Материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления пользователям Интернета и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
© 2018 - 2024
Неизбежным результатом исключительно быстрой, массовой и нерегулируемой циркуляции в первый период революции является исклю-
чительно быстрое и резкое колебание объемов (числа членов) групп, на которые распадаются агрегаты. Они становятся похожими на пузыри, то раздувающиеся сверх меры, благодаря стихийному притоку новых
членов, то сжимающиеся до ничтожной величины, иногда до нуля, в результате их столь же стихийного выхода из группы. Наряду с этим коле-
банием и исчезновением возникают и новые группы. Следствием таких перегруппировок служит факт перемещения границ социального рас-
слоения, а тем самым, изменение и обесформление «морфологической структуры» социального агрегата16.
Таким образом, в периоды революции мы видим не только изменение состава групп, но и их объемов, их числа, их взаимных пропорций, а тем самым, и всего морфологического строения населения как коллективного единства.
Поясним сказанное рядом фактов.
Русская революция. Возьмем профессионально-производственныe группы. Период с 1917 по 1921 гг. в этой области характеризуется, прежде всего, почти полным уничтожением профессиональных групп: 1) предпринимателей — хозяев предприятий, 2) торговцев17, 3) исключительным уменьшением объема групп индустриальных рабочих (численность их сократилась до 46%) — диктатура пролетариата привела чуть ли не к исчезновению пролетариата18, 4) исключительной гипертрофией
объема чиновников — «советских служащих» (почти 30% населения превратилось в чиновников и агентов власти)19. Среди них исключительно возросли группы, контролирующие по сравнению с исполнительными:
16 Общую теорию этих явлений см. во втором томе моей «Системы социологии».
17 Благодаря национализации торговли и промышленности, магазинов, фабрик,заводов, мастерских, домов, товаров, капиталов, они исчезли, иными словами — объемы этих групп сократились почти до нуля.
18 Прокопович С. Н. Очерки хозяйства Советской России. Берлин, 1923. С. 27.
19 По переписи 1920 г. в населении Москвы «советские служащие» составляли 50с лишним процентов, а остальные 50% обслуживали их: столица России стала городом чиновников. То же самое имело место и в других городах. Возрос их процент и в деревнях. См.: Красная Москва. М., 1920; Красная газета (статья Ларина «Веселая арифметика»). До войны на 100 человек населения приходилось 1,5 чиновников и дворян (Статистический ежегодник Poccии за 1908 г. С. 76). Теперь число одних только советских служащих колоссально возросло. Если судить о их численности по количеству лиц, состоящих на содержании у государства, то получаем такие цифры:
в 1918–1919 гг. было 12 млн чиновников
1910–1920 23
1920–1921 35
35 млн чиновников на 130 млн населения составляет 27% всего населения
(вместо 1,5% до войны). Эти цифры ясно свидетельствуют о том, до какой сте-
та же перепись Москвы выявила, что на двух чиновников-исполнителей приходится один-два или даже три (в некоторых комиссариатах) контролера, 5) некоторым увеличением объема земледельческих профессий, 6) полным уничтожением и уменьшением объема многих свободных и либеральных профессий (адвокатов и т. д.), 7) наконец, уменьшени-
ем профессиональной дифференциации вообще, ибо огромное число лиц, особенно представителей интеллигентных профессий, вынуждены были стать «энциклопедистами», т. е. обслуживать своими силами все свои потребности: шить, варить, стирать, возить бревна, колоть дрова, копать огороды, мести улицы, таскать тяжести и т. д.
Из этих явлений ясны: огромное изменение карты профессионального расслоения населения, передвижка границ между существующими профессиями, разбухание объемов одних профессий и уменьшение
объемов других, смешение пpoфeccий и уменьшение профессиональной дифференциации.
С конца 1921–1922 гг. начинается обратный процесс: вновь появляется и растет группа предпринимателей и торговцев, резко — вдвое, втрое и вчетверо — уменьшается число чиновников («сокращение штатов»), начинают возрождаться либеральные профессии, идет книзу профессиональный «энциклопедизм» и вновь растет профессиональная дифференциация и специализация20.
пени разбухла эта группа; они же свидетельствуют о том, как вместо уничтожения бюрократии и государственного аппарата коммунисты создали небывалый бюрократизм и всеопекающее государство-Левиафан (Данные взяты из книги: Прокопович С. Н. Цит. соч. С. 121).
20 По данным статистического отдела Московского Совета, с 1920 по 1923 гг. число предпринимателей в Москве увеличилось на 600%, бухгалтеров, конторщиков и счетоводов — на 400%, инженеров, архитекторов и техников, не состоящих на государственной службе, — на 350%, служащих в частной торговле — на 318%. Количество «нэпманов» возросло в 15 раз по сравнению с остальным населением, число служащих — в 7 раз (цит. по: Дни. 1923. № 245). С другой стороны, продолжается «сокращение штатов», т. е. чиновников. Например, за 1922 г. в Народном Комиссариате путей сообщения к 1 июля произведено сокращение на 25%, к 1 января 1924 г. предполагается сократить количество чиновников еще на 20%. Но и при всех сокращениях число чиновников центрального управления НКПС по отношению к общему количеству рабочих в НКПС превышает в три раза цифры 1915 г. (в 1915 г. соотношение их было 1:90, в мае 1923 г. — 3:90). См.: Дни. № 248.
Подобный процесс происходил и в области имущественной дифференциации. В течение революции резко менялся не только состав жильцов разных слоев имущественной пирамиды, но и форма последней, количество слоев и величина каждого из них. 1917–1920 гг. — это годы общего обеднения, падения имущественной дифференциации или понижения имущественной пирамиды21.
Богатства частных лиц были конфискованы. Благодаря этому одним ударом верхняя половина пирамида была отсечена. Но и в более низких слоях ее произошло дальнейшее уравнивание. Это видно хотя бы из падения экономической дифференциации среди рабочих и в крестьянстве. По тарифным ставкам 1918 г. самый высокий заработок квалифицированного рабочего относился к наименьшему заработку чернорабочего как 175:100. Этого соотношения он, по декрету, не мог превышать. По 24 губерниям Советской России было крестьянских дворов:
| без посева | мелких, с посевом от 0 до 4 десятин | средних, с посевом от 4 до 8 десятин | крупных, с посевом более 8 десятин | |
| 1918 | 11,4% | 59,1% | 21,6% | 7,9% |
| 1919 | 6,5% | 74,0% | 16,4% | 3,1% |
Сократился процент безлошадных и многолошадных и увеличился процент однолошадных22.
Из этих данных видно всеобщее обеднение и сплющивание имущественной пирамиды23. Революция произвела экономическое уравнивание,
21 B 1913 г. на одного человека народный доход составлял в год 101 р. 35 коп.в 1921 г. 38 р. 60 коп.
Месячный заработок рабочего до войны был 22 р. в 1918 г. 8 р. 99 коп. в 1919 г. 6 р. 77 коп. в 1920 г. 7 р. 12 коп. в 1921 г. 6 р. 95 коп. в 1922 (1-я половина) 8 р. 22 коп.
(Прокопович С. Н. Цит. соч. С. 135).
22 О земле. Сборник статей о прошлом и будущем земельнохозяйственного строи-тельства. М., 1921. Вып. 1. С. 25, 34 (статьи А. Хрящевой и Б. Книповича); Прокопович С. Н. Цит. соч. С. 29–30.
23 В эпохи экономического обеднения это имущественное уравнивание — обыч-ное явление. Эпохи хозяйственного подъема, напротив, характеризуются рос-
но не путем обогащения бедняков, а путем обеднения богачей и всеобщего обнищания. Это, конечно, не помешало обогащению небольшого числа властителей и близких к ним лиц. Но это — частное явление, не компенсирующее общее разорение. В итоге, вместо пирамиды, мы получим своего рода трапецию с небольшим шпилем наверху.
С 1921 г. начинается обратный процесс роста имущественной дифференциации с тенденцией — пока еще слабо выраженной — подъема национального дохода. И в городе, и в деревне хозяйственно сильные элементы, — благодаря своему труду или же путем спекуляции, мошенничества, легальных захватов — снова начинают выделяться, снова возникает чрезвычайный контраст между бедностью и богатством. На
фоне разоренной страны в 1922–1923 гг. этот контраст, особенно в городах, принимает самые резкие формы: здесь вы видите рядом роскошь
столиц Европы, с одной стороны, и людей, умирающих от голода, — с другой. В деревне снова начинают выделяться «кулаки» и «беднота», растут относительно крупные и беспосевные хозяйства и уменьшается количество средних. Словом, разрушенная имущественная пирамида опять воскресает, и тем быстрее будет воскресать, чем быстрее пойдет процесс подъема народного хозяйства.
За шесть лет революции произошли процессы, в нормальное время требующие десятилетия.
Столь же резкими были перегруппировки и в области объемно-правовой пирамиды. И здесь изменился не только состав «привилегированных» и «обделенных», «правящих» и «подчиненных» слоев пирамиды, но и форма последней, численность и величина отдельных ее слоев. Из верхов пирамиды исчезли дворяне, крупные помещики, почетные граждане, крупные бюрократы и именитые купцы. Место их заняли новые чиновники и новая аристократия, но в иной пропорции.
До революции численность потомственных дворян была около 300 тыс. человек. За годы революции число коммунистов, заменивших их на привилегированных местах, было в 1920–1921 гг. — 600 тыс., в 1922 г. — 420 тыс., в 1923 г. — 372 тыс. человек. До революции число чиновников вместе с дворянами не превышало 3 млн человек, за годы с 1918–1920 гг. численность их колебалась от 12 до 35 млн. Эти примеры показывают изменение величин разных слоев объемно-правовой пирамиды. Если, как делали это коммунисты, называть чиновников и представителей
том имущественной дифференциации; пирамида становится более крутой и высокой. См.: Сорокин П. А. Система социологии. Т. 2. С. 406–407.
привилегированных сословий «паразитами», то революция, вместо дезинфекции, размножила их число до небывалых размеров.
Изменилось строение пирамиды и в средних слоях. До революции не было бесправных лиц, ограничен был и произвол власти, начиная
с царя. Жизнь каждого была гарантирована, и имелись в довольно широких пределах права гражданина и человека и на неприкосновенность личности и имущества, свободу слова и печати, союзов и собраний. Со времени октябрьской революции картина резко изменилась. По объему прав контраст между новыми привилегированными и остальным населением бесконечно усилился: права и привилегии первых фактически были неограниченны, вторых — сведены к нулю. «Гражданин» Советской республики превратился в улитку, которую могла раздавить и давила нога первого попавшегося комиссара. Вместо пирамиды прав и привилегий получилась ровная плоскость равенства и бесправия
одних и неограниченного самодурства других. С 1922 г. и здесь начинается тенденция воссоздания пирамиды. И юридически, и фактически объем прав населения начинает расти; с другой стороны — начинает ограничиваться и вводиться в рамки самодурство новой аристократии и правящего слоя. Колоссально сокращается число чиновников, снижается численность членов коммунистической партии, меняется, как мы видели, состав правящего слоя. Понадобится не много лет, чтобы пирамида окончательно восстановилась, независимо от того, будет ли реставрация монархии или нет. В том и другом случае разница будет
лишь в вывесках да в составе лиц, а не в сущности.
Mы видели выше, что произошли крупные перегруппировки и в сфере государственной территории и населения. Первая сократилась на 710 666 кв. верст, число подданных сократилось на 28 млн 571 тыс. человек, ставших гражданами других государств24.
Еще резче та же черта видна на партийной группировке. К началу революции были следующие значительные партии: 1) монархистов,
2) октябристов, 3) торгово-промышленников, 4) кадет, 5) трудовиков, 6) социал-демократов и 7) социалистов-революционеров. В первые же недели революции первые три партии сошли почти на нет, зато с легкостью надувного пузыря стало расти число членов социалистических партий, особенно социалистов-революционеров. Из небольшой подпольной группы она за один-два месяца выросла до размеров партии, насчитывающей в своих рядах больше миллиона членов. На выборах
24 Статистический ежегодник России. 1918–1920. М., 1921. Вып. 1. С. 1–7.
в органы самоуправления летом 1917 г. она получила больше половины всех голосов. Партия коммунистов в марте 1917 г. еще не существовала как массовая, но к лету уже настолько выросла, что пыталась совершить июльский переворот. С августа начинается ее колоссальный рост и падение популярности социалистических партий. В октябре перегруппировка уже столь значительна, что коммунисты почти без борьбы устраивают октябрьский переворот. Все несоциалистические партии исчезают, социалистические — теряют своих членов, численность коммунистов растет. В 1918–1921 гг. все остальные партии сходят на нет, остатки их уходят в подполье, на сцене остаются только коммунисты. С 1921–1922 гг. начинается их упадок и в то же время происходит окончательная ликвидация других партий. На их месте намечаются новые, в новых формах и с новым содержанием: идет организация и возрождение новой монархической, новой республиканской партии и новой «партии беспартийных». Эти штрихи показывают, с какой кинематографической быстротой шел этот процесс партийных перегруппировок, происходили колебания их объемов. То же самое может быть сказано и
о других элементарных группировках.
Громадное колебание объемов групп, их численности и расположения в социальном агрегате, столь ясное в русской революции в первый
ее период, имело место, в той или иной форме, и в других революциях.
Возьмите Великую французскую революцию. В течение одного-двух лет все морфологическое строение населения Франции обесформливается и резко меняется. Верхний слой объемно-правовой и имущественной пирамиды, в виде 270 тыс. представителей привилегированных
сословий, 130 епископов, 120–140 тысяч клириков — отсекается. Эти места, как мы видели, занимаются выходцами из других слоев, но трудно допустить, чтобы число их было равно этому числу «привилегированных» старого режима. Еще труднее допустить, чтобы форма имущественной и объемно-правовой пирамиды, число слоев в ней и вели-
чина каждого из них остались прежними. Если мы не можем привести точные цифровые данные, то знаем наверное, что здесь произошли огромные изменения. 2 992 538 140 ливров — величина богатства церкви, находившегося в обладании 120–140 тыс. клириков, распылились и распределились совершенно иначе. Общая имущественная дифференциация уменьшилась. Положение крестьянства относительно улучшилось, этот огромный пласт населения относительно поднялся и в имущественном, и в объемно-правовом отношении; положение других слоев, в особенности рабочих, ухудшилось. И в объемно-правовом,
и в имущественном отношении в общем и целом произошло «сплющивание» пирамиды; это не помешало, однако, появлению узкого шпиля над обедневшим и обесправленным населением, — шпиля, состоявшего из небольшого числа вновь возвысившихся лиц. Не иначе обстояло дело и с объемами других групп. Объем государства Франция — число
ее подданных и территория, подчиненная французской государственной власти, сжавшись в первое время, на деле колоссально расширил-
ся. В два-три года резко изменились объемы партийно-политических групп: роялистов, фельянов, жирондистов, якобинцев, анархистовкоммунистов. Такие же огромные передвижки произошли и в объемах религиозной и профессиональной группировок и в количестве административных делений государства (на департаменты и т. п.).
Словом, старое строение французского социального агрегата изменилось колоссально и менялось столь быстро, что период с 1789 по 1795 гг. может быть назван периодом «обесформления» и «мути», когда трудно было найти четкие и ясные линии. Лишь с начала XIX столетия начинает ясно выступать новая Франция, снова становятся четкими
очертания пирамиды объемно-правовых и имущественных группировок, границы религиозного, партийного, профессионального и другого рода расслоения.
Аналогичные явления происходили и во время Английской революции
XVII в. (менялись объемы групп: религиозных, объемно-правовых, государственных и государственно-административных, имущественных, про-
фессиональных, партийных и т. д.), в русской революции XVII в., в ряде средневековых революций и, наконец, — в античных революциях.
При осутствии и недостаточности цифровых данных, указывающих величину этих колебаний, имеющиеся исторические свидетельства дают все-таки полное основание утверждать, что и здесь происходили те же самые процессы, которые очерчены выше.
§ 5. «Диссоциация» ненормальных кумулятивных групп и образование новых
Социальные группировки, на которые распадается население, можно делить на простые и сложные (кумулятивные). Под первыми я разумею совокупность лиц, объединенных в одно солидарное целое каким-либо основным сходством или одной социальной связью (например, сходством религии, профессии, партии или величиной богатства). Под вторым я разумею совокупность лиц, объединенных в одно целое двумя
или большим числом таких простых социальных связей. Примером таких сложных социальных групп может служить, например, социальный класс как совокупность лиц, сходных между собою по объему прав, профессий, по степени «близости» друг к другу, по имущественному положению; территориально-языковая группа как совокупность лиц, занимающих одну территорию, имеющих один язык; каста и т. д. Конкретно таких кумулятивных групп имеется огромное количество25.
Изучая строение этих сложных групп, можно выделить среди них
«нормальные» и «ненормальные» кумулятивные группы. Дело в том, что не все простые связи одинаково легко вступают в кумуляцию друг с другом и не все они дают одинаково прочные соединения. Например, признак «богатства» легко вступает в соединение с признаками «привилегированности» и трудно — с признаком «обделенности». Поэтому кумулятивные группы «богатых привилегированных», «бедных обделенных» встречаются часто (нормально), они устойчивы, не легко разлагаются, тогда как кумулятивные группы «бедных привилегированных», «богатых обделенных» встречаются редко (не нормальны), если же и встре-
чаются, то оказываются неустойчивыми и легко разлагаются.
То же самое может быть сказано, например, о кумулятивных группах, состоящих из лиц «профессионально выполняющих особенно важные для жизни агрегата функции — привилегированных в правах», «ведущих паразитарный образ жизни — обделенных в правах». Они нормальны. Противоположные соединения (паразиты привилегированные), напротив, встречаются реже, а если и встречаются, то легко разлагаются. Первые сочетания в этих примерах можно назвать «нормальными кумуляциями», вторые — «ненормальными, неустойчивыми, обре-
ченными на диссоциацию». Появление в каком-либо населении таких «ненормальных кумулятивных групп» — симптом близости «реакции перемещения», т. е. диссоциации этой ненормальной кумуляции и образования на ее месте новой нормальной кумулятивной группы.
В главе о причинах революции мы увидим, что предреволюционное время характеризуется особенно сильным развитием таких «ненормальных кумулятивных групп». Исподволь образуясь, как образуются нарывы в теле, они «до операции» могут существовать какое-то время. Революционная эпоха характеризуется быстрым уничтожением таких ненормальных, в указанном смысле слова, кумулятивных групп, иначе говоря, — быстрой «реакцией перемещения». К этому в значительной
25 Учение о кумулятивных группах см. во втором томе моей «Системы социологии»10*.
степени и сводится «очистительная» работа революции. Проиллюстрирую сказанное двумя-тремя фактами.
Какую картину мы видим в Риме перед началом революционного периода (перед выступлением Гракхов)?
1) Аристократию, более бедную, чем народившаяся буржуазия (всадники11*), но более привилегированную по объему прав, чем последняя, и закрывающую двери для «новых людей» в командующие классы.
2) Аристократию, переставшую выполнять общественно-полезныефункции, дегенерировавшую и в значительной степени паразитарную, но привилегированную26.
3) Буржуазию более богатую, чем разорившаяся аристократия, нообделенную по объему прав сравнительно с первой. Наличия этих «ненормальных» кумуляций было достаточно, чтобы между ними началась борьба27.
Она и началась. «Реакция перемещения» наметилась уже во время Гая Гракха, давшего ряд новых привилегий буржуазии (всадникам), начинающей теперь играть роль, почти равную Сенаторам28.
Если бы само всадническое сословие оказалось на высоте, быть может, дело и ограничилось бы «буржуазной революцией»: диссоциацией группы старой аристократии (привилегированных паразитов, более бедных) и группы новой буржуазии (более богатых, обделенных в правах) и образованием на их месте нормальных групп: «более богатых и социально полезных привилегированных» и «менее богатых
обделенных». Но всадники-богачи оказались не менее бездарными, чем нобилитет29. Сверх того, в борьбу, начатую нобилитетом и всадниками, оказались вовлеченными представители многих других классов — пролетариев, крестьян и рабочих, а потому — революция пошла дальше. Понадобилось целое столетие борьбы с колоссальными перегруппи-
26 Со 151 г. до Р. Х. «новые люди» устраняются и не допускаются на высшие посты.«Политическая карьера самой аристократии теперь начиналась не в военном лагере, а в прихожих влиятельных людей». Аристократия сгнила, стала паразитарной, не обнаруживала ни прежней доблести, ни прежней жертвенности, ни сурового долга, ни умения управлять. «Она была негодной политически и нравственно» (Моммзен Т. Цит. соч. Т. II. С. 69–75, 132–134, 158).
27 «Между людьми знатного происхождения существовала враждебная антипа-тия» (там же. С. 112–113).
28 Там же. С. 112–113.
29 Там же. С. 73, 211.
ровками, уничтожившими в значительной мере обоих противников,
чтобы ко времени Цезаря и Августа произошло образование совершенно новых нормальных кумулятивных групп; богачи того времени стали привилегированными, привилегированные (чиновная аристократия) — богачами, каким бы путем ни были добыты эти привилегии и богатство. Несмотря на все перипетии революции, ее итог свелся к тому же результату: образованию «нормальных» групп на месте «ненормальных».
Сходную картину видим перед и во время Английской революции XVII в. Здесь перед революцией «в последнее столетие в относительной силе различных классов общества произошли большие перемены, а между тем в правлении не было сделано соответствующих перемен». Привилегии лордов и придворной аристократии были огромными, несмотря на то, что «палата депутатов была теперь втрое богаче палаты лордов. У горожан, у провинциального дворянства, у фермеров и мелкопоместных собственников не было влияния на государственные дела, сообразно с их значением в государстве. Они выросли, но не повысились. Отсюда этот гордый и могучий дух честолюбия. Демократия стремилась к возвышению и прокладывала себе дорогу через ряды ослабевшей аристократии»30.
Это значит, что помимо других «ненормальных» кумулятивных групп, здесь налицо были: 1) «привилегированные аристократы — более бедные», 2) «обделенные — более богатые» (буржуазия и другие слои, пред-
ставленные в парламенте). Началась диссоциация этих групп в форме борьбы их друг с другом; в процессе революции они распались, и в итоге ее заместились, особенно к 1688 г. 12*, «нормальными» кумуляциями. В этой реакции перемещения и состояла одна из работ, выполненных революцией.
Не иначе обстояло дело и во время Французской революции. До революции мы имеем: 1) разбогатевшее третье сословие — «энергичное, интеллигентное, честолюбивое и настойчивое», по объему прав, однако, являющееся «ничем»; 2) дворянство, систематически разорявшееся и теперь более бедное, чем буржуазия, дегенерировавшее, ведущее паразитарный образ жизни, но пользующееся огромными правами и привилегиями31. To же самое может быть сказано и о верхах духовенства.
30 Гизо Ф. Цит. соч. Т. I. С. IX.
31 Характеристику «привилегированных» и «буржуазии» см.: Тэн И.Происхождение общественного строя современной Франции. Т. I. Гл. V; Мадлен Л. Цит. соч. Т. I. Гл. III.
Такое положение дел не могло долго продолжаться. Либо «дворянский меч» должен был добыть себе власть и стать снова полезным обществу, либо злато буржуазии должно было притянуть себе привилегии и превратить третье сословие из «ничто» во «все».
Случилось последнее. Буржуазия «неравенством была доведена до бешенства. Она ненавидит дворян и стремится к свободе для того,
чтобы добиться власти»32. «Чванство (буржуазии) создало революцию, свобода была лишь предлогом», — красочно, но точно сформулировал эту же мысль Наполеон. Началась борьба между этими группами. Как всегда, в нее были втянуты другие классы и другие группы. Борьба развернулась в революцию. В сложной картине революционных драм, трагедий и комедий указанная «реакция перемещения» составляла один из
основных процессов революции. В итоге ее эти ненормальные группы были диссоциированы и на их месте образовались новые «нормальные»: «богатые привилегированные», «бедные обделенные», независимо от того, какими путями были добыты привилегии и богатства.
То же самое произошло и в русской революции 1905 г. и в революции
1917 г. Кумулятивная группа «благородного дворянства», монополизировавшая привилегии и власть, во второй половине XIX в. системати-
чески беднела. Земля — основное богатство дворянства — уходила из его рук. К началу ХХ в. оно было более бедным, чем образовавшаяся торгово-промышленная буржуазия. Но по объему прав и привилегий оно было по-прежнему в исключительном положении. Обе группы — дворянство и торгово-промышленная буржуазия — стали «ненормальными», не говоря уже о других социальных группах. Русско-японская война дала толчок «реакции перемещения», вылившейся в революцию 1905 г. Она окончилась уменьшением привилегий дворянства и ростом прав и влияния торгово-промышленников (Государственная Дума, Гучковы, Коноваловы, Рябушинские и т. д.), шедших в ногу с рядом других социальных групп. Однако «реакция перемещения» не была вполне закон-
чена. Не будь войны, она, вероятно, закончилась бы в «эволюционном порядке». Из года в год с 1905 по 1914 гг. влияние дворянства падало, торгово-промышленных групп — росло. Война обострила борьбу между ними. Торгово-промышленная группа выступила во главе оппозиции против дворянской власти, показавшей свою неспособность, но не желавшей уступать позиции. Началась революция, в первой стадии которой была выполнена указанная «реакция перемещения». Дво-
32 Мадлен Л.Цит. соч. Т. I. С. 37–43.
рянство было ликвидировано, власть Временного правительства была в сильной степени властью торгово-промышленной группы (Терещенко, Коновалов, Бурышкин и другие). Но исключительные условия вов-
лекли в борьбу другие классы, желавшие реализации своих интересов, отличающихся от интересов и дворянства, и буржуазии. Революция пошла дальше и вышла за пределы борьбы дворянства и торгово-промышленной буржуазии. Однако, несмотря на это углубление, основной
объективный результат ее, ясный уже и теперь, состоит именно в указанной «реакции перемещения». Дворянство, как ненормальная группа, исчезло. Если отдельные члены его вновь поднимаются в ранг «приви-
легированных», то не в качестве членов паразитарного дворянства, а в качестве активных людей, правдой и неправдой энергично добывающих состояние и выполняющих активную работу. В этой роли они, вместе со старой и новой буржуазией из коммунистов, начинают образовывать новую нормальную группу «богатых привилегированных», предназначенную для заполнения командных позиций. «Обедневшие дворяне» низведены на низы и предназначены для вхождения в группу «бедных обделенных». Таков основной итог русской коммунистической революции. Ее баланс и здесь оказался верным. Ей неважно, злато ли привлечет привилегии, или население привилегированных или непривилегированных слоев само добудет себе злато; важно лишь, чтобы на месте «ненормальной» группы была «нормальная». Эту цель она достигает, а как и какими путями, — ей нет до этого дела.
Эти примеры показывают, что я разумею под «реакцией перемещения», интенсивно происходящей в годы революции. Конечно, разложение ненормальных кумулятивных групп революцией не ограничивается перечисленными группами «богатых обделенных» и «бедных привилегированных». Наряду с ними имеется и множество других ненормальных групп, подвергающихся той же участи. Перечисление их не входит в мою задачу: это вопрос факта в каждой данной революции. Каждая из них разрезает такие «опухоли» в теле социального агрегата и уничтожает нарывы. Правда, при этом часто, чтобы вынуть занозу, разрезается и заражается весь организм, хирургический нож революции обычно режет без толку и наносит огромные раны, непростительные для всякого грамотного хирурга, но… только романтики могут требовать от революции знания и выучки. Мудрено от слепой стихии требовать какоголибо искусства. На то она и революция, чтобы быть «коновалом». Сказанное об уничтожении ненормальных групп лишний раз показывает дальнейшую работу революции в деле изменения структуры агрегата.
Дата: 2019-07-31, просмотров: 176.