Сказанное не оставляет сомнения в том, что союзы господства, которые принадлежат только к одному или другому из рассмотренных выше чистых типов, встречаются крайне редко. К тому же важные формы, такие как коллегиальность и феодальный принцип, применительно к легальному и традиционному господству еще совсем не рассмотрены или только упомянуты в самом приблизительном виде. Но можно с уверенностью утверждать, что основой любого господства, а следовательно, и любого подчинения, является вера, создающая престиж господствующего или господствующих. По своему характеру она не бывает однозначной. При легальном господстве она никогда не является чисто легальной. Она всегда «привычная» вера, т. е. еще и обусловлена традицией, разрушение которой может ее уничтожить. В ней есть также косвенно проявляющийся харизматический элемент: нескольких громких провалов любого правительства достаточно, чтобы сломать его престиж и подготовить харизматическую революцию. Поэтому для монархий опасны проигранные войны, не дающие подтверждений харизме, а для республик — войны победоносные, выдвигающие в лидеры харизматического генерала.

Чисто традиционные общности, конечно, существовали, но никогда это не продолжалось очень долго и редко обходилось — это касается также бюрократического господства — без персональной наследственнохаризматической или служебно-харизматической (наряду с чисто традиционной) высшей власти. Повседневные экономические потребности удовлетворялись под руководством традиционного господина, внеповседневные (охота, военная добыча) — под руководством харизматического вождя. Мысль о возможности легализации, т. е. принятия уставов, также весьма стара (и чаще всего легитимирована оракулами). Важно, что любой экстрапатримониальный набор штаба управления создавал категорию чиновников, отличающихся от легальных бюрократов только последним основанием своей значимости, но не формально.

Абсолютно и исключительно харизматическое (как и исключительно наследственно-харизматическое и т. д.) господство также редко. Из харизматического господства может непосредственно возникнуть (как при Наполеоне) строжайшая бюрократия или какая-нибудь пребендальная или феодальная организация. Терминология и казуистика поэтому не имеют и не могут иметь целью исчерпание исторической реальности и втискивание ее в схему. Их польза в том, что иногда можно сказать: вот то-то в некоем союзе является тем-то или близким к тому-то — и это порой уже большое достижение!

Во всех формах господства существование штаба управления и его постоянное действие, направленное на проведение и обеспечение порядков, жизненно важны для повиновения подданных. Наличие такого действия мы и подразумеваем под словом «организация». С точки зрения организации, решающей является солидарность интересов (материальных и идеальных) штаба и господина. Отношения господина и штаба резюмируются суждением: господин, опирающийся на такую солидарность, сильнее каждого отдельного члена штаба, но слабее их всех вместе. Для того чтобы планомерно и, следовательно, успешно провести обструкцию или акцию против господина и парализовать его руководство, требуется организованный сговор членов штаба управления. Также любому, кто хочет уничтожить господство, нужно создать собственные штабы управления для обеспечения своего господства, если, конечно, нельзя рассчитывать на сочувствие и поддержку существующего штаба в борьбе против прежнего господина. Сильнее всего солидарность интересов штаба и господина проявляется там, где собственная легитимность штаба и гарантии его снабжения зависят от легитимности и снабжения господина. Применительно к отдельному персонажу возможность избежать этой солидарности различна в зависимости от структуры. Труднее всего это сделать при полном отделении от средств управления, т. е. в чисто патриархальном (традиционном), чисто патримониальном или чисто бюрократическом (основанном только на регламентах) господстве, легче всего — при сословной апроприации (лен, пребенды).

Собственно, вся историческая реальность представляет собой постоянную, как правило, латентную, борьбу между господином и штабом управления за апроприацию или экспроприацию первого вторым и наоборот. Почти всегда решающую роль в культурном развитии играли:

1) исход этой борьбы как таковой,

2) специфика слоя зависимых от господина чиновников, помогавших ему победить феодальных и прочих апроприаторов, будь это ритуальные грамотеи, клирики, светские клиенты, министериалы, ученые юристы, финансовые чиновники, приватная элита (о понятиях позднее).

Характер таких схваток и изменений потому обусловил добрую часть не только управленческой, но и всей культурной истории, что именно им определялось направление воспитания и обусловливался характер образования сословий.

1. Жалованье, возможности получения оплаты за услуги, натуральные доходы и лен — вот что привязывает, хотя в разном объеме и смысле, штаб к господину (об этом позднее). Общее здесь в том, что легитимность всех этих доходов, а также связанных с принадлежностью к штабу социальной власти и престижа оказываются под угрозой при любой опасности для легитимности господина, который все это дает и гарантирует. Поэтому легитимность играет хотя часто недооцениваемую, но реально очень важную роль.

2. История распада легитимного господства в Германии в 1918 г. показала, что разрушение традиции по причине войны, с одной стороны, и потеря престижа по причине поражения — с другой, в сочетании с систематическим привыканием к нелегальному поведению в равной мере расшатали как армейскую, так и трудовую дисциплину и тем самым подготовили гибель господства. В то же время дальнейшее гладкое функционирование старого штаба управления и действенность его указаний при новой власти дают прекрасный пример того, насколько в условиях бюрократической рационализации работа каждого звена аппарата обусловлена его общей объективной задачей. Основания этого, как уже говорилось, никак не только частнохозяйственные, т. е. беспокойство за свое положение, жалованье и пенсию (что, конечно, тоже важно для массы чиновников), но, напротив, объективные (идеологические), ибо паралич управления в условиях того времени означал бы распад систем удовлетворения элементарных жизненных потребностей всего населения (в том числе и самих чиновников). Поэтому призыв к чувству (профессионального) долга чиновников имел успех, и даже прежние легитимные власти и их сторонники признали практическую необходимость такого действия.

3. В ходе тогдашнего переворота[221] родился новый штаб управления в лице рабочих и солдатских советов. Технику создания этих новых штабов нужно было сначала «изобрести», хотя во многом она была предопределена военными условиями (обладание оружием), без чего переворот вообще не состоялся бы (об этом и об исторических аналогах см. далее). Отчуждение власти от прежних ее хозяев стало возможным только благодаря выступлению против легального начальства харизматического вождя и созданию харизматической свиты, но утверждение новой власти, даже и в техническом смысле, — только благодаря сохранению штаба профессиональных чиновников. До этого именно в современных условиях каждая революция безнадежно проигрывала по причине необходимости профессионального чиновничества, с одной стороны, и отсутствия при этом собственных штабов — с другой. Исходные условия всех прежних революций различны (см. об этом в главе о теории переворотов[222]).

4. Перевороты, инициированные штабами управления, в прошлом происходили в разных обстоятельствах (об этом также в главе о теории переворотов). Предпосылкой всегда был заговор членов штаба, который в зависимости от условий имел характер либо частичного сговора, либо всеобщей солидарности. Как раз последнее в условиях существования современного чиновничества затруднительно, даже если, как показали русские события[223], не совсем исключено. Но, как правило, по значимости своей такой заговор не превосходит того, что рабочие хотят и могут достичь простой забастовкой.

5. Патримониальный характер чиновничества выражается прежде всего в том, что требуется вступление в личное (клиентское) отношение подчинения (puer regis во времена Каролингов, familiarus при Ангиовинах и т. д.). Пережитки этого сохраняются очень долго.