Согласно п. 4 ч. 4 ст. 13 Закона об охране здоровья предоставление сведений, составляющих врачебную тайну, без согласия гражданина допускается в случае оказания медицинской помощи несовершеннолетнему в соответствии с п. 2 ч. 2 ст. 20 Закона об охране здоровья, а также несовершеннолетнему, не достигшему возраста, установленного ч. 2 ст. 54 Закона об охране здоровья, для информирования одного из его родителей или иного законного представителя.

Из текста данной нормы с учётом ссылок на положения ст. 20 и 54 Закона об охране здоровья, следует, что предоставление сведений, составляющих врачебную тайну, для указанной в ней цели допускается:

1) в случае оказания несовершеннолетнему, больному наркоманией, наркологической помощи или при медицинском освидетельствовании в целях установления состояния наркотического либо иного токсического опьянения (за исключением случаев приобретения несовершеннолетним полной дееспособности до достижения им 18-летнего возраста);

2) в случае оказания медицинской помощи несовершеннолетнему, больному наркоманией, не достигшему 16-летнего возраста, и иным несовершеннолетним, не достигшим 15-летнего возраста.

Анализ данной нормы указывает на наличие в ней противоречия, которое возникает вследствие противоречивости правового регулирования оказания медицинской помощи несовершеннолетним. Часть 2 ст. 54 Закона об охране здоровья предусматривает для несовершеннолетних наркоманов в возрасте старше 16 лет право на информированное согласие на медицинское вмешательство и в то же время устанавливает, что наркологическая помощь таким пациентам оказывается с согласия их законных представителей.[120]Таким образом, эта норма предусматривает два взаимоисключающих порядка оказания несовершеннолетним наркоманам медицинской помощи,[121] тем самым внося неопределенность и в порядок предоставления сведений о таких пациентах. Ущербность закона приводит к нарушениям прав пациентов и влечет безнаказанность при его применении, поскольку он применяется исходя из обстоятельств.

Данная норма нуждается в немедленной коррекции. В ней имеются также и другие пробелы. Не урегулирован вопрос о порядке дачи согласия на оказание наркологической помощи (и соответственно предоставление сведений) несовершеннолетнему, страдающему алкоголизмом, а также токсикоманией. Не учитываются изменения, внесенные в Федеральный закон от 8 января 1998 г. № 3-ФЗ «О наркотических средствах и психотропных веществах»[122], касающиеся порядка проведения социально-психологического тестирования и (или) профилактического медосмотра обучающихся с последующим оказанием наркологической помощи. Тестирование, осмотр и направление в специализированную медицинскую организацию согласно ст. 534 указанного федерального закона проводятся только при наличии информированного согласия в письменной форме обучающихся, достигших возраста 15 лет, либо информированного согласия в письменной форме одного из родителей или иного законного представителя обучающихся, не достигших возраста 15 лет.

Обнаруживаются коллизии и с нормами Семейного кодекса РФ.

Так, Судебная коллегия по гражданским делам Мосгорсуда (апелляционное определение от 24 сентября 2012 г. по делу № 11-19249) отменила решение Савеловского районного суда г. Москвы от 13 апреля 2012 г. и приняла по делу новое решение: признать незаконным отказ главного врача детского медучреждения в предоставлении К.Е. информации о состоянии здоровья его сына – К.Д.Е. и обязать медучреждение предоставить полную информацию о состоянии здоровья К.Д.Е. его отцу.

Из материалов дела следовало, что К.Е. обратился в медучреждение с заявлением о предоставлении информации о состоянии здоровья сына. Он потребовал сообщить, какие врачи и какую медицинскую помощь оказывают сыну и в связи с какими заболеваниями тот наблюдается. В обоснование заявления он указал, что ему отказывают в предоставлении информации ввиду отсутствия в медучреждении медицинской карты, которую забрала мать ребёнка, что он обеспокоен состоянием здоровья сына и желает получить об этом полную информацию. Главный врач в письменном виде отказал заявителю, указав, что ребёнок достиг возраста 15 лет и без его согласия невозможно предоставить запрашиваемую информацию. К.Е. проживает отдельно от сына. Место жительства мальчика в соответствии с решением суда определено с матерью.

Отказывая К.Е. в удовлетворении исковых требований, Савеловский районный суд обосновал свою позицию исходя из положений ст. 22, 54 Закона об охране здоровья, указав, что для предоставления информации заявителю необходимо согласие несовершеннолетнего сына, достигшего возраста 15 лет, которого тот не давал.

Судебная коллегия Мосгорсуда не согласилась с выводом суда первой инстанции. По её мнению, нормы материального права, на которые сослался суд, применены неправильно, тогда как закон, подлежащий применению в спорных правоотношениях между К.Е. и медучреждением, суд не применил.

В соответствии с п. 1 ст. 64 Семейного кодекса РФ защита прав и интересов детей возлагается на их родителей. Родители являются законными представителями своих детей и выступают в защиту их прав и интересов в отношениях с любыми физическими и юридическими лицами, в т. ч. в судах, без специальных полномочий. Согласно с п. 4 ст. 66 СК РФ родитель, проживающий отдельно от ребёнка, имеет право на получение о нём информации из воспитательных, лечебных и других организаций. В предоставлении информации может быть отказано только в случае наличия угрозы для жизни и здоровья ребёнка со стороны родителя.

Частью 4 ст. 22 Закона об охране здоровья установлено, что пациент либо его законный представитель имеет право непосредственно знакомиться с меддокументацией, отражающей состояние его здоровья, и получать на основании такой документации консультации у других специалистов. В соответствии в ч. 5 ст. 22 пациент либо его законный представитель имеет право на основании письменного заявления получать отражающие состояние здоровья меддокументы, их копии и выписки из меддокументов.

Согласно приведённым нормам закона, у суда первой инстанции не было оснований для отказа в удовлетворении исковых требований К.Е., поскольку он является отцом К.Д.Е., и как его законный представитель вправе требовать и получать информацию о состоянии здоровья своего сына.

С такой позицией Судебной коллегии Мосгорсуда мы согласиться никак не можем. Более обоснованным представляется решение главного врача медучреждения. С нашей точки зрения, в данном случае ст. 13 Закона об охране здоровья является специальной нормой по отношению к Семейному кодексу РФ. Реализация законным представителем ребёнка гарантированного Семейным кодексом РФ права на получение о нём любых сведений ограничивается специальными правилами Закона об охране здоровья. То есть, если эти сведения составляют врачебную тайну, то их предоставление возможно с согласия несовершеннолетнего (если отсутствуют основания для предоставления этих сведений без его согласия, указанные в п. 4 ч. 4 ст. 13 Закона об охране здоровья). Судебная коллегия в своей аргументации сослалась на положения ч. 4 и 5 ст. 22 Закона об охране здоровья, не учтя при этом, что эти общие нормы, указывающие на право законного представителя, могут применяться с учётом положений других (специальных) статей, оговаривающих, в каких случаях (т. е. при достижении ребёнком определенного возраста) такое право у законного представителя может быть ограничено.