Материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления пользователям Интернета и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
© 2018 - 2024
ВОСТОЧНЫЙ ИНСТИТУТ ЭКОНОМИКИ, ГУМАНИТАРНЫХ НАУК, УПРАВЛЕНИЯ И ПРАВА
Факультет Истоии и права
КАФЕДРА ИСТОРИИ РОССИИ И СНГ
Сулейманова Эльза Рафисовна
Студентка 5 курса заочного отделения (прием С - 99)
Дипломная работа
ПЕРИОД СТАЛИНСКИХ РЕПРЕССИЙ В БАШКИРИИ (30 - е годы XX века )
К защите допущен Научный руководитель
Зав. кафедрой кан. истор. наук, доцент
________(Ямаева Л.А) ________( Ямаева Л.А.)
УФА 2004
План
Введение………………………………………………………………………3 - 8
1 Предпосылки создания репрессивной
системы в ходе коллективизации.
1.1. «Кризис хлебозаготовок» и реакция башкирского крестьянства
на политику правительства……………………………………………..9 -13
1.2. Проведение политики сплошной коллективизации…………………14 -21
1.3. Репрессии против крестьян ………………………………….……….22 -29
2. Репрессии среди государственных служащих и членов партии.
2.1. Предпосылки политики массовых репрессий 30-х гг……………….30 -36
2.2. Социальный аспект политики репрессий…………………………….37 - 45
3. Специфика сталинских репрессий в БАССР.
3.1. Результаты политики массовых репрессий в Башкирской АССР ………………………………………………………………...46 - 5 1
3.2. Социальный и национальный состав жертв массовых репрессий в Башкирии…….…………………………………………………………..52 - 57
Заключение…………………………………………….………………..58 -63
Список литературы……………………………………………………...64
ВВЕДЕНИЕ
Прошлое нашей страны и республики – это не только крупные победы в сфере экономики и культуры, как мы утверждали до недавнего времени, но и горькие неудачи, промахи и просчеты. Честное признание как достижения, так и допущенных ошибок, объективная их оценка дают нам ориентиры на будущее. Ведь история никогда не была сферой лишь научных интересов – слишком глубоки и прочны ее связи с жизнью, слишком важны для нас хранимая в ее памяти социальная информация.
Современный этап социально-экономического и культурного развития Башкортостана характеризуется переходным состоянием в жизни общества. В этих условиях для всего многонационального народа республики как никогда является актуальным вопрос выбора путей дальнейшего реформирования общественной жизни. Для обоснования выбора необходима прочная историческая база исследований, дающая возможность составить ясную и всестороннюю картину тенденций исторического развития общества, особенности развития суверенного Башкортостана в составе России.
Необходимо признать, что основной экономический потенциал Башкортостана создан в XX веке. Начало превращения республики в экономически развитый индустриально оснащенный регион приходится на конец 20-х гг., когда на уровне руководства СССР было принято решение о проведении ускоренной модернизации всей экономики страны с целью ликвидации ее экономического отставания от передовых стран – мировых экономических лидеров. Поставленная цель была достигнута в ходе коллективизации и индустриализации, проведенных в 20-30 гг. Эффективность проведенных преобразований была подвергнута тяжелейшему испытанию в ходе Великой отечественной войны. Многонациональное население Башкирии наряду с другими регионами СССР выдержало это испытание.
В данном случае интерес представляет не только фактологический материал по историческому развитию Башкирии в этот период, но и анализ специфики общих для народов России испытаний, надолго определивших совместный исторический путь. Тяжелейшим из них в ходе «модернизации» 20-30 гг. следует назвать сталинские репрессии в отношении различных слоев советского общества.
Чтобы глубже понять данную проблему, необходимо обратиться для начала к пояснению смысла понятия "репрессии". По словарю С.Ожегова "репрессия - это карательная мера, наказание, имеющее целью подавить, пресечь что-либо"[1]. Однако это определение, будучи предельно общим, требует конкретизации, ибо репрессии, по сути своей, являются незаконным актом, зачастую без судебного разбирательства и без учета неотъемлемых прав человека на жизнь, свободу и защиту в суде.
Прежде всего, в анализируемом нами контексте репрессии выступают как форма политического насилия, осуществляемая государственными органами от его имени с целью обеспечения защиты государственных интересов, направленная на поражение, подавление или уничтожение оппозиционно настроенных класса, нации, социальной группы и личности. Мотивом здесь служат политические, классовые, социальные, национальные, религиозные и другие интересы. Субъектом репрессий является государство, которое обладает необходимой властью, силой и средствами для их осуществления, и специально созданные им институты - государственные органы, полицейские подразделения, службы безопасности и т.д. Объектом репрессий всегда являются противостоящие, оппозиционно настроенные по отношению к государству классы, нации, социальные группы и личности. Цели и средства, используемые при проведении репрессий, зависят от той ситуации, которая сложилась в данный момент в обществе и государстве. На сегодняшний день существуют не только политические, но и духовные, экономические и другие средства, критерием же отнесения к тому или иному типу является цель репрессий. Главная цель репрессий - защита и удержание той политической ситуации, тех интересов, которые завоеваны ныне существующим государственным строем.
Нужно сказать, что репрессии не отличительный признак именно советской системы управления, они присущи почти каждому тоталитарному государству, разница лишь в размерах и целях их применения. Классической моделью механизмов политических репрессий отличаются страны Латинской Америки. Режим Аугусто Пиночета, например, даже узаконил некоторые виды пыток. "Эскадроны смерти" в Сальвадоре, "красные кхмеры" в Камбодже и другие структуры этих государств, проводили репрессивную политику в отношении граждан своей страны.
Проблемы исторической обусловленности, целей и масштабов сталинских репрессий до сих пор остаются спорными в отечественной историографии, в том числе в исторической науке республики. Сложность проблемы определяется тем, что народы Башкирии, как и все население С.С.С.Р. стали жертвой целенаправленной политики репрессий, проводимой сталинским правительством. Выявление общих и особенных компонентов данной политики в истории нашей республики представляется актуальной задачей историографии Башкортостана.
Масштабы и характер того явления, которое имело место в истории нашей страны в конце 20-х и в последующее десятилетие, - назовем ли мы его катастрофой, трагедией, геноцидом или еще как-нибудь, - уже не окутаны тайной. В настоящее время имеется много публикаций, статей, выражающих в количественном отношении человеческие потери в 30-е гг. в СССР и Башкортостане.
В последнее время в печати появилось немало противоречивых данных о людских потерях советского общества в результате репрессий 30-х годов. Причина - различная методика подсчетов потерь, разность профессиональных интересов при освещении этого вопроса, многообразие источников и многое другое. Так, широко известна цифра потерь населения в 30-е гг. - 13 миллионов, упоминавшаяся в романе А.Рыбакова «Тридцать пятый и другие годы». А.И.Солженицын сообщает о 66 миллионах человек (основываясь на косвенных подсчетах западного исследователя Курганова А.Л.), погибших с 1917 по1959 гг. от голода, в тюрьмах и лагерях[2]. Бывший председатель КГБ В.Крючков привел, основываясь на архивных материалах, иные данные: "в 30-40-е и начале 50-х было осуждено 3778234 человека, из них расстреляно 786098 человек"[3]. Такое несоответствие приведенных число объясняется тем, что ученые используют разные критерии для определения репрессий. Историки, которые занимаются этой проблемой, приводят следующие слагаемые людских потерь в те годы: голод 1932-1933 гг., депортация раскулаченных крестьян в конце 20-х гг, репрессии 20-30-х годов. Исходя из этого, В.В.Цаплин приводит следующие цифры: за 1927 -1928 гг. умерло примерно 9,9 миллиона человек, из них от голода - 3,8, в заключении - 1,5 и 2 миллиона покинуло СССР. Западный историк Р. Конквест провел исследование, по которому 11 миллионов крестьян уничтожено в 1930-1937 гг., из них 7 миллионов от голода и 3,5 миллиона умерло позже[4]. Конечно, дело не в цифрах. Даже один расстрелянный человек - вечный укор палачам. К тому же цифры репрессированных оспариваются, и на сегодняшний день нет единого мнения относительно масштабов этого явления.
По данным доктора исторических наук, В.Н.Хаустова, в СССР более 7 млн. крестьян стали жертвами голода. Можно полностью согласиться с его словами: «С завершением сплошной коллективизации отчетливо проявился кризис аграрного производства. Его охарактеризовать такими чертами: разрушение основных производительных сил деревни, полная дезорганизация и упадок аграрного производства, «раскрестьянивание» и массовая гибель основных производителей сельскохозяйственной продукции в связи с репрессиями, депортациями и голодом»4.
Следующей спорной темой является вопрос о численности раскулаченных. А.И.Солженицын пишет о 15 миллионах раскулаченных и переселенных крестьян, Н.Михайлов и Н. Тепцов приводят цифру свыше 20 миллионов. В.Н.3емсков в своей работе, посвященной спец. поселениям, пишет о 30 тысячах человек, выселенныx в 1930-1931 годах. Причем нужно отметить, что некоторыми исследователями учитывается реальное количество арестованных по материалам архивов. Другие же учитывают то, что многие крестьяне были вынуждены покинуть свои хозяйства или их вынудили уехать. Изучение жертв репрессий 30-х гг. было до последнего времени ограничено, из-за невозможности пользоваться архивами НКВД. Получив доступ к ним, историки начали исследования численности заключенных в эти годы и проценты осужденных за политические преступления. Ю.А. Поляков, В.Б. Жиромская, И.И.Киселев определили численность заключенных в 1937-1939 гг. следующим образом: 6 января 1937 года в местах лишения свободы и трудовых поселках было 1,8 млн. человек, осужденных по статье 58. – политические преступления, 21 февраля 1939 года, соответственно, 2,6 миллиона. В.В. Цаплин приводит другие данные: численность заключенных в 1939 году - 1,6 миллиона, из них 525 тысяч, то есть 25%, погибли. П.П. Рассказов, занимающийся темой формирования карательных органов в эти годы, приводит следующие цифры: в 1930 году всего осуждено 3315443 человека, из них за политические преступления 2666796.
Масштабы репрессий, проводимых советским государством в 30-50-е гг., впечатляют своими цифрами, и до сих пор ученые не могут определить, - да это, наверное, и невозможно, - истинные масштабы трагедии.
Публикации, посвященные оценкам потерь населения в 30-е гг., в настоящее время приоткрыли в той или иной степени истинные цифры потерь населения. Особенности сталинских репрессий в крае определялись спецификой социального состава населения региона, что наложило отпечаток на весь ход репрессий.
Целью данной работы является исследование периода сталинских репрессий в Башкирии.
Поскольку процесс сталинских репрессий охватывает различные сферы социальной истории, то цель предполагает следующие задачи:
1. Изучение предпосылок сталинских репрессий в стране
2. Исследование сложившейся в ходе массовых репрессий системы государственного террора.
3. Выявление особенностей социального и национального состава жертв, сталинских репрессий.
Объектом исследования является сталинская система государственной организации репрессий. В качестве предмета исследования следует выделить репрессии в период с конца 20 – х годов по конец 30 – х годов 20 – го века.
Репрессии против крестьян.
Гражданский мир, установившийся с переходом к новой экономической политике, продолжался недолго. Как уже говорилось выше, для выхода из хлебозаготовительного кризиса, который разразился в конце 1927 года, по инициативе высшего партийного руководства страны были применены чрезвычайные меры против крестьянства. Первоначально репрессии коснулись лишь богатых крестьян. Однако очень быстро они охватили все крестьянство, независимо от его социального и имущественного положения. Как уже указывалось, к владельцам хлеба, отказывающимся продавать его государству по низким ценам, применялась 107-я статья Уголовного кодекса РСФСР, предусматривавшая лишение полной свободы по суду до трех лет с полной или частичной конфискацией имущества. О масштабах репрессий тех лет можно судить по высказыванию тогдашнего наркома юстиции БАССР на пленуме обкома ВКП (б) в мае 1928 года: « Мы за 3- 4 месяца ... осудили 2424 человека… Мы переполнили тюрьмы настолько, что яблоку негде упасть».1
В то время не было еще Особого совещания и «троек». Приговоры по хлебным делам выносили народные суды и они были довольно мягкими. В основном подвергали имущественным взысканиям, принудительным работам и, как крайняя мера, лишению свободы сроком до одного года. Но уже на июльском (1928 г.) пленуме ЦК ВКП (б) И.В.Сталин выдвинул тезис о том, что «по мере нашего продвижения вперед, сопротивление капиталистических элементов будет возрастать, классовая борьба будет обостряться»2. Он стал теоретическим обоснованием репрессий в широких масштабах.
В 1929 г. меры наказания ужесточаются: увеличивается число условно осужденных.3
С началом коллективизации и «ликвидации кулачества как класса» наступает вторая волна репрессий, принявшая характер массового террора. На местах появляются несудебные органы- «тройки», куда входили руководитель районного отдела ОГПУ, председатель райисполкома и прокурор района. «Тройка» создается и при ОГПУ БАССР. За 15 месяцев (1930-1931г.) в Башкирии было арестовано 12 тыс. человек. Лишь за январь- март 1931 год «тройкой» при ОГПУ было осуждено 2878 человек, из них 143- к расстрелу, 1587- к заключению в концлагерь, 1028 человек- к ссылке.1 Это были первые массовые жертвы ложной и страшной теории о разгорающейся классовой борьбе по мере продвижения к социализму.
Следует отметить, что уничтожение классов теоретически вовсе не предполагает физическое истребление людей. Этой цели можно достичь, преобразуя социально- экономические условия, обеспечивающие их воспроизводство. Именно так понимали ликвидацию классов многие идеологи социализма. Однако существование данного теоретического положения на практике в условиях России пошло совершенно по иному пути. Раскулачивание обернулось репрессиями и физическим уничтожением тех групп населения деревни, которые казались властям потенциально опасными для нового строя. Одновременно это было грозным предупреждением всем, кто не пожелал бы вступить в колхоз или выразить возмущение политикой Советской власти в деревне.
Трагизм положения заключался в том, что при раскулачивании повсеместно допускался произвол со стороны местных властей, на откуп которым было отдано право решать, кто именно является кулаком. Решения по раскулачиванию часто носили произвольный характер, немалую роль при их принятии играли случайные моменты: сведение счетов, личная неприязнь и так далее. Именно по этому раскулачивание затронуло самые разные слои крестьянства- не только зажиточную верхушку деревни, но и середняцкие слои и даже бедняков.
Практика привлечения к уголовной ответственности крестьян, лишения их жизни была упрощена до предела. Самыми распространенными стали обвинения в агитации против создания колхозов, закрытия мечетей, которые квалифицировались как контрреволюционное преступление и попадали под действие 58-й статьи Уголовного кодекса РСФСР. Для разбора дел о контрреволюционных преступлениях в 1934 году учреждаются особые суды – « спецколлегии». Тогда же создается Особое совещание при наркоме внутренних дел СССР. Дела, по которым не было достаточных документальных материалов для передачи в суд, направлялись на рассмотрение Особого совещания. Санкции на арест выдавались прокурорами по первому требованию органов ОГПУ. Крестьянина могло арестовать любое должностное лицо: председатель колхоза, член правления, руководитель сельсовета, секретарь партийной ячейки, приезжий уполномоченный. Следователи не утруждали себя сбором материалов, подтверждающих виновность арестованного. Особое совещание, «тройки», «спецколлегии» за считанные минуты выносили решения, определявшие судьбы людей.
Репрессии против крестьян не прекращались после завершения коллективизации и физического уничтожения многих из них. К уголовной ответственности могли привлечь любого руководителя, рядового колхозника или единоличника за разные «преступления», как- то: за укрывательство колхозного хлеба, продажу его на рынке до выполнения хлебозаготовок, неуплату налогов в срок. Неумение малограмотных, лишенных подлинно хозяйского отношения к земле колхозных руководителей организовать коллективный труд, неопытность механизаторов расценивались как преднамеренное вредительство. В 1931 году Уголовный кодекс РСФСР был дополнен статьей следующего содержания содержания: «Порча и поломка принадлежащих совхозам, машинно- тракторным станциям и колхозам тракторов и сельскохозяйственных машин, если порча или поломка вызваны преступно- небрежным отношением к этому имуществу,- принудительные работы на срок до шести месяцев. Те же действия, совершенные неоднократно или причинившие крупный ущерб,- лишение свободы до трех лет»1.
Как уже говорилось выше, резкое увеличение объемов государственных заготовок сельскохозяйственных продуктов привело к сокращению натуральных выдач на трудодни и существенному потреблению продовольствия самим крестьянством. Полуголодное существование, бесхозяйственность, царившая в колхозах, отрицательно сказались на поведении крестьянства, деформировали его нравственные устои. В колхозах начались массовые, мелкие хищения, в частности зерна. В целях защиты
Колхозного имущества, оказавшегося поистине ничьим, 7 августа 1932 года ЦИК и СНК СССР принял постановление « Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и коопераций и укреплении общественной (социалистической) собственности». Текст его был написан собственноручно И.В.Сталиным. В нем расхитители общественной собственности объявлялись врагами народа, по отношению к которым предусматривалось применение высшей меры наказания с заменой при смягчающих обстоятельствах расстрела лишением свободы на срок не менее 10 лет с конфискацией имущества. Народный комиссар юстиции РСФСР Н.В.Крыленко так разъяснил суть этого закона: «Всякому, кто покушается на общественную собственность, если это будет выходец из враждебной среды,- расстрел. Если это вовлеченный в кулацкую кампанию, поддавшийся кулацкому влиянию элемент, еще не отказавшийся от старых воззрений единоличник или колхозник,- 10- летнее лишение свободы. Вот как гласит закон».2В народе он получил название «Закон о колосках». Дело в том, что на
еще не вызревших колхозных полях отчаявшиеся от голода женщины, чтобы накормить детей, ночью тайком срезали ножницами колосья. В судебной практике даже появился термин - «парикмахеры».
Практика применения закона от 7 августа была безобразной. По этому закону во множестве случаев суду предавались лица, совершившие мелкие хищения. В Благовещенском районе, например, осудили двух женщин за кражу 2- 3 головок подсолнуха: одну – к 10 годам лишения свободы, другую - к одному году принудительных работ. Трудно сказать, сколько судеб сломал, сколько жизней погубил этот бесчеловечный закон. Известно, что только за девять месяцев его применения в республике было осуждено 5391 человек, из них 193 – к высшей мере наказания1. Однако указом Президиума Верховного Совета СССР от 13 апреля 1959 года он был призван «утратившим силу».
Эти репрессивные меры не дали, да и не могли дать ожидаемых результатов, так как государство боролось не с причиной зла, а с его следствием. Хищения продолжались. Чтобы как – то прокормить семью, руководители, рядовые колхозники вынуждены были идти на всякие ухищрения. В периодической печати тех лет много сообщений о таких фактах. Вот некоторые из них. «В колхозе «Авангард» Белокатайского района в овсяной соломе обнаружено до 10 % урожая… В колхозе « Малтуга» того же района в соломе и мякине до 25 % зерна, колхозники уносили мякину домой, провеивали и присваивали колхозный хлеб.
В январе 1933 года был создан особый репрессивный орган – политотделы МТС и совхозов. В решениях январского (1933 г.) пленума ЦК ВКП (б) говорилось, что необходимы для обеспечения правильного и своевременного применения законов Советского правительства об административных и карательных мерах в отношении организаторов расхищения общественной собственности, саботажа мероприятий партии и правительства в области сельского хозяйства.
Политотдел состоял из начальника, двух его заместителей, организатора среди женщин и редактора многотиражной газеты.
Политотделы строго следили за выполнением колхозами планов обязательных
хлебозаготовок и натуроплаты за работу МТС. Малейшие попытки колхозов
распорядиться выращенным урожаем по своему усмотрению в корне пресекались, а руководители наказывались. Когда политотделу Дюртюлинской МТС стало известно, что колхоз «Кызыл Зиляк» до начала хлебосдачи продал на рынке 8 центнеров зерна для покрытия денежной задолженности другому хозяйству, он, грубо нарушив Устав сельскохозяйственной артели, распустил правление и членов его отделов под суд.1Неудивительно поэтому, что многие колхозники воспринимали политотделы как органы ОГПУ.
Деятельность политотделов МТС вызывала острое недовольство райкомов партии. Никто из них не хотел уступить власти над крестьянством. В обком, ЦК ВКП (б) поступали многочисленные жалобы на действия политотдельцев. Этим объясняется преобразование политотделов МТС в обычные партийные органы в ноябре 1934 года, а не тем, как это было принято считать, что они выполняли стоящие перед ними задачи.
Террор против крестьян принял такие огромные масштабы, что вызвал беспокойство в Кремле. 8 мая 1933 года И.В.Сталин и В.М.олотов направили местным партийным и советским руководителям, органам ОГПУ, суда и прокуратуры специальную «Инструкцию», в которой говорилось: «ЦК и СНК считают, что в результате наших успехов в деревне наступил момент, когда мы уже не нуждаемся в массовых репрессиях, задевающих, как известно не только кулаков, но и единоличников и часть колхозников… имеются сведения, из которых видно, что массовые, беспорядочные аресты в деревне все еще продолжают существовать в практике наших работников. Арестовывают председатели колхозов и члены правлений колхозов, председатели сельсоветов и секретари ячеек, районные и краевые уполномоченные. Арестовывают те, кому только не лень и кто, собственно говоря не имеет никакого права арестовывать. Не удивительно, что при таком разгуле практики арестов органы, ОГПУ, и особенно милиция, теряют чувство меры и зачастую производят аресты без всякого основания, действуя по правилу: «сначала арестовать, а потом разобраться».2
Однако «Инструкция» не запрещала, а лишь предлагала упорядочить аресты, ограничить выселение крестьян. Уполномоченным, председателям райисполкомов, сельсоветов, колхозов, секретарям партийных ячеек запрещалось производить аресты. Количество выселяемых в 1933 году крестьянских хозяйств из пределов Башкирской АССР не должно было превысить 500.1
Репрессии продолжались, теперь они затронули тех единоличников и колхозников, которые своевременно не могли выполнить заданий по поставкам государству сельскохозяйственных продуктов и уплатить налоги.
Как было указано выше, сопровождался массовыми репрессиями против крестьян, вся "вина" которых состояла в том, что они стремились производить продуктов и лучше жить. Ничем не оправданная жестокость вытиснила гуманистические начала из общественной жизни, предопределила значение личности в обществе как "винтика", подчиненного верховному вождю. Террор продолжался и после завершения коллективизации и привел к тому, что отказ от всякой самодеятельности, слепое подчинение любым указаниям, иногда абсурдным, перестраховка, боязнь брать на себя ответственность стали чертами повседневного поведения. Более того, постоянное присутствие страха, навязчивое идеологическое воспитание в духе непримиримости к "врагам народа" способствовали росту политической подлости. Одним из отрицательных результатов массовых репрессий, сопровождаемых политической демагогией, явилась селекция людей особой разновидности - конформистов, для которых решающий критерий добра и зла, истины и лжи - позиция вождя, начальника.
Разорение деревни, голод, административный диктат, репрессии компенсировались нарастающим потоком лжи на страницах газет и журналов, в передачах по радио, ставших послушным рупором партийно - государственного бюрократического аппарата, появлением кинофильмов, песен, полных энтузиазма и бодрости.
Таким образом, волна репрессий охватила не только высшие органы государственной власти, членов партии, городское население, но и крестьянство. Равенство в нищете - вот что явилось итогом коллективизации и ликвидации кулачества, как в Башкирии так и в других республиках СССР.А многие деревни лишились умелых, трудолюбивых, преданных земле людей. И это – самая невосполнимая потеря.
Репрессий в БАССР
По «госплану» в Башкортостане было «запланировано» подвергнуть репрессиям 2000 человек. Но ретивые служители Башкирского НКВД проявили большое усердие, репрессировав свыше 50 тысяч жителей республики, - за период 30-х, начала 50-х гг. в республике по обвинению в политических преступлениях было репрессировано 50293 человека[35].
Кого же уничтожал сталинский режим в Башкортостане? По исследованиям доцента БГУ Т.Саблина по городу Уфе можно получить примерное представление[36].
Аресты, прежде всего, коснулись мужчин, ибо великие стройки требовали дешевую рабочую силу. Из общего количества репрессированных по городу Уфе 86,5 процента составляли мужчины, 13,5 процента - женщины. Примерно каждый четвертый человек из числа репрессированных приговорен к высшей мере наказания - расстрелу. В категорию расстрелянных в основном попали мужчины зрелого и преклонного возраста. Среди них много представителей интеллигенции, занимавших высокие руководящие должности. Под репрессии в основном попали люди в возрасте 35-39 лет (18,6%), 30-34 (15,8%), 40-44 лет (15,2%). Но каратели не щадили и старых. В списке расстрелянных есть 80-летняя Дарья Федоровна Васильева, уроженка города Уфы. Отец знаменитого ученого А.-З.Валиди Тогана Валидов Ахметша Ахметшинович из деревни Кузяново Макаровского района, мулла, арестован 15 июля 1937 года, осужден по статье 58-10, 58-11 (пропаганда или агитация, организационная деятельность против советской власти), приговорен к высшей мере наказания, расстрелян 20 декабря, 1937 года в возрасте 80 лет. Самый молодой уфимец в этом скорбном списке - Вакар Владимир Сергеевич, 16 лет, осужден на три года лишения свободы.
Среди репрессированных в возрасте 70-74 лет расстреляно 80 процентов, а следующая группа в возрасте 60-64 лет (36,4 процента), далее — 55-59-летние (расстреляна одна треть). Эти данные свидетельствуют о целенаправленном физическом уничтожении старых людей. По-видимому, держать за колючей проволокой немощных людей считалось бессмысленным. А с другой стороны, они много знали, считались носителями элементов культуры и идеологии прошлого строя.
Вырисовывается следующая картина по национальному составу. Почти каждый 25-й латыш и 48-й белорус, каждый 56-й еврей и 95-й украинец, каждый 171-й башкир и 221-й русский, жившие в Уфе, были репрессированы. Гонения на латышей может быть объяснено стремлениями Сталина избавиться от главных участников и свидетелей борьбы за Советскую власть.
Прослеживается высокий процент расстрелянных уфимских репрессированных башкир - около одной трети. Думается, это объясняется их социально-профессиональным положением. Многие из них занимали высокие руководящие посты в Уфе, были представителями науки, литературы, искусства и культуры.
Мало кто знает, что в 30-е годы существовала система борьбы с детьми "врагов народа". Она включала в себя указания Политбюро ЦК и лично Сталина, законодательные акты, циркуляры и приказы НКВД. Эта система была нацелена на то, чтобы дети забыли, кто они, откуда родом, где их родители.
Примерную картину социального и национального состава жертв репрессий можно составить по документам НКВД, где они значатся как «изменники родины», «контрреволюционеры, готовящие государственный переворот в республике», « шпионы пособники империалистов», «враги народа, ведущие контрреволюционную пропаганду», «члены троцкистско-бухаринского блока» и т.д. Впоследствии в республиканском законодательстве список подлежащих репрессиям был расширен - в него включались валидовцы, «националисты» и другие.
Первый этап проводимых в стране репрессий - « коллективизация». За этот период в Башкортостане было «раскулачено» 22,5 тысячи человек[37].
7 августа 1932 года ЦИК и СНК СССР, приняли постановление «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов, об укреплении общественной (социалистической) собственности». Известно, что только за девять месяцев его применения в республике было осуждено 5391 человек, из них 193 - к высшей мере наказания[38]. В январе 1933 года создается особый орган репрессий – политотделы МТС и совхозов. На работу в политотделы МТС Башкирии было направлено 292 коммуниста, более половины из них - из Москвы и центральных областей. Они вели борьбу с «классовым врагом и его агентурой в партии- правыми и левыми оппортунистами». В Башкирии по 750 сельскохозяйственным артелям за год было освобождено от руководящей должности и исключено из колхозов 5842 человека[39].
Сравнительная по годам статистика террора по Башкортостану такова[40]:
| Год | Количество Репрессированных |
| 1930 | 6630 |
| 1931 | 8484 |
| 1937 | 8577 |
Зимой 1929-1930 гг. в ходе кампании по заготовкам хлеба и коллективизации возникшие трудности были отнесены на счет кулацких элементов и духовенства. Развернулась кампания по закрытию мечетей и церквей, а священнослужителей отправляли на лесозаготовки и ссылки.
В Башкирии было закрыто 87% мухтасибатов (мусульманские епископаты), из 12000 мечетей было закрыто более 10000, от 90 до 97% мулл и муэдзинов лишены возможности отправлять культ. «Тройка» при ОГПУ БАССР за три месяца 1931 года осудила к расстрелу 5, к заключению в концлагерь - 72, к ссылке - 76 представителей духовенства[41]. К концу 1932 года, в С.С.С.Р., закрывается 60% церквей и мечетей, из 3 тысяч мулл остается на свободе не более 300. Гонения на духовенство продолжались в течение 30-х гг., до начала Великой Отечественной войны[42].
Систематизируя данные, взятые из 1-го тома «Книги памяти жертв политических репрессий Республики Башкортостан», можно сделать некоторые выводы: из репрессированных священнослужителей 69% являлись муллами, 13% - православными священниками; 23,3% из общего числа приговорены к высшей мере наказания - расстрелу; наибольшее количество арестов духовенства приходится на 1930 год - 36% и на 1937 год 31 %[43]. Многие источники утверждают, что репрессии затронули главным образом руководителей. Это мнение абсолютно неверно. Невероятные обвинения часто выдвигались в адрес малограмотных и не имеющих никакого отношения к политике людей. Для более точного определения состава жертв, сталинских репрессий в Башкирии, была проведена работа, где даны более точные цифры. Основным источником был взят 1 –ый том «Книги памяти».
ПО НАЦИОНАЛЬНОМУ СОСТАВУ:
русских - 30 %
башкир -28 %
татар - 24 %
др. нац. - 18 %
ПО ОБРАЗОВАТЕЛЬНОМУ УРОВНЮ:
неграмотных - 45 %
начальное - 40 %
среднее - 12 %
высшее - 2.5 %
ПО ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ ЗАНЯТОСТИ:
крестьяне - 70 %
рабочие - 14 %
безработные - 3 %
интеллигенция -8 %
духовенство - 3 %
( муллы - 80 %; священники - 20 %)
военные - 2 %.
Из общего колличества репрессированных 3 % составляют женщины.
Анализируя приведенный материал, можно сделать следующие выводы:
Практика привлечения к ответственности была упрощена до предела, аресты проводились на основании сфабрикованных обвинений. Например, по делу Ф.А.Ахмадуллина в протоколе зафиксировано: «Контрреволюционный повстанческий штаб, куда входили обвиняемые по делу, создали на территории Башкирии 62 повстанческих отряда, численностью более 3 тысяч... »[44] Привлекает внимание не столько формулировка, сколько то, что предполагалось обвинение еще 3 тысяч человек. И такая практика применялась на каждом шагу: близкие, родственники, даже давние знакомые обвиняемых - все подпадали под подозрение.
24,2% репрессированных по Башкирии, или примерно каждый пятый, приговорены к исключительной мере наказания[45]. Статистика приговоров точна и не вызывает разночтений, так как работники ОГПУ скрупулезно выполняли предписания и документировали свои действия. Никого не расстреливали «без бумажки».
Кампании репрессий проходили этапами, и в годы «большого террора» (1937-1938гг.) начались «операции по поимке националистов и шпионов». Многих людей нерусской национальности арестовывали без наличия каких-либо компрометирующих материалов, причем арестовывали и расстреливали целыми семьями. Репрессии 30-40-х гг. шли под лозунгом « борьбы с национал-уклонизмом», жертвами и в данном случае стали народы, которые и раньше шли на первом месте среди репрессированных - башкиры, украинцы, белорусы, латыши. Представители таких народностей, как болгары, австрийцы, румыны, чехи, молдаване и др., волею судьбы заброшенные в республику, были не только репрессиpoваны, но и практически полностью истреблены. Основные обвинения, предъявленные представителям этих национальностей, - «шпионаж в пользу западных стран », « измена Родине », « заговор против советского строя».
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Таким образом, репрессии 30-х гг. в Башкортостане представляют собой следствие сознательной политики государства. Репрессивный элемент политики государства был направлен на истребление всех тех, кто по своим убеждениям не мог принять существующий тоталитарный режим или каким-то образом мешал претворению в жизнь планов «построения социализма». Во-вторых, репрессии, проводимые в Башкортостане, есть зеркальное отражение массового террора в стране в те годы. Но вместе с тем они имели свои, региональные особенности, - это касается масштабов, социального и, несомненно, национального состава репрессированных в республике.
Стабильный рост колхозного движения на протяжении 30-х гг. объясняется также и тем, что был нанесен удар, а затем и уничтожено зажиточное крестьянство, так называемые "кулаки", В результате прямого насилия государства над этой категорией населения была подорвана основа для гармоничного развития сельского хозяйства. Таким образом, осуществление принудительной коллективизации способствовало созданию чудовищной смеси, состоящей из крестьянского кооператива и крепостнической системы отработок. Жители села оказались под жесткой полицейской опекой со стороны партийно-государственного аппарата власти. Крестьяне стали бесправными винтиками усложненной бюрократической системы. Система управления сельским хозяйством не учитывала специфику отдельных регионов и мнение самих крестьян. Обязательные плановые поставки государству большого количества продукции по низким ценам и отсутствие материальной заинтересованности колхозников в общественном труде стали главными чертами сельской жизни. Следствием этого был уход крестьян в города и многолетний кризис в сельском хозяйстве.
Можно выделить следующие предпосылки трагических событий в истории советского общества, развернувшихся в 30-х гг. Во-первых, репрессии были обусловлены как результатами внутрипартийной борьбы в партии, в ходе которой должны были быть уничтожены все те, кто по мнению И.В. Сталина мог представлять какую-либо реальную или потенциальную оппозицию его единоличной власти. Репрессии были организованы таким образом, чтобы устранить не только тех, кто мог представлять политическую угрозу сталинской диктатуре, но и просто самостоятельно мыслящих людей, которые идеологически или в силу особенностей характера не принимали установленный в стране режим. Метод был выбран очень простой: в любой социальной, национальной или религиозной группе устранялись в первую очередь лидеры, которые потенциально могли возглавить активное или пассивной сопротивление сталинизму. Таким образом, с одной стороны, была обеспечена внутренняя опора правящего режима в советском обществе, с другой стороны, уничтожалась те слои, которые были способны на антигосударственные действия как в ходе бесчеловечной практики коллективизации и индустриализации, так и в случае общественных потрясений в ходе грядущей мировой войны. И то, и другое представляло опасность для общества, еще не пережившего последствия гражданской войны. С проведением социалистической «модернизации» число противников сталинизма внутри советского общества должно было многократно возрасти за счет «раскулаченных» и, что особенно актуально для национальных районов, религиозной интеллигенции, изначально не принимавшей как агрессивный атеизм советского строя, так и методы террора.
Отрицательный эффект политики террора был усилен еще и «личным» фактором. Примитивное понимание задач построения социализма и маниакальная подозрительность Сталина не только определяли выбор и количество жертв, но и формировали критерии подбора правящей элиты. К власти приходят люди, отличающиеся абсолютной исполнительностью или умением развивать инициативу в указанном вождем направлении, о чем говорит разгромная деятельность А.А. Жданова в качестве личного посланца Сталина по уничтожению партийной организации Башкортостана. Вряд ли можно предположить, что А.А. Жданов спрашивал разрешения вождя на тот или иной арест среди деятелей Башкирского обкома, уличенных в «буржуазном национализме». Он явно руководствовался общим указанием о «чистке» партийной организации БАССР, которая одновременно должна была носить «профилактический» характер и запугать все общество Башкортостана эффективностью и беспощадностью государственного аппарата.
В целях выявления «врагов народа», активная деятельность по их выявлению со стороны НКВД распространилась на все учреждения, фабрики и заводы, рудники и шахты, железные дороги и водные пути, колхозы и совхозы, все виды школ, искусство, культура, наука. Члены партии с членами партии, парткомы с парткомами, области с областями, республики с республиками соревновались в выявлении «врагов народа». Такое положение облегчало конкуренцию в борьбе за власть среди административной элиты путем возможности ее сведения к элементарному доносительству. Поэтому, большинство арестованных были людьми, занимающими высокие административные посты и представители интеллигенции.
Необходимо обратить внимание на то, что официальный тезис «классовой» борьбы, который, на первый взгляд, облегчает анализ социального состава жертв сталинских репрессий, был не более чем пропагандистским лозунгом, направленным на то, чтобы поддерживать у советского обывателя страх перед реставрацией старого режима или нападением сил международного империализма. Только в таких условиях необходимость сохранения чрезвычайных полномочий сталинской диктатуры может стать очевидной для всех. Следовательно, и власть Сталина будет прочной до тех пор, пока эти два взаимоувязанных принципа официальной советской пропаганды будут сохранять влияние на массовое сознание советских людей.
Регулярное проведение «чисток» под классовыми или «оборонными» лозунгами должно было поддерживать советский народ, с одной стороны, в постоянном убеждении в жизненной необходимости сохранения диктатуры и режима чрезвычайного законодательства, с другой – в полной покорности к политике этого режима, обусловленной исключительно интересами защиты советского строя.
Особенности в социальном составе жертв репрессий на территории Башкортостана объяснялись культурными особенностями региона. Они определили проведение активной кампании по закрытию мечетей и церквей и террор в отношении мусульманских и православных священнослужителей. То, что среди репрессированных священнослужителей более одной трети были муллами, говорит о целенаправленности репрессивной политики в Башкортостане, учитывающей специфику возможной оппозиции власти.
Социальный состав жертв произвола во второй половине 30- х гг. разнообразен в том смысле, что НКВД добрался до интеллигенции и государственных служащих - кадров большевистского руководства.
Как известно, КПСС на XX и XXI съездах сурово осудил культ личности Сталина и его последствия. Был разработан комплекс мер по искоренению произвола и беззакония, укреплению законности. Был ликвидирован внесудебный орган – Особое совещание при МВД, отменен чрезвычайный порядок рассмотрения дел по политическим обвинениям, органы государственной безопасности поставлены под контроль партии и государства, восстановлен в своих правах прокурорский надзор. С середины 50-х гг. началась широкая реабилитация невинно осужденных. Вышли из небытия многие репрессированные. С них снимались ложные обвинения, их имена очищались от наветов. Однако процесс восстановления справедливости не был доведен до конца и с середины 60-х гг. значительно замедлился.
В соответствии с решениями XIX Всесоюзной партийной конференции, Политбюро ЦК КПСС 11 июля 1988 г. приняло постановление «О дополнительных мерах по завершению работы, связанной с реабилитацией лиц, необоснованно репрессированных 30 - 40-е годы и начале 50-х годов».
Президиум Верховного Совета СССР 16 января 1989 г. издал Указ, которым отменил внесудебное решение, вынесенные действовавшими в прошлом тройками НКВД – УНКВД, коллегиями ОГПУ и особыми совещаниями НКВД – МГБ – МВД СССР. Граждане, которые были репрессированы указанными внесудебными органами, за небольшим исключением, с этого дня считаются реабилитированными автоматически.
Процесс реабилитации невинно пострадавших приобрел огромное политическое значение и расценивается как восстановление исторической и юридической справедливости. Сотрудники МБ РБ, работники Прокуратуры, Верховного Суда РБ проделали большую работу по пересмотру материалов следственных дел, реабилитации невинно пострадавших, а также установлению мест их захоронения. 18 октября 1991 г. был принят Закон РСФСР «О реабилитации жертв политических репрессий». В Республике Башкортостан при органах исполнительной власти созданы и работают республиканская, городские и районные комиссии по восстановлению прав реабилитированных жертв политических репрессий. Эти комиссии осуществляют контроль за исполнением Закона «О реабилитации жертв политических репрессий» и созданных на его основе нормативных актов, а также оказывают содействие в восстановлении прав жертв политических репрессий и защите интересов пострадавших от них.
18 апреля 1991 г. в Республике Башкортостан создана и функционирует общественная организация по защите прав и интересов жертв и пострадавших от политических репрессий – Ассоциация жертв политических репрессий РБ. На сегодня в республике жертвы политических репрессий в пенсионном обеспечении приравнены к инвалидам третьей группы Великой Отечественной войны. Такого положения нет ни в одном из регионов бывшего СССР.
В целях увековечения памяти жертв политических репрессий в соответствии с постановлением Президиума Верховного Совета РБ от 2 сентября 1993 года «О сооружении в городе Уфе памятника жертвам политических репрессий» Кабинет Министров РБ 5 января 1995 года принял постановление «О мерах по увековечению памяти жертв политических репрессий».
По предложению мэрии города Уфы был сооружен в юбилейном сквере Советского района г. Уфы (бывшее Ивановское кладбище) памятник. Этим же постановлением предусмотрены подготовка и издание Книги Памяти жертв политических репрессий РБ, книги великой скорби и горьких слез народа по поводу сталинских репрессий в годы тоталитарного режима. Первый том книги памяти вышел 1997 году.
Так восторжествовала справедливость, и честные имена так называемых «врагов народа» возвращается народу.
Эти люди, внесшие большой вклад в развитие экономики, культуры республики, вошли в историю, и наш долг – увековечить их память и предупредить, чтобы подобные трагедии не повторялись в будущем. С этой целью в данной «Книге Памяти…» жертвы политических репрессий Республики Башкортостан перечисляются поименно. Их святые имена вписаны в память поколений на вечные времена.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
1. Авторханов А.Г. Технология власти. – // Вопросы истории. 1992. № 2-3.
2. Араловец И.А. Потери населения советского общества в 30-е годы: проблемы, источники, методы изучения в отечественной историографии // Отечественная история, 1995, № 11. С. 135-145.
3. БСЭ. Т. 28. – М.: Большая советская энциклопедия, 1975.
4. Гарипова Г.Л. Масштабы репрессий в Башкортостане в 30-40 гг. // Ватандаш. 2002. № 2.
5. Давлетшин Р.А. Великий перелом и трагедия крестьянства Башкортостана. Уфа, 1994.
6. Далетшин Р.А. История крестьянства Башкортостана 1917 - 1940 г. Уфа, 2001
7. История Башкортостана (1917-1990гг.)/ Под ред. Р.З.Янгузина. Уфа, 1997.
8. Из истории социалистического строительства на Урале. Свердловск. 1976
9. Книга памяти жертв политических репрессий Республики Башкортостан. -–Т. I . – Уфа: Китап, 1999.
10. Коллективизация сельского хозяйства Башкирской АССР. – Уфа: Башкирское книжное издательство, 1980.
11. Конквест Р. Жатва скорби // Вопросы истории, 1990, №l. С. 137.
12. Мардамшин Р.Р. Башкирская чрезвычайная комиссия. – Уфа: Китап, 1999.
13. Национально-государственное устройство Башкортостана (1917-1925гг.). Документы и материалы: В 4 т. /Авт.-сост. Б.Х.Юлдашбаев. Т.3. Уфа: Китап, 2002.
14. Очерки по культуре народов Башкортостана./Сост. Бенин В.Л. Уфа, 1994.
15. Рассказов Л.П. Карательные органы в процессе формирования и функционирования административно-командной системы в Советском государстве (1919-1941гг.). Уфа, 1993.
16. Рыбаков А. Тридцать пятый и другие годы. М.: Правда, 1987.
17. Самигуллин В.К. Конституция Башкортостана: история и современность. Уфа, 1995
18. Словарь русского языка. (ред. С.Ожегов). – М.: Буквица, 1999.
19. Тупеев С.Р. Тревожные годы в Башкортостане // Ватандаш. 1999. № 6.
20. Хрестоматия по истории Отечества (1917-1945 гг.). – М.: ВЛАДОС, 1996.
21. Хаустов В.Н. Крестьянство в 30 -е годы. Отечественная история. № 6. 2002.
22. Шафиков Г. И совесть, и жертвы эпохи. Уфа, 1991.
[1] Словарь русского языка. (ред. С.Ожегов). – С. 347
[2] Хрестоматия по отечественной истории (1914-1945 гг.). с.591
[3] Араловец И.А. Потери населения советского общества в 30-е годы. - С. 138
[4] Конквест Р. Жатва скорби . С. 137.
4 В.Н. Хаустов. Отечественная история. № 6, 2002 г.
[5] Давлетшин Р.А. Великий перелом и трагедия крестьянства Башкортостана. Уфа, 1994. С. 12
[6] там же С. 13
[7] Национально-государственное устройство Башкортостана (1917-1925гг.). С. 93
[8] Из истории социалистического строительства на Урале. С. 184
[9] там же. С. 219
[10] Из истории социалистического строительства на Урале. С. 226
[11]там же. С. 211
[12] История Башкортостана (1917-1990гг.)/ Под ред. Р.З.Янгузина. С. 173
[13] там же С. 175
1. Цит. по: Коллективизация сельского хозяйства Башкирской АССР.-С. 105
1 Цит. по: Коллективизация сельского хозяйства Башкирской АССР. – С. 108
[14] Давлетшин Р.А. Указа. соч. С. 51
1 Коллективизация сельского хозяйства Башкирской АССР., С. 112
[15]Коллективизация сельского хозяйства в БССР. С. 114
[16] там же С. 115
1Р.А. Давлетшин. Указ. Соч.. С. 28
[18] там же. С. 29
[19] Р.А.Давлетшин. Указ. соч. С. 30
[20] Коллективизация сельского хозяйства Башкирской АССР. – С. 116
1 Р.А.Давлетшин. «Великий перелом» и трагедии крестьянства Башкортостана. Ст. 128
2И.В.Сталин. Соч. Т. 11. Ст. 171- 172
3 Р.А.Давлетшин .Указ. соч. ст.129
1Р.А, Давлетшин.Указ. соч. с. 129
1 Р.А.Давлетшин. Указ. Соч. С.131
1.Р.А.Давлетшин. указ.соч. с.133
1 Р.А.Давлетшин. Указ. Соч. с. 125
1 Р.А.Давлетшин. Указ. Соч. С 135
2 Р.А.Давлетшин. Указ. Соч. с. 137
1Р.А.Давлетшин Ука, соч.. С.138
[21] Тупеев С.Р. Тревожные годы в Башкортостане // Ватандаш. 1999. № 6. С. 68
[22] Авторханов А.Г. Технология власти. // Вопросы истории. 1992. № 2-3. С. 106
[23] Авторханов А.Г.Указ.соч . С. 108
1 Книга памяти С. 6
2 там же, С.7
[24] Авторханов А.Г. . С. 108-109
1 Авторханов А.Г. Технология власти. С. 109
[25] Большая Советская Энциклопедия. 1-е издание. Т. 28. – М.: 1975. С. 200
[26] БСЭ. Т. 28. С. 200
[27] Авторханов А.Г. Технология власти. – С. 109
[28] там же С. 111
[29] Сталин И.В. Вопросы ленинизма // Хрестоматия по отечественной истории (1914-1945). – М.: 1996. С. 521
[30] там же С. 523
[31] Авторханов А.Г. Технология власти. – С. 108
[32] Авторханов А.Г. Технология власти. – // Вопросы истории. 1992. № 2-3. С. 111
[33] Сталин И.В. Отрывок из выступления на XVIII съезде партии // Хрестоматия по отечественной истории (1914-1945). – М.: ВЛАДОС, 1996. С. 522
[34] Авторханов А.Г. Технология власти. – С. 111
1 Г.Д.Иргалин. «Возвращенные имена».С.5
1 Г.Д.Иргалин . Указ. соч. С. 12
1 Г.Д. Иргалин. Указ. соч. С. 13
1 Г.Д.Иргалин. Возвращенные имена. С.6
[35] Рассказов Л.П. Карательные органы в процессе формирования и функционирования административно-командной системы в Советском государстве (1919-1941гг.). Уфа, 1993. С. 229.
[36] Саблин Т. Кого уничтожал Сталин в Уфе // Вечерняя Уфа. 21 марта 1995.
[37] Давлетшин Р.А. С. 79
[38] Гарипова Г.Л. Масштабы репрессий в Башкортостане в 30-40 гг. // Ватандаш. 2002. № 2. С. 86
[39] Конквест Р. Жатва скорби // Вопросы истории, 1990, №l. С. 136.
[40] Гарипова Г.Л. Указ. Соч. С. 87
[41] Конквест Р. Указ. соч. С. 137.
[42] Там же С. 137
[43] Книги памяти жертв политических репрессий Республики Башкортостан. Том 1. –Уфа, 1998. – С. 275
[44] Гарипова Г.Л. Масштабы репрессий в Башкортостане в 30-40 гг. // Ватандаш. 2002. № 2. С. 87
[45] Гарипова Г.Л. Указ. соч. С. 87
ВОСТОЧНЫЙ ИНСТИТУТ ЭКОНОМИКИ, ГУМАНИТАРНЫХ НАУК, УПРАВЛЕНИЯ И ПРАВА
Факультет Истоии и права
Дата: 2019-07-24, просмотров: 258.