В период судей Египет и Месопотамия переживали кризис и потому не обладали достаточным могуществом, чтобы оказывать влияние на Палестину. Это способствовало укреплению ханаанских городов и соседних небольших государств (народов), которые стали совершать набеги на территорию Израиля. Именно их в это время Господь избирает орудием наказания и вразумления для неверного народа.

Что касается Израиля, то его территория была разделена на племенные уделы еще при Иисусе Навине, хотя вместе с евреями на территории Палестины продолжали жить язычники. Объединяющим началом для всех колен была их общая история и религия, если говорить более конкретно – Завет с Богом, который давал чувство принадлежности к избранному народу. По меньшей мере, один раз в год отмечался религиозный праздник, который напоминал людям об их единстве и происходивших отсюда обязанностях (Суд. XXI, 19, 1 Цар. I, 3). Торжества, по всей видимости, происходили в Силоме, где находилась скиния. Сколько народа собиралось на эти праздники и что там происходило, мы не знаем. Скорее всего, люди возносили молитвы и благодарения за полученные благословения (например, за хороший урожай), приносили жертвы, читали закон Моисеев (Синайское законодательство).

Повседневное отправление дел правосудия и надзор за жизнью общества осуществлялись старейшинами, начальниками колен и племен (XI, 4 – 11, Руф. IV, 1 – 12). Но те дела, которые было невозможно решить на местах, разбирал судья, находившийся у власти. В особо важных случаях устраивались собрания представителей всех племен (нападение врага или ненормальное поведение какого-нибудь колена, см. гл. XX). Регулярной армии не было и потому каждый раз в случае опасности необходимо было набирать добровольцев.

При этом фактически не было единства колен. Во-первых, южные колена (Иуда и Симеон) были отделены от остального Израиля цепью Иерусалим – Гаваон – Газер и потому жили обособленно, в чем уже зарождалась основа будущего раскола. Кроме того, евреи проживали в поселениях вместе с непокоренными хананеями (I, 19, 27 – 36, IV, 2 – 3). В отличие от израильтян, эти народы обрабатывали землю в течение многих веков и высокие урожаи ставили в заслугу своим богам и богиням, Ваалам и Астартам. Это привлекало израильтян, и они стали сочетать поклонение истинному Богу с поклонением местным богам. Это неминуемо вело к нарушению верности Богу и друг другу, а в результате – к духовному и моральному упадку. Потому израильтяне вяло реагировали на призывы соседних колен о помощи (V, 16 – 17, XII, 1 – 7) и даже воевали друг с другом (VIII, 1 – 3, XII, 1 – 6, XX, 1 – 48). Многие жили собственными интересами и, пользуясь отсутствием центрального правительства, делали то, что им нравилось (XXI, 25). Это внутреннее разложение представляло большую опасность, чем любое внешнее нападение. Однако, как всегда в таких случаях, находились и верные израильтяне, которые продолжали жить благочестиво. В частности, такие праведники изображены в книге Руфь.

Богословие книги Судей.

Главная тема книги Судей – постоянное отступничество Израиля и ответ Господа на него. Израиль как богоизбранный народ находится под властью Бога и только от Него может получать помощь. Если же Израиль отступает от Завета, то он лишается небесного покрова. В этом принципиальное отличие ветхозаветной религии от остальных языческих религий. Боги язычников были обязаны защищать вверенные им государства или города независимо от верности народа. Войны между государствами рассматривались как войны между богами и потому победа или поражение рассматривались как победа или поражение богов соответственно. Бог Израиля ведет Себя иначе. Он Сам попускает подчинение Израиля иноземным захватчикам в качестве суда за неверность Завету, а когда Израиль, охваченный раскаянием, взывает к нему, он дарует ему избавление.

На вопрос «Почему Израиль так и не овладел землей, которую Бог обещал его предкам?» книга Судей дает такой ответ: «Потому что после смерти Иисуса Навина народ начал уклоняться от Господа». На территории, которой овладели израильтяне, они оставили языческие жертвенники и потому Яхве прекратил Свою помощь (Суд. II, 2; сравни Втор. VII, 5). Также вскоре была нарушена еще одна заповедь Второзакония: Израильтяне стали заключать браки с языческими народами (Суд. III, 5 – 6; сравни Втор. VII, 3). Потому действия Бога были совершенно оправданными. В речи II, 20 – 22 Господь объявляет о Своих намерениях как о последнем ответе на уклонения израильтян в идолопоклонство. Народы, которые были оставлены в Ханаане, чтобы испытать верность Израиля, теперь останутся там навсегда в наказание за неверность израильтян.

В II, 11 – 19 дается сжатая характеристика всего периода Судей. Весь этот период показан как непрерывное отступление Израиля от Завета, когда Господь то судил израильтян, отдавая их в руки чужеземных поработителей, то (когда они взывали к Нему в отчаянии) проявлял Свою милость и ставил судью, вызволявшего народ из беды. В такие моменты израильтяне временно прекращали «блудно ходить вслед других богов», но очень скоро, когда судья умирал, вновь предавались идолопоклонству (19а). Иными словами, несмотря на все попытки Бога удержать их от злых путей, израильтяне продолжали упорствовать в своем непослушании (19б).

За указанной ритмичностью, повторяемостью кроется очень важная богословская идея. А именно: каждое поколение израильтян было виновно в грехе идолопоклонства, и каждое поколение познавало на своем личном опыте вмешательство Господа и в смысле суда, и в смысле спасения. Таким образом, разрушается представление о том, что одно поколение пережило время испытаний и гнева Божия, а другое – время спасения и благополучия. Напротив, каждое поколение переживает целостный опыт богообщения, так же как и первое поколение, которое Господь вывел из Египта.[6]

Отношение к царской власти.

Идея царской власти вызывает у автора книги двойственное отношение. Он с одобрением говорит о намерении Гедеона сохранить строй свободной теократии, подчиненной только законам веры. Сын Гедеона, Авимелех, провозгласивший себя царем, обрисован священным автором как нечестивый злодей. Приводимая в связи с этим притча Иофама (IX, 7-15) носит явно антимонархический характер. Однако в конце книги все же признается необходимость единой наследственной власти ("В те дни не было царя у Израиля; каждый делал то, что ему казалось справедливым" XXI, 25), которая была бы единственным средством для установления мира и справедливости. Кроме того, рассказы о жестокости и насилии, царивших в Израиле, выглядят весомым доводом в пользу введения монархического правления.