Согласно положениям ч. 2 ст. 34 Закона о психиатрической помощи и ч. 1 ст. 304 ГПК РФ лицу должно быть предоставлено право лично участвовать в судебном рассмотрении вопроса о его госпитализации. Если по сведениям, полученным от представителя медицинской организации, оказывающей психиатрическую помощь в стационарных условиях, психическое состояние лица не позволяет ему лично участвовать в рассмотрении данного вопроса в помещении суда, то заявление о госпитализации рассматривается судьей в медицинской организации, оказывающей психиатрическую помощь в стационарных условиях.

Эта норма содержит несколько важных положений и вместе с тем ряд существенных пробелов, которые нуждаются в комментарии.

1. Как следует из закона, лицо, помещённое в психиатрический стационар в недобровольном порядке, не может быть со ссылкой на его психическое состояние лишено права участвовать в судебном заседании. Такое лицо пользуется равными правами с представителем психиатрического учреждения, участие которого в слушании дела обязательно. Являясь заинтересованным лицом[225] в процессе, госпитализированный приобретает статус лица, участвующего в деле (ст. 34 и ч. 2 ст. 263 ГПК РФ). В этом качестве в соответствии со ст. 35 ГПК РФ он имеет право знакомиться со всеми представленными в суд материалами, делать выписки из них, снимать копии, заявлять отводы, представлять доказательства и участвовать в их исследовании. Он вправе задавать вопросы другим лицам, участвующим в деле, свидетелям, экспертам, специалистам, заявлять ходатайства, в т. ч. об истребовании доказательств, давать объяснения суду в устной и письменной форме, приводить свои доводы по всем возникающим в ходе судебного разбирательства вопросам, возражать относительно ходатайств и доводов других лиц, участвующих в деле, обжаловать судебные постановления, использовать другие процессуальные права.

Закон не позволяет рассматривать дело о недобровольной госпитализации заочно[226], за исключением случаев, когда лицо лично или через своего представителя заявит ходатайство о рассмотрении заявления больницы в его отсутствие. То есть в том случае, если лицо при сохранении способности к волеизъявлению откажется от возможности воспользоваться правом личного участия в судебном заседании при условии, что это право ему было предоставлено. При этом, как указывается в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27 июня 2013 г. № 21 «О применении судами общей юрисдикции Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года и Протоколов к ней», волеизъявление лица, связанное с отказом от реализации своих прав и свобод, может быть отражено в его письменном заявлении, протоколе, иных документах, имеющихся в материалах дела и явно свидетельствующих о таком отказе.

Однако с учётом того, что лицо было помещено в стационар без его согласия, его отказ от участия в судебной процедуре по проверке обоснованности такой госпитализации – явление крайне редкое. В нашей практике имелся лишь один подобный случай, когда пациент, опасаясь произвести на суд «неправильное» впечатление, вполне осознанно предпочёл участвовать в судебном заседании не лично, а через своего представителя в лице юриста в области права и психиатрии. Участие в суде представителя госпитализированного лица согласно ч. 3 ст. 34 Закона о психиатрической помощи обязательно в любом случае.

Сам факт обращения больницы с заявлением о недобровольной госпитализации не предрешает решение суда и, следовательно, не может являться основанием для лишения этого лица гражданской процессуальной дееспособности, т. е. возможности своими действиями в полном объёме осуществлять принадлежащие ему процессуальные права и выполнять процессуальные обязанности.

Личное участие лица в деле по рассмотрению вопроса о его недобровольной госпитализации не зависит от состояния его здоровья и обеспечено возможностью проведения выездного заседания суда непосредственно в психиатрическом учреждении.[227] Представители психиатрической общественности, например Председатель Московского областного общества психиатров и психиатров-наркологов

В.Я. Евтушенко, убеждают своих коллег в невозможности рассмотрения дела без участия пациента. В случае, когда пациент по своему состоянию не может прибыть в суд, закон, по их мнению, обязывает судью рассматривать дело в психиатрическом учреждении[228]. Отдельные же авторы, в частности А.А. Рождествина, – преподаватель Поволжского юридического института – полагают, что из текста ст. 34 Закона о психиатрической помощи следует, что участие самого лица, подлежащего госпитализации, в рассмотрении дела необязательно[229]. Но в таком случае возникает вопрос: с какой иной целью законодатель предусмотрел выезд суда в помещение стационара, как ни с целью обеспечения личного участия пациента в судебном разбирательстве, чтобы суд имел возможность составить о нём своё мнение и «на месте» проверить обоснованность недобровольной госпитализации?

Согласно ст. 20 Рекомендации Комитета министров Совета Европы от 22 сентября 2004 г. № Rес (2004) 10 «О защите прав человека и достоинства лиц с психическими расстройствами» суд при принятии решения о недобровольной госпитализации должен:

• принять во внимание мнение самого госпитализируемого лица;

• действовать в соответствии с процедурами, предусмотренными законом и основанными на принципе того, что необходимо увидеть и выяснить мнение самого госпитализируемого лица.

В регулировании данного вопроса, впрочем, присутствует некоторая недосказанность, которой пользуются суды и администрация стационаров. Нет полной ясности, как должно обеспечиваться в проходящем в стационаре судебном заседании участие пациента, находящегося в тот момент под медикаментозным воздействием или к которому применены меры физического стеснения, в силу чего он лишён возможности передвигаться и (или) осознавать происходящее. Обязан ли в таких случаях судья вместе с прокурором, другими участниками процесса организовать слушания непосредственно в палате у постели больного? На практике этот вопрос решается по-разному, исходя из установок судьи и медперсонала.

Есть и ещё один аспект проблемы. Существует мнение, что необходимость рассмотрения заявления в психиатрическом стационаре возникает только в тех случаях, когда гражданин по своему психическому состоянию не может быть доставлен в помещение суда, однако способен давать какие-либо пояснения по вопросу его госпитализации непосредственно в стационаре.[230] Причём данная точка зрения не вступает в противоречие с нормой закона, поскольку в законе указывается на рассмотрение заявления в стационаре не в случае, когда лицо вообще не способно давать какие-либо пояснения, а лишь в случае, когда оно не может находиться в помещении суда.

По мнению Кемеровского областного суда, в связи с тем, что данная норма закона в этой части не конкретизирована и истолковывается правоприменителем неоднозначно, она подлежит разъяснению Верховным Судом РФ, поскольку не ясен смысл рассмотрения дела в условиях стационара в ситуации, когда гражданин, страдающий психическим расстройством, полностью не способен отдавать отчёт в своих действиях, осознавать происходящее и участвовать в рассмотрении вопроса о его госпитализации[231]. Анализ судебной практики, проведённый в 2004 г. в данном регионе, свидетельствовал о том, что в большинстве случаев судьи в своём решении вообще не конкретизировали место рассмотрения заявления о недобровольной госпитализации. Значительное количество заявлений рассматривалось судьями в помещении суда, как с участием лиц, помещённых в стационар в недобровольном порядке, так и в их отсутствие, если по сведениям, полученным от представителя психиатрического стационара, лицо не в состоянии участвовать в рассмотрении заявления и давать пояснения.

По нашему мнению, перед врачами-психиатрами должна стоять задача минимум: дать заключение о невозможности лица не участвовать, а, скорее, присутствовать в судебном заседании в помещении суда. Возможность участия (активного включения) такого лица в процессе, т. е. способность в той или иной мере эффективно защищать свои права и законные интересы, должна устанавливаться судом. Судья, прокурор, другие участники процесса вправе задавать лицу вопросы с целью определения его психического состояния и нуждаемости в стационарном лечении без его согласия. Суд вправе дать оценку пояснениям пациента, определиться в вопросе о том, как к ним следует относиться, можно ли рассматривать их как доказательство по делу, принять соответствующее решение по заявленным пациентом ходатайствам. Во многих изученных нами судебных решениях воспроизводятся объяснения пациента, его ответы на вопросы суда.[232] В отдельных решениях можно встретить запись: «заинтересованное лицо в судебном заседании контакту не доступен».[233]

2. Как следует из закона, на психиатрическое учреждение возлагается обязанность в случае необходимости предоставить в суд сведения о том, что психическое состояние лица не позволяет ему лично участвовать в рассмотрении данного вопроса в помещении суда. То есть указанные сведения должны касаться не вообще (в принципе) возможности участия лица в данном судебном заседании, а лишь в заседании, проводимом в здании суда. Лечебному учреждению, поэтому, не следует выходить за пределы своих полномочий. Иначе подобная практика может привести к нарушению процессуальных прав лица, судебным ошибкам, обжалованию решения суда, а впоследствии к его отмене вышестоящим судом и судебным искам пациента.

3. Закон не устанавливает, на основании каких критериев определяется, возможна ли (или невозможна) личная явка лица в помещение суда. Такая неопределенность допускает неоднозначное истолкование нормы и, следовательно, произвольное применение положения ч. 1 ст. 304 ГПК РФ как составной части процессуального механизма, регулирующего производство по делам о недобровольной госпитализации, рассматриваемым судом в порядке особого производства. Тем самым нарушается общеправовой принцип формального равенства, закреплённый ст. 19 Конституции РФ.

Похожая неопределённость[234] до недавнего времени существовала и в норме, регулировавшей процедуру признания лица недееспособным. В прежней редакции ч. 1 ст. 284 ГПК РФ говорилось, что гражданин, в отношении которого рассматривается данное дело, должен быть вызван в судебное заседание, если это возможно по состоянию его здоровья. В правоприменительной практике по таким делам заключение СПЭ о невозможности лица по характеру заболевания присутствовать в судебном заседании рассматривалось как достаточное основание для того, чтобы не вызывать его в суд. В результате такое лицо лишалось своих процессуальных прав, что не позволяло с достаточной полнотой установить обстоятельства дела. По этому поводу Конституционный Суд РФ в своём Постановлении от 27 февраля 2009 г. № 4-П по жалобе Штукатурова П. В. указал, что такая мера – исходя из требований ч. 3 ст. 55 Конституции РФ применительно к возможности ограничения прав человека и гражданина – должна применяться лишь в том случае, если она обусловливается характером психического заболевания, его видом и степенью, т. е. отвечает критериям необходимости и соразмерности преследуемой цели. Рассмотрение дела в отсутствие самого гражданина (вопреки его желанию), с позиций Конституционного Суда РФ, допустимо лишь при наличии особых обстоятельств, например в случаях, когда существуют достаточные основания предполагать, что лицо представляет реальную опасность для окружающих либо состояние здоровья не позволяет ему предстать перед судом. Однако и в этих случаях предпочтительно личное ознакомление суда с его состоянием, для того чтобы выяснить реальную способность гражданина присутствовать в судебном заседании и предупредить случаи необоснованного лишения его статуса дееспособного лица. Позиция Конституционного Суда РФ нашла отражение в новой редакции ч. 1 ст. 284 ГПК РФ. Согласно этой норме гражданин, в отношении которого рассматривается дело о признании его недееспособным, должен быть вызван в судебное заседание, если его присутствие в судебном заседании не создаёт опасности для его жизни или здоровья либо для жизни или здоровья окружающих, для предоставления ему судом возможности изложить свою позицию лично либо через выбранных им представителей. В случае, если личное участие гражданина в проводимом в помещении суда судебном заседании создаёт опасность для его жизни или здоровья либо для жизни или здоровья окружающих, данное дело рассматривается судом по месту нахождения гражданина, в т. ч. в медицинской организации, оказывающей психиатрическую помощь в стационарных условиях, или стационарном учреждении социального обслуживания для лиц, страдающих психическими расстройствами, с участием самого гражданина. Таким образом, данная норма гарантирует гражданину право лично участвовать в судебном заседании вне зависимости от его психического состояния и более того, она прямо (а не косвенно, как это имеет место в нормах, регулирующих порядок недобровольной госпитализации) устанавливает обязательность такого участия.

Указанная позиция Конституционного Суда, а также принципы и критерии, заложенные в ч. 1 ст. 284 ГПК РФ, могут быть использованы и при определении места проведения судебного заседания по рассмотрению дела о недобровольной госпитализации. Нет сомнений в том, что в случае возможного обращения пациента, в отношении которого было принято заочное решение суда о его недобровольной госпитализации, с жалобой на нарушение его конституционных прав положениями ч. 2 ст. 34 Закона о психиатрической помощи и ч. 1 ст. 304 ГПК РФ Конституционный Суд РФ примет своё решение со ссылкой на приведённую выше правовую позицию.

4. Закон не уточняет, в какой процедуре определяется, позволяет ли лицу его психическое состояние лично участвовать в судебном заседании в помещении суда, а также в какой форме лечебному учреждению следует предоставлять в суд такие «сведения». Многие суды требуют от больниц указывать данную информацию в заявлении о недобровольной госпитализации. Такую рекомендацию даёт, например, Свердловский областной суд[235]. Однако она представляется не вполне обоснованной. С момента подготовки заявления в суд до момента проведения судебного заседания обычно проходит несколько дней, в течение которых состояние пациента меняется, и он может приобрести (либо утратить) способность принять участие в судебном заседании в помещении суда.

Суды принимают от больниц информационные сообщения по данному вопросу в устной форме или в виде отдельного документа произвольной формы: телефонограммы, письма, дополнительного врачебного заключения. Последний вариант предпочтителен, поскольку сведения о невозможности лица участвовать в судебном заседании в помещении суда должны содержать обоснование, которому суд обязан дать оценку ещё на стадии подготовки дела, время которой включается в пятидневный срок рассмотрения дела. Такое заключение должно быть основано на освидетельствовании пациента не в первые часы его пребывания в стационаре, в течение которых готовится заключение комиссии врачей об обоснованности проведённой госпитализации, а в день или накануне слушания дела. О том, что такой документ должен именоваться заключением, следует и из ч. 2 ст. 20 Закона о психиатрической помощи, предусматривающей права врача-психиатра и комиссии врачей-психиатров.

Ссылки больницы на отсутствие транспортных средств для доставки пациента в суд, а также какие-либо иные причины, не связанные с психическим состоянием пациента, по которым стационар считает невозможным обеспечить участие пациента в судебном заседании в здании суда, являются неприемлемыми[236].

По нашему мнению, процедура и форма подготовки требуемых для суда «сведений», должны быть прописаны в законе. По делу о признании лица недееспособным вопрос о возможности его участия в судебном заседании в помещении суда ставится на разрешение экспертов. Ответ на аналогичный вопрос в отношении недобровольно госпитализированного лица даётся теми же медработниками (тем же учреждением), которые и поместили его в стационар против его воли и чьё заявление предстоит рассматривать суду. В такой ситуации объективность врачей, подавших сведения в суд о невозможности пациента участвовать в рассмотрении заявления больницы в здании суда, может быть в принципе поставлена под сомнение. В нашей практике имеется случай, когда пациент обвинил врачей, давших заключение о его невозможности участвовать в судебном заседании в здание суда, в том, что они намеренно «утяжелили его диагноз» и хотели ещё до начала судебного разбирательства представить его суду как лицо опасное, заведомо несостоятельное в психиатрическом плане и потому бесспорно нуждающееся в недобровольной госпитализации. Пациент утверждал, что был готов проехать в здание суда и там уже не в больничной одежде «доказать свою адекватность». Свою позицию пациент продолжал отстаивать и после выписки из стационара, мобилизовав ресурсы правоохранительных органов и организаций.

5. Сведения, полученные от представителя стационара в отношении невозможности участия пациента в рассмотрении дела в здании суда, не ограничивают дискрецию суда при решении вопроса о месте рассмотрения дела. Пациент лишён возможности каким-либо образом оспорить точку зрения представителя стационара о том, что он не в состоянии присутствовать в судебном заседании в помещении суда. Именно в силу этого роль суда в таких случаях не может сводиться лишь к формальному удовлетворению заявления в недобровольной госпитализации. Суд обязан удостовериться, что отсутствуют основания сомневаться в достоверности и полноте сведений, представленных врачами-психиатрами в подтверждение необходимости проведения судебного заседания в психиатрическом стационаре. При этом такие сведения в соответствии с ч. 2 ст. 67 ГПК РФ не могут иметь для суда заранее установленной силы и подлежат оценке в совокупности с другими доказательствами на основе внутреннего убеждения судьи.

Правило, закреплённое ч. 2 ст. 34 Закона о психиатрической помощи и ч. 1 ст. 304 ГПК РФ, не может рассматриваться как устанавливающее обязанность (но не право) суда проводить заседание в помещении стационара на основании одного только факта поступления указанной информации от представителя стационара. Под надлежащим отправлением правосудия как элементом гарантии права граждан на судебную защиту подразумевается, в частности, что осуществление правосудия имеет место в определённой обстановке и с определённой атрибутикой, т. е. в зале судебного заседания. Отступления от этого правила возможны только при исключительных обстоятельствах и в любом случае не должны зависеть от усмотрения одного из участников процесса. Указанная правовая позиция выражена Конституционным Судом РФ в Определении от 5 марта 2009 № 544-О-П по жалобе Хорошавцевой Н.Н. и является общеобязательной.

Данное Определение продолжает оставаться непростым для восприятия. Судьи, зачастую, трактуют его несколько упрощённо, без учёта контекста, что приводит к искажению его смысла. Некоторые судьи понимают его таким образом, что им позволено не выезжать в больницу при наличии информации от врачей, что пациент не может прибыть в здание суда. Они не учитывают, что данное положение применимо при условии, когда суд имеет возможность выслушать позицию всех участников процесса, обеспечив состязательность и равноправие сторон. По нашему мнению, вывод, который следует из Определения Конституционного Суда РФ по жалобе Хорошавцевой Н.Н., состоит в том, что судья может посчитать «сведения» врачей по данному вопросу не убедительными и принять решение о слушании дела в помещении суда с вызовом пациента в суд. Такое решение суд может принять как по собственной инициативе, так и по ходатайству пациента.

6. Согласно закону право лично участвовать в судебном заседании пациенту должно быть предоставлено. Это правило, зачастую, остаётся декларацией, поскольку не обеспечено чётко прописанным механизмом реализации. Понятно, что обязанность по предоставлению такого права лежит как на суде, так и на лечебном учреждении. Это означает, что в соответствии с общими правилами судопроизводства суд обязан надлежащим образом известить пациента о возбуждении дела о его недобровольной госпитализации, а также о дате, времени и месте слушания дела; исследовать причины его неявки в судебное заседание и др.

Со своей стороны, врачи больницы должны так скорректировать процесс оказания пациенту психиатрической помощи, чтобы он не исключал для пациента возможность присутствовать в судебном заседании, в т. ч. в помещении психиатрического учреждения, обеспечить ему сопровождение в помещение стационара, в котором должно состояться рассмотрение дела. Подобные обязанности медперсонала психиатрического стационара в законе прямо не сформулированы. Однако по смыслу абзацев первого и десятого ст. 39 Закона о психиатрической помощи их можно рассматривать как обязанности по созданию условий для осуществления пациентом своих прав, т. е. отнести их к «иным обязанностям», вытекающим из соответствующих прав пациента, в данном случае права, предусмотренного ч. 2 ст. 34 данного Закона.

(ознакомительный вариант – 2/3 всей книги)