В теории следственной этики есть проблема, которая вызывает споры и расхождение во мнениях.

Это вопрос о допустимости в ходе расследования таких тактических приемов, которые получили условное наименование «следственных хитростей» и «психологических ловушек» (приемы, учитывающие, большей частью интуитивно и неосознанно, рефлексию противника).

Одним из первых в работах по криминалистике систему применения «психологических ловушек» теоретически осмыслил профессор А.Р. Ратинов (см. его работу «Теория рефлексивных игр в приложении к следственной тактике»).

При разработке тактических приемов, в том числе, «следственных хитростей», наука криминалистика опирается на данные логики, психологии, теории игр, теории рефлексивных игр, теории управления, кибернетики, этики.

Суть «следственных хитростей» нам хорошо понятна из самого их названия, т.к. любая хитрость, например, военная хитрость, всегда имеет целью введение в заблуждение своего оппонента, или соперника, или противника, или врага.

Так вот, в теории мнения разделились. Одни ученые считают, что нельзя применять такие приемы, другие – что можно применять, третьи – что данные приемы можно применять только при строгом соблюдении ряда условий.

На наш взгляд, последняя точка зрения наиболее разумна.

Такая позиция оправдана рядом объективных обстоятельств, основными из которых являются: наличие в следственной практике многочисленных случаев противоправного противодействия законной и обоснованной деятельности следователя; многочисленные факты совершения тяжких преступлений лицами, которым удалось уклониться от уголовной ответственности за ранее совершенные преступления.

Так, вступая в противостояние со следователем, недобросовестные участники уголовного процесса пытаются направить следствие по ложному пути чаще всего путем дачи ложных показаний, а также посредством воздействия на других участников уголовного судопроизводства (например, на подозреваемых, обвиняемых – соучастников преступления).

В таких ситуациях следователь не вправе безучастно наблюдать за противоправными намерениями недобросовестного участника уголовного процесса, его попытками противодействовать следствию и избежать справедливой ответственности.

Следователь вправе применить те или иные тактические приемы и тактические комбинации, в том числе, и «следственные хитрости».

Цель применения любой «следственной хитрости» состоит в том, чтобы оказать позитивное психологическое воздействие на участника уголовного процесса, проявившего свои противоправные намерения либо предпринявшего действия, противоречащие интересам правосудия. Это позитивное воздействие призвано побудить его отказаться от скрытого или явного противодействия законной и обоснованной деятельности органов расследования.

Поскольку ситуации, складывающиеся в ходе предварительного следствия, весьма многообразны и далеко не каждая из них становится предметом исследования криминалистики, следователь сам избирает тактические приемы, которые могут дать желаемый результат.

При этом он обязан соблюдать специальные требования. Так, по мнению А.А. Закатова и С.И. Цветкова, при применении следователем тактических приемов и комбинаций должны соблюдаться следующие условия:

соблюдение норм уголовного процесса и норм морали;

исключение возможности самооговора;

недопустимость физического и психического насилия, а также обмана и шантажа;

избирательное действие тактического приема (то есть, тактический прием, который использует следователь, должен быть таким, чтобы воздействовал на лицо, причастное к совершению преступления, и был абсолютно нейтрален, безвреден для лица, не причастного к преступлению);

недопустимость использования невежества допрашиваемого или его слабоумия, дефектов зрения, речи, слуха;

принятие во внимание возрастных особенностей лица.

Кроме того, на наш взгляд, «следственные хитрости» должны применяться только для предотвращения или преодоления противоправного противодействия законной и обоснованной деятельности следователя. Особо следует отметить, что они не должны быть основаны на лжи.

Таким образом, «следственные хитрости», не отвечающие требованиям закона и морали, - недопустимы.

В литературе приводятся отдельные примеры недопустимых «следственных хитростей». Это фотомонтаж снимка глаза, в который вмонтировано изображение допрашиваемого (квалифицируется как обман); допрос с применением «прибора для определения правды», за который выдаются различные предметы, например, фотоувеличитель (использование невежества); демонстрация подложных протоколов допросов соучастников (квалифицируется как обман); имитация избиения человека в соседнем кабинете (расценивается как психическое насилие).

В качестве примера допустимой «следственной хитрости» можно привести следующую ситуацию.

Ф. подозревался в совершении нескольких квартирных краж, совершенных следующим способом: в деревянной входной двери проделывал отверстие, куда просовывал руку и открывал замок.

При допросе, на вопрос следователя, при помощи каких инструментов Ф. проделывал отверстие в двери, подозреваемый пояснил, что это были заточенная «под шило» отвертка и ножницы по металлу. Следующий вопрос следователя – о том, где сейчас эти инструменты, привел Ф. в замешательство, после чего он ответил, что выбросил их.

Поняв, что здесь что-то не так, следователь стал выяснять – куда именно выброшены инструменты. После некоторых колебаний Ф. ответил, что бросил их в реку. Следователь продолжал уточнять, с какого моста выброшены инструменты, где именно стоял Ф., выбрасывая их, в одно или разные места сброшены предметы. При этом следователь пояснял, что он намерен достать эти инструменты, для чего будет задействована специальная водолазная бригада, и поэтому нужны точные сведения о том, куда именно они сброшены.

Избранная тактика принесла результаты: Ф. в ходе дальнейшего допроса сообщил, что спрятал инструменты под полом в душевой одного из общежитий. В ходе дальнейшего расследования следователь произвел осмотр в указанном подозреваемым месте и изъял из-под пола заточенную «под шило» отвертку и ножницы по металлу, которые затем были приобщены к делу в качестве вещественных доказательств.

Приведем другие примеры допустимых «следственных хитростей».

Лицо обвиняется в убийстве путем отравления, вину свою отрицает. Следователь предполагает, что яд лежал в тюбике из-под валидола, который найти не удалось. При очередном допросе обвиняемого следователь положил на стол рядом с уголовным делом аналогичный тюбик валидола, а обвиняемый увидел это и счел, что следователь отыскал тот самый тюбик, в котором он держал яд, и на котором могли остаться его отпечатки пальцев. В результате обвиняемый перестал отрицать свою вину и дал показания об обстоятельствах преступления.

Еще пример. Идет допрос обвиняемого в краже фотоаппарата. Обвиняемый не сознается. В это время в кабинет следователя входит один из сотрудников и кладет на стол следователя фотоаппарат аналогичной марки и уходит.

Таким образом, применение «следственных хитростей» допустимо и оправдано интересами расследования только в том случае, если применяемые приемы соответствуют определенным условиям, важнейшим из которых является соблюдение норм закона и морали.

В заключение можно сказать, что перед следователем стоят благородные задачи – защитить потерпевших от преступлений, не допустить незаконного и необоснованного обвинения личности, ограничения ее прав и свобод. Но, какова бы ни была цель, ее достижение не оправдывает незаконных или аморальных средств. Поэтому воспитание в себе уважения к закону и нормам морали представляется не менее важным, чем получение профессионального образования.

Следователь, как и всякий человек, - это личность, обладающая творческими способностями и свободной волей. Его воля должна быть направлена на совершение законных и нравственных поступков, а творческие способности – на поиск путей и решений, полезных для личности, общества и государства.

Литература

Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод, принятая в Риме 4 ноября 1950 г.

Приказ МВД России № 1138 от 24 декабря 2008 г., утв. Кодекс профессиональной этики сотрудника органов внутренних дел Российской Федерации.

Григорьева Н.В., Мерзляков С.Э. Роль нравственных начал в деятельности следователя// Предварительное следствие в органах внутренних дел: Курс лекций / Под ред. М.В. Мешкова. – М.: «Книжный мир», 2004.

Закатов А.А., Цветков С.И. Тактика допроса при расследовании преступлений, совершаемых организованными преступными группами. Лекция. М., 1996.

Зорин Г.А. Правовая кибернетика. М.: Наука, 1970.

Кобликов А.С. Юридическая этика. – М., 1999.

Международная защита прав и свобод человека: Сборник документов. – М., 1990.

Мешков М.В., Уханова Н.В. Роль нравственных и правовых начал в деятельности следователя. Следственная этика// Предварительное следствие в органах внутренних дел: Учебное пособие. Издание 2-е перераб. и допол./ Под ред. М.В. Мешкова. – М.:. Московский университет МВД России, Издательство «Щит-М», 2007. – С. 47-68.

Мешков М.В., Уханова Н.В. Роль нравственных и правовых начал в деятельности следователя. Следственная этика// Предварительное следствие: учебник для курсантов и слушателей образовательных учреждений высшего профессионального образования МВД России по специальности «Юриспруденция»/ Под ред. М.В. Мешкова. – М.: ЮНИТИ-ДАНА: Закон и право, 2009. – С. 35-52.

Москалькова Т.Н. Этика уголовно-процессуального доказывания (стадия предварительного расследования). М.: Издательство «Спарк», 1996.

Соловьев В. Право и нравственность. Мн.: Харвест, М.: АСТ, 2001.

Уханова Н.В. Роль нравственных и правовых начал в деятельности следователя. Следственная этика// Предварительное следствие в органах внутренних дел: Учебное пособие/ Под ред. М.В. Мешкова. – М.: Московский университет МВД России, 2007. – С. 59-77.

Философский энциклопедический словарь / Ред. Л.Ф. Ильичева, П.Н. Федосеева, С.М. Ковалева, В.Г. Панова. М.: Советская энциклопедия, 1983.

Этика сотрудников правоохранительных органов: Учебник / Под ред. Г.В. Дубова. М.: Издательство « Щит-М », 2002.