим Патриархом Московским и всея Руси Алексием и Местоблюстителем Московского Патриаршего Престола Высокопреосвя-щеннейшим Пименом, митрополитом Крутицким и Коло­менским, по управлению Русской Православной Церковью, осуществ­ленную в период от Поместного Собора 1945 года и до сего дня, а также Определения Архиерейского Собора Русской Православной Церкви, состоявшегося 18 июля 1961 года.

Выразить глубокое удовлетворение по поводу решения Священ­ного Синода во главе со Святейшим Патриархом Алексием на основа­нии согласия епископата Русской Православной Церкви о даровании автокефалии ряду Поместных Церквей, входивших в Московский Пат­риархат..., а также автономии Японской Православной Церкви... Одо­брить решение Священного Синода Русской Православной Церкви от 30 апреля 1957 года о признании автономии финляндской Православ­ной Церкви, бывшей части Московского Патриархата.

Отметить выдающееся историческое событие в жизни Русской Православной Церкви – возвращение в Православие в 1946 и 1949 го­дах греко-католиков Галиции и Закарпатья и прекращение Брест-Ли­товской и Ужгородской уний, в свое время насажденных силою.

Признать делом исключительной важности напряженные усилия, предпринимавшиеся Святейшим Патриархом Алексием и Священным Синодом Русской Православной Церкви в обозреваемый период по возвращению в лоно Матери-Церкви отошедших от нее в разное вре­мя архиереев, клириков и мирян... Поручить Высшей церковной влас­ти Русской Православной Церкви продолжать усилия по воссоедине­нию с Матерью-Церковью так называемой «Русской Православной Церкви Заграницей» (Карловацкий раскол), «Украинской автокефаль­ной Православной Церкви Заграницей» и других рассеянных ее чад... Ввиду того, что активная деятельность приверженцев так называемой «Русской Православной Церкви Заграницей» ...против Матери – Русской Православной Церкви и против Святой Православной Церкви в целом наносит вред Святому Православию, Высшей церковной власти Московского Патриархата осуществить в ближайшее время необходи­мые канонические санкции по отношению к отступническому сонми­щу... Карловацкому расколу и его нераскаявшимся последователям...

Одобрить деятельность Святейшего Патриарха Алексия и Священ­ного Синода Русской Православной Церкви по развитию взаимосвязей Московского Патриархата с Поместными Православными Церквами...

Одобрить деятельность Святейшего Патриарха Алексия и Свя­щенного Синода Русской Православной Церкви во взаимоотношениях с неправославными христианскими Церквами и исповеданиями и в экуменизме... Считать важнейшей задачей... дальнейшее развитие этой деятельности, которое должно быть неизменно обусловлено строгим соблюдением чистоты православной веры, учения Русской Православной Церкви», которые были внесены Архиерейским Собором 1961 года.

Седьмой Поместный Собор высоко оценивает активную и многогранную деятельность Святейшего Патриарха Алексия, Священного Синода и всей Поместной Русской Православной Церкви в их служении совре­менному человечеству, основой которого является постоянная и усерд­ная молитва Владыке вселенной о мире всего мира».

2 июня Поместный Собор издал «Деяние» «Об отмене клятв на старые обряды и на придерживающихся их», принял «Послание... Преосвященным архиереям, боголюбивым пастырям, честному иночес­тву и всем верным чадам Русской Православной Церкви», а также «Обращение... к христианам всего мира».

Главным событием заключительного заседания Поместного Собора, состоявшегося 2 июня, явилось избрание Патриарха. Епископы, голо­суя от своего имени и от имени клириков, и мирян своих епархий, начиная с младшего по хиротонии и кончая Заместителем Председате­ля Собора митрополитом Ленинградским и Новгородским Никодимом, назвали своим избранником митрополита Крутицкого и Коло­менского Пимена.

3 июня 1971 года в Богоявленском кафедральном соборе Москвы состоялась интронизация нареченного Патриарха.

 

Вопрос 56

Время правления Патриарха Пимена (Извекова).

Патриарх Московский и всея Руси Пимен (в миру Сергей Михайлович Из­веков) родился 10 (23) июля 1910 года в праздник Ризоположения в городе Богородске (ныне Ногинск) в благочестивой семье. Его отец Михаил Карпович служил механиком на фабрике. Дети в семье Извековых умирали в младенчест­ве, кроме первой дочери – Марии Михайловны – крестной матери своего брата – будущего Патриарха. Поэтому когда родился сын Сергей, его мать Пелагея Афа­насьевна дала обет посвятить дитя Богу. Вместе с матерью мальчик совершал па­ломничества по святым местам, особенно часто они бывали в Троице-Сергиевой Лавре. В Богородской средней школе Сергей Извеков был одним из лучших уче­ников. Даже в школьные годы он находил время для чтения Священного Писа­ния и духовно-назидательных книг, особенно ему полюбились сочинения архи­епископа Иннокентия (Борисова), находил он время и для клиросного послу­шания в Богородском Богоявленском соборе, а потом для исполнения иподиаконских обязанностей при Богородских епископах Никаноре и Платоне. Маль­чик брал уроки музыки у профессора Воронцова, постигая тайны вокального и регентского искусства.

В 1925 году, окончив среднюю школу, Сергей Извеков переезжает в Москву и в Сретенском монастыре принимает постриг в рясофор с именем Платон. 4 октября 1927 году, в семнадцать лет, от руки игумена Агафодора он принимает постриг в мантию с наречением имени преподобного Пимена Великого. После пострига будущий Первосвятитель управлял хором в московском храме препо­добного Пимена Великого. В 1931 году он сдал экзамены за курс духовной шко­лы комиссии под председательством бывшего ректора Вифанской семинарии протоиерея Зверева. После этого, 16 июля 1931 года, архиепископ Звенигород­ский Филипп (Гумилевский) рукоположил его в иеродиакона, а 25 января 1932 года – в иеромонаха. В течение нескольких лет юный иеромонах нес послушание регента Дорогомиловского Богоявленского собора – в ту пору кафедрального хра­ма Москвы. Вспоминая начало 30-х годов, Патриарх Пимен говорил: «Мое благовестничество началось с того времени, как я принял сан иеромонаха...».

В тяжелые для Церкви предвоенные годы, иеромонах Пимен разделил судь­бу русского духовенства, на долю которого выпали тяжкие испытания. В конце Великой Отечественной войны он служил священником в Благовещенском со­боре Мурома. В 1946 году иеромонах Пимен был переведен в Одессу, служил там казначеем Ильинского монастыря, помощником благочинного монастырей епархии, в 1947 году был удостоен сана игумена и переведен в Ростовскую епархию, где состоял секретарем епископа и ключарем кафедрального собора.

В конце 1949 года по указу Патриарха Алексия I игумен Пимен назначает­ся наместником Псково-Печерского монастыря, а весной 1950 года митропо­лит Григорий (Чуков) возвел его в сан архимандрита. Во время своего намест­ничества будущий Патриарх посвятил много трудов реставрации монастыр­ских церквей, мудро управлял братией, духовно окормлял паломников и усерд­но проповедовал.

В январе 1954 года архимандрит Пимен был переведен наместником в ставропигиальную Троице-Сергиеву Лавру. В годы его управления Лаврой были сооружены два придела в трапезном храме преподобного Сергия. При нем был восстановлен и академический храм. За каждой воскресной и празднич­ной литургией наместник Лавры произносил догматически глубокие и настави­тельные проповеди, которые привлекали сердца верующих. Вспоминая о своем служении в Лавре преподобного Сергия, Святейший Патриарх говорил: «За этот прекрасный и содержательный отрезок жизни много получено духовного утешения и неведомой для мира радости, понятной только инокам».

17 ноября 1957 года в Успенском соборе Одессы Патриарх Алексий возгла­вил хиротонию архимандрита Пимена во епископа Балтского. В слове, произне­сенном при наречении, ставленник сказал: «Большим утешением для меня явля­ется то, что на высоту епископского служения я был призван из дорогой моему сердцу Лавры преподобного Аввы Сергия, с которой тесно связана вся моя жизнь. Приведенный своей родительницей в святую Лавру Сергиеву, когда мне исполнилось восемь лет, я впервые исповедывался и причащался Святых Тайн в Зосимо-Савватиевской церкви Лавры, в пустыни Святого Духа Параклита состоя­лось мое пострижение в монашество, и там проходили первые шаги моего мона­шеского искуса «вся вменяющего во уметы, да Христа приобрящу». Здесь же я насыщался от сладостной трапезы бесед и наставлений, исполненных глубокой мудрости, огромного опыта и духовной настроенности, всегда любвеобильного и благостного приснопамятного наместника Лавры архимандрита Кронида, много добрых семян посеявшего в мою душу».

В декабре 1957 года епископ Пимен был переведен из Одессы в Москов­скую епархию на викарную Дмитровскую кафедру, а в ноябре 1960 года удос­тоен архиепископского сана. В марте 1961 года архиепископ Пимен был на­значен на самостоятельную Тульскую кафедру, а 14 ноября того же года пере­веден на Ленинградскую митрополичью кафедру. Через два года митрополит Пимен был назначен митрополитом Крутицким и Коломенским, став ближай­шим помощником Патриарха, одним из столпов Русской Церкви, хранящих чистоту Православной веры. В воскресные и праздничные дни митрополит Пимен совершал богослужения в кафедральном Богоявленском соборе, неиз­менно произнося проповеди. 16 апреля 1970 годя, за день до своей кончины, Патриарх Алексий возложил на митрополита Крутицкого и Коломенского Пи­мена вторую панагию, символически выразив этим свою мысль о преемстве Первосвятительского служения.

Возведенный благодатью Божией на Патриарший Престол, новый Предстоятель Русской Церкви продолжал путь, который «предначертал для Церкви» Патриарх Алексий I. Знаменательное слово, с которым Патриарх Пимен выступил в Московской духовной академии 30 нояб­ря 1971 года при вручении ему диплома почетного доктора богословия. Обращаясь к преподавателям академии, Святейший Патриарх сказал: «Я хочу, чтобы наше богословие было всегда сугубо ортодоксальным. Это зависит во многом от вас, от ваших трудов, от ваших богословских воззрений. Мне хотелось бы, - я уже об этом говорил, - чтобы тради­ции Русской Православной Церкви неукоснительно сохранялись, и что­бы вы в учебных программах уделяли больше внимания укреплению в слушателях сознания, что необходимо традиции Русской Православной Церкви соблюдать и хранить... Студентам и воспитанникам необходимо прививать любовь к церковнославянскому языку, объяснять им, что церковно-славянский - это язык богослужебный, язык красоты особой, чистой. А этот вопрос либо обходится молчанием, либо предпринима­ются попытки дать ему превратное, нежелательное толкование»

В первой половине 70-х годов церковная жизнь оставалась относи­тельно стабильной и протекала без особых потрясений, подобных тем, которые выпали на ее долю десятилетие назад. В результате продолжа­ющейся миграции сельского населения в города некоторые сельские приходы прекратили свое существование, а новые храмы в промышлен­ных городах открывались исключительно редко. За пять лет с 1971 по 1976 года число приходов Русской Церкви сократилось с 7274 до 7038, в среднем закрывалось по 50 приходов в год. В последующие пять лет число ежегодно закрываемых приходов уменьшилось до шести, и в 1981 года Русская Православная Церковь насчитывала 7007 приходов.

Продолжала оставаться серьезной кадровая проблема: сказалось рез­кое сокращение числа учащихся в семинариях в начале 60-х годов. С 1971 по 1975 года число священников убавилось с 6234 до 5994, а диа­конов с 618 до 594. Некоторые священники, особенно в западно-укра­инских и прибалтийских епархиях, окормляли по два, три и даже по четыре прихода. Снизился образовательный уровень духовенства. Бого­словское образование имела лишь половина духовенства. Почти полови­на священнослужителей не имела общего среднего образования. Под­бор кандидатов священства был крайне затруднен. Рукоположениями, которых ежегодно совершалось во всех епархиях чуть более ста, не уда­валось перекрыть естественную убыль духовенства; больше половины священников и диаконов составляли пожилые люди старше 60 лет. За 1972–1974 года духовные школы направили на приходское служение всего лишь 219 священнослужителей – менее 2/3 своих выпускников.

Несмотря на то, что посещаемость храмов снижалась, так как боль­шинство населения страны стало составлять поколение, воспитанное вне Церкви, более частыми становились случаи религиозного обраще­ния людей, выросших в атеистических семьях, значительно выросло число крещений взрослых людей, особенно в больших городах. Сред­ний возраст прихожан начал снижаться.

«Сколько же верующих объединяет Святая Церковь? – говорил Пат­риарх Пимен в докладе, который он произнес на торжественном заседа­нии по случаю 60-летия восстановления Патриаршества – 25 мая 1978 го­да, - Паства наша многомиллионная. Ввиду разнообразия активности их духовной жизни и при отсутствии традиции нашей Церкви вести стати­стический учет верующих, назвать конкретные цифры невозможно. На­ша Церковь радуется умножению своих чад и скорбит при их утрате».

На основании выборочных сведений, полученных в результате соци­ологических исследований, можно считать, что число сознательных ве­рующих в конце 1970-х годов составило примерно 30–40 миллионов. Крещенных по православному обряду было больше 100 миллионов.

Умножение числа новообращенных, главным образом из среды сто­личной и городской интеллигенции, свидетельствовало о том, что влия­ние Церкви на общество не сойдет на нет, как надеялись ее недруги, после того как уйдет из жизни поколение, получившее традиционное воспитание, потому что, в отличие от политических, философских, со­циальных идеологий с их земным происхождением и земными гори­зонтами, христианское вероучение неотмирно и укоренено в вечности. И в то же время новообращенная паства требовала особой пастырской мудрости в ее окормлении.

Как и в начале XX века, многие из тех, кто приходил в Церковь, не столько искали водительства от нее, сколько пытались сами учить Цер­ковь, прилагая к церковной жизни мерки, вынесенные ими из совсем иных сфер. Но огромная разница в образовательном уровне между интел­лигенцией начала XX столетия и его конца делала ситуацию более слож­ной. К тому надо учесть еще и то обстоятельство, что интеллигенция на­чала века получала в детстве религиозное образование и в Церковь дейст­вительно возвращалась, а новообращенные 70–80-х годов в детстве чаще всего получали о Церкви анекдотически искаженное представление, и часть их, причем особенно активная, в Церковь не возвращалась, а прихо­дила из среды, которая искони была чужда христианству. Новообращен­ные переживали трудный мировоззренческий кризис и не всегда изжива­ли социальный нигилизм; дух критиканства они легко переносили и на церковную жизнь, которую их сознание часто отражало крайне не адек­ватно. Эта среда становилась питательной почвой для церковного дисси­дентства. В 70-е годы появляются кружки, в сознании участников кото­рых царила причудливая смесь из ложного мистицизма околоцерковных мыслителей прошлого, унаследованного от обновленцев нигилизма в оцен­ке церковной истории и политических тенденций того или иного толка. Самиздатская литературная продукция этих кружков получала широкую огласку на Западе. В деятельности кружков проявлялась искренняя озабо­ченность и наивность одних и расчетливое политиканство других.

К церковному диссидентству примкнуло и несколько священнослу­жителей. Репутацию диссидентов получили и те священники, которые в своей деятельности руководствовались не политическим расчетом, а искренней пастырской тревогой за положение Церкви, болью о духовном состоянии русского народа, о распространении в народе пьянства, о падении нравственных устоев, разрушении семьи.

Частые нарушения законов со стороны органов власти по отношению к церковным общинам побуждали и высокопоставленных церковных деятелей к действиям, направленным на защиту Церкви. Так, 26 октября 1977 года епископ Полтавский Феодосии (Дикун) обратился к главе государства Л.И.Брежневу с письмом, в котором протестовал против оскорбительных действий многих представителей власти в их обращении с верующими людьми и потребовал прекратить практику регистрации треб, исполняемых приходскими священниками; предоставить возможность архиереям рукопо­лагать столько священнослужителей, сколько нужно для нормальной жизни приходов; не препятствовать реставрации церквей и молитвенных домов; освободить Церковь от диктата уполномоченных, предоставить больше прав епископам церковных дел; не допускать печатного оскорбления религиозных чувств верующих, прекратить практику принудительного закрытия церквей; дозволить расширение церковно-издательской деятельности.

В 1970-е годы укреплялись связи Русской Церкви с Церквами-Сест­рами. В апреле и мае 1972 года Патриарх Пимен совершил паломни­чество в Святую Землю и другие страны Ближнего Востока, встретился там с Предстоятелями Александрийской, Антиохийской и Иерусалим­ской Церквей. В этот период продолжалась подготовка к Всеправославному Собору. В сентябре 1976 года в Шамбези близ Женевы со­стоялось Первое Предсоборное Всеправославное Совещание; в нем участвовала и делегация Русской Церкви. На Совещании был уточнен каталог тем, которые предстоит обсудить на Соборе:

Православная диаспора;

Автокефалия и способ ее провозглашения;

Автономия и способ ее провозглашения;

Диптихи;

Календарный вопрос;

Препятствия к браку;

Приведение церковных требований о посте в соответствие с требованиями современной эпохи;

Отношение Поместных Православных Церквей к прочему хрис­тианскому миру;

Православие и экуменическое движение;

Вклад Поместных Православных Церквей в торжество христи­анских идей мира, свободы, братства и любви между народами и уст­ранение расовой дискриминации.

Упрочению всеправославного единства способствовал визит делега­ции Русской Церкви во главе с Патриархом Пименом в Константино­поль и встреча Святейшего Патриарха Московского и всея Руси со Вселенским Патриархом Димитрием I. В 70-е годы встречи между Предстоятелем Русской Церкви и главами других Православных Церк­вей стали носить регулярный характер.

Представители Русской Церкви активно участвовали также в дея­тельности Всемирного Совета Церквей. На V ассамблее Всемирного Совета Церквей, состоявшейся в Найроби в 1975 году, одним из Пре­зидентов Всемирного Совета Церквей был избран митрополит Ленин­градский и Новгородский Никодим, безвременно скончавшийся 5 сен­тября 1978 года в Ватикане, на аудиенции у новоизбранного Папы Иоанна-Павла I.

В 1970-е годы Русская Церковь потеряла и других своих видных ар­хипастырей: митрополита Орловского Палладия (Шерстенникова; §1976), митрополита Алма-Атинского Иосифа (Чернова; §1975), ар­хиепископа Вениамина (Новицкого; §1976), архиепископа Ермогена (§1978). Но на смену им приходили новые архипастыри.

В результате частичной нормализации взаимоотношений между го­сударственными органами и Церковью на рубеже 70-х годов появи­лись возможности для увеличения числа учащихся духовных школ. За десятилетие, с 1975 по 1985 года, оно выросло почти в два раза – с 750 до 1200. В 1976, 1979, 1983 года Московская Патриархия выпу­стила Библию, общим тиражом 300 тысяч экземпляров.

Большим событием церковной жизни явилась канонизация просве­тителя Америки и Сибири митрополита Московского Иннокентия (Вениаминова), совершенная Деянием Священного Синода в ответ на прошение Священного Синода Православной Церкви в Америке 6 ок­тября 1977 года.

В 1979 году к лику общерусских святых был причислен местночтимый Харьковский святитель Мелетий (Леонтович).

 

Вопрос 57

Вопрос 58

Смерть Патриарха Пимена. Избрание митрополита Алексия (Ридигера) Патриархом Московским и всея Руси.

3 мая 1990 года на 80-м году жизни скончался Святейший Пат­риарх Московский и всея Руси Пимен. 6 мая совершено было погре­бение почившего Первосвятителя. Его преемником стал Патриарх Алексий II.

       В день кончины Святейшего Патриарха Пимена, 3 мая 1990 г., состоялось заседание Священного Синода, на котором Местоблюстителем был избран митрополит Киевский Филарет. 7 мая Священный Синод вынес постановление о созыве с 6 по 10 июня Поместного Собора для избрания Патриарха Московского и всея Руси и образовал комиссию по подготовке Собора во главе с Местоблюстителем. Синод также постановил провести до 26 мая епархиальные собрания для избрания делегатов на Собор по следующей квоте: по одному клирику и мирянину от епархий, а также по одному представителю от монастырей, духовных академий и семинарий. Все етшскопы, находящиеся на кафедрах, по уставу об управлении Русской Православной Церковью являются членами Поместного Собора.

       6 июня в патриаршей резиденции в Даниловом монастыре состоялся архиерейский Собор, которому предстояло обсудить программу Поместного Собора. Архиерейский Собор избрал трех кандидатов на патриарший престол и постановил, что Поместный Собор может дополнить число кандидатов. Из 92 архиереев Русской Православной Церкви Патриархом могли быть выбраны 75: устав не допускал избрания епископа в возрасте моложе 40 лет. а также лица, не являющегося гражданином СССР. Каждый архиерей мог голосовать за 1, 2 или 3 архиереев, вычеркивая остальных из списка. Тайны* голосованием в первом туре были избраны митрополит Ленинградский Алексий (37 голосов) и митрополит Ростовский Владимир (34 голоса). Второй тур состоялся потому, что митрополит Киевский Филарет и митрополит Крутицкий Ювеналий получили равное число голосов - по 25. По результатам второго тура перевес в 1 голос (34 против 33) получил митрополит Филарет.

       7 июня Божественной литургией в Троицком соборе лавры преподобного Сергия открылся Поместный Собор. Заседания Собора проходили в Трапезном храме преподобного Сергия, и в них участвовало 317 делегатов: 90 архиереев (по болезни не смогли прибыть митрополит Рижский Леонид (Поляков) и архиепископ Цюрихский Серафим (Родионов), 92 клирика, 88 мирян. в том числе 38 женщин, 39 представителей от монастырей и 8 делегатов от духовных школ. 40 членов Собора представляли зарубежные епархии Русской Церкви.

       В докладе патриаршего Местоблюстителя была представлена деятельность почившего Патриарха Пимена, но особое внимание он уделил ситуации, сложившейся в Церкви в западных областях Украины, где мир был нарушен действиями украинских раскольников - автокефалистов. Эти действия церковных сепаратистов, справедливо осужденные Священным, Синодом и архиерейским Собором в январе 1990 г., "являются, по словам докладчика, откровенным глумлением над канонами, грубым попранием самих основ церковного строя. По существу, так называемые автокефалисты - это новый вариант "самосвятов" на Украине. Схизматические акции, учиненные самочинными автокефалистами, подпадают под осуждение 15 и 31 апостольских правил, 14 и 15 правил Двукратного Собора, 12 и 13 правил IV Вселенского Собора"686.

       Важнейшим деянием первого дня заседаний явилось избрание Патриарха. Поместный Собор утвердил процедуру избрания, предложенную архиерейским Собором: 1) Поместный Собор тайным или открытым голосованием утверждает список трех кандидатов, предлагаемых архиерейским Собором для избрания из их числа Патриарха Московского и всея Руси. 2) Поместный Собор вправе в этот список внести дополнительные имена, руководствуясь гл. 4, § 17, п. а-е Устава об управлении Русской Православной Церковью. 3) Для включения дополнительных лиц в список кандидатов проводится тайное голосование: в бюллетень вносятся лица, получившие поддержку не менее 12 членов Поместного Собора. Избранными являются кандидаты, набравшие более 50% голосов. 4) Поместный Собор тайным голосованием избирает из числа утвержденных им кандидатов одного. 5) Избранным Патриархом считается архиерей, набравший более 50% голосов. 6) Если ни один из кандидатов не набрал более 50% голосов, то в таком случае проводится повторное голосование по двум кандидатам, набравшим наибольшее количество голосов.

       Дополнительно к 3 кандидатам от архиерейского Собора на Поместном Соборе были предложены в качестве кандидатур имена митрополитов Крутицкого Ювеналия, Минского Филарета, Волоколамского Питирима, Ставропольского Гедеона (Докукина) и Сурожского Антония. Кандидатуру митрополита Антония председательствовавший на Соборе митрополит Филарет (Денисенко) отвел, напомнив, что устав не допускает избрания Патриархом лица, не имеющего советского гражданства. При открытом голосовании за четырех дополнительно предложенных кандидатов выяснилось, что митрополита Гедеона поддержало менее 12 человек, поэтому в списки для тайного голосования внесены были имена только трех митрополитов. Из 316 голосовавших митрополита Питирима поддержало 128 соборян, митрополита Филарета - 117 и митрополита Ювеналия - 106. Председатель Собора объявил, что ни один из дополнительно выдвинутых кандидатов не получил поддержки половины членов Собора. Таким образом, в списке для голосования остались три кандидата, выдвинутых архиерейским Собором. Архиепископ Могилевский Максим (Кроха) предложил не голосовать за кандидатов, а по примеру Поместного Собора 1917 г. избрать Патриарха жребием. Председатель поддержал это предложение, но оно, не встретив сочувствия у соборян, не было принято. Проведено было тайное голосование. Вечером председатель счетной комиссии митрополит Сурожский Антоний объявил результаты тайного голосования: 139 голосов было подано за митрополита Ленинградского и Новгородского Алексия, 107 - за митрополита Ростовского и Новочеркасского Владимира и 66 - за митрополита Киевского и Галицкого Филарета. Во втором туре за митрополита Алексия проголосовало 166, а за митрополита Владимира - 143 члена Собора. После оглашения окончательных результатов голосования новоизбранный Патриарх ответил на обращенный к нему вопрос председателя Собора положенными по чину словами: "Избрание меня освященным Поместным Собором Русской Православной Церкви Патриархом Московским и всея Руси со благодарением приемлю и нимало вопреки глаголю"687. Затем составили Соборный акт об избрании Святейшего Патриарха и соборную грамоту, адресованную ему. Под тем и другим документом поставили подписи все архиереи - члены Поместного Собора. В конце вечернего заседания старший по хиротонии архипастырь Русской Церкви архиепископ Оренбургский Леонтий (Бондарь) обратился к новоизбранному Патриарху Алексию с поздравлением. В ответном слове Патриарх Алексий II поблагодарил всех членов Поместного Собора за избрание и поздравление и сказал: "Я сознаю трудность и подвиг предстоящего служения. Жизнь моя, которая от юностш посвящена служению Церкви Христовой, подходит к вечеру, но освященный Собор возлагает на меня подвиг первосвятительского служения. Я приемлю это избрание, но в первые минуты прошу высокопреосвященных и преосвященных архипастырей, честной клир и всю боголюбивую паству всероссийскую своими молитвами, своей помощью помогать мне и укреплять меня в предстоящем служении. Много вопросов встает сегодня перед Церковью, перед обществом и перед каждым из нас. И в их решении нужен соборный разум, нужно совместное решение и обсуждение их и на архиерейских Соборах, и на Поместных Соборах, согласно принятому нашей Церковью в 1988 г. уставу. Соборный принцип должен распространяться и на епархиальную, и на приходскую жизнь, только тогда мы решим те вопросы, которые стоят перед Церковью и перед обществом. Деятельность церковная сегодня расширяется. От Церкви, от каждого ее служителя, от деятеля церковного ожидаются и дела милосердия, и благотворительности, и воспитания самых разных возрастных групп наших верующих. Мы должны служить примиряющей силой, объединяющей силой и тогда, когда нашей жизни часто сопутствуют разделения. Мы должны сделать все, чтобы способствовать укреплению единства святой православной Церкви. Я сознаю свою немощь и уповаю на ваши святые молитвы и помощь в предстоящем моем служении"

       8 июня заседание открыл новый председатель Собора митрополит Алексий, избранный Патриархом. С докладом о причислении к лику святых протоиерея Иоанна Сергиева, чтимого всей церковной Россией, выступил председатель синодальной комиссии по канонизации святых митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий, по этому докладу Собор издал деяние о прославлении праведного отца Иоанна Кронштадтского.

       Проекты соборных определений и послания, актуальные вопросы церковной жизни (правовой статус Церкви, единство Церкви и раскол на Украине, взаимоотношения с Зарубежной Церковью) стали предметом долгих дискуссий.

       Необычайно острый характер носило выступление архиепископа Берлинского Германа (Тимофеева), посвященное в основном отношениям Церкви и государства как в историческом, так и в юридическом плане и проекту закона о свободе совести.

       "Проект закона игнорирует право верующих на освобождение от работы в дни их религиозных праздников, лишает людей радости жизни, труда и отдыха в полном согласии с их верой и вековыми обычаями. Этого нет ни в одном цивилизованном государстве. Законодатели присвоили себе право подменять собственными понятиями представления верующих о своей Церкви и, например, упорно хотят провести подмену свойственной Церкви монолитной иерархической структуры конгрегационалистским ее устройством. Этим они вмешиваются во внутреннюю церковную жизнь, намеренно хотят ее исказить и это искажение законодательно закрепить"

       В заключение архиепископ Герман говорил о гонениях, пережитых Церковью в советскую эпоху, и поднял вопрос о канонизации новомучеников.

       Взаимоотношениям с карловчанами были посвящены выступления митрополитов Крутицкого Ювеналия, Венского Иринея (Зуземиля), архиепископов Смоленского Кирилла, Саратовского Пимена (Хмелевского), Ярославского Платона, протоиерея Василия Стоянова, священника Виталия Шастина и иеромонаха Илариона (Алфеева). Архиепископ Платон предложил обратиться с пастырским словом ко "всем православным русским людям, находящимся в юрисдикции так называемой "карловацкой" Церкви". Архиепископ Смоленский Кирилл выразил возмущение агрессивными акциями зарубежного Синода, открывшего свои приходы в России и увлекшего некоторую часть духовенства, но в то же время он сказал, что уход раскольников из юрисдикции Московской Патриархии окажет очистительное влияние на состав духовенства. Создание зарубежных приходов и иерархии на территории Русской Церкви "означает, что тот политический раскол, который пока был достоянием зарубежья, теперь переносится в недра нашей Церкви в тот момент... когда Церковь стал терзать раскол Украинской Автокефальной Церкви, наступление унии... Каждый раскол питается нездоровыми силами в Церкви. И если в нашей Церкви будет как можно меньше нездоровых сил... тем менее перспектив будет у этого раскола"690.

       Принятые Поместным Собором после дискуссии и внесения поправок в представленные проекты определения включали в себя помимо утверждения постановлений архиерейского Собора 1989 и 1990 гг. и синодальных решений предшествующего периода следующие положения: поручить Комиссии Священного Синода по канонизации святых подготовить материалы к канонизации мучеников, пострадавших за веру в годы гонений в XX в.; выделить из Новосибирской епархии приходы, находящиеся в Красноярском крае и Кемеровской области, и образовать из них Красноярскую епархию, образовать на территории Мордовской АССР Саранскую епархию, выделив ее из Пензенской епархии; обратить особое внимание архипастырей, пастырей и мирян на необходимость возрождения христианской приходской общины, на организацию во всех приходах катехизического обучения взрослых и детей. Поместный Собор признал необходимым дальнейшее развитие системы церковного образования, в частности увеличения числа семинарий, открытие духовных училищ в каждой епархии, возобновление Киевской Духовной Академии, создание иконописных школ. Особо была подчеркнута крайняя нужда церковного народа в изданиях Священного Писания, в богословской, религиозно-назидательной, катехизической, житийной и церковно-историче-ской литературе, в изданиях святоотеческих творений.

       Давая оценку взаимоотношениям Русской Православной Церкви с Римско-католической, Поместный Собор вынужден был констатировать, что они серьезно омрачены униатской проблемой, которая болезненно обострилась на Западе Украины. Признавая права униатских общин на легальное существование, Поместный Собор осудил насилие над православными клириками и мирянами, захваты православных храмов и выразил протест против неконституционных действий местных властей Западной Украины по отношению к гражданам православного вероисповедания. Собор осудил также действия украинских раскольников-автокефалистов, нарушивших церковный мир в Западной Украине, и отверг незаконные притязания, изложенные в последних документах Русской Зарубежной Церкви. Поместный Собор отметил случаи нарушения церковной и канонической дисциплины со стороны мирян и духовенства в разных епархиях и осудил публичные выступления отдельных церковных или околоцерковных людей, которые от лица Церкви высказывают мысли, не только не разделяемые Церковью, но и сеющие рознь в православной пастве.

       Поместный Собор выступил также с заявлением в связи с проектом закона СССР "О свободе совести и религиозных организациях", в котором содержались конкретные поправки к документу: "Опубликованный проект закона представляет составным частям Церкви (приходам, монастырям, управлениям, центрам, духовным учебным заведениям) право юридического лица, но лишает такового права Церковь как целостную религиозную организацию. Это положение не только продолжает, но еще более узаконивает дискриминационную в отношении Церкви позицию печальной памяти законодательства о культах 1929 г. Как известно, это законодательство отражало враждебные по отношению к Церкви идеологические установки и было направлено на разрушение религиозных структур. Эта "преемственность" старого и нового законов в наиболее важном для Церкви вопросе вызывает у нас тревогу... В Церкви не может быть независимых от иерархического центра и друг от друга "религиозных обществ". Все приходы составляют одно целое со своим епископом, равно как и все епископы и возглавляемые ими церковные округа - епархии составляют одно целое в границах Поместной Церкви. Именно поэтому закон должен признавать право юридического лица за Церковью как единой организацией с составляющими ее приходами, монастырями, духовными учебными заведениями, управлениями и центрамш. При этом каждое из перечисленных церковных учреждений в свою очередь также может обладать правом юридического лица. Делегирование части этого права одного учреждения другому, как, например, от епархии - приходу, от Патриархии - епархии, должно регулироваться внутренним церковным законодательством, находящимся в соответствий с вероучением. Светскому законодательству в правовом государстве следует уважать вероучение, на основании которого действует церковное право и функционируют церковные учреждения" .

       Вечером 8 июня с заключительным словом на Соборе выступил его председатель митрополит Алексий, избранный Патриархом Московским и всея Руси "Освященный Поместный Собор, созванный для избрания Патриарха Московского и всея Руси,- сказал он,- завершил свои деяния. Избранием Собора, через которые проявилась, верим, воля Божия в Русской Церкви, на мое недостоинство возложено бремя первосвятительского служения. Велика ответственность этого служения. Принимая его, я осознаю свои немощи, свою слабость, но нахожу подкрепление в том, что избрание меня состоялось Собором ничем не стесненным волеизъявлением архипастырей, пастырей и мирян, призванных на священный Собор. Нахожу подкрепление в предстоящем мне служении еще в том, что вступление мое на престол Московских святителей соединилось во времени с великим церковным торжеством - прославлением святого праведного Иоанна Кронштадтского, чудотворца, чтимого всем православным миром, всей святой Русью, место погребения которого находится в городе, который до сего времени был моим кафедральным градом. Русская Православная Церковь, исполняя завещанный ей от Бога долг быть солью земли и светом мира, готова жертвенно служить духовному благополучию своего земного Отечества. Условия, в которых Русская Православная Церковь совершает свое апостольское служение в обществе, в значительной мере определяются ее правовым статусом. Началось всенародное обсуждение опубликованного в печати и принятого в первом чтении закона о свободе совести и религиозных организациях. Мне хотелось бы подчеркнуть серьезность и основательность той озабоченности, которая выражена была на Поместном Соборе в связи с содержанием этого закона... В основе устройства Православной Церкви лежит принцип соборности. Нужно при этом ясно сознавать, что соборное начало Церкви органически сочетается с иерархическим. Архипастыри, пастыри, миряне, весь церковный народ несут ответственность за судьбу Церкви. Но служение Церкви неодинаково. По православному каноническому учению, замечательно емко выраженному преподобным Иоанном Дамаскиным, Церковь вручена епископам. В Церкви все совершается в духе любви, единомыслия и единодушия, с соблюдением канонической дисциплины. Отступления от этих богозаповеданных начал угрожают Церкви нестроениями и бедами. Заключая заседание освященного Собора, я хотел бы призвать всех высокопреосвященных и преосвященных архипастырей, честной клир, монашествующих, наших благочестивых верующих сделать все для единства Церкви Христовой. В то время как в современном обществе проявляется нетерпимость друг к другу, мы должны явить пример братства, сотрудничества, взаимопонимания. Любовь Христова должна объединять нас в нашем служении Богу, святой Церкви Христовой и пастве, которая вручена нашему духовному водительству" .

       10 июня в Богоявленском соборе Москвы состоялась интронизация новоизбранного Патриарха, которому за Божественной литургией сослужили Католикос-Патриарх Грузии Илия II, члены Священного Синода, представитель Антиохийского Патриарха епископ Нифон и сонм духовенства. В храме находились члены Поместного Собора, приглашенные высокие гости, православные москвичи. Настолование нареченного Патриарха совершили два патриарших экзарха. С приветствием к Патриарху Алексию II обратились Католикос-Патриарх Грузинский Илия II и другие высокие гости.

       В день своей интронизации новоизбранный 15-й Патриарх Московский и всея Руси Алексий II произнес первосвятительское слово, в котором наметил программу предстоявшего ему патриаршего служения."Свою первоочередную задачу мы видим прежде всего в укреплении внутренней, духо-носной жизни Церкви. Многообразны средства для возрождения должного духовного состояния нашего христианского общества, опирающегося на древние традиции нашей Церкви. Мы уповаем на то, что боголюбивая паства будет исполнена стремления содействовать этому возрождению во славу Христа Спасителя и Его святой Церкви... Достижению поставленных целей будет способствовать также управление церковной жизнью согласно нашему новому уставу, уделяющему большое внимание развитию соборности.

       Перед нами стоит великая задача широкого возрождения монашества, во все времена оказывавшего столь благотворное влияние на духовное и нравственное состояние всего общества. Немало усилий потребует восстановление великих и малых монашеских обителей нашей страны. Во множестве восстанавливаются храмы, возвращаемые Церкви, и строятся новые. Этот радостный для нас процесс еще только развивается и потребует от всех нас многих трудов и материальных затрат. Памятуя о своей обязанности научать истине Христовой и крестить во имя Его, мы видим перед собой необозримое поле кате-хизаторской деятельности, включающей создание широкой сети воскресных школ для детей и для взрослых, обеспечение паствы и всего общества литературой, необходимой для христианского научения и духовного возрастания. С благодарением Богу мы отмечаем, что перед нами открываются новые пути и средства для развития свободного духовного просвещения в самых различных кругах нашего общества. Немало предстоит сделать в утверждении справедливости в межнациональных отношениях. Будучи многонациональной, Русская Православная Церковь вместе с другими христианскими Церквами и религиозными объединениями нашей страны призвана врачевать раны, наносимые национальной рознью. С горечью свидетельствуем о все возрастающем беззаконии, чинимом на Западной Украине католиками восточного обряда. Положение там усугубляется расколом, возникшим в результате незаконного объявления так называемой Украинской Автокефальной Православной Церкви. Мы прилагаем всемерные усилия для устранения этих мучительных для Тела Христова недугов. Как и прежде, мы будем развивать наши братские отношения с поместными православными Церквами и тем самым укреплять все-православное единство. Мы видим наш христианский долг в свидетельстве Православия, в развитии диалога и сотрудничества с инославными исповеданиями. Для исполнения этих предначертаний нашей Церкви я нуждаюсь в братском сотрудничестве членов Священного Синода, всего епископата, клира, монашествующих и мирян" .

 

Вопрос 59

Билет 60

История Русской Церкви

Литература:

1. Знаменский П.В. Пособие (редакция Скурата К. Е.). Б.м., Б.г.;

2. Знаменский П.В., Малицкий П.И. Конспект по Патриаршему периоду. Б.м., Б.г.;

3. Макарий, митр. История Русской Церкви. Б.м., Б.г.;

4. Митрофанов Г., свящ. Православная Церковь в России и в эмиграции в 1920-е годы СПб., 1995;

5. Карташев А.В. Очерки по Истории Русской Церкви. М., 1991;

6. Цыпин В., прот. История Русской Церкви в Синодальный период (1700-1917). Ставрополь, 1996;

7. Цыпин В., прот. История Русской Православной Церкви (1917-1990). М., 1994;

8. Тальберг Н. Истории Русской Церкви. Б.м., Б.г. Т. 1, 2;

9. Тальберг Н. История Русской Церкви. Джорданвилль, 1969.

 

Билет 1

Понятие о термине "Второй Патриарший период Истории Русской Церкви". Основная характеристика этого периода в истории Русской Церкви.

       Как крупнейшая в Российской империи конфессиональная группа, имевшая в ней государственный статус, Российская Православная Церковь воспринималась большевистским режимом не только как идеологически враждебный религиозный институт, но и как внутренний политический противник, очаг контрреволюции. До осени 1939 года политическое руководство СССР ставило задачу полной ликвидации православной церкви, распавшейся при активном содействии органов ГПУ-НКВД на различные легальные и нелегальные группировки (см. статьи Обновленчество и Катакомбная церковь).

       Характерна статья, написанная известным советским антирелигиозником Николаем Никольским для первого издания Большой советской энциклопедии (Т. 46, 1940): «<…> Великая Октябрьская социалистическая революция нанесла православной церкви последний удар. Но церковь пробовала бороться. Церковники открыто поддерживали контрреволюцию, орудуя в качестве агентов белых „правительств“ и иностранных интервентов. <…> Когда под руководством Ленина и Сталина была разгромлена белая контрреволюция, православная церковь вступила в полосу окончательного разложения. <…> Превратившись в мелкие, замкнутые организации, не имеющие опоры в массах, обломки православной церкви, как и других религиозных организаций, вступили на путь шпионажа, измены и предательства. Такова последняя позорная страница истории православной церкви.»[38]

       В сентябре 1939 года впервые в СССР сложилась ситуация, когда государственное руководство воспользовалось для своих целей «староцерковной» организацией (Московской Патриархией) митрополита Сергия (Страгородского), переподчиняя ей православные структуры на территориях аннексированных Союзом ССР осенью 1939 и в 1940 году (часть Польши, Румынии и Финляндии, страны Балтии).

       В сентябре 1943 года произошло окончательное изменение политики в отношении православных: было дозволено избрать Патриарха, Патриархии было оказано организационно-материльное содействие; структуры «обновленцев» в 1944 году были свёрнуты («самоликвидировались»); создавался специальный государственный орган по связям правительства с РПЦ — Совет по делам Русской православной церкви при СНК СССР (впоследствии слит с Советом по делам религий).

       Секретное постановление СНК СССР «О православных церквах и молитвенных домах» от 1 декабря 1944 года запрещало без разрешения СДРПЦ закрытие зарегистрированных православных церквей и молитвенных домов. Секретное постановление «По вопросам, относящимся к православной церкви и монастырям» от 22 августа 1945 года предоставляло церковным структурам (патриархия, епархиальные управления, приходские общины и монастыри) ограниченные права юридического лица, разрешая приобретать транспортные средства, производить и продавать церковную утварь и предметы религиозного культа, арендовать, строить и покупать дома для церковных надобностей. Вводилась практика регистрации паспортных данных при совершении таинства крещения и иных.

       16 октября 1958 года Совет Министров СССР принял 2 постановления: «О монастырях в СССР» и «О налоговом обложении предприятий епархиальных управлений, а также доходов монастырей»; согласно первому постановлению, Советам министров союзных республик поручалось осуществить сокращение монастырских земельных угодий, запретить использовать наёмный труд, установить порядок использования монастырями зданий (кроме культовых), находящихся на их территории, только на основании догоров аренды, заключаемых с местными органами власти; второе резко поднимало отпускную цену на свечи, что увеличивало размер взимаемого налога с доходов свечных мастерских, устанавливало повышенные ставки налога с земельных участков, находящихся в пользовании монастырей, отменяло льготы для монастырей по налогу со строений и земельной ренте. В Патриархию пошёл поток жалоб с мест в связи с угрозой закрытия церквей и монастырей из-за отсутствия средств. Во время встречи с председателем Совета по делам Русской православной церкви Георгием Карповым            

20 февраля 1959 года Патриарх Алексий I протестовал против налога на свечное производство и выпадов в прессе против церкви и духовенства, на что Карпов ответил, что постановления отменяться не будут и их надо исполнять в полном объёме; по вопросу о открытии «13 — 15 церквей», что, по словам Патриарха, было ранее обещано Никитой Хрущёвым во время их встречи 17 мая 1958 года[39][40], Карпов «напомнил патриарху о том, что, Н. С. Хрущёв не обещал открывать новые церкви, а заявил, что, когда будет прислано письмо, правительство рассмотрит этот вопрос»[41].

       С 1959 года началось массовое административное закрытие приходов и монастырей. В 1961 году, несмотря на противодействие верующих и Патриарха, была повторно закрыта Киево-Печерская лавра. Одновременно с этим начались аресты церковных активистов, пытавшихся противодействовать проводимой государством политике, в числе которых оказались архиепископ Казанский Иов (Кресович) и архиепископ Черниговский Андрей[42].

       По требованию СДРПЦ в июле 1961 года Архиерейский Собор РПЦ принял поправку к Положению об управлении РПЦ, которая устраняла священнослужителей от участия в распорядительной и финансово-хозяйственной деятельности приходов.

 

Вопрос 2

Основные предпосылки созыва Поместного собора Русской Православной Церкви в 1917-1918 годы.

На протяжении двух веков синодальной эпохи церковное сознание православной иерархии, духовенства и паствы не мирилось с навязанной Церкви государственной опекой, с противоканонической формой высшей церковной власти, лишенной первосвятительского возглавления. В начале ХХ века громче стал раздаваться голос тех, кто выступал за возрождение соборности и восстановления Патриаршества. Мысль о созыве Поместного Собора разделяли виднейшие иерархи, лучшие пастыри, ученые богословы и церковно-общественные деятели из мирян.

Во главе российского епископата в эти годы стоял первоприсутствующий в Синоде митрополит Петербургский Антоний (Вадковский). Он родился в 1846 году в семье священника Тамбовской епархии. Образование получил в Казанской Академии, завершив его защитой магистерской диссертации. Овдовев и потеряв детей, он в 1883 г. принял постриг. В 1887 году его назначили ректором Петербургской Академии с возведением в сан епископа Выборгского. С 1898 году после смерти митрополита Петербургского Палладия (Раеева), Пресвященный Антоний занимал столичную кафедру.

Это был человек редкой доброты, мягкости и доступности, настоящий бессеребреник. Он посещал приюты, больницы, тюрьмы, раздавая нуждавшимся все свое архиерейское содержание. После кончины митрополита в 1912 году оказалось, что он, получавший самое высокое жалование среди русских архипастырей, не оставил никаких средств, так что погребать его пришлось за счет Александро-Невской Лавры. Ученый богослов со степенью доктора, митрополит Антоний был покровителем Духовных школ, богословской науки и церковной печати. Он болезненно переживал непомерное бюрократическое давление на Церковь со стороны обер-прокурора и светского правительства. В 1905 году Пресвященный Антоний возглавил церковное движение, направленное на возрождение соборности.

Правительственные сферы вынуждены были обратить внимание на нужды Церкви в связи с законодательством о свободе вероисповедания, подготовка которого началась в канун революции и завершилась апрельским манифестом 1905 года «Об укреплении начал веротерпимости». При подготовке манифеста выяснилось, что с его изданием Православная Церковь, находившаяся под жестким правительственным контролем, оказалась в худшем положении, чем привыкшие к большей независимости старообрядческие, инославные и даже иноверные общины.

Епископ Сергий (Страгородский), выступая на религиозно-философских собраниях, прямо заявил, что объявить полную свободу совести «значило бы всем развязать руки, а деятелей Церкви оставить связанными». 17 февраля 1905 года на молебне в память об основании Петербургской Академии ее ректор Епископ Сергий выступил с речью по поводу предстоявшего манифеста: «После столетий мирного пребывания под защитой закона, за крепкой стеной государственной охраны, наша Церковь выходит теперь беззащитная, не прикрытая никем, прямо на поле брани под удары врагов… В дальнейшем потребуют от нас уже не красных фраз и не заученных силлогизмов, не пестрого народа показной учености, от нас потребуют духа и жизни, потребуют веры… потребуют, чтобы мы писали не чернилами, да еще заимствованными, быть может, из чужих чернильниц, а кровью из нашей собственной груди».

В Особое совещание был приглашен первенствующий член Синода митрополит Антоний. Он заявил: «Если не изменить правового положения господствующей Церкви, она одна будет оставлена стесненной опекой государства». Эта опека связывает самодеятельность духовенства и «делает голос Церкви совсем неслышным ни в частной, ни в общественной жизни». Митрополит подал меморандум, в котором потребовал «устранить или хотя бы несколько ослабить ту постоянную опеку и тот слишком бдительный контроль светской власти над жизнью церковной, которой лишает Церковь самостоятельности и инициативы».

С.Ю. Витте в марте 1905 года подал составленную неизвестным автором пространную записку «О современном положении Православной Церкви», в которой резкой критике подвергались бюрократизация синодального правления и обер-прокурорский произвол.            

В «Записке» выдвинута была мысль о созыве Собора и восстанов­лении Патриаршества. Болезненно задетый этим документом, обер-прокурор К.П. Победоносцев выступил с «Соображениями по воп­росам о желательных преобразованиях в постановке у нас Пра­вославной Церкви», в которых категорически отвергал целесо­образность восстановления Патриаршества, утверждая, что Пат­риаршество противоречит «соборному началу в Церкви», а обер-прокурорский надзор является надежным гарантом коллегиаль­ности и соборности. По ходатайству Победоносцева вопрос о проведении церковных реформ был изъят из ведения Особого со­вещания и переведен в Синод.

После трех заседаний Синода 22 марта 1905 года импера­тору Николаю II был подан доклад с предложением «пересмотреть нынешнее государственное положение Церкви в России», «возгла­вить Синод Патриархом», и «созвать в Москве для обсуждения церковных преобразований Поместный Собор». 31 марта государь наложил на докладе резолюцию, в которой признавалась необхо­димость созыва Собора, но, по настоянию Победоносцева, царь объявил неудобным созыв Собора «в настоящее тревожное время».

 

Вопрос 3