Антиутопия - это анти-жанр, особый вид литературного жанра, или, как его иногда называют, "пародийный жанр". Если утопии обращались в сравнительно мирный, предкризисный время в ожидании будущего, то антиутопии писали в сложный период неудач Анти-утопический роман - это роман, в котором раскрыто абсурдность и нелепость. Признаки антиутопии:

-изображения определенного общества или государства, их политической структуры;

-изображение действия в далеком будущем (предполагается будущее);

-в поданный мир изнутри, через видение его отдельными жителями, ощущают на себе его законы и представлены в качестве ближних;

-показ негативных явлений в жизни социалистического общества, классовой морали, нивелирование личности;

-ведения повествования от имени героев, в форме дневника, заметок;

-отсутствие описания домашнего жилища и семьи, как места, где царят свои принципы и духовная атмосфера;

-жителям антиутопических городов присущи такие черты, как рационализм и запрограммированность нового порядку.

Роман Дж. Оруэлла вышел на рубеже двух полустолетий. Первая половина века была наполнена историческими катаклизмами: Первая мировая война, три революции в России, Вторая мировая война, Хиросима. В это время в различных странах Европы возникают тоталитарные режимы как своеобразная реакция на социальную нестабильность. Суть этого явления проанализирована в романе «1984 ».

Дж. Оруэлл показывает, как живет средний человек в тоталитарном государстве. Уинстон Смит - чиновник. Однако его жизни не позавидуешь. Лифт в доме не работает - действует режим экономии. Нет натуральных продуктов - люди питаются суррогатами. Холод, убожество, полутьма. Казарменный порядок - такова обстановка жизни главного героя. Быт людей в Англии 1984 года устроен так, что никто не может быть сам собой. В стену вделан телеэкран, который следит за каждым движением человека, находящегося в комнате, и который нельзя выключать. Всюду микрофоны, подслушивающие устройства. И как символ подозрительности, возведенный в ранг государственной политики, - на каждой лестничной площадке изображение человека лет сорока пяти с надписью: «Старший Брат смотрит на тебя». Так осуществляется партийный идеал: «...страна воинов и фанатиков, которые шагают в едином строю, думают одну мысль, кричат один лозунг, неустанно трудятся, сражаются, торжествуют, карают триста миллионов человек, и все на одно лицо». Перед нами господство казармы не только в обстановке, но и в голове. Это господство утверждает мировоззрение «ангсоца», так называемое «двоемыслие», основанное на трех лозунгах: «Свобода - это рабство », « Война - это мир», «Незнание - сила». Мировоззрение в ангсоца» - это орудие подчинения людей тоталитарной власти. «А цель власти, - пишет Дж. Оруэлл, - сама власть!» Личность здесь низведена до винтика в системе, она полностью обесценена. Все должны одинаково жить, у всех должны быть одни интересы - интересы партии. Потому главный враг «ангсоца» - любовь. Партия зорко следила, чтобы ее граждане не испытывали этого чувства. Мужчина и женщина были обязаны производить потомство, но так, чтобы при этом не допытывать никакой радости. Радость любви каралась смертью. Потомство свое следовало холить, но это же потомство должно было доносить на родителей в полицию мыслей. Утверждению единомыслия служит новояз - «единственный на свете язык, чей словарь с каждым годом сокращается». Сайм, работающий над новым изданием словаря новояза, поясняет: «...задача новояза - сузить горизонты мысли. В конце концов мы сделаем мыслепреступление просто невозможным для него не останется слов. Каждое необходимое понятие будет выражаться одним-единственным словом, значение слова будет строго определено, а побочные значения упразднены и забыты...».

Вместо того чтобы изображать "людей, выпущенных на конвейере", Оруэлл показывает "людей, не подвергшихся никаких психологическим модификациям, сознание которых управляется чисто культурным гипнозом: они воспринимают свое пародийное существование без малейших сомнений и живут в мире, где язык изменился настолько, что сама идея свободы стала невыразима. Они не знают и не могут вообразить ничего другого".