Материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления пользователям Интернета и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
© 2018 - 2024
История РПЦ в ХХ веке
Еще в начале XX столетия Русская Православная Церковь плодотворно развивалась. В царствование Николая II в России открылось более 250 новых монастырей, было сооружено более 10 000 церквей, к 1913 году насчитывалось более 37 000 церковно-приходских школ, число учащихся которых достигало 2 млн. человек. В правление Николая II было прославлено больше православных святых, чем за весь XIX век. Великими торжествами ознаменовался 1903 год по случаю прославления преподобного Серафима Саровского, на которых присутствовал император и вся царская семья.
В начале XX века в России и Русской Православной Церкви все более усиливалось стремление к восстановлению патриаршего правления. Этому способствовали и религиозные настроения императора Николая II, придававшего большое значение возрождению православной веры в умах и сердцах своих подданных. В 1912 году открылось Предсоборное совещание, которое должно было рассмотреть меры по созыву и проведению Поместного Собора Русской Православной Церкви. Начавшаяся в 1914 году война задержала его созыв.
Только после Первой мировой войны, 15 августа 1917 года в Успенском соборе Московского Кремля открылся Поместный Собор, в работе которого принимали участие 569 человек. Решением Собора в России было восстановлено патриаршество. 5 (18) ноября 1917 года в храме Христа Спасителя Патриархом Московским и всея Руси был избран Тихон, до того бывший митрополитом Московским и Коломенским. 21 ноября (4 декабря) 1917 года патриарха Тихона торжественно возвели на престол в Успенском соборе.
Патриарх Тихон принял под свое окормление Русскую Православную Церковь в тяжелейший для нее период. С первых лет существования Советской власти Русская Православная Церковь подвергалась жесточайшим гонениям. В политике Советского государства восторжествовал государственный атеизм, который являлся составной частью коммунистического мировоззрения. Большевики считали, что атеизм должен заменить собой православие, занять место веры в сердцах русских людей. Большевистское руководство рассматривало Церковь и само православие как своего главного конкурента в борьбе за умы и души людей, поэтому ненависть радикальных гуманистов, каковыми и были большевики, к традиционному для России вероисповеданию была неимоверна. Ведь они надеялись учредить новую веру, создать новую религию — марксизм.
А для российского православного люда такое положение казалось какой-то дикостью, необъяснимой, выходящей за грань разумного, трагедией — впервые за всю историю России собственное государство начало борьбу с традиционной верой собственного народа!
23 января 1918 года был опубликован ленинский Декрет об отделении Церкви от государства, а школы от Церкви. Большевистское руководство стремилось не только к изживанию православия из жизни России, но и к физическому истреблению храмов, монастырей, монахов и священников. Одновременно по всей России начались репрессии по отношению к священнослужителям и верующим. В Москве был расстрелян один из виднейших церковных деятелей Москвы протоиерей Иоанн Восторгов, в Алапаевске вместе с членами императорской фамилии была казнена монахиня, великая княгиня Елизавета Федоровна.
Уже в 1918 году началось насильственное изъятие из храмов церковных ценностей, чему патриарх Тихон решительно воспротивился. За свою стойкую позицию в защите православной веры и Церкви, патриарх Тихон неоднократно подвергался арестам и допросам, долгое время провел под домашним арестом в Донском монастыре. 25 марта (7 апреля) патриарх Тихон скончался. Одними из последних слов святителя были: “Скоро наступит ночь, темная и длинная…” Эти слова оказались пророческими.
На протяжении всех 20–30-х гг. государство продолжало преследовать Церковь как организацию, расстреливало, сажало в тюрьмы ее наиболее активных деятелей, стремилось к усилению антирелигиозной пропаганды. В 1922 году прошли показательные судебные процессы, в ходе которых несколько крупных церковных иерархов были приговорены к смертной казни. Всего в 1918–1922 гг. было расстреляно и замучено 8110 священнослужителей, монахов и монахинь. В дальнейшем преследование людей за их религиозные убеждения стало обычной практикой для Советской власти.
В 1925 году создается “Союз воинствующих безбожников”, начинается выпуск массового журнала “Безбожник”. Так государство стремилось контролировать и направлять атеистическую пропаганду. Огромный ущерб православной культуре нанесло закрытие культовых зданий. Церкви использовались как клубы, спортивные залы, кинотеатры, музеи, образовательные учреждения, магазины, склады, зернохранилища, жилой фонд или просто уничтожались. Имущество церквей, иконы, ценности реквизировались. Только в пределах Садового кольца Москвы было закрыто 242 культовых здания, а снесено — 364. Государство стремилось представить эти действия как протест масс против религии и церкви. Государственному преследованию подвергались и другие религии — мусульманство, буддизм, иудаизм.
В 1922–1925 гг. при негласной поддержке большевиков была организована попытка раскола Русской Православной Церкви и ликвидации патриаршества путем создания Высшего Церковного Управления, которое православный люд нарек “обновленчеством”. Но верующие не приняли “обновленчества”, ибо видели в нем “порчу православия” и отказ от веры отцов и дедов.
В тяжелейшем положении находилось церковное руководство. Принятие священнического, а тем более архиерейского сана обрекало в ту пору его носителя почти на верную тюрьму, ссылку или смерть. Тем не менее, в 1923 голу состоялось 49 архиерейских рукоположений, в 1924 году — 23. Такого не знала даже предреволюционная Россия.
С середины 30-х годов после почти пятилетнего затишья возобновилась массовая ликвидация церковных учреждений. К концу 1936 года на Украине открытыми осталось всего 9% церквей, существовавших до 1917 года, в Азербайджане — 4,3%, в Белоруссии — 11%, в РСФСР — 35% (в Москве — 15%).
Наибольший размах репрессий против Церкви пришелся на 1937–1938 гг. По данным правительственной комиссии по реабилитации жертв политических репрессий в 1937 году было арестовано 136 900 православных священно- и церковных служителей, из них расстреляно 85 300 человек. В 1938 году было арестовано 28 300 человек, расстреляно 21 500.
К началу 40-х годов в 25 областях РСФСР не было ни одного действующего храма. В 1941 году во всей стране осталось только 5 665 официально зарегистрированных священников, в том числе “обновленцев” и священников на западных территориях, присоединившихся к СССР в 1939–1940 гг. В целом в течение 1930-х годов число священников на исконной территории России сократилось на 95%.
В 1925 году, после смерти патриарха Тихона, местоблюстителем патриаршего престола стал митрополит Крутицкий Петр (в миру Петр Федорович Полянский) (1862–1937). Но уже в декабре 1925 года митрополит Петр был арестован, осужден и сослан в Сибирь, а затем расстрелян.
Согласно завещанию митрополита Петра, обязанности заместителя патриаршего местоблюстителя стал исполнять митрополит Нижегородский Сергий (в миру — Иван Николаевич Страгородский) (1867–1944). В 1927 году митрополит Сергий вместе с Синодом призвал духовенство и верующих быть “верными гражданами Советского Союза”. В 1934 году он был назначен митрополитом Московским и Коломенским. В 1937 году, в связи со смертью митрополита Петра, Сергий становится местоблюстителем патриаршего престола.
Некоторое потепление в государственном отношении к Церкви случилось в годы Великой Отечественной войны. Руководство Советского государства неожиданно даже для себя поняло, что православие — это один из важнейших факторов победы в войне. Митрополит Сергий с первых дней войны занял патриотическую позицию, призвал верующих к борьбе с фашистскими захватчиками. За годы войны было собрано более 300 млн. рублей добровольных пожертвований. На церковные средства построена танковая колонна “Дмитрий Донской” и авиаэскадрилья “Александр Невский”. В 1941 году по пророчеству митрополита гор Ливанских Илии вокруг Ленинграда был совершен крестный ход с иконой Казанской Божией Матери, позднее перед этой иконой проводились молебны в Москве и Сталинграде. В результате, в 1943 году на высшем уровне, И.В. Сталиным, было принято решение о восстановлении патриаршего престола и митрополит Сергий был избран патриархом Московским и всея Руси.
В 1945 году после смерти патриарха Сергия Поместный Собор Русской Православной Церкви избрал митрополитом Московским и всея Руси Алексия, который до своего избрания исполнял обязанности митрополита Ленинградского. При патриархе Алексии I (в миру Сергей Владимирович Симанский) (1877–1970), особенно в 60-е годы, в годы так называемой “хрущевской оттепели”, борьба с Церковью продолжилась: развернулась кампания по закрытию храмов и монастырей, усилилась антирелигиозная пропаганда. К 1964 году Русская Православная Церковь лишилась почти 2/3 приходов, почти в 5 раз сократилось число священнослужителей.
И только в конце 80-х гг. между государством и Церковью начался период конструктивных отношений. Но к тому времени столько было уничтожено, столько потеряно безвозвратно…
Идеология и генеалогия
Краткое перечисление основных вех и событий обновленческой истории, как видим, не слишком помогает нам разобраться в сути того, за что, собственно, столь нелюбим сам термин. Если считать "обновленчество" синонимом предательства, совершенного кучкой церковных проходимцев, тогда все ясно и говорить больше не о чем. Но в обновленческой среде были разные люди, карьеристы и романтики, по-своему честные пастыри и беспринципные циники. Назвать всех их "обнагленцами" (так называли их противники - "тихоновцы") значит все упростить до схемы. Поэтому, думается, для того, чтобы понять феномен обновленчества и не отделываться наклейкой церковно-политических ярлыков, следует хотя бы кратко разобрать основные моменты идеологии обновленчества, проследив, насколько возможно в небольшой статье, их генеалогию.
Итак, по порядку. Еще Л.Д. Троцкий в начале 1920-х годов утверждал, что Церковь желает приспособиться к советскому государству, но обновленчество есть лишь запоздалая форма такого приспособленчества. Даже делая поправку на декларативность этого заявления относительно всей Русской Церкви, хотелось бы отметить, что помимо "формы" уместно говорить и о некотором "содержании". М.С. Агурский, советский диссидент и исследователь идеологии национал-большевизма, полагал, по-моему, вполне здраво, что в основе взглядов всех обновленцев лежал религиозный мистицизм, правда, добавлю, мистицизм весьма специфический. Испытания, постигшие русское православие в годину революции и Гражданской войны, мыслились как промыслительные, посланные Богом для необходимого очищения от скверны прошлого, затронувшей и Церковь. Новое государство, констатировали обновленцы, враждебно старой религиозной "служанке самодержавия", но в этом виновата она сама, до 1917 г. поддерживавшая угнетение и насилие.
Таким образом, получалось, будто большевики, сознательно богоборствуя, на деле выполняют заветы Божии, являясь неким вместилищем Божией Благодати и строителями Царства Божия на земле. "Великие начала" Октября обновленцы объявляли по сути христианскими, провозглашая здравицы в честь народной советской власти. Заявления о том, что "мир должен через авторитет Церкви принять правду коммунистической революции", звучали в начальный период обновленческого движения из уст его лидеров достаточно часто. Но были ли все эти выступления и заявления искренними, не навязали ли их извне? Мощь репрессивной машины, разумеется, нельзя недоучитывать, но все сводить только к насилию нельзя. В среде Русской Православной Церкви были люди различных политических взглядов и направлений, в том числе и христианские социалисты, мечтавшие о соединении в этом мире правды Божией и правды человеческой. Не все они поддерживали большевистские методы "строительства царствия рабочих и крестьян", но ведь тогда, после введения нэпа, была сильна надежда на смену вех, на изменение самой природы большевистской диктатуры образца первых лет революции и Гражданской войны! Не будем забывать про это.
Конечно, вера в перерождение власти, уже показавшей себя "в деле", наивна, но преодолен ли даже сегодня старый соблазн очаровываться государством?.. Пословицу об увязшем коготке, губящем всю птичку, в переломные времена мечтатели и романтики вспоминают с неохотой, а циники и сиюминутные прагматики не вспоминают и вовсе, получить бы искомое! А вдруг, пусть и с помощью атеистического государства, удастся разрешить прежние церковные нестроения, сделать Церковь истинно народной! Оправдания таким мечтам нет и быть не может, но логику действий некоторых обновленческих деятелей (к примеру, протоиерея Александра Боярского, клирика, горячо любимого питерскими рабочими) они (эти мечты) проясняют.
Теперь о "генеалогии", но не обновленчества (об этом говорить если и не бессмысленно, то безрезультатно), а "обновленческих идей". Известный знаток русской церковной истории профессор Д.В. Поспеловский, начиная анализировать предпосылки, симптомы и причины обновленческого раскола, отметил две постоянно действовавшие в послепетровскую эпоху причины внутренней напряженности и даже конфликтности в Православной Церкви - травматические последствия собственно петровской церковной реформы и распространение так называемого "ученого монашества". Петровская реформа окончательно превратила духовенство в замкнутую касту со своими специфическими интересами и традициями. Многие десятилетия эти традиции мешали не желавшим служить в Церкви представителям "духовного корня" находить себе достойное применение в миру. Что касается "ученого монашества", то это была уже внутрицерковная проблема. Как правило, "учеными монахами" называли выпускников духовных академий, принимавших монашеский постриг в целях епископской карьеры.
"Ученое монашество" часто противопоставлялось белому, неженатому духовенству, которое полностью зависело от своих архиереев. В среде "бельцов", особенно академических (т.е. выпускников духовных академий), были сильны антимонашеские настроения и скептическое отношение к всевластию (во внутрицерковных делах) епископата. И хотя гласное недовольство "церковными нестроениями" в названной среде можно было наблюдать уже в эпоху императора Александра II, наибольшее распространение взгляды реформаторски настроенного белого духовенства получили в начале XX века, в годы первой российской революции. Именно тогда, 17 марта 1905 г., в печати появилась записка группы петербургских священников (в дальнейшем получивших наименование группы тридцати двух), называвшаяся "О необходимости перемен в русском церковном управлении". Среди ее авторов (или подписантов) были совершенно разные люди: священник Г.С. Петров, называемый иногда "пионером либерально-обновленческого движения", вскоре лишенный за свою деятельность сана, профессор-протоиерей М.И. Горчаков, священники К.М. Аггеев, И.Ф. Егоров, В.Я. Калачев и др. В большинстве своем это были искренние люди, во многом разделявшие христианско-социалистические идеалы, но вовсе не стремившиеся к разрушению подлинных церковных традиций.
Указание известного богослова и философа русского зарубежья протоиерея Георгия Флоровского на то, что записка столичных священников "была составлена в духе довольно расплывчатого церковного либерализма, без достаточной духовной сосредоточенности", мне представляется не вполне корректным, но, увы, давно ставшим хрестоматийным. Достаточно перечитать эту записку, чтобы понять: ее авторы под обновлением предполагали восстановление, приведение в исправный вид (кстати, именно так толкует В.И. Даль слово "обновлять") церковного строя России. Свободный строй церковной жизнедеятельности, полагали эти обновленцы, "точно определен восходящим к апостольским временам преданием, увековечен строем изначальных канонических определений, сохраняющим в этой части своей обязательную во все времена силу и значение, но представляющим необходимый простор для согласных с ним приспособлений к условиям места и времени". Вот здесь весь либерализм авторов дан в концентрированной форме!
Записка призывала восстановить строй церковного самоуправления, упорядочив и развив епархиальное управление в соответствии с канонами, узаконяющими простор соборности в Церкви. Авторы писали о необходимости широкого развития жизни приходов, повременных соборах, созываемых под председательством архиепископа царствующего града, о том, что он как представитель соборов и Синода может носить наименование Патриарха. Чтобы достигнуть поставленной цели, предлагалось созвать Поместный собор. В дальнейшем в других статьях "32 священника" конкретизировали некоторые свои тезисы, резко выступив против "связывания судьбы вечно вселенской Церкви с временной частной формой государства, в том, что на деле она доводит даже до презренной связи с полицейским участком" (как не вспомнить здесь судьбы "наследников" этих обновленцев, связавших свою судьбу с ОГПУ!).
Церковь выше и шире всякого государства, всякой национальности, всякой партийности, не забывали повторять обновленцы тех лет. "Церковь - совесть народная, мировая", - подчеркивали они (и забывая при этом указывать, что Церковь для верующего - Дом Божий). Писали они и о своем отношении к епископату, не соглашаясь как с прямым подчинением епископов и митрополитов Патриарху (в случае восстановления патриаршества), так и ни с каким бы то ни было умалением и ограничением прав и обязанностей, присущих архиереям изначально. Вскоре группа стала называться "Союзом церковного обновления", затем "Братством ревнителей церковного обновления", положив, таким образом, начало истории этого понятия.
Заявляя о своем стремлении сохранять чистоту догматов, о желании организовать церковный строй "на началах первых времен христианства", отцы-обновленцы демонстрировали и наивное непонимание политических реалий своего времени, природу российской "симфонической" монархии, и идеалистический подход к решению сугубо практических задач восстановления канонического строя русского церковного управления (одно упоминание "первых времен" чего стоит!). Кстати сказать, члены "Союза церковного обновления" считали, что на соборе миряне и белое духовенство должны принимать равное с епископами участие. В тех условиях не мог не вызывать подозрений и плохо замаскированный антимонархизм обновленцев. После Февральской революции 1917 г. обновленческое движение, сошедшее с исторической сцены после 1907 г., вновь ожило, но ненадолго: Гражданская война в конце концов положила конец новым-старым мечтаниям обновленцев, хотя их социал-демократические взгляды вполне успели тогда проявиться (равно как и симпатии некоторых обновленцев к власти трудящихся)...
Итоги и результаты
Все это так. Но можем ли мы сегодня безоглядно критиковать все, что связано с идеями церковного обновления начала века? Представляется, что в этом случае мы будем копировать худшие образцы поведения "обнагленцев" 1920-х годов, без зазрения совести решавших свои задачи ценой обмана и насилия. Впрочем, необходимо подчеркнуть: дело не в реабилитации идей обновленцев начала XX века (они давно принадлежат истории, в отношении них, увы, излишне пристрастной). Речь идет о необходимости всегда помнить банальную истину: вовремя не проведенные церковные реформы грозят опасностью быть со временем неправильно перетолкованными некоторыми из их (реформ) сторонников.
Чем дольше реформы откладываются ("до лучших времен"), тем большее влияние на саму идею церковного реформаторства начинает оказывать "политическая составляющая". Любой уклон опасен тогда, когда его адепты находят моральную санкцию у времени, в котором живут. Пример обновленцев XX века - тому доказательство. Каков же может быть итог? Думается, он весьма простой. Во-первых, необходимо избегать стереотипного восприятия сложных явлений. Во-вторых, понимать, что проблему важно рассматривать во всей совокупности, конечно же, не забывая о евангельских "плодах", которые для христианина всегда критерий истины.
И, наконец, последнее, касающееся заявленного в заглавии статьи. Думается, что лучше всего идея обновления выражается в старой русской пословице, напоминающей известное признание Экклезиаста: "Нового не бывает на земле, а только старое, обновленное".
Приходской устав 1917-18
Событие Поместного Собора Русской Православной Церкви 1917-1918 г.г. стало знаковым. Оно поставило точку в параграфе исторического развития дореволюционной Церкви, а сейчас является буквицей для современных исследователей по каноническому праву. Та огромная работа, проведенная архипастырями, пастырями и пасомыми в преддверии Собора 1917 года стала плодотворной почвой для развития современных представлений о каноническом устройстве Церкви в постоянно развивающемся обществе. Незыблемый авторитет канонов в свете нового времени продолжает утверждаться, свидетельствуя в практике церковной жизни о непреложности апостольских и святительских определений.
Со времени принятия Приходского Устава прошло уже более 80 лет, это были годы испытаний. То, к чему пришло современное церковное каноническое право, уже получило утверждение в решения ближайших к нам Соборах, но остается некая привязанность к решениям приходских вопросов в начале XX века. Это объясняется тем, что Собор 1917 года по насыщенности обсуждаемых вопросов был уникальным для всего двадцатого столетия.
Попытаемся сравнить основные канонические моменты современной приходской деятельности с принятым Приходским Уставом 1917-1918 г.г.
Церковь – это не обычный социум; к Церкви не применимы секулярные принципы социальной организации. Однако, взятая в своем социальном измерении, Церковь невольно воспроизводит какие-то социальные модели (Кырлежев А. Священство и социальный статус. // Наследие проф.-прот. Афанасьева и проблемы современной церковной жизни. Материалы конференции. – М., 1994, стр. 71). Эта мысль должна оттенять рассмотрение канонов церковных на полотне времени.
Первое, на что обращаем внимание при чтении Устава Прихода, принятого Поместным Собором 1917-1918 г.г. – отсутствие четких правил регламентации прихода в системе государства (регистрации приходов в государственных органах). Говорится лишь о “соблюдении церковных и гражданских на этот предмет (образование приходов) узаконений (Устав II.10). В нынешнее время идет детальная проработка юридического статуса прихода (общины), его имущества и правового положения согласно законодательству. Приходские храмы до 1917 года также являются юридическими лицами (I.1), но вопрос об их государственном положении ограничивается лишь имущественным вопросом, не связанным с государственным казначейством. Постановка вопроса обострилась вследствие изъятия храмовых сооружений государственными органами в 20-30-х годах XX века. Ныне запросы прихода о возвращении имущества удовлетворяются в соответствии с законодательством об аренде, бессрочном пользовании или частичной передаче.
Так или иначе, современное юридическое положение православного прихода утверждается на принятых Церковной Полнотой канонах, и любые изменения контролируются церковной и светской властью. Правомочие прихода как юридического лица определяется согласно общероссийскому законодательству и канонов Церкви в их соотношении. Устав Прихода 1917-1918 г. исключил использование государством Церкви в своих интересах и вместе с тем не стеснял свободы самой Церкви в разносторонней деятельности, в том числе просветительской, миссионерской и социальной. Церковный приход должен был стать активной дееспособной общественной структурой.
Согласно Уставу 1917-18 г.г., приход во главе с настоятелем должен был вести метрические книги и церковную документацию (П.9), что является чисто государственной обязанностью. Ныне эта система учета населения заменена структурой государственных отделов записей актов гражданского состояния.
В этом пункте (ведение метрических книг), таким образом, содержалась и положительное свойство – территориальное объединение прихожан под духовное окормление священника. Определенность территориальных границ прихода является одним из первых его канонических признаков. В нынешнее время проведение границ между приходами практически невозможно, т.к. процесс передачи конфискованного церковного имущества не завершен. Сюда нужно добавить тот факт, что многие прихожане проживают далеко за пределами территории своих приходов. Однако там, где условия позволяют, такое разделение целесообразно и соответствовало бы церковному законодательству (Настольная книга председателя приходского совета. – М., 1994, стр. 6).
В Уставе особо оговорена роль клира в жизни прихода. Согласно принятому Собором церковному закону, возможно как увеличение, так и уменьшение числа членов причта (п.14).
Члены причта (священник, диакон, псаломщик) могут перемещаться или увольняться от своих мест только по церковному или по собственному желанию (п.16). Этот пункт в современной церковной действительности вызывает оговорки. В период гонения на Церковь духовенство уменьшилось в десятки раз, ныне положение постепенно исправляется, но это влечет за собой духовные проблемы. Зачастую перемещение священника или епископа существенным образом сказывается на духовном состоянии прихожан храма или епархии, которые за определенное время успели привыкнуть и полюбить своего пастыря. Переводы священнослужителей в данной ситуации вызывают массу несоответствий с решениями священноначалия. В Уставе 1917 г. говорится, что поводом к перемещению может служить решение церковного суда (т.е. действие по факту нарушения церковной дисциплины), или личное желание. Устав об управлении РПЦ 1988 г. указывает среди выше указанных причин к перемещению “церковную целесообразность” (Устав об управлении Русской Православной Церкви 1988 г. – М., 1996, VIII .16, стр. 24). Последствия данной формулировки не замедлили проявиться. Святейший Патриарх Алексий II в своем докладе на Соборе РПЦ 2000 г. подчеркивал, что совершенно недопустимой является практика беспричинных и необоснованных переводов клириков с одного прихода на другой, что вносит соблазн в души мирян (Доклад Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Алексия II // Юбилейный Архиерейский Собор РПЦ 2000 г. Сборник докладов и документов. – СПб, 2000 г., стр. 13-14). П.16 Приходского Устава 1917-1918 г.г. ограждал причт от произвола церковных властей, а также исключал внешнее вмешательство в жизнь Церкви со стороны государства.
Финансовой стороне организации приходской деятельности отводится значительное место в изложении Устава 1917-1918 г.г. Все вопросы по сбору средств, ведение приходно-расходных книг, составление смет должны выноситься на обсуждение Приходского Совета (п. 73). Эта форма ведения финансово-хозяйственной деятельности отражена и в последних Уставах (См. Устав об управлении РПЦ 1988 г. гл. VIII , п. 39. – М., 1988 г., стр. 26). Однако, при недостаточной организации приходской жизни, одними из первых возникают вопросы, связанные с финансовой стороной приходской деятельности. Как правило, они являются очень болезненными. Священноначалием указывается на недопустимость односторонних решений о взимании пожертвований за совершение треб. Приходским Советом могут быть установлены примерные суммы ожидаемых пожертвований, однако совершение Таинства или требы ни в коем случае не должно зависеть от возможности или невозможности прихожанина внести ту или иную сумму (Доклад Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Алексия II // Юбилейный Архиерейский Собор РПЦ 2000 г. Сборник докладов и документов. – СПб, 2000 г., стр. 16-17). Все дела по определению сумм пожертвований должны решаться на Приходском Совете. Это правило стало постулатом Приходского Устава 1917-1918 г.г., оно как никогда актуально и сейчас: жизнь общины не должна ограничиваться волевыми решениями одного настоятеля. Хотя его мнение и обладает значительным преимуществом, оно не должно принижать значение мнения Приходского Совета и Приходского Собрания.
Здесь же следует указать на то, что церковное имущество, согласно каноническим церковным определениям, а также положениям светского законодательства, является целевым, т.е. предназначено исключительно для уставных целей Церкви, и потому не может быть употреблено ни на какую другую цель (См. Русская Православная Церковь и право. – М., 1999, стр. 175). В Уставе 1917 года предусматривалось избрание прихожанами церковных старост, на которых возлагалась забота о приобретении, хранении и использовании храмового имущества. В нынешнее время приходится сделать оговорку: староста действует исключительно как первый среди мирян и не имеет канонического права отменять или изменять решение Приходского Совета и решение настоятеля как председателя Приходского Совета.
Приходская жизнь не может ограничиваться только богослужением. Одной из важнейших задач приходов в рассматриваемом Уставе называется “просвещение и воспитание православного населения в духе православной веры и Церкви Христовой (п.91). Эта задача не может потерять своего значения ни в какое, пусть даже неблагополучное для Церкви время. Миссионерство – это заповедь Христова, повелевшего идти и проповедовать (Мф. 28,19-20). Сейчас эта заповедь может осуществляться в организации воскресных школ, общедоступных библиотек, экскурсий, миссионерских поездок, конференций и семинаров, детских праздников, концертов и выставок. В данных мероприятиях как нельзя лучше выражается общинное единство прихожан под духовным водительством священнослужителей. Община, живущая полнокровной церковной жизнью, несомненно, будет обновляться и пополняться новыми прихожанами, а что особенно важно – детьми. Нужно изыскивать средства на создание при храмах приютов и богаделен, столовых для неимущих прихожан и жителей окрестной местности. Если приход не в состоянии сам образовать какое-либо из перечисленных учреждений, то он должен помогать тем из них, которые уже созданы в других местах…на любом приходе найдутся отзывчивые люди с добрым сердцем. Рядовые члены прихода должны чувствовать свою сопричастность общему делу и свою ответственность за будущее церковной общины”, - говорил Святейший Патриарх Алексий на Архиерейском Соборе РПЦ 2000 г. (Доклад Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Алексия II // Юбилейный Архиерейский Собор РПЦ 2000 г. Сборник докладов и документов. – СПб, 2000 г., стр. 17).
В начале XXI века организация приходской деятельности приобрела свои особенности. Они связаны с изменением юридическо-правовой базы Церкви в ряду прочих общественных структур Российской Федерации. Отделенная от государства (См. Декрет СНК РСФСР “Об отделении церкви от государства и школы от церкви” // Церковь и государство. – М., 1997, стр. 369) система церковного администрирования вынуждена регламентировать себя перед законом общегражданским. Однако, сложившиеся за века каноны, регламентирующие общественно-приходское устройство, не могут быть изменяемы в тон преходящих политических настроений. А значит, не может и не должно поколебаться здание церковного права на почве приходской жизни. Решения Поместного Собора 1917-1918 г.г. для формирования и выполнения современного устава прихода остаются критериям оценки многих возникающих суждений. Любое дополнение или оговорка могут считаться канонически верными лишь в оценке более древних канонических определений. В этом непреходящее значение имеет Собор 1917 г. с тем дополнением, что принятые, обсужденные и подготовленные документы были подвергнуты тщательному анализу ведущих богословов и канонистов, а так же учитывали объективное положение Церкви в Российском государстве начала XX века, задавая тон ее будущему. Изучая принятые документы, каждый клирик и мирянин должен осознавать свою ответственность за их соблюдение и защиту от чуждых Церкви антиканонических нововведений.
Введение
1. Вся история русского народа является переплетением взаимоотношений Русской Православной Церкви (РПЦ) и русского государства. Поэтому многие современные историки считают, что истоки проблем, возникшие во взаимоотношениях Русской Православной Церкви (РПЦ) и государством в начале ХХ века во многом были заложены в предыдущие периоды. Поэтому необходимо совершить краткий обзор отношений РПЦ и русского государства, начиная с Х века до революции 1917 года.
Формально датой крещения Руси считается 988 год. Но по свидетельству историков христианство на территории Руси появилось задолго до этой даты. В этот период государство равнодушно относилось к христианству среди своих подданных.
988 г. фактически является годом признания за христианством статуса государственной религии. Благочестивые Киевские князья, беря пример со св. равноапостольного князя Владимира (в крещении Василия), строили и благоустраивали храмы, организовывали монастырскую жизнь, выделяя для этих целей часть государственных доходов, а также часть своих княжеских средств. В свою очередь православная церковь всеми силами способствовала развитию русского народа и русского государства. Православные монастыри становятся культурными центрами, церковь способствует развитию общерусского мышления. Это был первый (домонгольский) период развития РПЦ.
Второй период – монгольский
( XIII – XV века)
можно характеризовать раздроблением единого государства на мелкие княжества и подпадения их под влияние более сильных государств (Золотая Орда, Литва, Польша). РПЦ в этот период всей своей деятельностью стремиться противостоять центробежным тенденциям и служить центром объединения патриотических русских сил. Она выступает силой, сохраняющей единство русской нации, сохраняя и возможность объединения раздробленных княжеств в единое государство.
Третий период (автокефальный) – период самостоятельного управления РПЦ
(1448 – начало XXVIII века).
Церковь продолжает поддерживать усилия Московских князей по укреплению Русского государства и объединению русского народа под властью Москвы. Однако “благодарность” государства оказалась весьма своеобразной. Государство все больше и больше стремится руководить церковной жизнью, взимать налоги с монастырских и церковных земель, решать вопросы перемещения епископов и т. д. Именно в этот период царь Иоанн IV (Грозный), недовольный постоянными обличениями своей жестокости со стороны митрополита Филиппа (Колычева), посылает своего приближенного Малюту Скуратова убить сосланного митрополита.
Образование Всеукраинской Православной Церковной Рады и созыв Всеукраинского Церковного Собора
Виникнення української церкви співпадає з періодом Радянського НЕПу на Україні з 1921 до 1930 року. Виконавцем програми “Українського” НЕПу був кандидат у члени Всесоюзного ЦВК, секретар Українського ЦВК Скрипник. Він як щирий український патріот та націоналіст “українізував” установи України, навчальні заклади і основну свою увагу спрямував на “українізацію” Православної Церкви, яка на той час була єдиною і сильною та становила єдине ціле з Російською Церквою.
Створення Української церкви, названої її організаторами “Українською Автокефальною Православною Церквою” (УАПЦ), цікавило Радянський уряд з двох причин:
1) цим руйнувалась єдність Руської Православної Церкви і страждали релігійно-моральні традиції населення України. У центрі Росії Радянський уряд до цього часу сприяв виникненню “Живой церкви” і “Обновленчества” з тією ж метою знищення Православної Церкви;
2) з допомогою української "церкви" планувалося
провести облік сепаратистського елементу, який виник за
українського уряду в 1918-1919 р.р. та розповсюдився в
містах серед народних мас.
Радянська влада надала свободу українським діячам у створенні “національної української церкви”. У середині 1921 року під головуванням Михайла Морозова і секретарством Івана Тарасенка виникла в Києві “Всеукраїнська Православна Церковна Рада” (скорочено - “ВПЦР”). “Рада” одержала у своє розпорядження собори в Києві, відібрані Радянською владою у православних. В першу чергу було передано Софіївський собор в Києві. Жоден православний єпископ не увійшов до складу “Ради” та не підтримав фаворитизованого Радами українського церковного руху. Знайшлось лише
декілька священиків, які сподівались зробити кар'єру у підтримуваній цивільною владою церковній організації та охоче увійшли до складу організаторів української церкви. Це духовенство очолив заборонений у служінні (православним єпископом) протоієрей Василь Липківський. Він був відомим прихильником незалежності України від Москви не лише у церковному, але й у політичному плані.
Всеукраїнська Церковна Православна Рада (ВЦПР) одержала директиву від Радянської влади організувати незалежну або автокефальну українську церкву з власним єпископатом. ВЦПР скликала своїх прибічників восени 1921 р. на собор, який дістав назву “Всеукраїнський Собор Православної Церкви”.
Треба відзначити, що українські церковні організатори від початку і до цього часу підкреслюють, що вони та їхні церковні організації -"православні", не дивлячись на те, що ними порушені святі Канони Православної Вселенської Церкви. Український собор відкрив своє засідання 1 жовтня 1921 р. у соборі Святої Софії в Києві. Незважаючи на прохання “радників”, жоден православний єпископ не з'явився на цей собор. У зв'язку з цим на соборі були поставлені питання:
1) чи вважає себе собор “канонічним собором української автокефальної церкви”, незважаючи на відсутність єпископів, чи звичайною нарадою?
2) про єпископат;
3) про організацію “української автокефальної церкви” та інші.
З цього приводу першим виступав протоієрей Василь Липківський із своїми тезами:
1) “всі вірні, хто прибув на собор, не приватні особи, а вибрані представники парафій (прим. автора: кожному відомі вибори по-радянськи), і тому їх голос - це голос тієї церкви, яка їх обрала, а, отже, голос всієї української церкви;
2) всі члени собору зібрались в ім'я Христове з метою вирішення справи діяльності Христової Церкви серед українського народу і тому серед них, відповідно до Його слова, присутній сам Христос (прим. автора: така думка в даній ситуації не є православною);
3) всі члени собору сповнені віри, що українською церквою керує Дух Святий і що “благодать Святого Духа нас тут обрала” (прим. автора: така думка про собор без єпископа є єретичною);
4) тому наш собор має всі умови для того, щоб бути канонічним, юридичним собором всієї церкви;
5) кожен член церкви стає членом собору, незалежно від того, яке він займає становище чи служіння в церкві, а відповідно до того, чи є він обраним від церкви на собор, не беручи до уваги, чи є він єпископом або священиком, чи мирянином, тому що в церкві перед Христом усі рівні (прим. автора', думка схожа з протестантською);
6) тому, якщо єпископи не прибули на собор, то, отже, вони не вважають себе членами нашої церкви, або не вважають себе її обранцями, або ж ще й тому, що вважають себе вищими над іншими вірними церкви і бажають зайняти панівне становище на соборі.
Далі Липківський робить висновок:
- У перших двох випадках вони були б зайвими на соборі, а, в останньому навіть шкідливими, тому що ніщо так не відокремлює Христа від собору, не відводить благодать Святого Духа, як пиха гордості, панування над братами. Коли ВЦПР просила єпископів персонально стати членами собору, а вони не побажали з'явитись, то це про них слова Христа про званих на вечерю. Багаті, знатні не схотіли прийти, але вечеря не була відкладена, а навпаки ще більше гостей зібрано, хоча бідних, сліпих, голодних. Але Господнє Помістя наповнилось гістьми. Собор у Бога відбувся і без них, тих, які вважали себе авторитетними і великими” ("Митрополит" В. Липківський- “Історія Української Православної Церкви”, 1930р., с. 18-19). (Прим. автора: засудження православних єпископів без підстави та пропозиція стати на неканонічний соборний шлях без єпископа).
У дискусії з приводу наведених вище тез Липківського “собор” визнав себе канонічним і юридичне уповноваженим голосом всієї Української Церкви.
Отже "Всеукраїнський собор" вирішив відмовитись від Святих Канонів Православної Церкви відносно “хіротонії єпископа не менш, як двома єпископами” та рукоположив собі єпископат за власним обрядом. Собор обрав своїм митрополитом Василя Липківського. За літургією, яку відправляли ЗО священиків і 12 дияконів, за участі всіх членів собору і присутніх в храмі мирян, було проведено рукоположення українського автокефального митрополита. Під час рукоположення всі присутні в храмі стали класти руки на плечі іншому що стояв попереду від входу храму до солії і на стоячих на солії членів собору мирян; останні на дияконів, диякони на священиків, а священики на ставленика. Новопоставлений "митрополит" Василь Липківський відразу рукоположив на єпископів священика Нестора Шараєвського і священика Іоанна Теодоровича. “Автокефальна ієрархія” продовжувала рукополагати нових єпископів. Перед 1926 р. їх нараховувалось не менше 28.
Вміщена в українському журналі “Пу-Гу” ілюстрація ієрархів української "автокефальної церкви" зображає 28 "єпископів" і називає їх “борцями за українську церкву”. На ілюстрації вони представлені в прекрасному дореволюційному архієрейському одязі, очевидно, пограбованому з ризниць православних архієрейських храмів під час перебування православних єпископів у радянських в'язницях. Пошити такі ризи під час революційної розрухи і закриття більшовиками монастирів не було можливості і тому залишається констатувати, що ці багаті ризи потрапили до рук українських автокефалістів шляхом грабіжництва. На головах цих лжеєпископів бачимо прекрасної роботи митри, на грудях багаті й розкішні панагії та хрести, а в їхніх руках художньої форми жезли - все власність православних ієрархів. Так, радянська влада одягнула своїх архієреїв для України.
Київський "Всеукраїнський Собор" змінив також Святі Канони Православної Церкви для кандидатів в єпископи. У Православній Церкві допускається кандидатом у єпископи той, хто не одружений або вдівець і прийняв чернецтво, а “всеукраїнський собор” допустив, до єпископату одружених і своє новаторство заніс окремим пунктом у “Діяння собору”. Крім того, собором, який тривав з 14 по ЗО жовтня 1921 року, були укладені інші "канони". Всі діяння і канони видали окремою книгою. У 1946 році прихильники покійного Липківського перевидали ці “Діяння і канони Всеукраїнського православного собору 1921р.” в Німеччині, вилучивши ті пункти, які вихваляють радянську владу. Зі змісту цих "діянь" випливає, що "українські автокефалісти" обрали новий устрій для своєї церкви, заснований на так званій “соборноправності”, тобто, що всі члени, як духовні, так і миряни, у церковних справах мають рівноправний голос. Для втілення "соборноправності" в життя, собор змінив весь адміністративний церковний устрій, який до цього часу існував у Православній Церкві. Головування всеукраїнської церкви, управління єпархією; благочинницькою округою і приходом підпорядковувалось модним на той час так званим "церковним радам" і головували у них світські особи.
Не можна не відзначити, що під час засідань “ВЦПР” і "Всеукраїнського собору православної церкви" у храмі Святої Софії в Києві, на дверях його вивішувались все нові плакати українською мовою, в яких радянська влада вихвалялась і оцінювались її заслуги перед "українською церквою", а православний єпископат на Україні засуджувався.
У 1922 році за благословенням Патріарха Тихона відбувся законний Собор Православних Єпископів України, який очолював Київський митрополит Михаїл (Єрмаков). Але самозвана лжеієрархія, створена більшовиками "української православної автокефальної церкви", цього Собору не визнала і виступила проти нього. Собор єпископів розіслав Архіпастирське послання до православного люду України, в якому всі ці дії "автокефалістів" назвав “хатнім дійством двох осіб: Шараєвський посвятив Липківського, а останній Шараєвського”, і тому народ став називати їх “самосвяти” або “самогонщики”. Ця назва збереглася серед православних і до наших днів.
З рукопису Липківського випливає, що “УАПЦ” була помічницею радянської влади у проведенні українського НЕПу
і тому її розвиток та існування тісно пов'язані з долею НЕПу. У цей період, як пише В.Липківський, довелось його духовенству бути на послугах ЧЕКа і ДПУ (державне політичне управління), а з кінцем українського НЕПу всіх їх спіткала та ж доля, що і вірних, котрі увійшли в його церкву. Після НЕПу залишилися живими з липківського духовенства окремі особи, котрі сховалися серед населення і видавали себе за світських або перейшли до “обновленчества”. Відповідно до наказу радянської влади “обновленчеська” церква стала розвивати свою діяльність на Україні через два роки після виникнення УАПЦ. Сама ж УАПЦ припинила своє існування після НЕПу, тому, що в цей час “обновленчеська” церква прийшла їй на зміну. В очах народу УАПЦ була негативним явищем, бо народ вважав її духовенство “приспішниками совітів” по “чистці” населення на Україні, тісно зв'язаними з ДПУ .
Ця думка поширювалася на Україні також в роки фашистської окупації.
У кінці свого рукопису В.Липківський відверто признається, що їх місія в Радянському Союзі закінчена і одна надія на відродження і розквіт його церкви покладається на єпископа Полікарпа (Сікорського) у Польщі.
Війна 1941 року застала на Україні “обновленчеські” церкви, парафії Московського митрополита Сергія, місцеблюстителя Патріаршого Престолу, Катакомбну Церкву, вірних якої на Україні називали “тихонівцями”; і можна було зустріти ще окремих світських і навіть духовних осіб - послідовників липківщини.
"Архієпископ" Іоанн Теодорович, який вчасно емігрував від “совєтів” до Філадельфії (США), був єдиним "єпископом" липківської ієрархії з Києва.
У 1947 році у Регенсбурзі (Баварія) була перевидана його книга “Благодатність ієрархії УАПЦ”. (Тепер він сам зрікається викладених у ній доказів і визнає неканонічність свого посвячення.)
Грузинская автокефалия
Последние грузинские цари восточной Грузии Георгий ХII (1798-1800) н западной — Соломон II (1793-1811), чтобы спасти страну от полного уничтожения, обратились к правительству России с просьбой о принятии их в свое ведение. Присоединение Грузии к России было оформлено манифестом Александра 1 от 12 сентября 1801 года.
Память о мужественной 1000-летней борьбе грузинского народа, который с крестом в сердце и мечом в руках защищал свою веру и национально-культурную независимость, воспета в замечательных народных грузинских сказаниях, в творчестве Шота Руставели (ХII в.), поэмах царя Арчила (ХVII-ХVIII вв.) и др.
После воссоединения Грузии с Россией Грузинская Церковь утратила свою автокефалию. Несмотря на то, что грузины единодушно приветствовали присоединение своей Церкви к Русской Церкви, осуществлено это было антиканоническим путём — решением светской власти. Последний грузинский Католикос Антоний V (1810) получил звание члена Св. Синода, но удержал за собою и звание Католикоса. Через год он уволен был на покой (1811 г.) и звание Католикоса было упразднено. Согласно императорскому распоряжению, Русский Синод назначил вместо него экзарха Иверии, митрополита Мцхетского и Карталинского (с 1818 г. — “экзарх Грузии архиепископ Карталинский и Кахетинский”).
В начале XX столетия грузины начали ставить вопрос о восстановлении автокефалии своей Церкви. Этот вопрос рассматривался в 1908-1907 гг. на Предсоборном Присутствии, которое отнесло его к компетенции предстоящего Поместного Собора Русской Православной Церкви.
После Февральской революции 1917 года, 12 марта епископы, духовенство и представители грузинского народа, собравшись в Мцхете в кафедральном соборе Двенадцати Апостолов, без благословения Святейшего Синода РПЦ приняли решение о восстановлении церковной автокефалии в Грузии, а до тех пор, пока будут проведены выборы Католикоса Грузинской Церкви, они назначили её местоблюстителем епископа Горийского Леонида. Под его председательством было установлено временное управление Грузинской Церкви, состоявшее из духовенства и мирян. А в сентябре 1917 г. духовенство и народ избрали Католикосом всея Грузии епископа Кириона, грузина по национальности, и приступили к установлению новых митрополичьих и епископских кафедр, а также к избранию новых епископов. Произошел разрыв молитвенно-канонического общения с Русской Церковью, продолжавшийся 25 лет, вплоть до избрания Патриарха Всероссийского Сергия. Это избрание послужило для Католикоса Грузии благим предлогом, чтобы возобновить сношения с Русской Церковью по вопросу об автокефалии. Телеграммой поздравляя Сергия со вступлением на Патриарший престол, Святейший Каллистрат выразил пожелание и надежду, что отныне Православные Церкви-сестры будут жить в мире и общении между собой во славу Божию, согласно работая на ниве Христовой. В ответ на телеграмму Патриарх Сергий направил в Тифлис в качестве своего представителя архиепископа Ставропольского Антония для всестороннего выяснения дела и дал Преосвященному поручение в благоприятном случае вступить от лица Патриарха и всей Русской Церкви в евхаристическое общение со Святейшим Католикосом и подведомственным ему духовенством. И вот, в воскресенье 31 октября 1943 года давно желанное примирение двух Церквей состоялось. В древнем кафедральном соборе в г. Тифлисе в этот день торжественно совершал Божественную литургию Святейший Католикос Патриарх Грузии в сослужении с представителями грузинской иерархии и грузинского духовенства, а вместе со всеми служил и приобщался Святых Христовых Тайн русский архиепископ Антоний. По прибытии в Москву архиепископ Антоний доложил Патриарху и Священному Синоду о своих переговорах в Тифлисе, благополучно завершившихся совместным евхаристическим служением.
Заслушав доклад, Патриарх и Священный Синод Русской Церкви 19 ноября 1943 года постановили: “Молитвенное и евхаристическое общение между обеими автокефальными Церквами-Сестрами, Русской и Грузинской, к нашей общей радости, считать восстановленными” (“ЖМП”, 1944, №3, с. 7).
Свщмч. Вениамин Казанский
В миру - Василий, родился в 1873 г. в семье священника. Родители воспитывали сына в благочестии и христианских добродетелях. Полюбив чтение житий святых, отрок восхищался их духовными подвигами, жалея о том, что в современном ему мире он лишен возможности пострадать веру православную.
После окончания Петрозаводской Духовной семинарии юноша поступил в Санкт-Петер6ургскую Духовную Академию. В 1895 г. он принял монашеский стриг с именем Вениамин и был рукоположен во иеродиакона, а в следующем году - во иеромонаха. По окончании Академии в 1897 г. со степенью кандидата богословия иеромонах Вениамин был назначен преподавателем Священного Писания в Рижскую Духовную семинарию. С 1898 г. он - инспектор Холмской, спустя год - Санкт-Петербургской семинарии.
Священник по призванию, архимандрит Вениамин вскоре был возведен в более высокую степень пастырского служения: 24 января 1910 г. в Свято-Троицком соборе Александро-Невской лавры он был рукоположен во епископа Гдовского, Петербургского викария.
Святительский сан владыка Вениамин воспринял как обязанность пастырского подвига и апостольской проповеди. Его часто видели в самых отдаленных и бедных кварталах столицы, куда он спешил по первому зову, словно приходской священник. Воздействие его наставлений было так велико, что многие заблудшие раскаялись в греховной жизни. Он всегда находил путь к сердцам простых людей, за что был искренне любим паствой, называвшей его "наш батюшка Вениамин". Евангельская простота святителя, отзывчивость, сердечность, доступность располагали к нему даже иноверцев.
События 1917 г. вызвали перемены и в жизни Церкви. С 6 марта святитель Вениамин - архиепископ Петроградский и Ладожский, а 13 августа, накануне открытия Священного Собора Российской Церкви, назначен митрополитом Петроградским и Гдовским. Митрополит Вениамин все силы направил на защиту православного народа России от жесточайших гонений, воздвигнутых на него врагами истины Христовой. По сути, они начались в январе 1918 г. после издания декрета "Об отделении Церкви от государства и школы от Церкви", который на деле воспринимался властью на местах как сигнал к повсеместному уничтожению главным образом Русской Православной Церкви и ее служителей, к грабежу церковного имущества. По всей стране прокатилась волна закрытия и разрушения храмов и монастырей, осквернения и уничтожения святых икон и мощей, массовых арестов, пыток, ссылок и казней епископов, священников, монахов и монахинь, мирян, лишения Церкви и ее служителей материальных средств к существованию.
Насилие над Церковью не прекратилось и после окончания гражданской войны. Небывалая разруха и голод, охватившие страну в 1921 г., послужили поводом для новых гонений на Церковь, которые проводились под лозунгом "похода пролетариата на церковные ценности". Их изъятие в Петрограде началось в марте 1922 г.
Изъятие ценностей сопровождалось волнениями народа, но серьезных беспорядков, острых столкновений и арестов пока еще не было. Чувствовалось приближение расправы. Ее ускорило опубликованное 24 марта 1922 г. в "Петроградской правде" письмо двенадцати лиц - организаторов обновленческого раскола. Они обвиняли все верное Святейшему Патриарху Тихону духовенство в сопротивлении изъятию церковных ценностей и в участии в контрреволюционном заговоре против советской власти. 29 мая 1922 г. последовал арест митрополита Вениамина, а 10 июня того же года началось слушание дела, к которому было привлечено еще 86 человек.
5 июля 1922 г. трибунал объявил приговор, а в ночь с 12 на 13 августа того же года митрополит Вениамин и вместе с ним архимандрит Сергий (Шеин), миряне Юрий Новицкий и Иван Ковшаров были расстреляны на окраине Петрограда.
История РПЦ в ХХ веке
Еще в начале XX столетия Русская Православная Церковь плодотворно развивалась. В царствование Николая II в России открылось более 250 новых монастырей, было сооружено более 10 000 церквей, к 1913 году насчитывалось более 37 000 церковно-приходских школ, число учащихся которых достигало 2 млн. человек. В правление Николая II было прославлено больше православных святых, чем за весь XIX век. Великими торжествами ознаменовался 1903 год по случаю прославления преподобного Серафима Саровского, на которых присутствовал император и вся царская семья.
В начале XX века в России и Русской Православной Церкви все более усиливалось стремление к восстановлению патриаршего правления. Этому способствовали и религиозные настроения императора Николая II, придававшего большое значение возрождению православной веры в умах и сердцах своих подданных. В 1912 году открылось Предсоборное совещание, которое должно было рассмотреть меры по созыву и проведению Поместного Собора Русской Православной Церкви. Начавшаяся в 1914 году война задержала его созыв.
Только после Первой мировой войны, 15 августа 1917 года в Успенском соборе Московского Кремля открылся Поместный Собор, в работе которого принимали участие 569 человек. Решением Собора в России было восстановлено патриаршество. 5 (18) ноября 1917 года в храме Христа Спасителя Патриархом Московским и всея Руси был избран Тихон, до того бывший митрополитом Московским и Коломенским. 21 ноября (4 декабря) 1917 года патриарха Тихона торжественно возвели на престол в Успенском соборе.
Патриарх Тихон принял под свое окормление Русскую Православную Церковь в тяжелейший для нее период. С первых лет существования Советской власти Русская Православная Церковь подвергалась жесточайшим гонениям. В политике Советского государства восторжествовал государственный атеизм, который являлся составной частью коммунистического мировоззрения. Большевики считали, что атеизм должен заменить собой православие, занять место веры в сердцах русских людей. Большевистское руководство рассматривало Церковь и само православие как своего главного конкурента в борьбе за умы и души людей, поэтому ненависть радикальных гуманистов, каковыми и были большевики, к традиционному для России вероисповеданию была неимоверна. Ведь они надеялись учредить новую веру, создать новую религию — марксизм.
А для российского православного люда такое положение казалось какой-то дикостью, необъяснимой, выходящей за грань разумного, трагедией — впервые за всю историю России собственное государство начало борьбу с традиционной верой собственного народа!
23 января 1918 года был опубликован ленинский Декрет об отделении Церкви от государства, а школы от Церкви. Большевистское руководство стремилось не только к изживанию православия из жизни России, но и к физическому истреблению храмов, монастырей, монахов и священников. Одновременно по всей России начались репрессии по отношению к священнослужителям и верующим. В Москве был расстрелян один из виднейших церковных деятелей Москвы протоиерей Иоанн Восторгов, в Алапаевске вместе с членами императорской фамилии была казнена монахиня, великая княгиня Елизавета Федоровна.
Уже в 1918 году началось насильственное изъятие из храмов церковных ценностей, чему патриарх Тихон решительно воспротивился. За свою стойкую позицию в защите православной веры и Церкви, патриарх Тихон неоднократно подвергался арестам и допросам, долгое время провел под домашним арестом в Донском монастыре. 25 марта (7 апреля) патриарх Тихон скончался. Одними из последних слов святителя были: “Скоро наступит ночь, темная и длинная…” Эти слова оказались пророческими.
На протяжении всех 20–30-х гг. государство продолжало преследовать Церковь как организацию, расстреливало, сажало в тюрьмы ее наиболее активных деятелей, стремилось к усилению антирелигиозной пропаганды. В 1922 году прошли показательные судебные процессы, в ходе которых несколько крупных церковных иерархов были приговорены к смертной казни. Всего в 1918–1922 гг. было расстреляно и замучено 8110 священнослужителей, монахов и монахинь. В дальнейшем преследование людей за их религиозные убеждения стало обычной практикой для Советской власти.
В 1925 году создается “Союз воинствующих безбожников”, начинается выпуск массового журнала “Безбожник”. Так государство стремилось контролировать и направлять атеистическую пропаганду. Огромный ущерб православной культуре нанесло закрытие культовых зданий. Церкви использовались как клубы, спортивные залы, кинотеатры, музеи, образовательные учреждения, магазины, склады, зернохранилища, жилой фонд или просто уничтожались. Имущество церквей, иконы, ценности реквизировались. Только в пределах Садового кольца Москвы было закрыто 242 культовых здания, а снесено — 364. Государство стремилось представить эти действия как протест масс против религии и церкви. Государственному преследованию подвергались и другие религии — мусульманство, буддизм, иудаизм.
В 1922–1925 гг. при негласной поддержке большевиков была организована попытка раскола Русской Православной Церкви и ликвидации патриаршества путем создания Высшего Церковного Управления, которое православный люд нарек “обновленчеством”. Но верующие не приняли “обновленчества”, ибо видели в нем “порчу православия” и отказ от веры отцов и дедов.
В тяжелейшем положении находилось церковное руководство. Принятие священнического, а тем более архиерейского сана обрекало в ту пору его носителя почти на верную тюрьму, ссылку или смерть. Тем не менее, в 1923 голу состоялось 49 архиерейских рукоположений, в 1924 году — 23. Такого не знала даже предреволюционная Россия.
С середины 30-х годов после почти пятилетнего затишья возобновилась массовая ликвидация церковных учреждений. К концу 1936 года на Украине открытыми осталось всего 9% церквей, существовавших до 1917 года, в Азербайджане — 4,3%, в Белоруссии — 11%, в РСФСР — 35% (в Москве — 15%).
Наибольший размах репрессий против Церкви пришелся на 1937–1938 гг. По данным правительственной комиссии по реабилитации жертв политических репрессий в 1937 году было арестовано 136 900 православных священно- и церковных служителей, из них расстреляно 85 300 человек. В 1938 году было арестовано 28 300 человек, расстреляно 21 500.
К началу 40-х годов в 25 областях РСФСР не было ни одного действующего храма. В 1941 году во всей стране осталось только 5 665 официально зарегистрированных священников, в том числе “обновленцев” и священников на западных территориях, присоединившихся к СССР в 1939–1940 гг. В целом в течение 1930-х годов число священников на исконной территории России сократилось на 95%.
В 1925 году, после смерти патриарха Тихона, местоблюстителем патриаршего престола стал митрополит Крутицкий Петр (в миру Петр Федорович Полянский) (1862–1937). Но уже в декабре 1925 года митрополит Петр был арестован, осужден и сослан в Сибирь, а затем расстрелян.
Согласно завещанию митрополита Петра, обязанности заместителя патриаршего местоблюстителя стал исполнять митрополит Нижегородский Сергий (в миру — Иван Николаевич Страгородский) (1867–1944). В 1927 году митрополит Сергий вместе с Синодом призвал духовенство и верующих быть “верными гражданами Советского Союза”. В 1934 году он был назначен митрополитом Московским и Коломенским. В 1937 году, в связи со смертью митрополита Петра, Сергий становится местоблюстителем патриаршего престола.
Некоторое потепление в государственном отношении к Церкви случилось в годы Великой Отечественной войны. Руководство Советского государства неожиданно даже для себя поняло, что православие — это один из важнейших факторов победы в войне. Митрополит Сергий с первых дней войны занял патриотическую позицию, призвал верующих к борьбе с фашистскими захватчиками. За годы войны было собрано более 300 млн. рублей добровольных пожертвований. На церковные средства построена танковая колонна “Дмитрий Донской” и авиаэскадрилья “Александр Невский”. В 1941 году по пророчеству митрополита гор Ливанских Илии вокруг Ленинграда был совершен крестный ход с иконой Казанской Божией Матери, позднее перед этой иконой проводились молебны в Москве и Сталинграде. В результате, в 1943 году на высшем уровне, И.В. Сталиным, было принято решение о восстановлении патриаршего престола и митрополит Сергий был избран патриархом Московским и всея Руси.
В 1945 году после смерти патриарха Сергия Поместный Собор Русской Православной Церкви избрал митрополитом Московским и всея Руси Алексия, который до своего избрания исполнял обязанности митрополита Ленинградского. При патриархе Алексии I (в миру Сергей Владимирович Симанский) (1877–1970), особенно в 60-е годы, в годы так называемой “хрущевской оттепели”, борьба с Церковью продолжилась: развернулась кампания по закрытию храмов и монастырей, усилилась антирелигиозная пропаганда. К 1964 году Русская Православная Церковь лишилась почти 2/3 приходов, почти в 5 раз сократилось число священнослужителей.
И только в конце 80-х гг. между государством и Церковью начался период конструктивных отношений. Но к тому времени столько было уничтожено, столько потеряно безвозвратно…
УРОКИ РУССКОГО ЦЕРКОВНОГО ОБНОВЛЕНИЯ
Дата: 2019-05-28, просмотров: 176.