Представим себе те далекие времена, когда человек, еще почти не отличавшийся от обезьяны, делал первые шаги в покорении природы. Как и обезьяны, он был тогда малораспространенным видом, питался, по-види­мому, плодами, насекомыми и т. п. и обитал лишь там, где эта пища была доступна круглый год. Вгляды­ваясь в тот ушедший в прошлое мир, невольно задаешься вопросом: почему человек в отличие от обезьян столь преуспел?

Поражает также обилие и разнообразие существо­вавших тогда видов крупных животных, резко контрасти­рующее с их малочисленностью в наше время. Не в этом ли ключ к разгадке процветания человека?

Заметим, что среди множества крупных животных были тогда и травоядные и плотоядные. Первые сохра­нились и поныне, хотя широко распространены лишь несколько видов, причем почти все они одомашнены —

2-730

коровы, лошади, овцы и т. д. Что же касается крупных хищников, то их число многократно сократилось по срав­нению с прошлым.

Создается впечатление, что тогда, как и сейчас, при­рода располагала ограниченным и относительно постоян­ным числом мест обитания для крупных животных. Экологические ниши многочисленных прежде разно­видностей крупных травоядных сейчас в основном за­полнены несколькими одомашненными видами, а те, что некогда принадлежали разнообразным хищникам, теперь ■захвачены одним видом приматов — человеком.

По мнению П. Дж. Дарлингона, на протяжении всей истории, судя по имеющимся данным, мир в целом и его основные регионы были заселены популяциями позво­ночных, относительно постоянными по своей численности и адаптационной структуре. Он полагает, что наша пла­нета никогда не была переполнена животными, так же как и никогда не была пустой. Ни одна из существенных экологических ролей надолго не оставалась вакантной.

Иначе говоря, природа — с точки зрения воспроизвод­ства ее ресурсов (т. е. как экологическая система) — располагает относительно ограниченным набором любого рода жизненных возможностей. Если данный вид про­грессирует и увеличивает свою численность, он неизбежно вытесняет по меньшей мере один какой-то другой вид. Так что успех человека как биологического вида был, по-видимому, достигнут в соответствии с теми же зако­нами, которым подчиняется поведение всех животных в рамках данной экосистемы. Система эта изменилась, но ее основные структуры остались прежними, и прогресс человека явился закономерным результатом. Однако теперь человек — довольно крупное животное — столк­нулся со многими проблемами. Изменяя экологическую среду, он оказался во все более углубляющемся конфлик­те с нею самой. На наш взгляд, мы не сможем найти выход из этого противоречия до тех пор, пока не придем к пониманию необходимых изменений в поведении чело­века как представителя животного мира.

Достаточно ли для этого информации, полученной при изучении поведения животных? Не являются ли главенст­вующее положение человека в природе и его интеллек­туальные способности препятствием для экстраполяции данных, почерпнутых из изучения поведения животных, на поведение человека?

Этот непростой вопрос в последнее время широко

обсуждается в мировой научной литературе. Ученые-естествоиспытатели считают, что законы, выявленные при исследовании поведения животных, в основном справед­ливы и для человека. Зато обществоведы подчеркивают опасность прямого переноса выводов, относящихся к по­ведению животных, на поведение человека. По их мне­нию, принципиальное различие коренится в том «факте», что человек руководствуется разумом, а животные — инстинктами. Если человек в изменяющихся обстоя­тельствах способен выбирать наиболее адекватную, с его точки зрения, модель поведения, то животные не могут выйти за рамки инстинктивных реакций. Более того, чело­век не только мыслящее, но и общественное существо. Его поведение социально и, следовательно, обусловлено взаимоотношениями между людьми. Это означает, что оно может быть понято только в контексте этих взаимо­отношений. Исследовать и объяснить во всей полноте по­ведение социального существа можно лишь средствами социологии.

Тем не менее этология — наука о поведении живот­ных — бурно прогрессирует и не только привлекает ши­рочайший интерес, но и сулит возможности практическо­го применения. Не уверенные в своем будущем, мы обра­щаемся к далекому прошлому, чтобы найти пути нашего дальнейшего развития. Пытаясь извлечь уроки из прош­лого, человек поступает как рационально мыслящее су­щество, которое планирует свое будущее с учетом всего накопленного исторического опыта.

Что касается лично меня, то владевшее мной стрем­ление к синтезу природного и социального облегчило преодоление искусственных барьеров, созданных моим гуманитарным образованием. Мне стало очевидно, что бессмысленно рассматривать конфликт между человеком и природой лишь под социологическим углом зрения. С другой стороны, недостаточно и чисто биологических представлений. Поведение человека отличается целост­ностью, и для понимания его взаимосвязи с природными и экологическими факторами необходимо комплексно изучать все его формы — от устойчивых стереотипов, характерных и для поведения животных, до значительно более гибких, сугубо человеческих черт. Видимо, имеет смысл пояснить это разделение на стереотипные и меняю­щиеся в соответствии с нашим выбором формы поведе­ния. Во-первых, не следует думать, что животные в отли­чие от человека всецело руководствуются инстинктами.

35

В поведении всех животных обнаруживается известная гибкость, а у высших млекопитающих важную роль иг­рает способность к обучению. Таким образом, общие принципы, лежащие в основе процесса обучения, влияют и на поведение животных. Выявление этих закономер­ностей, в частности с помощью исследований в области поведения животных и нейрофизиологии, поможет про­лить свет и на поведение человека.

Во-вторых, имеется два типа стереотипного поведе­ния — генетически обусловленные инстинкты и те формы поведения, которые навязываются внешними обстоятель­ствами — например, правилами функционирования экосис­темы, физическими законами, закономерностями эволю­ции. Независимо от той роли, которую мы отводим инстинктам, человеческое поведение, без сомнения, скла­дывается под влиянием таких внешних факторов. Именно в этой второй категории стереотипного поведения обна­руживается сходство между человеком и другими пред­ставителями животного царства, ибо поведение тех и других подчиняется одним и тем же общим законам.

Эти стереотипные черты поведения человека особенно трудно направлять и контролировать, и, пока они не будут выявлены и изучены, все наши усилия по преодолению конфликта между человеком и природой могут оказаться тщетными.