Послание во Франкфурт от 11 апреля 1848 г. является ответом Ф. Палацкого на приглашение принять участие в работе «Франкфуртского комитета 50-ти», состоявшего из видных деятелей всех земель Германского союза, куда входили и чешские земли. Задачей Франкфуртского комитета была подготовка выборов во Франкфуртский парламент - учредительное собрание представителей всех территорий Германского союза. Подобные стремления вызвали резкий отпор в чешском обществе.

Письмо от 6 апреля этого года, которым Вы мне, высокоуважаемые господа, оказали честь, что позвали меня во Франкфурт для участия в ваших совещаниях, главным образом направленных на то, чтобы как можно быстрее был созван немецкий парламент - пришло по почте ко мне как раз сегодня. С радостным удивлением я увидел в этом свидетельство полного и действительного доверия, которое самые известные мужи Германской империи не перестают питать к моим взглядам. Приглашая меня на сейм «немецких патриотов», они снимают с меня обвинения... будто я показал себя врагом немецкого народа, обвинения тем более несправедливые, что они вновь и вновь возводятся на меня. В ответ на ваше приглашение, господа, сообщаю, что я не могу ни приехать сам, ни послать вместо себя другого «надежного патриота».

Цель вашего собрания состоит в том, чтобы на место существовавшего до сих пор союза государей поставить союз немецкого народа, привести немецкий народ к действительному единству, укрепить чувство немецкой национальности и тем самым умножить силу и мощь Германской империи. Я не немец, по крайней мере, не чувствую себя им, а как простого потворщика, не имеющего ни своего мнения, ни воли, вы определенно не хотели бы меня позвать к себе; поэтому я должен был бы во Франкфурте либо скрывать свои чувства, либо, если бы дело дошло до этого, открыто протестовать. Для первого я слишком искренен и откровенен, для второго - я недостаточно дерзок и бесцеремонен...

Я чех славянского племени, и все то немногое, что я имею и могу, я целиком и навсегда бы отдал на службу своему народу. Хотя этот народ и небольшой, но с незапамятных времен особенный и сам о себе заботящийся; государи его постоянно участвовали в союзе немецких князей, но народ ни сам никогда не причислял себя к немецкому народу, ни другими за все столетия истории к нему не причислялся. Связи чешских земель сначала со Священной Германской империей, а затем с Германским союзом были с незапамятных времен только личными отношениями между государями, о которых чешский народ, чешские сословия вряд ли когда хотели знать и не признавали их. <...> Всему миру известно, что германские императоры... с незапамятных времен даже в малой степени не имели ничего общего с чешским народом, что им в Чехии не принадлежала ни законодательная, ни исполнительная, ни судебная власть над чехами, они никогда не имели права набирать в этих землях войско, а также не имели каких-то других монопольных прав; что Чехия вместе со своими коронными землями не причислялась ни к одной из существовавших десяти немецких областей, что на них никогда не распространялась принадлежность к римской судебной корпорации и т. д., что, следовательно, вся существовавшая до сих пор связь чешских земель с Германской империей должна считаться и рассматриваться не как союз народа с народом, а как союз государя с государем. Но если кто-то требует, чтобы сверх этого существовавшего до сих пор союза между князьями соединился сегодня сам чешский народ с немецким народом, то это ведь новое требование, не имеющее никакой историко-правовой основы, которому я лично не чувствую себя уполномоченным потворствовать, пока не получу на это ясного и имеющего силу мандата.

Вторая причина, которая мне мешает быть участником ваших совещаний, состоит в том, что, судя по всему тому, что до сих пор было публично заявлено о ваших направлениях и замыслах, вы неизбежно хотите и будете идти к тому, чтобы навсегда ослабить Австрию и даже сделать невозможным ее существование в качестве самостоятельной империи, сохранение и укрепление которой, ее целостности есть и должно быть великим и важным делом не только моего народа, но и всей Европы, и даже всего человечества и цивилизации. <...>

Знаете, господа, какая держава владеет всем великим Востоком нашей части света; знаете, что эта держава, уже сегодня выросшая в огромную силу, растет и крепнет сама по себе с каждым десятилетием в большей мере, чем это может происходить в западных землях; что она в центре своем почти неприступна для любых нападений и давно уже стала опасной для своих соседей... что она всегда, руководствуясь естественным инстинктом, стремится и будет стремиться расшириться, особенно на юг; каждый шаг, который она совершила бы еще вперед на этом пути, чем дальше, тем быстрее грозит породить и создать универсальную монархию, т. е. необозримое и невыразимое зло, несчастье без меры и границ, о котором я, славянин телом и душой, скорбел бы не менее сильно и в том случае, если бы эта монархия провозгласила себя славянской. Равно несправедливо, что в Германии меня считают врагом немцев, а в России меня многие называют и считают врагом русских. Я громко и открыто заявляю, что никоим образом не являюсь врагом русских, наоборот, я с радостным участием внимательно слежу за каждым шагом, который делает этот народ в своих естественных границах вперед по пути цивилизации; однако... при всей горячей любви к своему народу я всегда выше ценю благо человечества и культуры, чем национальное благо, по этой причине уже простая вероятность русской универсальной монархии не имеет ни одного более решительного противника, чем я. Не потому, что монархия эта была бы русской, но потому, что она была бы универсальной.

...В юго-восточной части Европы, вдоль границ русской империи, проживают многие народы, весьма различные по своему происхождению, языку, истории и обычаям,- славяне, румыны, венгры, немцы, не говоря о греках, турках и албанцах, из которых каждый сам по себе не является достаточно сильным, чтобы успешно противостоять своему всемогущему восточному соседу на все будущие времена; они смогут это сделать только в том случае, если тесный и прочный союз будет их всех соединять в одно целое. Дунай является подлинной жизненной артерией этого необходимого союза народов; центр его тяжести никогда не должен далеко отклониться от этой реки, если он по-настоящему хочет быть действенным и сохраниться.

Действительно, если бы австрийского государства не существовало уже издавна, мы должны были бы в интересах Европы, даже в интересах человечества, как можно скорее постараться его создать.

Но почему мы видели это государство, которое природой и историей призвано быть щитом и стражем Европы от всякого рода азиатских элементов, почему мы видели его в критические моменты без помощи и почти без совета под напором настигающих его бурь? Потому что в несчастном ослеплении уже с давних пор оно само не знало подлинной правовой и моральной основы своего существования и отвергало ее, а именно то основное правило, чтобы все объединенные в союз под его скипетром национальности и вероисповедания пользовались полностью равными правами и уважением. ...Природа не знает никаких ни господствующих, ни угнетенных народов... Я убежден, что сегодня еще не поздно, чтобы в Австрийской империи это основное правило справедливости было открыто и сердечно провозглашено и во всем последовательно проведено, но, разумеется, каждое мгновение дорого...

Меттерних пал не только потому, что он был величайшим врагом

 свободы, но и потому, что он был злейшим, главнейшим врагом всех славянских национальностей в Австрии.

Если я обращаю теперь свой взгляд за чешские границы, естественные и исторические причины меня вынуждают к тому, чтобы я обращал его не на Франкфурт, а на Вену и там искал тот центр, который предназначен и в состоянии гарантировать и защищать покой, свободу и право моего народа. Но ваши стремления, господа, кажутся мне сегодня направленными на то, чтобы этот центр, от силы и мощи которого не только я, но и чешские земли ожидаем спасения ...вы не только губительно изнурили, но и совсем уничтожили. <...>

Для спасения Европы Вена не должна опуститься до того, чтобы стать провинциальным городом. Если же в самой Вене имеются такие люди, которые хотели бы иметь своей столицей ваш Франкфурт, то мы должны о них сказать: господи, прости их, ибо они не ведают, чего хотят!

И наконец, есть еще третья причина, по которой я должен противиться участию в ваших совещаниях: я также считаю все существующие проекты нового переустройства Германской империи на основе воли народов невозможными для выполнения и неустойчивыми на длительные времена, если вы не хотите обратиться к самым действенным мерам - я думаю о провозглашении германской республики - но и она была бы только переходной формой.

Все проекты, в которых до сих пор делаются попытки разделения власти между полусамостоятельными князьями и полновластным народом, напоминают мне теории фаланстеров, которые также опираются на основное правило, что те, кого они касаются, будут вести себя как цифры в арифметике, и не будут искать никакого другого решения, кроме того, какое им укажет теория. ...Что касается образования республики в Германской империи, то этот предмет полностью находится вне моей компетенции, поэтому я не хочу высказывать о нем своего мнения. Однако я должен решительно и настоятельно уже заранее отбросить всякую идею о республике от границ Австрийской империи. Представьте себе Австрийскую империю, разделенную на множество республик и республичек,- какая это прекрасная основа для универсальной русской монархии!

Итак, в результате... кто требует, чтобы австрийцы (а вместе с ними и Чехия) присоединились к Германской империи, требует от них самоубийства, которое не имеет никакого политического и морального смысла; наоборот, требование, чтобы Германия присоединилась к Австрийской империи, т. е. чтобы к государству австрийскому она присоединилась под вышеупоминавшимися условиями, имеет значительно более обоснованный смысл. Однако, если это не соответствует немецким национальным чувствам и убеждениям, не остается ничего, кроме того, чтобы обе державы - Австрийская и Германская империи существовали рядом друг с другом на началах равноправия, преобразовали свои существующий союз в вечный союз для обороны и сопротивления, а для их взаимного успеха необходимо также установить между ними таможенное единство. <...>

Хрестоматия по истории южных западных славян. – М., 1987.

К. Гавличек-Боровский

«Статья, которую я бы хотел,