В ХХΙ веке борьба с коррупцией в России, как отмечается в Концепции национальной безопасности, представляет собой сложною систему, обладающую не только правовым, но и присущим ей политическим характером. Это в первую очередь обусловлено происходящими в российской правовой системе сращиванием отдельных элементов исполнительной и законодательной власти с явно криминальными группами или организациями. Существование их по-прежнему обусловлено ярким и неуемным желанием проникнуть в сферу управления крупными производственными и торгово-промышленными мощностями частного и государственного сектора.

Если исходить из четко сложившегося подхода к исследованию коррупции, можно выделить, что в подавляющем числе случаев коррупцию наделяют в первую очередь, конечно же, экономическим характером. К таковым коррупционным преступлениям традиционно относят ряд преступлений выделенных в Уголовном кодексе РФ[30], как преступления в сфере экономики и должностные преступления (должностное злоупотребление и взяточничество, прежде всего). В данном конкретном случае можно выделить ряд уголовно-правовых детерминант, относительно этого момента, с выделением ряда обязательных признаков:

во-первых, коррупционная сделка всегда представляют собой некую сделку между должностным или служащим лицом, а также с лицом, заинтересованным в определенном поведении первых лиц;

во-вторых, эта сделка всегда носит обоюдно возмездный характер; от нее выигрывают, как правило, обе стороны;

в-третьих, сделка заведомо незаконная и противоречит позитивному федеральному законодательству, например, уголовному законодательству и законодательству о государственной или муниципальной службе.

По общепринятым характеристикам коррупции и взяточничества в высших государственных органах в любом из государств, в том числе и в России они пропорционально сопоставимы в тех же качественных характеристиках, что и условия при подготовке, совершении и сокрытии этого вида преступлений. А вот работа по выявлению фактов этих коррупционных злоупотреблений нередко сводит всю подготовительную и следственную работу правоохранительных органов к нулевому результату, в связи с характерными трудностями доказывания преступного поведения, в сочетании с проблемами квалификации таких преступлений. Например, существенная разница в законодательных описательных моделях составов этих коррупционных преступлений отличающиеся лишь, например субъектами составов зачастую приводит на практике к тому, что одинаковые действия виновного влекут в принципе различную оценку его действий.

А как быть с виктимологией коррупции, когда чиновник (государственный служащий) становится жертвой конкретного коррупционного скандала или пешкой в коррупционной сделке? Давайте рассмотрим этот вопрос в определенно философском направлении. Если мыслить гипотетически, взяточник вовсе не является свободным в играх своего воображения, как правило, в теориях Зигмунда Фрейда его фантазия социально-исторических будет всегда ограничена. Так, например, существует реально существующий установленный наукой антропологией факт, что свойства человеческого мышления и чувства, а также эффекты, влияющие на работу воображения человека, в существенных своих чертах одинаковы у всех людей. Следовательно, мы можем говорить, что желание или чувство выгоды будет присутствовать в равной степени, как у чиновника живущего сегодня, так и у чиновника жившего лет сто назад.

Безусловно, мы здесь говорим о массовой преступной деятельности, которая бы была присуща всем элементам коррупции и взяточничества. Именно в таких ситуациях детерминанты среды функционирования и работы коррупционеров-чиновников, оказываются сильнее всех постулатов здравого смысла. Изменения в окружающей среде происходят значительно медленней, чем они воспринимаются. И на таком уровне разрешения, что человек-взяточник не может их наблюдать. На данном методологическом положении строится многое. В частности, в настоящий методологический сценарий заложена гипотеза о том, что именно в криминалистической модели механизма взяточничества и коррупции имеются такие свойства и их отношения, следствия которых позволят сформировать уголовно-процессуальный предмет доказывания по этим делам. В данном случае, попытка представить один тип механизма представляется возможной как посылку, другой - как соответственно следствие. Далее напрашивается еще один вполне логический вывод, что "механизм преступления" и "механизм доказывания" соотносятся между собой как части одного целого. В таких случаях динамика структурных превращений следов преступления в доказательства, а последних - в доказательственные факты - это и есть то, что можно именовать механизмом доказывания, а сам результат - предметом доказывания в делах о коррупции и взяточничестве, в пределах доказывания в соответствии с нормами уголовно-процессуального законодательства.

Пятнадцатого по восемнадцатое июня 2007 года Аналитический Центр Юрия Левады провел социологический опрос 1600 россиян в возрасте от 18 лет и старше в 128 населенных пунктах 46 регионов страны. Первый опрос, проведенный сотрудниками "Левада-Центр" отразил мнение россиян о системе коррупции проистекающей в правительственных кулуарах Российской Федерации. В таблице 6 отражены итоги такого социологического опроса в процентном соотношении к общему числу опрошенных ими граждан.

Таблица 6. Какое из российских министерств вы считаете наиболее коррумпированным?

Источник данных: http://www.levada.ru

Судя по представленным результатам опроса, 30% респондентов затрудняются ответить на вопрос: "какое из российских министерств вы считаете наиболее коррумпированным?" Остальные 70% россиян четко знают, кого винить в развязывании "рук коррупции". Так 19% опрошенных считают, что самый коррумпированный кабинет Правительства РФ это Министерство здравоохранения и социального развития. Далее такой же высокий процент в 15% получило Министерство внутренних дел РФ. Остальные министерства делят немного скромные проценты.

Российская Федерация, будучи демократическим государством, стремиться к тому, чтобы деятельность правоохранительных органов основывалась на принципах законности и уважения прав и свобод человека и гражданина. Соблюдение указанных принципов позволяет соблюсти баланс интересов всех членов общества, формирует определенную стабильность и служит гарантией защиты от произвола. Именно поэтому деятельность правоохранительных органов всегда должна находиться под пристальным вниманием государства. Но статистические цифры говорят о сложившейся диаметрально противоположной ситуации в структуре органов Министерства Внутренних Дел РФ (далее МВД). В 2007 году с января по сентябрь месяц сотрудники системы МВД совершили 46 тысяч преступлений. Из них за взятки было привлечено 30 тысяч человек. Из всего количества дел 40% выявили собственные службы безопасности, и 60% было раскрыто по жалобам граждан. Исходя из обобщения судебной практики, дела в этой области обстоят немного иначе. Так, например, к ответственности за укрывательство преступлений привлекаются, как правило, сотрудники органов внутренних дел - руководители подразделений, оперуполномоченные, участковые и дежурные, которые в основном укрывают преступления общеуголовной направленности, предусмотренные ст.158, 161, 162 УК РФ. Но сложность таких дел, при их расследовании указывает, в частности, то, что по ним чаще всего выносятся оправдательные приговоры.

Так, например, в соответствии с Указом Президента Российской Федерации от 3 марта 2007г. № 269 для противодействия коррупции в федеральном органе исполнительной власти создается коллегиальный орган - Комиссия по соблюдению требований к служебному поведению государственных гражданских служащих Российской Федерации и урегулированию конфликта интересов (далее - Комиссия). Полномочия по противодействию коррупции в федеральном органе исполнительной власти возлагаются на подразделение по вопросам государственной службы и кадров.

В системе механизма коррупции органов государственной власти правоведы и социологи выделяют два основных элемента такой коррупции. По общему правилу, исходя из системы иерархии государственных органов созданных и действующих на территории Российской Федерации, принято различать "верхушечную" и "низовую" коррупцию. Давайте рассмотрим, какие детерминанты в свою очередь включают эти два элемента механизма коррупции. Если первый вид - "верхушечная" включает в свою структуру и охватывает элиту политического движения в нашей стране, высшее и среднее чиновничество. То второй вид коррупции "низовая" получила свое наибольшее распространение на среднем и на непосредственно низшем уровнях системы государственных структур. Особое разделение каждого элемента такой коррупции проводиться в соответствии со следующими основами (детерминантами):

во-первых, в зависимости от уровня, должности и качества, в силу которого тот или иной чиновник занимает определенный государственный пост (депутат Государственной Думы РФ, Министр обороны РФ, Президент РФ, работник таможенного органа);

во-вторых, в зависимости от характера, важности и ценности принятых решений (принятие основных нормативно-правовых или управленческих актов, способных определить дальнейших ход управления и развития государства и права).

Отдельным элементом системы коррупции в органах государственной власти, помимо двух предыдущих можно выделить коррупцию "вертикальную". Она характеризуется тем, что когда две стороны, будучи заинтересованные в коррупционной сделке находятся в одной государственной организации, одни из которых взяткополучатель - это руководитель, а взяткодатель - это сотрудник подотчетный руководителю. Иногда это элемент системы выступает как некий промежуточный слой между "верхушечной" и "низовой" формами коррупции. Степень "вертикальной" коррупции представляет на сегодня одну из самых опасных форм, связанных в первую очередь с тем, что не редко в основу такой системы, и ложиться создание организованных криминально - коррупционных структур.

Особенно следует выделить коррупцию в системе международных государственных и негосударственных организаций. Так в силу общемировых тенденций интеграции с международными организациями Российская Федерация распределяя какие-либо ресурсы, или оказывая ту или иную помощь странам-участницам международных государственных и негосударственных организации, российские чиновники нередко позволяют путем криминальных средств использовать эти ресурсы не по назначению. В результате таких вот коррупционных мероприятий часть финансовых или материальных средств, не принадлежащих чиновники, перетекают на сторону или в его личный карман. Нередко системы созданных международных организаций в России и в мире способствует исчезновению средств, полученных в виде помощи международным организациям. Наличие меньшего контроля за деятельностью международных организаций и создает вот такую, одну из незатейливых структур коррупционного вывода капитала из нашей страны, благо, что на сегодня руководство в лице Президента РФ, Госдумы и Правительства РФ осознало это упущенный недочёт.

Давайте рассмотрим следующие детерминанты характеризующие коррупцию в коррупцию в органах государственной власти. Первый и несомненный элемент - это принцип "охвата коррупции", включающая в себя количество агентов (участников коррупционной сделки) и сферу на которую она распространяется, в данном случае одной из сторон всегда выступят государственные служащие. Следующий элемент - это "риск совершения коррупционной сделки" Например, так на долю случаев попадания в коррупционную ситуацию, когда гражданин сталкивается с государством, риск коррупции может рассматриваться как индикатор интенсивности коррупционного давления власти на граждан. Первые два вышеуказанных элемента, не могут существовать и без следующего централизующего их детерминанта, связанного с готовностью брать и получать взятку - это "спрос на коррупцию". "Интенсивность коррупции", "средний размер взятки" - также выступают показателями рынка коррупционных услуг[31].

В одной из своих монографий Зиновьев А. [32] определяет существующий феномен коррупции, выходящий за рамки государственности и фактически управляющий ею как элемент "кухни власти", который включается в процессы принятия решений верховных правителей, помимо официальных структур власти, также и бизнесменов, банкиров, лидеров мафиозных групп. По мнению Зиновьева А. "кухня власти" сделала власть товаром, а в результате, помимо сырьевых, финансовых рынков, появились и рынки власти, где: - "Коррупция стала механизмом продажи власти на рынке властных структур".

В случае такой ситуации существенное значение принимает "сила власти", которой С.Н. Кожевников[33] относит к одной из ее характеристик. Исходя из столь простой трактовки, можно сделать вывод о том, что сила власти выступает в качестве динамичного показателя и говорит о степени способности субъекта достигнуть желаемого или нужного ему результата, несмотря на имеющиеся помехи и препятствия. Существование же частных и иных корпоративных интересов, носителями которых нередко выступают организованные криминальные группы, также стремятся получить свой преступный результат-доход, что в конечном итоге и приводит к конкуренции указанных интересов. Падение способности осуществлять публичные интересы свидетельствуют об ослаблении публичной власти, что в условиях конкуренции множества интересов и существования плюралистических обществ неизбежно приводит к замещению и подмене публичных интересов иными частными интересами. Усиление государственной власти и развитие муниципальной власти, которые являются видами публичной власти, не исключает возникновение злоупотреблений, в том числе и увеличение уровня коррупции.