К. Йозеф - обыкновенный человек, банковский служащий. Ранним утром, еще будучи в постели, К. получает сообщение об аресте. Ничего противозаконного он, естественно, не совершал.Сюжетом романа становятся отнюдь не попытки подсудимого доказать свою невиновность.Главным событием является его стремление улучшить и ускорить ход процесса.

В мире Кафки оказывается бессмысленной всякая борьба, а очередное решение К. является сиюминутным и незначимым. Герой теряется в мире, где нет четких границ между предметами явно несовместимыми: зал судебных заседаний может стать жилой комнатой, священник - капелланом тюрьмы, юридическая книга - эротическим романом, молитвенник - альбомом местных достопримечательностей и т. д. - все сходится здесь в одновременности существования. Смерть его в финале романа неожиданна, но закономерна и символична. Она является своеобразным завершением процесса и пограничным моментом, лежащим между миром тленным, уйти от вины в котором невозможно, и иным миром, где есть высший суд.

Мироощущение героев Кафки симтоматично: «маленький человек», оказавшийся перед беспощадной машиной авторитарно-полицейского или тоталитарного государства, чувствует ужас и свое бессилие. Характерно, что сам Кафка говорил о себе, будто он весь целиком состоит из страха и что это, вероятно, лучшее, что в нем есть. Этот социальный страх, переросший в метафизический ужас, стал доминантой в его философско-художественных построениях. Однако в отличие от страха Божьего, способного спасать, этот страх обнаружил способность только губить, уничтожив поначалу многих героев Кафки, а затем и его самого.

Кафка -- поэт хаоса. Мир кажется ему страшным, пугающим. Кафка испугался мира, когда человечество уже владело огромными силами природы. Но в его испуге и смятении был свой резон, так как люди не овладели своими отношениями. Они воевали и истребляли друг друга, они угнетали и отнимали друг у друга счастье. Кафку отделяют от эпохи мифов тридцать пять веков цивилизации. Мифы Кафки -- это мифы ХХ в., они полны ужаса, отчаяния, безнадежности: судьба личности принадлежит не ей самой, а тому, что абстрагивалось, отделилось от человека, что стало потусторонней для него силой. Человек -- социальное существо и не может быть иным, но общественная организация его бытия стоит над ним и извращает его сущность. Для Кафки хаос мира сильней человека. «Свет» приглушен, но он все же пробивает толщу тьмы, охватившую мир. Даже погибая во всесветном хаосе, человек «светит».

Кафка был первым писателем, осознавшим незащищенность человека от созданных им, но вышедших из-под его контроля общественных институтов: человек может внезапно попасть под следствие, им могут заинтересоваться люди, за которыми стоят темные и непонятные силы человек может ощутить свое бесправие и всю жизнь тщетно добиваться разрешения на пребывание в этом мире.

По мнению писателя, мир обречен, потому что враждебная действительность разрушает в человеке все человеческое

Личностное трагическое мироощущение автора «Процесса» оказалось поразительно созвучным людям, видевшим установление тоталитарных режимов, переживших фашизм и мировую войну. Социальный скептик без труда находил в аллегориях Кафки исторические аналогии. Писатель был от природы наделен острой чувствительностью к болям своего времени. Из бездны унижения индивида и нации в целом вырастали зловещие гротескные образы Ф. Кафки.

При описании героев для Ф. Кафки важны жест, мимика, этот факт позволил многим исследователям говорить о театрализованности художественного мира писателя.

Проблема человека-актера, ролевой ситуации также актуальна для Кафки. Человек в его произведениях занимает свое особое место в общей системе; перед читателем проходит череда героев: адвокаты, обвиняемые, посредники, чиновники. Судья как человек из плоти и крови ни разу не появляется на страницах романа, а только лишь на портрете, написанном по определенному канону. Поэтому первый вопрос будет о каноне, о том, согласно каким правилам человек на портрете превращается в грозного судью.

Попытки приподнять завесу над внутренним миром человека в романе «Процесс» и все же присутствуют. Обратимся к притче «У врат Закона». Кто виноват в том, что поселянин не вошел во врата Закона, предназначенные для него? Вопрос о вине - центральный вопрос всех толкований притчи. Согласно одной интерпретации, виноват привратник (К. полагает, что привратник обманул поселянина, не выполнял свои обязанности), согласно другой, - заблуждается поселянин, по третьей версии - сам привратник обманут.

Одним постоянным мотивом в произведениях Кафки можно считать мотив одиночества человека, его замкнутости в этом одиночестве и безысходности. Герои Кафки окружены людьми, друзьями, родственниками, даже возлюбленными, что никак не помогает им вырваться из этого состояния. В центре каждого произведения - герой-одиночка. В нем нет ничего романтического, он просто один. Он просто одинок и не находит никого близкого себе по духу или силе. Этот человек довольно слаб, он зависит от общества и желает быть в нем, свою ограниченность от мира воспринимает как тяжелое бремя. Герой этот явно не героичен, он стремится слиться, обрести связи с этим миром. Чем дальше, тем сильней проявляется конформизм человека.

Изображаемая Кафкой система судопроизводства вездесуща. Она располагается на чердаках всех домов государства, буквально нависая над головами всех граждан. В любой момент обвинение может быть предъявлено кому угодно. И для этого не надо быть виновным в совершении какого-то конкретного правонарушения. Просто для системы не существует невиновных граждан. Она опирается на причудливую, устрашающую, до неузнаваемости искаженную библейскую теологему всеобщего первородного греха. Поэтому в глазах ее судей и палачей невиновность -- это только иллюзия. Обвинить, осудить, приговорить к смерти можно любого человека. Для этого следствию и суду достаточно лишь заняться конкретной личностью. И если дело открывается, то спасения уже нет.

Для любого человека, кем бы он ни был, на какой бы ступени социальной иерархии ни пребывал, единственно правильная модель поведения -- это покорность и смирение как перед обвинениями, так и перед всем господствующим порядком вещей. Смирение -- необходимость и неизбежность, поскольку власть системы негласного судопроизводства абсолютна. То внешне мягкое, «кошачье» насилие, которое она осуществляет, неодолимо и неотвратимо. Любые попытки сопротивляться ему, пассивные или активные, безрезультатны. Человек оказывается как будто заворожен, загипнотизирован ее властью.

Для Кафки закончилась эпоха трансгрессивных личностей. Государство создало систему их массового морального (а при необходимости и физического) уничтожения, когда бы они покорно воспринимали все, что исходит от высшей власти, и видели бы в ней нечто, вроде древнего рока, с которым немыслимо спорить. Истинный смысл этой, хотя и фантасмагорической, но отнюдь не бессмысленной судебной системы в том, чтобы создавать атмосферу страха, которая, в свою очередь, составляет живительную среду для функционирования деспотического механизма насилия государства над личностью. В романе все втянуты в происходящее, все знают об идущем следствии, все являются соучастниками творящегося преступления -- осуждения ни в чем не виновного человека. И все это выступает как проявление высшей несправедливости мира, лежащего во зле, враждебного по отношению к человеку.

Художественное воображение гениального писателя-мыслителя прозрело сквозь завесу времени страшную опасность -- угрожающую основам цивилизации и культуры, надвигающуюся на «маленького человека» машину тоталитарного неправа, которая беспощадно уничтожает религиозные, нравственные и правовые основания нормальной жизни. Под ее нажимом человек утрачивает не только внешние опоры, но и внутреннюю способность к противостоянию злу.

Таким образом, романы Кафки -- не просто изобретательно выполненная символическая картина беззащитности человека, личности перед лицом анонимной и всеподавляющей власти; Кафка по-своему ставит очень высокие этические требования к человеку.

40.  Э.М. Ремарк как летописец «потерянного поколения». Анализ романа «На за-падном фронте без перемен», «Возвращение» или «Три товарища» (по выбору студен-та).

Эпиграф: «эта книга не является ни обвинением, ни исповедью. Это только попытка рассказать о поколении, которое погубила война, о тех, кто стал ее жертвой, даже если спасся от снарядов». Ремарк использовал понятие «потерянное поколение», чтобы описать молодых людей, которые из-за полученных ими на войне душевных травм не в состоянии были устроиться в гражданской жизни. Произведение Ремарка таким образом стояло в остром противоречии с правоконсервативной военной литературой, превалировавшей в эпоху Веймарской республики, которая, как правило, старалась оправдать проигранную Германией войну и героизировать её солдат. Ремарк – немец-антифашист. Он, как и его герой Пауль, не видит разницы между людьми на войне, противники-не монстры, они такие же, как мы – пытаемся выжить. В одном из эпизодов «Западного фр.» - Пауль извиняется перед своим убитым противником, хочет даже написать письмо его жене.

Потерянное поколение – своеобразная гордость, романтизация героя-одиночки, он выживет сам, ему не нужна мама. У Ремарка важна тема фронтового товарищества. Вместе не страшно. «Дневник взвода» - живут как одна семья. Поодиночке страшно (когда Пауля отправляют домой – вместо «мы» - «я»), а вместе – целым классом они противостоят всему, и им не страшно, война для них естественна. Бесполезно возвращаться с войны – они погибают на войне все.

Жизнь и смерть: скрываются под гробами, их защищают покойники. Второй момент – они идут в наступление и видят перед этим лакированные гробы.

«Мир» на войне описан Ремарком без эмоций, с медицинской беспристрастностью (герои видят голых окровавленных мертвецов, висящих на дереве – интересуются лишь тем, что это за бомба такая новая, что выталкивает людей из одежды).

Крики раненых лошадей – стон многострадального мира, даже люди так не кричат, вопль отчаяния. Детеринг: «Самая величайшая подлость – это гнать на войну животных, вот что я вам скажу!».

Герои (Пауль, Кропп, Кат, Тьяден, Мюллер) – живут «сиюминутно», здесь и сейчас - сегодня они в бою, завтра могут отдыхать и жарить лепешки. Когда они возвращаются с фронта, радуются тому, что их осталось почти в два раза меньше, т.к. им достанется в два раза больше еды и табака. Это не значит, что им не жаль погибших товарищей, они приучены выживать любой ценой. Еда важна так же, как боеприпасы. Большинство их слов связано с едой. Естественные потребности.

Выжить, насладиться жизнью, если получается, здесь и сейчас. Тьяден – очень жадный до еды, забрасывает ложки супа, старается наесться – может, «я уже больше не вернусь». Мюллер мечтает о сапогах умирающего Кеммериха, но не от того, что он циник, а потому что сапоги ему больше не пригодятся. Война – как основной способ существования. Фронт – это клетка, мы сидим за решеткой. Власть случая. Зависимость от случая: меня могут убить, могут оставить в живых. Все, что остается – быть готовым ко всему.

Простое и естественное состояние войны – как болезнь. От нее можно умереть, как от рака, только смертельный исход чаще и в различных обличиях. Вместе с осенью приходит холера, от нее погибает всего…тысяч человек – это повсеместное уничтожение людей, как и стихийное бедствие, как болезнь.