Глава 31. Обратный отсчет до возвращения главного героя
Поможем в ✍️ написании учебной работы
Поможем с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой

Три года пролетели как по мановению руки.

На их протяжении все свое время, за исключением тех промежутков, когда Лю Цингэ помогал ему очистить меридианы от яда или Му Цинфан давал ему лекарства, Шэнь Цинцю, откомандировав пару старших адептов присматривать за тренировками, посвящал пешим прогулкам.

В прежней жизни он предпочитал сидеть в четырех стенах с видеоиграми и книгами. В этом мире, само собой, никакого компьютера ему не светило, и вместо этого он полюбил бродить по окрестностям хребта. Так и текли его дни в приятной неге, пока он не получил талисман-послание от Юэ Цинъюаня, призывающий его обратно на Цан Цюн.

На сей раз Шэнь Цинцю отсутствовал так долго, что даже следы его тени испарились, так что адепты Цин Цзин выстроились, чтобы устроить ему торжественную встречу. При виде медленно взбирающегося на гору учителя они тотчас бросились к нему и обступили со всех сторон.

Старший адепт Мин Фань уже превратился в статного молодого мужчину. Пусть его и нельзя было назвать особенно красивым, по крайней мере он больше не выглядел как кусок пушечного мяса с лицом злобной мартышки. Нин Инъин преобразилась в прелестную юную деву с весьма соблазнительной фигурой. На ее поясе красовался меч, полученный ею на вершине Вань Цзянь. Едва завидев Шэнь Цинцю, она ринулась к нему и повисла на его руке, семеня рядом с учителем.

Это милое дитя питало определенную склонность к тому, чтобы то и дело заключать в объятия обожаемого учителя, вот только тот не мог этого выносить с тех пор, как ее тело обрело определенно женские очертания. Она уже давно вышла из возраста няшной лоли. Ее грудь то и дело невзначай касалась руки Шэнь Цинцю, отчего того прошибал холодный пот.

Да как можно! Это же жена Ло Бинхэ!

Тем временем Нин Инъин принялась канючить, словно избалованная дочка:

– Учитель, вы вновь покинули нас на такое невыносимо долгое время, ваши ученики ужасно соскучились!

Почувствовав себя обязанным хоть как-то отреагировать на этот всплеск щенячьей радости, Шэнь Цинцю произнес:

– Ваш учитель тоже скучал… по вам.

Постойте-ка, что за ерунда! Тебе следует тужить по Ло Бинхэ, а уж всяко не по главному злодею!

Разве оригинальный Шэнь Цинцю когда-нибудь был так близок с Нин Инъин? По всей видимости, эта девочка выросла в весьма сентиментальную девушку. Согласно оригинальному роману, это Шэнь Цинцю должен к ней липнуть, а не наоборот!

Ну а ты, будущая женушка Ло Бинхэ, отчего не скорбишь по безвременно ушедшему супругу, бессонными ночами оплакивая свое разбитое сердце и будучи не в силах проглотить хоть кусочек от горя?

С какой, собственно, радости, ты за эти годы вместо бледной тени превратилась в полную жизни плюшечку?

Адепты не отставали от Шэнь Цинцю до самого пика Цюн Дин, где на пороге его поджидал Юэ Цинъюань. Двое товарищей рука об руку зашли в павильон.

Прочие горные лорды уже успели занять места, за их спинами застыли любимые ученики.

Лю Цингэ был единственным исключением.

Его одиночество было связано с традицией, согласно которой обучение на горе Бай Чжань больше походило на выпас овец на горном пастбище: каждый адепт был волен тренироваться, как пожелает, в то время как их лорд время от времени заглядывал на поле, чтобы учинить показательное избиение пары адептов – сам он никого не учил, пока один из его подопечных не сможет одолеть его, и с этого дня пост лорда Бай Чжань передавался этому счастливчику. Зная это, не стоило удивляться, почему у Лю Цингэ не было любимых учеников.

Поприветствовав остальных, Шэнь Цинцю чинно опустился на место горного лорда Цин Цзин, за его спиной застыли Мин Фань и Нин Инъин. Напротив него оказались Ци Цинци и Лю Минъянь с горы Сянь Шу.

В голове Шэнь Цинцю мелькнула мысль: если бы только Ло Бинхэ был здесь, он бы тоже был единственным подле меня.

Стоп!

«Вон из моей головы, назойливый главный герой!» – возопил про себя Шэнь Цинцю, мысленно размахивая рукавами.

Первым заговорил Юэ Цинъюань:

– Всех вас призвали из-за внезапного затруднения. Кому-нибудь из вас известно о городе Цзиньлань?

Первым отозвался Шан Цинхуа:

– Цзиньлань? Да-да, что-то слышал. Это же тот город в Центральной равнине, расположенный в месте слияния двух крупных рек, Ло и Хэн. Ныне это процветающий центр торговли.

Юэ Цинъюань кивнул:

– Так и есть. Туда стекаются торговцы со всех концов света. Однако пару месяцев назад ворота Цзиньланя закрылись. – Помедлив, он продолжил: – С тех пор туда больше никто не входил и не выходил оттуда, всякая связь с городом прервалась.

Кипящий жизнью торговый город внезапно отрезает себя от внешнего мира – что-то определенно пошло не так.

Шэнь Цинцю неторопливо поднял чашку и подул на чай.

– Город Цзиньлань – ближайший к храму Чжао Хуа, и они весьма тесно взаимодействуют. Если там и впрямь творится что-то неладное, их старейшины, безусловно, должны об этом знать.

– Верно, – согласился Юэ Цинъюань, – двадцать дней назад купец спасся из Цзиньланя по водному пути и явился в храм Чжао Хуа за помощью.

Уже одно то, что он употребил слово «спасся», свидетельствовало о серьезности положения. Прочие внимали в суровом молчании.

– Этот купец был одним из самых преуспевающих торговцев оружием. Каждый год он направлялся в Чжао Хуа, чтобы возжечь свечи и благовония, так что монахи его хорошо знали. К их воротам он явился закутанный в черную ткань, с наполовину закрытым лицом. Без сил рухнув на ступени храма, он принялся твердить, что в городе свирепствует чума. Само собой, монахи тотчас внесли его внутрь и сообщили старейшинам, однако, к тому времени, как те прибыли, было уже слишком поздно.

«Он скончался?» – казалось, повис в воздухе немой вопрос.

– Купец обратился в скелет, – медленно произнес Юэ Цинъюань. От этих слов Шэнь Цинцю пришел в полный ужас.

Ведь их глава только что сказал, что мужчина просто свалился от усталости, так каким образом он вдруг сделался скелетом?

– Глава ордена упомянул, что купец был завернут в черную ткань – с головы до ног? – как бы между прочим осведомился он.

– Именно, – согласился Юэ Цинъюань. – Когда монахи попытались снять ее, он закричал, словно от невыносимой боли, и они не решились срывать ткань. Казалось, с этого человека ни много ни мало сдирают кожу.

– Стоит ли упоминать, что настоятель храма был сильно обеспокоен произошедшим. Посовещавшись, они решили отправить в Цзиньлань мастеров У Чэня, У Хуаня и У Няня для проведения расследования. До сих пор ни один из них не вернулся.

В сравнении с поколением Шэнь Цинцю эти трое мастеров У стояли неизмеримо выше по положению, следовательно, их успехи в боевых искусствах не могли быть хуже его собственных.

При этой мысли он не удержал изумленного возгласа:

– Ни один?

Кивнув с серьезной торжественностью, Юэ Цинъюань добавил:

– Дворец Хуань Хуа и вершина Тянь И послали туда более десяти адептов, и они также не вернулись.

Выходит, уже три великих ордена втянуты в это мутное дельце.

Внезапно Шэнь Цинцю понял, зачем их сегодня собрали.

Юэ Цинъюань не замедлил подтвердить его догадку:

– Наши друзья отправили послание ордену хребта Цан Цюн с просьбой о помощи. Мы не можем не ответить на этот призыв. Это безотлагательное дело, поскольку я боюсь, что за этим стоят некие известные нам нарушители спокойствия. Мы должны решить, кто из нас займется этим, а кто останется поддерживать порядок в ордене.

Стоило ли пояснять, что под этими «известными личностями» он подразумевал демонов. Лю Цингэ вызвался первым:

– Честь пика Бай Чжань не позволит мне остаться в стороне. Я желаю сопровождать брата Му.

Поскольку город Цзиньлань, судя по сообщению, страдал от чумы, то участие в этом деле лорда горы Цянь Цао Му Цинфана не подлежало сомнению.

Шэнь Цинцю вдруг осознал, что два ответственных за его здоровье человека, из которых один изготавливал для него целебные снадобья, а другой помогал очищать его меридианы от яда, собрались в это опасное путешествие, и, поскольку на них не распространяется неуязвимость главного героя, с ними может случиться все что угодно. Сказать, что это его обеспокоило, значило не сказать ничего. Что же ему делать, если они соизволят героически погибнуть? Подавив панические мысли, он возвысил голос:

– Цинцю также желает сопровождать их.

Юэ Цинъюань заколебался:

– Я собирался попросить тебя остаться, чтобы защитить орден.

Шэнь Цинцю до сих пор не мог понять, как вести себя с шисюном. Ему оставалось лишь настаивать на своем:

– Отчего глава ордена полагает, что я настолько бесполезен? Пусть я и не наделен особыми талантами, если окажется, что мы и впрямь имеем дело с демонами, мои познания о них могут пригодиться.

Ходячая энциклопедия по демонологии – этот титул можно было в равной степени применить как к оригинальному Шэнь Цинцю, так и к нему самому. На пике Цин Цзин веками собирали знания о Царстве Демонов, и лишь смерть помешала бы охочему до знаний главе ордена осилить все эти книги. Поразмыслив над этим, а также вспомнив о лечении, Юэ Цинъюань все же дозволил ему отправиться с Лю Цингэ и Му Цинфаном. Помимо всего прочего, лорд горы Бай Чжань был способен защитить спутников, что бы ни случилось. В итоге решено было разделиться на три группы: Лю, Му и Шэнь отправлялись непосредственно в Цзиньлань, второй группе предстояло оставаться у границ города, чтобы обеспечить первым троим подкрепление в случае необходимости, третья же группа оставалась защищать хребет Цан Цюн.

Ситуация требовала столь срочных мер, что они не могли позволить себе тратить время на путешествие на лодках, повозках и прочих транспортных средствах. Хоть Шэнь Цинцю не привык использовать свой меч для дальних перелетов и малость побаивался высоты, он понимал, что не может задерживать своих товарищей. Итак, трое заклинателей устремились к месту назначения на мечах. Спустя полдня Шэнь Цинцю, одеяния которого вольно полоскались на ветру, взглянул вниз в прореху в облаках и крикнул спутникам:

– Мы над местом слияния рек Ло и Хэн!

С высоты обе реки казались блистающими в солнечном свете серебряными лентами, а то и резвящимися змеями со сверкающей чешуей.

Из одной из этих рек студеной порой выловили Ло Бинхэ вскоре после рождения – по ней его и назвали.

Для приземления троица избрала плоский пустынный холм, откуда виднелись загнутые края кровель и мосты Цзиньланя, равно как и его закрытые ворота.

Опустив руку, которой он прикрывал глаза от солнца, Шэнь Цинцю спросил:

– Почему бы нам не влететь сразу в город?

– По просьбе жителей города адепты храма Чжао Хуа установили над городом гигантский купол, – пояснил Му Цинфан, – так что ни летающие мечи, ни иные создания, обладающие духовной силой, не в состоянии сквозь него проникнуть.

Как Шэнь Цинцю уже убедился во время собрания Союза бессмертных, заклинатели храма Чжао Хуа и впрямь поднаторели в такого рода заклинаниях. Если бы они заняли второе место в этой номинации, на первое уже никто бы не осмелился покуситься. Больше Шэнь Цинцю ни о чем не спрашивал. Ему подумалось, что эта чума имеет явно сверхъестественное происхождение, и тот, кто ее породил, едва ли открыто проник в город через ворота. Но, если в город нельзя проникнуть по воздуху или через главный вход, стало быть, существуют и другие лазейки. Оправдывая его предположение, Му Цинфан, которого на этот счет проинструктировал сам Юэ Цинъюань, повел спутников прямиком в лес. Вступив под сень деревьев, вскоре они двинулись на звук журчащей воды.

Он исходил из подземной пещеры. Му Цинфан жестом подозвал спутников:

– Эта подземная река ведет прямиком в город.

– И по этому пути бежал тот торговец оружием? – догадался Шэнь Цинцю.

Му Цинфан кивнул:

– Некоторые торговцы используют эту пещеру как место встречи, а реку – для транспортировки товаров. Немногие знают об этом пути, но тот оружейник, водя дружбу с монахами храма Чжао Хуа, поведал им об этом месте.

Заросший лианами вход в пещеру был заклинателям всего по грудь высотой, так что им пришлось согнуться в три погибели. Они шли так долго, что у Шэнь Цинцю зверски разболелась поясница, но тут он наконец почувствовал, что потолок пещеры приподнимается. Слабое журчание превратилось в отчетливый шум воды. На поверхности реки покачивалось несколько утлых лодчонок.

Шэнь Цинцю выбрал ту, что побольше – по крайней мере, она, вроде, не протекала – и щелчком пальцев засветил висящий на носу фонарь.

Для передвижения в ней имелся лишь один бамбуковый шест. Шэнь Цинцю приглашающим жестом указал на него Лю Цингэ:

– Нам придется плыть против течения, так что разумнее воспользоваться шестом самому сильному из нас. Шиди соизволит?..

Лю Цингэ с каменным выражением лица взялся за тонкий шест [1]. С каждым его толчком лодка совершала мощный рывок вперед, при этом фонарь на носу мотало так, что, казалось, он того и гляди оторвется.

Шэнь Цинцю заботливо усадил Му Цинфана рядом с собой. Бросив взгляд за борт, он увидел резвящихся рыбок.

– Вода чистая, – заметил он.

Стоило ему произнести это, как на глаза ему попалось кое-что существенно побольше.

Это был плывущий лицом вниз труп.

Примечание к части

[1] Не вполне понятно, имеется тут в виду весло или шест. В китайском оригинале этот предмет волшебным образом мутировал из весла (桨) в шест (篙). Если кто-то может с этим помочь, подскажите!
P.S. По результатам опроса с большим перевесом победил шест!)))


Дата: 2019-04-23, просмотров: 236.