Этнокультурные различия в переживании самых различных психических расстройств зачастую плохо определяются при использовании тестовых диагностических инструментов. Существующие методы количественной и качественной оценки симптомов могут оказаться культурно невалидными, что, безусловно, снижает клиническое использование стандартизованных тестов в азиатских культурах. Признаки депрессивного эпизода по-разному проявляются у представителей разных культур. Сложности измерения депрессии привели к необходимости создания полимодальной модели, предполагающей наличие, как минимум, семи различных проекций одного переживания: 1) физиологической 2) аффективной; 3) соматической; 4) когнитивной; 5) межличностной; 6) экзистенциальной, и 7) трансцедентальной. Все перечисленные компоненты с необходимостью присутствуют в переживании, но имеют разную выраженность в зависимости от культурного контекста. Так, если клиническая картина потери и горевания у представителей западной культуры в большей степени отражает аффективные и экзистенциальные признаки (депрессивное настроение, разочарование, безнадежность и бессмысленность существования), в то время как в азиатских культурах более вероятно предъявление признаков соматической составляющей переживания (изменение веса, аппетита, проблемы со сном) и трансцедентальной (обращение к духам предков за помощью). Следует отметить, что в мультикультурных сообществах возникает проблема существования в двух мирах – в одном, общем для всех членов сообщества, и в другом, разделяемом только представителями своего культурного круга. Свободный переход из одного культурного поля в другой обеспечивает приемлемый уровень адаптации как в рамках общего – широкого поля с проницаемыми границами, так и плотно ограниченного – (условно «узкого») пространства традиций и ритуалов. В любом случае, «инородцы», выживающие на неродной территории и активно ассимилирующие чужие правила поведения, представляют меньшую группу риска по частоте возникновения психосоматических проблем, чем представители национального меньшинства, которые стремятся сохранить исконные традиции и ритуалы, проживая при этом на чужой территории.

Линейный подход к диагностике и лечению психических расстройств, связанных с посттравматическим стрессом, далеко не безупречен. Ни в коем случае не умаляя социальной, правовой и профессиональной значимости диагностической категории ПТСР, мы все-таки ратуем за более комплексный, многомерный подход к оценке и оказанию помощи после ЧС, при необходимости выходящий за рамки клинических протоколов и диагностических рекомендаций психиатрических Библий.

10. Сущность и структура ценностей

Рассмотрение данного вопроса целесообразно начать с того, что фундаментальной внутренней основой человеческого выбора, конечным стимулом активности человека выступают ценности. В чем же их сущность, какова природа и структура?

 Чтобы ответить на вопросы о сущности ценностей, необходимо проследить их связи с потребностями иинтересами человека как в практической деятельности, так и в процессе познания.

Все дело в том, что в любой сфере человек начинает проявлять активность лишь в том случае, если у него возникает та или иная потребность. Потребность –это нуждаемость субъекта (индивида, социальной общности, общества, человечества) в тех или иных вещах, необходимых ему для сохранения и развития себя как системы. Но человек не всегда осознает то, что является его насущной потребностью. Ведь нередки случаи, когда хочется чего-то, а чего – не ясно. Осознанная потребность превращается в интерес.

Именно потребности и интересы и заставляют человека действовать в том или ином направлении. То же, что служит средством удовлетворения потребностей и интересов и составляет для человека ценность, т. е. ценность имеет внутреннюю и внешнюю стороны. Скажем, когда мы ставим перед собой вопрос о смысле жизни, речь идет о внутренней ценности. Когда же решаются вопросы о том, что призвано удовлетворять извне наши потребности и интересы, речь идет о внешних ценностях. Но и те и другие имеют под собой объективное основание, хотя по форме и выглядят субъективными, ибо мы сами их выбираем в качестве цели своей деятельности.

Под ценностями мы будем понимать такие внутренние формы духовной жизни, которые в рамках определенной культуры для данного субъекта являются конечными основаниями для выбора им цели и средств деятельности.

Именно так понимает сущность ценностей петербургский философ В. Н. Сагатовский в работе «Философия развивающейся гармонии». В зависимости от того, на какие ценности направлена активность человека, находится система его ценностных ориентаций, а от этих последних во многом зависит и его культура.

Нередко все ценности разделяют на предметные и субъектные. К предметным ценностям относят все предметы человеческой деятельности и освоенные природные явления и человеческие отношения. Эти предметы оцениваются в категориях добра и зла, допустимого или запретного, справедливого или несправедливого, истины или заблуждения и т.п. К субъектным ценностям – относятся те способы и критерии, закрепленные в общественном сознании и культуре, с помощью которых оцениваются ценности первого рода (установки и оценки, императивы и запреты, цели и проекты, инструкции и предупреждения, выраженные в форме нормативных представлений). Мы часто встречаемся на практике с подобными установками и предупреждениями: «Не стой под стрелой» (когда речь идет о подъемном кране), «Не включай прибор, не прочитав инструкцию» и т. п. Невнимание к этим ценностям (часто полученным в процессе работы с ценностями первого рода) приводит, нередко, к уничтожению самих ценностей или даже к несчастному случаю с теми, кто эти правила нарушает. Ведь любое предписание, любой императив создается, прежде всего, для того, чтобы ограничить (или избавить) человека от нежелательного воздействия внешней среды. Поэтому-то и необходимо строго соблюдать все рекомендации, относящиеся к субъектным ценностям.

Кроме рассмотренного, ценности можно структурировать по их взаимосвязи с материальными и духовными основами жизнедеятельности человека. В связи с этим ценности и разделяют на материальные и духовные. Диалектика их сложна, но знание ее необходимо. Ведь все, что создано человеком, первоначально прошло через его духовность, т. е. одухотворено. Но и результаты духовной деятельности человека (искусство, например) не являются плодом его субъективности, его субъективного восприятия мира. Духовность человека — отражение в его сознании бесконечных связей и отношений с окружающими его реальностями, существующими вне и независимо от его сознания, т. е. отражение многообразия мира, предстающего как диалектически противоречивое единство объективной, субъективной и трансцендентной реальностей.

В связи с этим мы и можем, говоря о духовности человека, утверждать, что в ее основе лежит стремление к объективным, субъективным и трансцендентным ценностям (для верующего человека это будет стремление приблизиться к Богу, который, начиная с Аристотеля, объявляется высшей целью всякого движения и развития, что широко проповедуют все мировые религии нашего времени).

Не случайно, наверное, мы находим в стихотворении И. Бунина, написанном в 1912 г.,

Такая тишина была,

Что в ней был слышен голос Бога.

Здесь – единство всех трех реальностей: объективной – тишина, субъективной – слух, трансцендентной – Бог.

Философ, как об этом говорилось в первой теме курса, должен осмыслить связи человека с этими реальностями и влияние этих реальностей на человека. Знание этого и позволит ему (философу) выяснить ценностные основы мировосприятия и мироотношения человека, т. е. его мировоззрение, составляющее стержень его культуры.

Все это и следует понять при выяснении ценностей и ценностных ориентаций человека в процессе его жизнедеятельности, в том числе и в процессе научного познания действительности, учитывая при этом, что возможны и другие основания для структурирования и ценностей, и ценностных ориентаций.

 В данной лекции не стоит задача

рассмотреть детально все эти подходы. Для интересующихся можно порекомендовать обратиться к Философской энциклопедии, где подробно рассмотрены существовавшие в истории философии подходы к выяснению природы и структуры ценностей и ценностных ориентаций. Нас же здесь интересуют ценности и ценностные ориентации научного познания, науки.

По своему содержанию ценностное освоение действительности связано с функционированием всех форм общественного сознания: естественно-научного, философского, политического, правового, эстетического, экономического, религиозного (или атеистического). Поэтому-то и важно при оценке как действительности, так и человека учитывать весь спектр ценностей, избегая переоценки одних и недооценки других, т. е. учитывать иерархию всех видов ценностей.

Конечно, при исследовании ценностей и ценностных ориентаций познания вообще и научного познания в частности, надо иметь в виду, что это – не одно и то же. Если познание человека связано с нахождением ответов на житейские вопросы «Что это?» и «Как это можно использовать для получения желаемого результата?», то научное познание помещает между этими (с точки зрения науки) крайними вопросами еще вопросы о том, что составляет сущность данного явления, какие причинно-следственные связи вскрываются при изучении природы данного явления и тенденций его развития, а также вопрос о границах применения полученных знаний. В конечном счете весь смысл научного познания сводится к получению истинного знания. При этом, безусловно, учитывается тот факт, что степень этой истинности зависит и от объекта познания (истина объективна), и от условий, в которых проводится исследование, и от тех методов, которые использует исследователь (что во многом и обусловливает относительность истины). Поэтому-то истина и выступает часто в качестве самоценности научного познания. Но и отрицательный результат в научном познании (в силу интерсубъективного характера этого познания) часто бывает не менее ценен. Он ограждает других ученых от стремления (желания) идти по ложному пути, от безрезультативных затрат духовных и материальных (а сегодня и больших денежных) средств.

Ценностью научного знания, науки является ее способность помогать человечеству решать насущные проблемы. Не случайно, наверное, один из признанных родоначальников современной науки Ф. Бэкон считал, что наука должна развиваться в помощь человечеству.

Но кроме самоценности научного знания, наука имеет и политическую, и экономическую, и этическую ценности. Это особенно актуально в наши дни.

П о л и т и ч е с к а я ценность науки состоит, главным образом, в том, что, с одной стороны, открытые ею законы развития природы, общества и человека дают возможность государству в целом или его институтам находить оптимальные варианты решения насущных политических проблем (войны и мира, например) как во внешней, так и внутриполитической обстановке, а с другой стороны, правильная государственная политика в области науки позволяет ей эффективно функционировать и развиваться.

Со второй половины XIX в. наука стала постепенно, но неуклонно превращаться в экономическую ценность общества. Процесс этот получил ускорение в связи с научной революцией на рубеже XIX и XX вв. и особенно – в середине XX в. в связи с научно-технической революцией, означающей коренной качественный переворот в развитии науки и техники. Развитие науки, ее новейшие открытия способствовали возникновению новых технических устройств, а эти последние позволяли более эффективно осуществлять развитие науки. Все элементы производительных сил общества (люди, орудия труда, прежде всего) стали наукоемкими, что и позволило констатировать факт превращения науки в непосредственную производительную силу, т. е. занять ей вполне определенное положение в экономической системе современного общества. Сегодня уровень экономического развития страны во многом определяется не столько наличием в ней достаточного количества природных богатств, сколько тем, каков уровень развития в ней научной мысли и как эффективно она используется для решения насущных экономических задач. Не случайно, наверное, в конце XX в. Япония, не имеющая сколь-либо значительных природных ресурсов, по многим экономическим показателям вышла на 1-е место в мире. И наоборот, Россия, имеющая колоссальные природные ресурсы, за годы перестройки и после перестроечного реформирования, повлекших за собой государственное недофинансирование науки, утратила свое лидирующее положение в тех отраслях мировой экономики, в которых долгие десятилетия находилась на передовых рубежах.

Но, пожалуй, в настоящее время самое большое значение приобретает этическая ценность науки, ее этос, вопросы социальной и нравственной ответственности ученых за результаты их научных открытий.

 Когда мы говорим об этических ценностях, то надо вспомнить, что этика – наука о морали и нравственности. А что же такое мораль и нравственность? Как они соотносятся между собой? Каково их влияние на развитие человека, общества и такого социального института, как наука?

Под моралью понимают совокупность норм и правил поведения, регулирующих отношения между людьми на основе обычаев, традиций и нравов, а под нравственностью – то, в какой степени эти нормы и правила вошли в быт, привычку людей как членов определенной социальной группы, общества или всего человечества. Категориями морали и нравственности являются такие, как честь, совесть, долг, справедливость, добро, ответственность, честность и др.1.

На содержание этих категорий накладывают отпечаток классовая, национальная, профессиональная структуры общества, которые, в свою очередь, тоже претерпевают изменение в ходе истории. То, что вчера считалось нравственным, сегодня уже может таковым и не являться. То, что нравственно для одних классов, может нести противоположный нравственный заряд для других. Не случайно, наверное, в этике как науке о морали и нравственности есть и антиподы названных категорий: бесчестие, бессовестность, несправедливость, зло, безответственность, ложь (лживость) и др.

Конечно, в своих делах любой человек должен руководствоваться положительными нравственными установками. Это тем более относится к деятелям науки, ученым, которые в силу специфики своего труда могут и должны предвидеть нравственные последствия результатов своей работы.

Нравственностью должны быть пронизаны все уровни научного познания, взаимоотношения в научном коллективе (научном сообществе), а также взаимоотношения науки и общества.

Когда речь идет о познании вообще и научном познании в том числе, то в гносеологии и эпистемологии рассматриваются исходные клеточки этого процесса получения знания: субъект-объектные отношения. Казалось бы, еще можно говорить о каких-то нравственных проблемах, возникающих в процессе познания человеком (ученым) человека, ведь мораль и нравственность существуют лишь в человеческом обществе. Но, как показывает практика, и при познании даже неодушевленных предметов как фрагментов объективной действительности мы не вправе забывать о нравственных нормах и правилах. Так и в этом случае недопустим субъективизм познающего: он не вправе навязывать объекту познания свое представление (или мнение) о нем. Результат познания должен быть и объективным (по источнику познания) и истинным (не зависеть от познающего, будь то отдельный ученый или все человечество), т.е. в познании должна проявляться честность и совесть по отношению к объекту изучения.

Нередко в своих исследованиях ученый вынужден по разным причинам использовать подходы, выводы, знания, добытые другими учеными. Ни в коем случае недопустимо, признавая истинность данных знаний (т. е. независимость их от субъекта познания), присваивать их себе. Субъект-субъектные отношения, возникающие в научном сообществе, не приемлют подобного плагиата.

Этика научного познания требует обязательной ссылки на имя первооткрывателя того или иного принципа или закона с указанием на источник, где это положение было изложено. То же касается и приведения в своем исследовании различных справочных материалов, цифровых данных и т. п. Ссылка на источник в этом случае тоже является обязательной. Если же говорить в целом о нравственных основах, складывающихся внутри научного коллектива (научного сообщества), то здесь должна проявляться такая нравственная категория, как добро в различных интерпретациях (добросовестность, добропорядочность, доброжелательность и т. п.). Надо помнить, что только в коллективе личность может развить все свои способности и задатки. Поэтому от отношений между ученым и научным коллективом (сообществом) во многом зависят и успех личности, и достижения коллектива. При этом надо знать, что у научного коллектива есть и вполне определенные санкции, имеющие для личности как позитивную, так и негативную направленности. Коллектив, как правило, поддерживает труд добросовестного научного работника, создает ему благоприятные условия для проведения исследования, публикации его результатов. И напротив, этот же коллектив может просто не замечать недобросовестного или аморального исследователя, замалчивать (или игнорировать) результаты его исследования, не использовать их в своих работах и т. п. Отношения внутри научного коллектива (сообщества), таким образом, формируют особый нравственный климат, который может как способствовать поиску научных истин, так и тормозить этот процесс.

Несомненно, для судьбы ученых, науки в целом немалую роль

играют те нравственные отношения, которые складываются между

наукой как социальным институтом и обществом. Эти отношения

будут строиться нормально в том случае, если ученые будут

направлять свои исследования во благо развития общества. Тогда и

общество будет поддерживать усилия ученых. Ведь налогоплательщику (или спонсору) не безразлично то, с какой эффективностью расходуются учеными средства, выделяемые на развитие научной мысли. Поэтому-то и важно постоянно информировать общественность о достижениях науки и о том, как эти достижения повлияют на жизнь общества. И здесь тоже нужна открытость и честность, а не только в тех случаях, когда неправильное понимание и использование субъектных ценностей (рекомендаций ученых, инструкций и т. п.) приводят к таким катастрофам, какая произошла на Чернобыльской АЭС в 1985 г. Ведь разрушения 4-го энергоблока на этой АЭС произошло в конце апреля, а достоянием гласности этот факт стал лишь в первых числах мая, да и то под давлением международной общественности. Не случайно и возникла волна выступлений за закрытие всех АЭС на территории бывшего СССР, а строительство некоторых из них было приостановлено. Вина «эксплуатационщиков» была перенесена на физиков-ядерщиков, вызвав антисциентистские настроения в обществе, что не могло не сказаться и на государственном недофинансировании не только науки, но и образования (в том числе и высшего) в целом.

В связи с этим и встает вопрос о свободе и социальной и нравственной ответственности ученых.