Материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления пользователям Интернета и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
© 2018 - 2024
Адвокат не относится к числу лиц, которые вправе запросить сведения, составляющие врачебную тайну, без согласия гражданина или его законного представителя. В ч. 4 ст. 13 Закона об охране здоровья адвокат не назван.
Ответ на вопрос о том, могут ли адвокату быть предоставлены такие сведения и в каком порядке, зависит от того, чьи интересы представляет адвокат.
Полномочия адвоката, участвующего в качестве представителя или защитника в конституционном, гражданском, административном, а также в уголовном судопроизводстве, регламентируются соответствующими процессуальными нормами.
В уголовном процессе защитник (в т. ч. адвокат) с момента допуска его к участию в уголовном деле вправе собирать и представлять доказательства, необходимые для оказания юридической помощи (ст. 53 УПК РФ). Собирание доказательств согласно ч. 3 ст. 86 УПК РФ возможно путем:
1) получения предметов, документов и иных сведений;
2) опроса лиц с их согласия;
3) истребования справок, характеристик, иных документов от органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений и организаций, которые обязаны предоставлять запрашиваемые документы или их копии.
В гражданском процессе представитель (в т. ч. адвокат) вправе совершать от имени представляемого все процессуальные действия (ст. 54 ГПК РФ), в т. ч. представлять доказательства, заявлять ходатайства, в частности об истребовании доказательств и т. д. (ст. 35 ГПК РФ).
В соответствии в п. 3 ст. 6 Закона об адвокатуре адвокат вправе:
1) собирать сведения, необходимые для оказания юридической помощи, в т. ч. запрашивать справки и иные документы от органов государственной власти, органов местного самоуправления, а также общественных объединений и иных организаций. Указанные органы и организации в порядке, установленном законодательством, обязаны выдать адвокату запрошенные им документы или их заверенные копии не позднее чем в месячный срок со дня получения запроса адвоката;
2) опрашивать с их согласия лиц, предположительно владеющих информацией, относящейся к делу, по которому адвокат оказывает юридическую помощь;
3) собирать и представлять предметы и документы, которые могут быть признаны вещественными и иными доказательствами, в порядке, установленном законодательством.
Реализация права защитника (представителя) на получение информации ограниченного доступа, к которой относятся и сведения, составляющие врачебную тайну, возможна при соблюдении определенных условий.
1. Получение адвокатом сведений в отношении своего доверителя
Закрепление в законе особого правового режима информации, содержащей врачебную тайну, и специального порядка её предоставления (в т. ч. путём её истребования органами дознания, предварительного следствия или судом по собственной инициативе либо по ходатайству сторон) не исключает возможность получения данной информации как непосредственно самим гражданином, которого она касается, так и его представителем (защитником).
На этом основании Конституционный Суд РФ отказал в принятии к рассмотрению жалобы адвоката Суханова А.А., оспаривавшего конституционность п. 3 ч. 4 ст. 61 ранее действовавших Основ, согласно которому предоставление сведений, составляющих врачебную тайну, без согласия гражданина или его законного представителя допускается лишь в строго определённых случаях. Как следовало из жалобы, адвокат Суханов А.А. обратился в органы здравоохранения с просьбой о предоставлении ему информации относительно оказания медицинской помощи Кулик З.В., чьи интересы он представлял по уголовному делу, поскольку такая информация, по его мнению, могла иметь доказательственное значение при разрешении дела. В удовлетворении просьбы ему было отказано со ссылкой на ст. 61 Основ, в связи с чем заявитель просил признать указанную статью, как ограничивающую его право на собирание доказательств, подтверждающих невиновность подзащитного, не соответствующей Конституции РФ, её статьям 37, 45 (ч. 2) и 123 (ч. 3). Как указал Конституционный Суд РФ, оспариваемая Сухановым А.А. законодательная норма его конституционные права не нарушает.[111]
Если защитник по уголовному делу или представитель по гражданскому делу имеет намерения получить в медорганизации и использовать затем в качестве доказательства документы, которые содержат сведения, составляющие врачебную тайну его доверителя, он должен иметь на это письменное согласие своего доверителя. Возможность получить такую информацию может быть оговорена в соглашении, заключённом в соответствии с Законом об адвокатуре. Право представителя по гражданскому делу на получение меддокументов может быть также сформулировано в доверенности, выданной и оформленной в соответствии с ГК РФ, в которой должны быть выражены полномочия представителя. Полномочия представителя могут быть определены также в устном заявлении, занесённом в протокол судебного заседания, или письменном заявлении доверителя в суде (ст. 53 ГПК РФ). Доверитель может изложить свою просьбу о предоставлении медицинских сведений своему представителю также в заявлении на имя руководителя медорганизации. Подпись заявителя должна быть надлежащим образом удостоверена. Медорганизация не вправе выдавать сведения, содержащие врачебную тайну, по заявлению пациента, подпись которого не заверена, или по ксерокопии его заявления или ксерокопии доверенности, т. е. в тех случаях, когда выяснить его действительное волеизъявление не представляется возможным.[112]
Медорганизация обязана потребовать у адвоката, иного представителя документ, удостоверяющий его личность, проверить, соответствуют ли указанные в нём данные, данным, указанным в доверенности на получение меддокументов. Несоблюдение этого правила может привести к незаконному разглашению врачебной тайны, искам пациентов и ответственности организации.
С исками к медорганизациям нередко обращаются и адвокаты, но, как правило, в тех случаях, когда медорганизация правомерно отказала в предоставлении информации.
Так, Судебная коллегия по административным делам Ставропольского краевого суда (апелляционное определение от 16 июля 2013 г. № 33А-630/13) оставила без изменения решение Пятигорского городского суда от 5 апреля 2013 г. об отказе в удовлетворении требований адвоката Б.А.В. о признании незаконным ответа главного врача медорганизации на адвокатский запрос.
Б.А.В. пояснил, что с ним заключено соглашение об оказании юридической помощи К.А.С., а именно: на его защиту по уголовному делу. В рамках оказания юридической помощи им был подан адвокатский запрос в медорганизацию. В нём он просил предоставить сведения о том, обращался ли К.А.С. в определённый день за медицинской помощью и выполнялся ли ему рентгеновский снимок. Ответом за подписью главного врача ему было в этом отказано со ссылкой на то, что запрашиваемые сведения являются врачебной тайной.
Судебная коллегия пришла к выводу, что доводы заявителя основаны на неверном толковании норм законодательства, регулирующих спорные правоотношения, и что суд первой инстанции, отказывая в удовлетворении заявленных требований, обоснованно сослался на ст. 13 Закона об охране здоровья, Закон об адвокатуре, УПК РФ и ГПК РФ.
Некоторые адвокаты предпринимают действия по привлечению лиц, обоснованно отказавших им в предоставлении информации, к дисциплинарной и даже уголовной ответственности. Такие неадекватные поступки стоят им адвокатского статуса.
Так, Судебная коллегия по гражданским делам Калужского областного суда (определение от 26 августа 2013 г. по делу № 33-2274/ 2013)оставила без удовлетворения апелляционную жалобу В. на решение Калужского районного суда от 12 апреля 2013 г. об отказе в удовлетворении исковых требований В. к Адвокатской палате Калужской области. Истец В. оспаривал решение Совета палаты от 8 февраля 2013 г. о лишении его статуса адвоката.
В. с 2010 г. являлся адвокатом Калужской городской коллегии адвокатов. 17 сентября 2012 г. В. при осуществлении защиты Ю. направил в медорганизацию запрос о предоставлении выписки из амбулаторной карты подзащитного.
26 сентября 2012 г. за подписью и.о. главного врача медорганизации был дан ответ о невозможности удовлетворения запроса в связи с тем, что запрашиваемые сведения составляют врачебную тайну и могут быть предоставлены с согласия лица, в отношении которого они запрашиваются, или по запросу органов дознания, следствия и суда. На свой повторный запрос В. получил ответ того же содержания. В качестве исполнителя в обоих ответах был указан К., который с 1993 г. имеет статус адвоката, с 2007 г. является членом Совета Адвокатской палаты Калужской области, осуществляет на договорной основе юридическую помощь медорганизации.
10 октября 2012 г. В. направил жалобу в Минздрав Калужской области с просьбой о привлечении к дисциплинарной ответственности К., а также заявление в Следственный комитет о привлечении К. к уголовной ответственности за халатность (ст. 293 УК РФ), то есть неисполнение или ненадлежащее исполнение должностным лицом своих обязанностей вследствие недобросовестного или небрежного отношения к службе, если это повлекло причинение крупного ущерба или существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства.
3 ноября 2012 г. зам. руководителя следственного отдела был дан ответ об отсутствии оснований для проведения проверки в порядке ст. 144–145 УПК РФ в связи с тем, что К. не является должностным лицом медорганизации.
21 ноября 2012 г. президентом Адвокатской палаты Калужской области было принято решение о возбуждении в отношении В. дисциплинарного производства в связи с нарушением им подп.4 п. 1 ст. 7 Закона об адвокатуре, п. 2 ст. 5, п. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката. В заключении Квалификационной комиссии указывалось, что обращение с заявлением о привлечении коллеги к уголовной ответственности не могло повлечь каких-либо благоприятных для В. последствий. Такое обращение способствует формированию у работников правоприменительных структур негативной оценки существующих в адвокатуре корпоративных взаимоотношений, что причиняет вред адвокатуре в целом. Действия адвоката В. названы безграмотными. Совет палаты принял решение о прекращении в отношении истца статуса адвоката.
В суде В. пояснял, что медорганизация была обязана предоставить по его запросу сведения, составляющие врачебную тайну, поскольку он является «законным представителем подзащитного». Обращаясь в следственные органы, он осознавал, что основания для возбуждения уголовного дела отсутствуют, однако рассчитывал на то, что проведение проверки по его заявлению повысит статус адвокатуры.
Суд указал, что истцом были направлены очевидно противоречащие закону запросы в медорганизациюи заведомо необоснованное заявление в следственные органы.
В данном деле обращает на себя внимание грамотность действий медорганизации, которая проявилась не только в подготовке обоснованного в правовом отношении ответа на запрос адвоката, но и в самом подходе к делу – использовании юридических знаний профессионалов на договорной основе.
Адвокат должен сам позаботиться о получении согласия своего доверителя на затребование сведений о состоянии его здоровья и приобщить его к запросу. Лечебное или иное учреждение не обязано брать на себя функции по выяснению у лица (пациента) при получении адвокатского запроса, согласен ли он на предоставление его адвокату таких сведений.
Так, Судебная коллегия по гражданским делам Ярославского областного суда (апелляционное определение от 14 июня 2012 г. № 33-2994) отменила решение Фрунзенского районного суда г. Ярославля от 5 апреля 2012 г. и приняла по делу новое решение, отказав Жукову М.Ю. в удовлетворении жалобы о признании незаконным решения начальника ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Ярославской области от 22 марта 2012 г. об отказе в предоставлении сведений о состоянии здоровья содержащейся под стражей М.
Адвокат Жуков, осуществляя защиту обвиняемой М. по соглашению, обратился с письменным запросом к начальнику СИЗО о предоставлении сведений о состоянии здоровья М., необходимости дополнительных медицинских обследований М. в специализированных лечебных учреждениях, однако получил отказ со ссылкой на ст. 13 Закона об охране здоровья. Начальник СИЗО указал, что врачебная тайна распространяется на все сведения, полученные в процессе обращения и лечения больного (диагноз, методы лечения, прогноз и др.).
Жуков расценил такой отказ как ограничение права М. на защиту.
С выводом суда первой инстанции об удовлетворении жалобы Жукова Судебная коллегия не согласилась, поскольку он основан на неправильном применении и толковании норм материального права. При обращении с запросом в СИЗО адвокат не представил письменное согласие М. на получение им сведений, составляющих врачебную тайну М. Сама М. не обращалась с подобным заявлением (письменным согласием) к должностным лицам СИЗО. В соответствии с подп.5 п. 3 ст. 6 Закона обадвокатуре адвокат может беспрепятственно встречаться со своим доверителем наедине в условиях, обеспечивающих конфиденциальность (в т. ч. в период его содержания под стражей), без ограничения числа свиданий и их продолжительности. Из этого следует, что Жуков не был ограничен в возможности разрешения вопроса о даче М. письменного согласия на предоставление сведений о её состоянии здоровья.
Исходя из Положения о следственном изоляторе уголовно-исполнительной системы Министерства юстиции Российской Федерации, утверждённого приказом Минюста России от 25 января 1999 г. № 20, Положения о Федеральной службе исполнения наказаний, утверждённого Указом Президента РФ от 13 октября 2004 г. № 1314, в функции начальника СИЗО не входит обязанность получения письменного согласия подследственного на представление сведений о его состоянии здоровья, относящихся к врачебной тайне.
Как следует из п. 7 ст. 10 Кодекса профессиональной этики адвоката, принятого Первым Всероссийским съездом адвокатов 31 января 2003 г., при исполнении поручения адвокат исходит из презумпции достоверности документов и информации, представленных доверителем, и не проводит их дополнительной проверки. Это означает, в частности, что адвокат, уже имея на руках полученные от своего доверителя подлинники или копии меддокументов, не вправе по собственной инициативе обращаться в медорганизацию, которая значится в этих документах, в целях подтверждения их подлинности, обоснованности выдачи, для получения каких-либо дополнительных сведений, относящихся к врачебной тайне. Врачу не следует без подтверждённого согласия пациента давать комментарии адвокату по поводу выданных пациенту меддокументов (несмотря на то, адвокат может демонстрировать их перед врачом), передавать адвокату дополнительные сведения в устном или письменном виде.
В случае, если в соответствии с избранной линией защиты своего доверителя адвокат намерен передать его меддокументы для изучения и подготовки по ним независимого заключения специалистами другого лечебного или экспертного учреждения либо профессиональной общественной организации, он должен получить на это письменное согласие своего доверителя.
2. Получение адвокатом сведений в отношении иного лица
Доказательная база по ряду категорий дел строится на данных, относящихся к врачебной тайне тех или иных лиц, выступающих в качестве стороны по уголовному и гражданскому делу. Получить добровольное согласие противоположной стороны по делу или иных участников процесса (например, свидетеля) на запрос о них таких сведений, как правило, не представляется возможным.
Адвокаты, как уже указывалось, не входят в предусмотренный ч. 4 ст. 13 Закона об охране здоровья перечень лиц, которым допускается предоставление сведений, составляющих врачебную тайну, без согласия гражданина (законного представителя несовершеннолетнего или недееспособного гражданина). Следовательно, медорганизация не вправе предоставить указанные сведения при наличии одного лишь адвокатского запроса. Эту же позицию подтвердил и Верховный Суд РФ.[113]
Представляется несостоятельнымв этой связи мнение отдельных авторов[114]и даже адвокатских сообществ о том, что адвокаты, якобы, «получили право запрашивать такие сведения наравне с органами следствия и дознания» по Закону об адвокатуре, т. к. этот законодательный акт вступил в силу позднее Основ. Аналогичная позиция представлена в информационном письме Совета Адвокатской палаты Санкт-Петербурга от 16 февраля 2004 г. № 91, в котором Закон об адвокатуре ошибочно, с нашей точки зрения, оценивается как специальная норма по отношению к ранее действовавшим Основам.
Ни Основы, ни новый Закон об охране здоровья, ни Закон об адвокатуре не включают адвокатов в перечень субъектов, которые вправе без согласия гражданина напрямую запрашивать сведения, составляющие врачебную тайну.
Так, Судебная коллегия по гражданским делам Омского областного суда (апелляционное определение от 23 октября 2013 г. № 33-6945/2013) оставила без удовлетворения апелляционную жалобу адвоката Ткачева А.Н. на решение Центрального районного суда г. Омска от 20 августа 2013 г.
Ткачев обратился с иском к трём медорганизациям о признании незаконным отказа в представлении информации. В обоснование своих требований Ткачев указал, что как адвокат в рамках осуществления полномочий по защите Ветрова В.В. по уголовному делу он обратился с адвокатскими запросами об обстоятельствах причинения вреда здоровью потерпевшего по делу Яцука К.В. Он затребовал, в частности копии медкарт Яцука, выписки из них в части наличия нарушений деятельности головного мозга, эпилепсии. Ткачев просил суд обязать медучреждения предоставить ему информацию, необходимую для подготовки надзорной жалобы, проведения медицинских исследований с участием независимых специалистов. По его мнению, законодательное закрепление полномочий адвоката по получению информации, составляющей врачебную тайну, при условии сохранения её конфиденциальности должно применяться независимо от ограничений, предусмотренных иными федеральными законами.
Суд указал, что предложенное истцом толкование норм УПК РФ как предоставляющих защитникам неограниченное право самостоятельно требовать от всех без ограничения органов и организаций предоставления любой информации, в т. ч., и той, доступ к которой ограничен федеральными законами, не может быть признано правильным. Согласно ст. 1 УПК РФ нормы данного Кодекса являются обязательными в первую очередь для участников уголовного судопроизводства. Статья 7 УПК РФ устанавливает законность как один из принципов уголовного судопроизводства и, как следует из её текста, распространяется на суд, прокурора, следователя, орган дознания и дознавателя. Данные нормы не могут применяться к указанным в качестве ответчиков лечебным учреждениям, не участвовавшим в производстве по уголовному делу, в рамках которого Ткачевым как защитником направлялись запросы о выдаче копий документов. Право адвоката, осуществляющего защиту по уголовному делу, на получение информации от лиц, не являющихся участниками уголовного судопроизводства, подлежит реализации с учётом норм законодательства, регулирующих порядок предоставления информации ограниченного доступа. Об этом свидетельствуют положения подп. 1 п. 3 ст. 6 Закона об адвокатуре, согласно которым предоставлять документы по запросам адвоката организации обязаны в порядке, установленном законом, что предполагает соблюдение требований специального законодательства, регламентирующего порядок предоставления информации ограниченного доступа.
В данном случае такой специальной нормой является ст. 13 Закона об охране здоровья, устанавливающая перечень сведений, относящихся к врачебной тайне, и порядок их предоставления. Поскольку этой нормой не предусмотрена возможность предоставления информации, отнесённой к врачебной тайне, адвокатам, в т. ч., и при осуществлении ими функций защитника по уголовному делу, вывод суда первой инстанции об отсутствии оснований для возложения на ответчиков обязанности предоставить по запросам Ткачева документы, связанные с оказанием медицинской помощи Яцуку, являются правильными. В данном случае предусмотренное УПК РФ право защитника на получение документов, связанных с оказанием медицинской помощи потерпевшему, подлежит реализации путём заявления ходатайств следователю или суду об истребовании соответствующих документов и ознакомлении с полученными ответами в порядке, предусмотренном УПК РФ.
Вполне обоснованной представляется позиция по данному вопросу Судебной коллегии Вологодского областного суда (апелляционное определение от 4 апреля 2012 г. № 33-1206/2012), оставившей без удовлетворения апелляционную жалобу адвоката Трайнина И.Л. на решение суда об отказе в иске о предоставлении документов к БУЗ ВО «Бюро судебно-медицинской экспертизы». По мнению Судебной коллегии, позиция Трайнина, в соответствии с которой адвокат вправе собирать сведения, необходимые для оказания юридической помощи, безотносительно к правовому режиму запрашиваемой им в соответствии с подп. 1 п. 3 ст. 6 Закона об адвокатуре информации, является ошибочной. Иное толкование предоставленного адвокату права, указанного в данной норме, могло бы привести к нарушению интересов иных лиц, т. е. к злоупотреблению правом.
Хотя адвокаты нередко ухитряются заполучить такую информацию в обход закона, использовать её в качестве доказательства в процессе им, как правило, не удаётся. Предъявленная адвокатом в суде справка из ПНД или другой медорганизации в отношении своего доверителя без его согласия на истребование такой справки либо в отношении иных лиц, участвующих в деле (свидетеля, потерпевшего и т. д.), если справка получена на основании лишь адвокатского запроса без согласия таких лиц, не может быть приобщена к уголовному или гражданскому делу и оценена судом в качестве доказательства, поскольку эта справка была добыта адвокатом заведомо незаконным путём.
Без согласия лица адвокат не вправе затребовать (и получить) не только сведения об обращении лица за медицинской помощью, о состоянии его здоровья, диагнозе, но и другие сведения, полученные при его медицинском обследовании и при этом никак не характеризующие его состояние здоровья, например, данные о группе крови лица[115].
Неправомерность предоставления медицинской информации адвокату по одному лишь адвокатскому запросу подтверждается практикой привлечения медицинских работников к дисциплинарной и административной ответственности за совершение таких действий.
Так, Бикинский городской суд Хабаровского края своим решением от 26 марта 2012 г. (дело № 12–16/2012) изменил постановление мирового судьи, освободив главного врача ГУЗ «Бикинский центр организации специализированных видов медицинской помощи» Волкову от административной ответственности по ст. 13.14 КоАП РФ и выплаты штрафа в размере 4000 руб. и объявил ей устное замечание в связи с признанием деяния малозначительным.
Волкова на основании письменного запроса адвоката, представлявшего интересы обвиняемого по уголовному делу, незаконно выдала ему заверенные копии истории болезни и амбулаторной карты пациентки Н., проходившей лечение с диагнозом «сотрясение головного мозга» и являвшейся потерпевшей по делу. Волкова полагала, что она обязана была выдать адвокату данные документы.
Суд указал, что выводы мирового судьи о наличии в действиях Волковой состава административного правонарушения, предусмотренного ст. 13.14 КоАП РФ, правомерны, должным образом мотивированы и обоснованы, объективно подтверждаются материалами дела, заявлением потерпевшей Н. в прокуратуру. Вместе с тем, в действиях Волковой не усматривается наличия корысти, личной заинтересованности, каких-либо противоправных целей использования информации, содержащей врачебную тайну, во вред Н. Данные сведения были использованы исключительно в целях рассмотрения уголовного дела с участием потерпевшей Н. и адвоката подсудимого. Каких-либо неблагоприятных последствий для Н. вследствие указанных действий Волковой не наступило. Волкова признала факт нарушения. Суд рассмотрел это как смягчающее ответственность обстоятельство.
Запрос адвоката должен быть оформлен в письменном виде. Несоблюдение этого условия может указывать на неправомерность действий адвоката.
Так, Сивинский районный суд Пермского края своим решением от 11 января 2011 г. оставил без изменения постановление мирового судьи по делу об административном правонарушении в отношении главного врача медучреждения Свирепова Ю.Ю., о признании его виновным в совершении правонарушения, предусмотренного ст. 13.14 КоАП РФ, с освобождением его от административной ответственности ввиду малозначительности деяния и объявлении ему устного замечания. Свирепов предоставил «для полноты рассмотрения гражданского дела» выписку из амбулаторной карты Суднишникова В.Ф. представителю ответчика по делу по его устной просьбе.
Представление по адвокатскому запросу меддокументов в нарушение законодательных норм может влечь не только меры дисциплинарного и административного воздействия, но и гражданско-правовую ответственность медработников.
Так, Аскизский районный суд Республики Хакасия (решение от 29 июля 2013 г. по делу № 2-733/2013) частично удовлетворил иск Адыгаева Е.В. к ГБУЗ РХ «Аскизская центральная районная больница» и взыскал с больницы в пользу истца компенсацию морального вреда в размере 1000 руб. и понесённые судебные расходы.
Адвокат Тюкпеева О.Р. обратилась в больницу с запросом о предоставлении сведений о состоянии здоровья Адыгаева, а также его медкарты. При обращении истца в больницу с просьбой выдать его медкарту было обнаружено, что она в регистратуре отсутствует. В ходе прокурорской проверки по жалобе Адыгаева установлено, что в нарушение требований ч.4 ст. 13 Закона об охране здоровья работники больницы предоставили третьему лицу информацию о состоянии здоровья истца.
Истец пояснил, что разглашение сведений, составляющих врачебную тайну, причинило ему нравственные и физические страдания, выразившиеся в чувстве тревоги и незащищённости от факта доступа третьих лиц к сведениям о состоянии его здоровья, По причине сильных переживаний он не мог нормально спать, осуществлять трудовые функции, в связи с чем был вынужден обратиться к врачу-психиатру, который назначил ему лечение. Истец указал, что медкарта содержит сведения о перенесённых им травмах, о чём стало известно адвокату, защищающему Чертыкова С.Н. по уголовному делу, где он (Адыгаев) является потерпевшим, и адвокат может использовать данную информацию в интересах своего подзащитного. Истец просил взыскать с больницы компенсацию морального вреда в размере 500 000 руб.
Представитель больницы вины не признал и сообщил, что больница руководствовалась ст. 6 Закона об адвокатуре и п. 3 ч. 3 ст. 86 УПК РФ. Когда было установлено, что больница не имела права выдавать медкарту адвокату по запросу без согласия истца, виновное лицо понесло дисциплинарное наказание. Моральный вред истцу не причинён, поскольку адвокат в силу закона не имеет права разглашать ставшие ему известными сведения. Кроме того сведения, полученные адвокатом с нарушением требований закона, не могут использоваться в качестве доказательств в уголовном судопроизводстве.
Суд установил, что согласно записям журнала регистрации амбулаторная карта Адыгаева была выдана адвокату Тюклеевой. По результатам прокурорской проверки в адрес главного врача больницы внесено представление об устранении нарушений Закона об охране здоровья. Приказом главного врача больницы заведующей поликлиникой объявлено замечание, а заместителям главного врача больницы – предупреждения. Таким образом, нашёл подтверждение факт нарушения Конституции РФ, Закона об охране здоровья и Закона о персональных данных. Согласно ч. 2 ст. 17 Закона о персональных данных субъект персональных данных имеет право на защиту своих прав и законных интересов, в т. ч. на компенсацию морального вреда. Из медкарты истца следует, что он обратился к врачу-психиатру с жалобами на тревогу, предчувствие плохого; врач выставил ему диагноз и назначил лекарственные препараты.
Суд, однако, не нашёл причинно-следственной связи между действиями ответчика и наступившими для истца неблагоприятными последствиями в виде обращения к психиатру. При этом суд пришёл к выводу о том, что действиями ответчика истцу причинён моральный вред в виде нравственных страданий, которые подлежат компенсации. При определении размера компенсации суд принял во внимание характер действий ответчика, наступившие для истца последствия, а также учёл сведения, содержащиеся в медкарте Адыгаева, с которой была ознакомлена адвокат.
Ответ на вопрос о том, не ограничивает ли специальный правовой режим информации, содержащей врачебную тайну, процессуальное право сторон на собирание доказательств, подтверждающих, в частности невиновность лица или обоснованность исковых требований, и соответствует ли норма о врачебной тайне Конституции РФ, был дан Конституционным Судом РФ. С позиций Конституционного Суда РФ, федеральный законодатель, исходя из потребностей защиты частных и публичных интересов, вправе установить разные уровни гарантий и степень возможных ограничений права на получение информации при условии соразмерности таких ограничений конституционно признаваемым целям их введения (ч. 3 ст. 55 Конституции РФ).
Предусмотренный ст. 13 Закона об охране здоровья особый порядок предоставления информации, содержащей врачебную тайну, исключающий возможность её получения по требованию третьих лиц и защищающий тем самым право каждого на тайну частной жизни (ч. 1 ст. 24 Конституции РФ), вместе с тем не препятствует участникам, как уголовного, так и гражданского судопроизводства в соответствии с конституционным принципом состязательности и равноправия сторон реализовать своё право на защиту всеми не запрещёнными законом способами, в т. ч. путём заявления ходатайств об истребовании этой информации органами дознания, следствия или судом. Отказ в удовлетворении ходатайств не препятствует участникам судопроизводства в дальнейшем повторно заявлять их в стадии судебного разбирательства, а также настаивать на проверке вышестоящими судебными инстанциями законности и обоснованности решений, принятых как по этим ходатайствам, так и в целом по результатам рассмотрения дела.[116]
Таким образом, получение конфиденциальных сведений адвокатом в отношении других участников процесса осуществляется путём подачи ходатайства о запросе сведений либо об истребовании меддокументации. Именно так и следовало поступить адвокату по рассмотренному выше делу об административном правонарушении, совершённом главным врачом Бикинского центра организации специализированных видов медицинской помощи. Суд не вправе был рассматривать медкарты потерпевшей, представленные в суд адвокатом обвиняемого, поскольку они были получены в медорганизации незаконным способом.
Отдельные авторы предлагают адвокатам для реализации права на сбор информации о противоположной стороне в рамках «медицинского процесса» использовать ст. 10 Закона о персональных данных. Адвокату необходимо в этом случае составить для суда мотивированное обоснование того, что обработка (передача) персональных данных, относящихся к состоянию здоровья субъекта персональных данных, необходима для защиты жизни, здоровья или иных жизненно важных интересов других лиц (его доверителя), а получение согласия субъекта персональных данных невозможно. По замыслу автора, «в подобных ситуациях целесообразно получение судебного определения такой необходимости».[117]
3. Передача своему адвокату сведений, составляющих врачебную тайну третьего лица
На практике возникают довольно непростые, с точки зрения их правовой оценки, ситуации. Лицо заключает с адвокатом соглашение об оказании юридической помощи (консультирование по правовым вопросам, представление его интересов в суде). Однако обстоятельства дела бывают таковы, что без предоставления своему адвокату сведений, составляющих тайну другого лица (стороны по делу), осуществление адвокатом своих обязанностей станет невозможным. В любом случае передача адвокату таких сведений, введение его таким образом в курс дела может расцениваться как незаконное разглашение конфиденциальной информации. Если доверитель – обычный гражданин и на него обязанность хранить врачебную тайну законом не возложена, то он рискует подвергнуться наказанию за распространение сведений, составляющих личную тайну человека, к которой относятся и сведения о состоянии его здоровья, диагнозе и др. (ст. 137 УК РФ). Если доверитель – лицо, которому сведения о состоянии здоровья человека стали известны по службе, и он по закону обязан хранить эти сведения в тайне, то он может быть привлечён в ответственности (дисциплинарной, административной, гражданско-правовой, уголовной) за разглашение врачебной тайны.
Так, Судебная коллегия по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда (апелляционное определение от 17 сентября 2013 г. № 33-12992/2013) оставила без изменения решение Куйбышевского районного суда Санкт-Петербурга от 14 мая 2013 г., которым отказано в удовлетворении исковых требований Бускиной Н.А. к ООО «…» о компенсации морального вреда в связи с незаконным разглашением информации, представляющей врачебную тайну, выразившимся в передаче сведений об истице в адвокатское бюро.
Бускина обратилась в клинику, принадлежащую ООО. Между нею и ООО был заключён договор об оказании платных медицинских услуг. В июне и ноябре 2012 г. она направила в ООО претензии о возмещении ей убытков, причинённых некачественным оказанием медицинских услуг и нарушением права на информацию. На указанные претензии были даны ответы, подготовленные адвокатским бюро «Адвокатская группа «…».
Судебная коллегия установила, что между ООО и Санкт-Петербургским адвокатским бюро заключён договор, по которому адвокатское бюро приняло на себя обязательства по оказанию ООО правовой помощи на условиях и в порядке, предусмотренных договором, в т. ч. консультирование по правовым вопросам, составление претензий, ответов и др. Право на получение квалифицированной юридической помощи и правовое сопровождение гарантировано ст. 421 ГК РФ, а также ст. 25 Закона об адвокатуре, согласно подп.5 п. 4 ст. 5 которого адвокат не вправе разглашать сведения, сообщённые ему доверителем в связи с оказанием последнему юридической помощи, без согласия доверителя.
Судебная коллегия согласилась с выводом суда первой инстанции о том, что законодатель предусматривает возможность передачи сведений, составляющих врачебную тайну, лицам, которым они стали известны при исполнении трудовых, должностных, служебных и иных обязанностей, в т. ч. и при осуществлении адвокатской деятельности, хотя и накладывает на таких лиц запрет на разглашение указанных сведений. Соответственно передача ООО сведений, составляющих врачебную тайну, адвокатскому бюро в рамках договора об оказании правовой помощи была допустима. Признание иного привело бы к нарушению права на получение квалифицированной юридической помощи. При этом адвокатское бюро не совершало действий, свидетельствующих о разглашении его членами сведений, составляющих врачебную тайну истицы; получило такие сведения только от заказчика; использовало данные сведения только в целях формирования правовой позиции и давало ответ самой истице. Доводы, изложенные в апелляционной жалобе истицы, признаны Судебной коллегией несостоятельными, основанными на неправильном толковании норм материального права.
Таким образом, передача медорганизацией сведений о своём пациенте адвокату, который приглашён организацией для оказания профессиональной помощи в составлении ответа пациенту на его претензию, для представления интересов организации в суде или иной инстанции, разрешающей спор с пациентом, может считаться правомерной.
Допускается ли разглашение сведений, составляющих врачебную тайну, органам уголовно-исполнительной системы?
Предоставление без согласия гражданина сведений, составляющих врачебную тайну, по запросу органа уголовно-исполнительной системы[118] (помимо случаев проведения предварительного расследования в качестве органа дознания) возможно только в следующих случаях, предусмотренных п. 3 ч. 4 ст. 13 Закона об охране здоровья:
• в связи с исполнением уголовного наказания;
• в связи с осуществлением контроля за поведением:
– условно осуждённого;
– осуждённого, в отношении которого отбывание наказания отсрочено;
– лица, освобождённого условно-досрочно.
Уголовно-исполнительная система (далее – УИС) включает в себя:
1) учреждения, исполняющие наказания,
2) территориальные органы УИС,
3) федеральный орган исполнительной власти, осуществляющий правоприменительные функции, функции по контролю и надзору в сфере исполнения уголовных наказаний в отношении осуждённых, а также функции по контролю за поведением условно осуждённых и осуждённых, которым судом предоставлена отсрочка отбывания наказания.
Федеральным органом УИС является Федеральная служба исполнения наказаний (ФСИН России), подведомственная Минюсту России. В соответствии с Положением о Федеральной службе исполнения наказаний, утверждённым Указом Президента РФ от 13 октября 2004 г. № 1314, к функциям ФСИН России относится, в частности создание территориальных органов УИС; медико-санитарное обеспечение осуждённых и лиц, содержащихся под стражей, применение к осуждённым принудительных мер медицинского характера и обязательного лечения; обеспечение защиты сведений, составляющих охраняемую законом тайну, в УИС. Пункт 8 Положения позволяет ФСИН России запрашивать и получать в установленном порядке сведения, необходимые для принятия решений по вопросам, относящимся к установленной сфере деятельности. О сведениях, составляющих врачебную тайну, эта норма не упоминает.
Важно отметить, что запрос сведений, составляющих врачебную тайну, по данному основанию может исходить только от органов, но не от учреждений УИС. К последним ч. 14 ст. 16 УИК РФ относит: воспитательные и исправительные колонии, лечебные исправительные учреждения, колонии-поселения, уголовно-исполнительные инспекции и др. Поскольку данная норма введена впервые, подробный порядок её применения в законодательстве, в частности в УИК РФ, ещё не прописан.[119] Однако уже сейчас некоторые примеры из судебной практики указывают на неоднозначное её толкование и необходимость получения официальных разъяснений по применению данной нормы.
Интерес в этой связи представляет постановление заместителя председателя Новосибирского областного суда от 3 июля 2013 г. по делу № 4-А-658-2013.
Как следует из материалов дела, О. был осуждён Калининским районным судом г. Новосибирска по ч. 3 ст. 30, п. «а» ч. 2 ст. 166 УК РФ к 2 годам 6 месяцам лишения свободы условно с испытательным сроком 2 года, с обязанностью являться для регистрации в государственный специализированный орган, осуществляющий контроль за исправлением осуждённых один раз в месяц.
На основании ст. 97-100 УК РФ О. была также назначена принудительная мера медицинского характера в виде амбулаторного принудительного наблюдения и лечения у психиатра. В связи с этим филиал ФКУ УИИ ГУФСИН России по Новосибирской области выдал О. направление в ГБУЗ НСО ГНКПБ (далее – больница).
Через 2 месяца начальником филиала УИИ был направлен запрос в больницу о предоставлении информации в отношении О. в рамках исполнения приговора суда. В своём ответе главный врач больницы отказал в предоставлении указанной информации на том основании, что филиал УИИ является не органом, а учреждением УИС, и в соответствии с законодательством ему не может быть предоставлена такая информация.
Однако, по мнению заместителя председателя Новосибирского облсуда, филиал УИИ имел право запрашивать информацию в отношении О. в рамках исполнения приговора суда, а отказ больницы в её предоставлении был незаконным. Свой вывод он обосновал следующими нормами законодательства.
В соответствии со ст. 187 УИК РФ контроль за поведением условно осуждённых в течение испытательного срока осуществляется уголовно-исполнительными инспекциями по месту жительства условно осуждённых.
Пунктом 5 Положения о федеральной службе исполнения наказаний, утверждённого Указом Президента РФ от 13 октября 2004 г. № 1314, предусмотрено, что ФСИН России осуществляет свою деятельность непосредственно и (или) через свои территориальные органы, учреждения, исполняющие наказания, СИЗО, а также предприятия и учреждения, специально созданные для обеспечения деятельности УИС.
Подпункт «з» п. 8 Положения об уголовно-исполнительных инспекциях и норматива их штатной численности, утверждённого постановлением Правительства РФ от 16 июня 1997 г. № 729, позволяет инспекции обращаться в органы местного самоуправления и прокуратуры, суды и организации для решения вопросов, связанных с исполнением наказаний или меры пресечения в виде домашнего ареста.
Позиция заместителя председателя Новосибирского областного суда, однако, не безупречна. Действительно, уголовно-исполнительные инспекции вправе обращаться в организации по вопросам, связанным с исполнением наказаний. Но принудительные меры медицинского характера, в т. ч. в виде амбулаторного принудительного наблюдения и лечения у психиатра, не являются наказанием. Лицам, осуждённым за преступления, совершённые в состоянии вменяемости, но нуждающимся в лечении психических расстройств, эти меры назначаются наряду с наказанием (ч. 2 ст. 99 УК РФ).
Дата: 2019-04-23, просмотров: 265.