Сформулированная к началу XIX века в Западной Европе политическая программа европейского либерализма все более расходилась как с политической реальностью самодержавной России, так и с экономическим строем и культурными традициями жизни народа - господством в экономике натурального хозяйства, преобладанием общинных ценностей у основной массы населения. Попытки внедрения в жизнь страны западных либеральных

76

ценностей порождали множество противоречий. Эпоха Александра I (1801-1825 гг.) означала возвращение к идеалам Екатерины II. В планы монарха поначалу входила реализация проекта реформ, предложенных М.М.Сперанским - видным либералом и общественным деятелем. П проект реформ входили идеи разделения властей, предусматривалось создание представительных органов власти снизу доверху (в волостях, уездах, губерниях), Государственного Совета, наделение избирательными правами всех 1'раждан России, включая гос. крестьян, предполагалось введение гласного суда. Однако этим планам не суждено было осуществиться. Не желая ссориться с помещиками, высшим чиновничеством, которым не по вкусу пришлись предложения демократизации общества, монарх начал политику лавирования, не доводя до конца начатое, его реформы были непоследовательны, а главное - не затрагивали политическую систему самодержавия. Это была прежняя политика просвещенного абсолютизма, направленная на создание цивилизованного образа России в глазах европейского общественного мнения. В отличие от европейской буржуазии, чьи экономические и политические интересы полностью совпадали с либеральными ценностями и идеалами общества, либерализм Александра I и либеральные ценности верхов дворянства, экономически связанного с крепостничеством, не совпадали. Их место постепенно заняли ценности национального сплочения под лозунгом незыблемости самодержавия. Этому способствовали внешнеполитические события - войны с наполеоновской Францией. Иноземное нашествие вызвало взрыв патриотических чувств и осознание национального единства во главе с отцом-монархом. В этих обстоятельствах надежды на реформы “сверху” стали покидать либеральные слои дворянства. Идея модернизации и идея самодержавия, которые были неразрывно связаны в сознании лучшей части общества второй половины XVIII - начала XIX веков, теперь противопоставлялись друг другу. Расправа над декабристским движением навсегда разделила интеллигенцию и государство (см.: История России с древних времен и до конца 20 в. В 3-х т. Т.2. М.1996).

Пришедшее на смену правительство Николая I открыто опиралось на силы традиционализма, на народную поддержку самодержавия. Это было связано с утверждением в Европе после поражения Великой французской революции идеологии романтизма, идеализировавшей народные традиции как основу преемственности исторического процесса, предпосылку стабильности государственного строя. Идеалу либеральной политики были противоноставлены попечительный и охранительный идеалы надзора власти за общест-венными силами, заботы царя о народе. Полностью отказавшись от попыток изменения государственного строя, Николай сосредоточил усилия на наведении порядка в стране. При нем получила законченный вид система российской бюрократии. Тяжелый удар был нанесен но мыслящей либеральной части дворянства, общественному движению и образованию. Это усилило

77

раскол общества. В основу просвещения был положен принцип охранительной идеологии, сформулированный графом Уваровым: “Православие, самодержавие, народность”. Тем самым основой незыблемости самодержавия открыто провозглашался традиционализм. В деревне прочно утвердилась система “государственного феодализма”. Произошло укрепление тягловой крестьянской общины. Именно она являлась хранительницей народного идеала “царя-батюшки”. Введение крестьянского общинного самоуправления среди государственных крестьян стало основой попечительной реформы П. Киселева. Управление государственными крестьянами было возложено на окружных начальников из дворянства. В волостях и сельских обществах эту задачу выполняли выбранные крестьянскими сходами волостные суды, старосты, сборщики податей, смотрители хлебных магазинов. Тем самым впервые с XVII века были официально признаны общинные принципы жизни крестьянства. Влияние общинно-вечевых идеалов оказалось настолько велико, что они во многом определили жизнь русской деревни в XIX/- начале XX века.

^Во второй четверти XIX века в хозяйстве в основном продолжали развиваться прежние тенденции. Отмена крепостного права была отложена в очередной раз, свободный труд лишь постепенно завоевывал свое место в экономике. С завершением освоения черноземных степей Новороссии пахотные угодья там выросли в 3 раза. Это давало возможность увеличить вывоз хлеба. Рост товарного сельскохозяйственного производства сокращал крестьянские наделы. Росло обезземеливание крестьян. Кризис крепостничества постепенно охватывал все сферы жизни - от крепостного двора до государственной казны. Имения становились убыточными, их приходилось закладывать в банках, кредитование убыточного производства стало опасным для экономики страны. Это происходило тогда, когда в Европе уже подходил к завершению промышленный переворот. В России же он только начинался, в основном захватывая отрасли легкой промышленности с вольнонаемным трудом.

Правительство опасалось последствий развития крупного фабричного производства, прежде всего пролетаризации населения,и не считало нужным способствовать его расширению в экономике. Узость внутреннего и внешнего рынка не давала достаточных прибылей для осуществления реорганизации производства. Единственной отраслью, которая получала кредиты, была военная. Между тем Россия все в большей степени чувствовала себя вершителем судеб Европы; спасительницей европейских монархов от революции. Активные военные действия против турок, присоединение Северного Кавказа и Дагестана, Крымская война хотя и продемонстрировали миру мужество русских солдат и офицеров, но показали и военную слабость и отсталость. Крымская война стала приговором попыткам России играть роль ведущей державы без глубокой модернизации общественного строя, без ликвидации крепостничества, развития промышленности на основе свободного труда и создания буржуазной экономики. Все это вынуждало правительство к

78

поиску принципиально новых форм самоопределения страны по отношению к европейской цивилизации.

Со второй половины XIX века начинается смена варианта взаимодействия России с Европой - от логики политического приспособления к Европе к логике социально-экономической интеграции России и Европы, поиску общностей путей развития.

В этом направлении огромную роль сыграли либеральные реформы Александра II 60-70-х гг. XIX века: крестьянская, земская, городская, судебная, военная, реформа образования

Освобождение от крепостной зависимости миллионов крестьян, изменение самоуправления на местах, деятельность земств по модернизации жизни населения, изменение судопроизводства в сторону гласности, открытости, состязательности, изменение порядка набора в армию, смягчение цензурных рамок, предоставление самостоятельности университетам дали мощный толчок развитию страны. В эти годы Россия в очередной раз примерила европейское обличье, но опять не приняла его. Реформы, казалось, открыли путь мирной модернизации российского общества. Но эра реформ оказалась кратковременной. Убийство царя-реформатора революционерами народовольцами знаменовало переход к контрреформам. Непосредственно причиной их стал страх придворных кругов перед развитием революционного движения, в поддержке которого винили либералов.

Чтобы понять логику перехода от реформ к контрреформам, причины неудачи мирной перестройки российского общества, надо обратиться к жизни российского общества конца XIX века. Сближение и интеграция социально-экономического развития России и Европы подразумевали углубление процесса модернизации. Но развитие буржуазных отношений в промышленности вызывало не только стремление усваивать новые ценности, но и активное противодействие им. Социально-экономическая интеграция порождала социокультурную инверсию - встречный поток развития архаических и традиционных ценностей. Новые тенденции развития промышленного производства вызывали резкое неприятие прежде всего у населения центральной России, где в деревне господствовало натуральное хозяйство. Сопротивление растущему влиянию рыночных отношений проявлялось там в виде укрепления общинной идеологии. В результате крестьянской реформы 3/4 надельных земель попали во владение общин. Это была область коллективной собственности и традиционного права, отличная от частной собственности и формального буржуазного права в городах. Рост экономических трудностей (высокие налоги, малоземелье, отрезки) вынуждали крестьян центра России идти в батраки, арендовать землю, т.е. вступать в буржуазные отношения. Но при этом они не воспринимались ими как естественные. Крестьяне стремились к укреплению общины, ее уравнительных принципов, коллективной

79

ответственности. Все это противостояло либерально-индивидуалистическим ценностям и тенденции развития страны по капиталистическому пути. Инверсионные тенденции общественного развития проявлялись не только в деревне, но и в городе, в самом центре процесса модернизации. В промышленности тоже существовали отрасли, где рыночные отношения не были господствующими. Это были тяжелая и оборонная промышленности, где развитие поддерживалось протекционистскими мерами, субсидировалось государством. Развитие промышленности было невозможно без участия рынка капиталов и рабочей силы, без привлечения иностранных специалистов и техники. Но из-за политики правительства иностранный капитал вкладывался не в предприятия, а в ценные бумаги государственных займов, высокий доход на которые был гарантирован государством. Государство само распоряжалось полученными суммами. Экономическая интеграция с Западом находилась под контролем государства, что деформировало ценностные ориентации вовлеченной в этот процесс национальной буржуазии. Она оказалась зависимой от правительства, выступавшего как монополист. И если на Западе буржуазия была ориентирована на свободу рынка, индивидуалистические ценности и завоевание политической власти, то в России она активно отрицала эти ценности, стремясь приспособиться к самодержавию как к источнику своего благосостояния.

Традиционные ценности были свойственны и рабочему классу. Большинство рабочих не потеряло свои связи с деревней. Бывшие крестьяне - они с трудом усваивали буржуазные ценности городской жизни. Забота об оставленной в деревне семье, общинные нормы жизни в казармах напоминали рабочим о вечном противостоянии мужика и барина, о необходимости бороться за высшую справедливость, за превращение общинной уравнительности в основной принцип жизни всего общества. Это толкало рабочих к политической, а не экономической борьбе.

Этому способствовали внешние силы: револкщионеры и правительство. Первые подталкивали рабочих на забастовки, правительство, запрещая борьбу, превращало каждую стачку в антиправительственную. В ценностных ориентациях рабочих традиционализм приобрел наступательный, разрушительный характер. Усиливался раскол общества, подрывались возможности для диалога, основы которого были заложены либеральными реформами. Едва начавшись, он вновь распался на монологи отдельных социальных сил. В этих условиях власть чувствовала себя более уверенно, расширилась ее база. Это создавало возможности перехода от диалога с обществом, выражением которого стали либеральные реформы, к привычному монологу, проявлением которого были контрреформы. Если в первой половине XIX века поворот от либеральных начинаний к реакции был вызван в основном внешнеполитическими причинами, то во второй половине XIX века поворот от либеральных реформ к контрреформам имел глубокие внутриполитические,

80

социально-экономические и социокультурные предпосылки. Начавшаяся модернизация сама порождала собственных противников и множила их ряды. Самодержавие лишь попыталось встать во главе этих сил и использовать их в своих интересах.

Развитие российской государственности на протяжении XIX века не внесло серьезных изменений в традиционно сложившуюся форму управления страной. И реформаторские попытки, и действительные либеральные реформы, и упорное сопротивление им традиционалистов свидетельствуют не столько о ясном понимании “верхами” изменяющей ситуации, сколько об обостряющейся общественно-политической борьбе в России. Позшщи и столкновение общественных лагерей в России чем дальше, тем сильнее начинают влиять на внутреннюю политику правительства и определять социально-психологический климат в России начинающегося XX века.

Таким образом, подводя итог сказанному, отметим объективные причины усиления и сохранения исходных традиционалистских цивилизованных стереотипов российского общества, начиная с Петра I:

1) наращивание потенциала экстенсивного типа экономического развития за счет вовлечения в общественное производство все новых человеческих и естественных ресурсов общества;

2) усиление роли государства, подчинение общества централизованной номенклатурной власти;

3) подавление государственной машиной возможных и реальных оппозиционных структур;

4) усиление нормативно-государственной регламентации социальных отношений;

5) ограниченный характер разрушения культурно-информационной изоляции Российской империи.