Согласно римским источникам, во время Второй пунической войны Фабий Кунктатор нанес поражение Ганнибалу, уклоняясь от генерального сражения. В его честь было названо общество, основанное в Лондоне в 1884 году и существующее по сей день. Членами общества в разные годы были видные британские интеллектуалы: Бернард Шоу, Г. Дж. Уэллс, Джон Мейнард Кейнс, Бертран Рассел, Эдит Несбит. Фабианцы не выдвигают собственных кандидатов на выборах, считают своей целью прежде всего распространение социалистических идей. Общество было, несомненно, очень влиятельно. Фабианцы полагали, что переход к социализму, как системе общественной собственности, не только возможен и желателен, но и неизбежен. Но надо содействовать тому, чтобы этот переход осуществлялся мирно, путем осторожных социальных реформ.

Шоу стал членом общества почти с самого начала его деятельности и активно выступал как его лектор и пропагандист. Он считал, что современная экономическая и политическая система устроена также нерационально, как все остальное. Собственный вклад Шоу в теорию фабианства – идея исправления общества через реформу языка. Он полагал, что уничтожение социальных диалектов, усвоение единых речевых норм позволит устранить сначала социальные, а затем и экономические причины классовых конфликтов.

Если в этом аспекте проект, так или иначе, ориентирован на высокий культурный стандарт (профессор Хиггинс говорит Элизе: «Женщина, которая издает такие уродливые и жалкие звуки, не имеет права сидеть нигде... вообще не имеет права жить! Вспомните, что вы – человеческое существо, наделенное душой и божественным даром членораздельной речи, что ваш родной язык – это язык Шекспира, Мильтона и Библии! И перестаньте квохтать, как осипшая курица»), то другая сторона проекта заключалась в том, чтобы упростить процесс освоения письменности, приблизив орфографию к произношению, отказавшись от традиционного написания и английского алфафита.

Шоу не учился в университете. Полагаю, ни один человек, получивший классическое образование, не должен был бы эту идею поддерживать.

Автор: Джордж Бернард Шоу, 1856 – 1950

Шоу родился в Дублине. Его родители были ирландцы, протестанты по вероисповеданию. Семейная жизнь родителей была несчастливой. В 1872 году, бросив мужа, мать с двумя детьми уехала в Лондон, Шоу к ней присоединился через четыре года. Считать его ирландским писателем нет никаких оснований. Свою литературную карьеру начал как романист, но романы не принесли ему успеха. Шоу выступал как музыкальный обозреватель, поклонник Вагнера. В 1891 году опубликовал трактат о театре «Квинтэссенция ибсенизма». Шоу полагал, что современная драма должна быть серьезной, ее содержанием должны быть не мелочи жизни, а выявление проблем и анализ путей их решения.

В 1892 – 1894 он создает пьесы «Дома вдовца», «Волокита» и «Профессия миссис Уоррен», составившие цикл «Неприятных пьес».

Неприятные пьесы

Бернард Шоу, как многие его современники, полагал, что за внешней респектабельностью жизни буржуазного общества скрыта грязная основа несправедливости, насилия и эксплуатации. Кроме того, подобно Вагнеру и Марксу, Шоу был убежден, что буржуазный мир только кажется прочным и устойчивым. В действительности он уже давно утратил всякую энергию и силу.

Герои пьесы «Дома вдовца» – респектабельные представители среднего класса: преуспевающий делец Сарториус, его дочь Бланш, жених Бланш доктор Тренч. Тренч узнает, что благосостояние Сарториуса держится на жестокой эксплуатации обитателей трущоб. Он возмущен. Помолвка его с Бланш расстраивается. Но оказывается, что Сарториус вовсе не злодей. Или, по крайней мере, он не более виновен, чем другие. Если он не будет выколачивать квартплату из жильцов, он разорится. Дома снесут, их обитатели окажутся на улице. Если он займется ремонтом и благоустройством, он опять–таки разорится, а жильцы все равно разворуют новые перила и двери, отвинтят и сломают все, что можно отвинтить и сломать. Винить их за это нельзя. Но точно так же нельзя винить и Сарториуса за то, что в его домах не делается ремонт. Ему приходится платить проценты по закладной, а получателем этих процентов оказывается не кто иной, как доктор Тренч. Так что еще неизвестно, кто кого эксплуатирует. В мире действуют совершенно безличные законы, ограничивающие и возможность личной инициативы, и личную ответственность. Перед нами замкнутый круг детерминированности зла. Пьеса заканчивается согласием Тренча вступить в долю и примирением с Бланш.

Обвинения в цинизме, предъявлявшиеся Шоу, были несправедливы. Он считал социальное зло несомненно и безусловно злом. Но, не будучи циником, он не был идеалистом. Он понимал, что зло не исчезнет только от того, что его назовут злом. Он совершенно серьезно пытался найти и указать способы практического улучшения мира. Его идеи кажутся иногда утопическими, иногда шокирующими. Они высказываются парадоксальной и комической форме. Но сами о себе они вполне серьезны.

Пьеса «Профессия миссис Уоррен» была запрещена к постановке до 1902 из–за обвинений в непристойности. В пьесе присутствуют те же мотивы, что в «Домах вдовца»: грязные деньги родителей и их тайные грехи, угрожающие счастью детей. Миссис Уоррен – в прошлом проститутка, во время действия она управляют сетью публичных домов в нескольких европейских столицах; в числе вкладчиков – представители лондонского большого света. О профессии матери узнает ее дочь Виви – образованная, порядочная, умная, энергичная девушка. Первой ее реакцией было негодование. Но, объяснившись с матерью, Виви признает, что, выбрав свой путь, та была права; и что именно благодаря профессии матери она сама смогла стать умной, образованной и самостоятельной. Откровения старой мошенницы шокировали публику, посчитавшую, что Шоу оправдывает проституцию.

По правде говоря, более шокирующим должно было показаться другое. В «Домах вдовца» любовные чувства Бланш и доктора Тренча оказываются производными от их экономических интересов. В «Профессии миссис Уоррен» Шоу идет дальше. Виви решает строить свою жизнь самостоятельно и свободно. Для этого у нее есть и образование, и силы; и для этого она должна отказаться от любви. Любовь привязывает человека к бытию, включает его в систему всеобщей детерминированности – то есть в систему, неизбежной частью которой является зло.

Виви влюблена в шалопая Фрэнка. Фрэнк, в общем, морочит ей голову, его интересует ее приданое. Узнав, что, по–видимому, Виви является его единокровной сестрой, он пишет ей записку, сообщая о разрыве. В действительности, Виви сама разрывает отношения с ним, так же, как разрывает отношения с матерью. Она читает его записку, «мимоходом улыбаясь оригинальному обороту речи», «рвет записку и, не задумываясь ни на минуту, бросает клочки в корзину. Потом решительно берется за работу и с головой уходит в вычисления».

При том, что к концу 1890–х Бернард Шоу, безусловно, являлся очень заметной фигурой в интеллектуальной жизни Лондона, его первые пьесы не пользовались большим успехом. Знаменитостью он становится позднее. Помимо «Неприятных пьес», самые известные его произведения – «Пигмалион», «Цезарь и Клеопатра» (1898), «Дом, где разбиваются сердца» (1919), «Святая Иоанна» (1923). Всего он написал более пятидесяти пьес.

Интеллектуал в театре

Театр в Англии воспринимается, пожалуй, не так серьезно, как в России. При том, что это театр Шекспира. При том, что он старше нашего на двести лет. При том, что на английском языке написано пьес в сотни раз больше, чем на русском, а количество профессиональных театров в Лондоне не поддается исчислению. При всем этом, английский театр не ощущается англичанами как что–то сакральное. Может быть, еще и потому, что англичане в театр ходят чаще, чем россияне, что это часть культурного быта. Английский серьезный театр не отделен непереходимой чертой от мюзик–холла и кабаре.

Собственно, Бернард Шоу как автор популярных пьес играет на одной доске с авторами оперетт либреттистом Уильямом Гилбертом и композитором Артуром Салливаном. Их рейтинг, в принципе, сопоставим (а рейтинг Чехова несопоставимо выше рейтинга Горбунова или Корша).

Но так же и Шоу для британцев больше, чем автор «Пигмалиона» и «Дома, где разбиваются сердца»: это публицист, полемист, эссеист. На Западе пользуются понятием «интеллектуал», которое вообще не то же, что русский интеллигент. Интеллектуал – тот, кто действует в интеллектуальной сфере. Тот, чьи суждения меняют интеллектуальную среду. В этом отношении Шоу так же превосходит Гилберта и Салливана, как Уэллс превосходит Райдера Хаггарда.

В 1925 году Шоу получил Нобелевскую премию «за творчество, отмеченное идеализмом и гуманизмом, за искрометную сатиру, которая часто сочетается с исключительной поэтической красотой». 

На протяжении жизни Шоу был постоянно вовлечен в самые разные проекты переустройства мира. Он выступал в поддержку женского движения, за отмену частной собственности, за реформу правописания, в поддержку вегетарианства и тп.

В июле 1931 года Шоу в компании с несколькими британскими политическими деятелями либеральных взглядов (лорд и леди Астор, лорд Лотиан) отправился в СССР, где провел девять дней, отметил свое 75–летие. Он встречался с писателями, рабочими, политиками, обитателями колонии для беспризорников и вместе со своими спутниками имел долгую аудиенцию у Сталина.

Шоу и СССР

В Англии конца XIX и начала ХХ века многие были увлечены русским искусством, прежде всего Львом Толстым. Шоу разделял это увлечение, а с Толстым они даже обменялись письмами. После того, как большевики захватили власть в России, Шоу с сочувствием отзывался об их действиях. В какой–то момент отношения с Шоу стали частью культурной политики СССР.

СССР в 1930–е проводил широкую пропагандистскую кампанию, целью которой было завоевание симпатий западных интеллектуалов. Сталин, как известно, верил в силу искусства. Особое внимание было обращено на тех, кто придерживался левых взглядов или отметился критическими выступлениями против капитализма, империализма, колониализма. Как пишет Л. Максименков, «помпезный ритуал посещения Советского Союза интеллектуальными вождями своего поколения стал одним из самых рекламируемых шоу сталинского режима». Максименков, Очерки, ВЛ, 2004, 3. http://magazines.russ.ru/voplit/2004/3/max13.html Сталинский Союз посетили Рафаэль Альберти, Анри Барбюс, Андре Жид, Андре Мальро, Эмиль Людвиг, Ромен Роллан, Герберт Уэллс, Лион Фейхтвангер. Шоу был мировой знаменитостью, лауреатом Нобелевской премии, социалистом, он был известен экстравагантными выходками против буржуазного истэблишмента. При этом он не был высокомерен. Он не мог не попасть в эту своеобразную номенклатуру. После поездки он писал об СССР с большим воодушевлением.

Разумеется, советская критика была к Шоу настроена очень благожелательно. В ее рецепции Шоу – реалист и сатирик. Высокомерию и снобизму эксплуататоров он противопоставляет здравый смысл и сердечность человека из народа. Все это верно, но в Шоу было много еще другого. Умолчание, как известно, делает правду ложью, иногда чудовищной. Это не значит, что работы советских критиков не надо читать. Но читать их надо особым образом, догадываясь о скрытом и сверяя показания. Так, например, в советских работах упоминается о том, что Шоу был вагнерианцем. Но где Вагнер, там и Ницше. Стоит повнимательнее присмотреться, и в произведениях Шоу обнаружится немало перекличек с Ницше. Обращение к несоветским источником подтверждает догадку. Шоу был горячим поклонником Ницше. Об этом советская критика не писала, поскольку Ницше считался духовным отцом нацизма. Советская критика изображала Шоу противником декадентских течений рубежа веков. И это так и не так. Шоу исходил из тех же идей, что его современники, формировался той же атмосферой. Значит, он был, как Ницше, и декадент, и антидекадент. Это, по–видимому, надо учитывать при объяснении позиции Шоу по отношению к СССР.

Разумеется, Шоу был финансово заинтересован в том, чтобы его ставили и издавали в СССР. В самые мрачные годы борьбы с космополитизмом и безыдейностью репертуара «Пигмалион» шел на сценах десятков советских театров. В 1946–м был опубликован вполне прилично изданный большой однотомник пьес Шоу. СССР не подписывал Конвенцию об охране литературных и художественных произведений, но Шоу сумел получить за свои произведения 10 000 фунтов, очень приличную сумму.

Одобрение Шоу советских порядков объясняют, конечно, тем, что его провели. Однако еще до отъезда Шоу знал, что ему будут показывать потемкинские деревни. Наблюдательный, проницательный и циничный, Шоу сумел увидеть очень многое. Самое ужасное, что увиденное ему понравилось. В своей автобиографии он, к примеру, писал:

«Русская деревня так ужасна, что можно понять, почему коммунисты сжигают ее, как только уговаривают людей вступить в колхоз, и жить по–человечески. Англичане, привыкшие к красоте и уюту сельской жизни сделали бы это гораздо раньше… Совершенно очевидно, что советская власть действует в интересах цивилизации, когда сжигает … избу (крестьянина) и «ликвидирует» его самого».

Шоу был достаточно осведомлен и об истреблении революционеров, и о разорении крестьянства. Знал он цену и советским писателям.

«Притеснения интеллигенции, представителем которой выдавали уменьшенный паек и разрешали получать только среднее образование, вызвали у меня серьезные опасения. Чем, собственно говоря, писатели, художники и ученые, вообще, люди умственного труда, так провинились перед обществом, что всюду их презирают и ущемляют? Но когда писатели, встретившись со мною в Москве, не только не стали выпрашивать у меня кусок мыла или пару стоптанных туфель, но выглядели гораздо благополучней и жизнерадостней своих Лондонских коллег, я пришел в полное замешательство. «Разве писатели – не интеллигенция?», – воскликнул я. «Конечно, нет», – с обидой ответили они.

«Что ж, – сказал я, – мне это давно известно, но я не думал, что это известно русскому правительству. Помилуйте, раз вы не интеллигенты, кто же вы такие?».

«Мы – интеллектуальный пролетариат», – последовал ответ». (Автобиография.)

Шоу, как очень многие его современники, считал злом сословное общество, в котором труд, богатство, досуг, возможность заниматься творчеством, образование распределялись неравномерно. Сидя в библиотеке Британского музея, молодой Шоу штудировал «Капитал» Маркса и партитуры Вагнера. И Маркс, и Вагнер предрекали гибель буржуазному миру, основанному на эксплуатации и власти золота. Предпочтительной казалась социалистическая модель, предполагавшая равенство в труде и потреблении. Когда выяснилось, что социализм ограничивает политическую свободу, Шоу начинает отрицать ее ценность. В ответ на слова

В ответ на слова Хескета Пирсона о прирожденном анархизме художника, Шоу ответил, что «у художника одно спасение – до мелочей организованное, упорядоченное, регламентированное общество, в котором ему всегда отыщется какая–нибудь работенка…» (Пирсон, 494). Социализм ему представлялся государством, в котором человек в обмен на гарантированный труд получает гарантированный кусок хлеба, а в свободное время сочиняет поэмы и симфонии и ваяет статуи. Ему всерьез казалось, что пожертвовав политической свободой, можно сохранить свободу для творчества, что государству не будет никакого дела до содержания поэм, статуй и симфоний. Он был убежден, что обладает некими неотъемлемыми правами, просто потому, что всегда этими правами пользовался. Но права эти, несомненно, были ему гарантированы той самой экономической и политической системой, которую он искренне ненавидел.

«В поисках утраченного времени», ч. 1, «В сторону Свана» (A la recherche du temps perdu. I. Du cote de chez Swann, 1913) Марселя Пруста

Lead-in. Причуды памяти.

Как и что мы вспоминаем? Что помним, а что забываем? Всегда ли мы помним важное, а забываем неважное? Зачем люди делятся своими воспоминаниями?

Сюжет

В каком порядке чередуются воспоминания в первой книге романа Пруста? Составьте их перечень по образцу: Часть первая. Комбре. Глава 1. 1. «Давно уже я стал ложиться рано». Рассказчик ворочается в постели, не может уснуть, припоминает прошлое. 2. «В Комбре, задолго до момента, когда мне нужно было ложиться в постель…» Волшебный фонарь, вечера в Комбре, визиты Свана. 3. «Мои родные не подозревали…» Блестящие знакомства Свана. И тд. Понятно, список может быть более или менее детализированным.

Персонажи

Подготовьте краткие (не более одного предложения) характеристики важнейших персонажей книги «В сторону Свана»: бабушка, мама, двоюродная бабушка, тетя Леони, Франсуаза, Легранден, Блок, госпожа Вердюрен, Сван, Одетта.