Материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления пользователям Интернета и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
© 2018 - 2024
Чередование – это закономерная мена звуков в пределах одной морфемы.
Существуют фонетические и исторические чередования.
Фонетические чередования - это чередования, обусловленные фонетическими законами, действующими в современную эпоху развития языка, например в русском языке чередования, обусловленные действием закона редукции гласных неверхнего подъема в безударном положении или законом оглушения звонких согласных в абсолютном конце слова. Фонетические чередования не отражаются на письме.
Исторические чередования – это чередования, обусловленные действием фонетических законов, действовавших в предшествующие эпохи развития языка, например в русском языке чередования, обусловленные законом открытого слога или законом палатализации. Исторические чередования отражаются на письме.
В данном вопросе мы рассматриваем исторические чередования согласных в русском языке.
I. Чередования согласных, связанные с I, II, III палатализациями заднеязычных согласных.
1.1.Чередования согласных, связанные с I палатализацией заднеязычных согласных (по 1-ой палатализации заднеязычные согласные изменялись в мягкие шипящие под воздействием последующих гласных переднего ряда [е], [и], [ь], [*ē ® ĕ] (h)):
1) к//ч:
рука – ручка; звук [ч ’] образовался здесь из заднеязычного *k по 1-ой палатализации под влиянием последующего гласного переднего ряда ь, который был здесь в слабой позиции (перед гласным полного образования) и утратился в результате падения редуцированных (ХI-XII вв.);
крик… - кричати ( *krikĕtei… *krīkētei…); звук [ч ’] возник из заднеязычного *k по 1-ой палатализации под воздействием гласного переднего ряда *ĕ (h), после [ч ’] изменившегося в [а];
2) г//ж:
нога – ножка; звук [ж] образовался в результате отвердения в 14 в. из [ж ’], который, в свою очередь, образовался из заднеязычного *g по 1-ой палатализации под влиянием последующего гласного переднего ряда ь, который был здесь в слабой позиции (перед гласным полного образования) и утратился в результате падения редуцированных (ХI-XII вв.);
ср.: тревога – тревожныи; звук [ж] образовался в результате отвердения в 14 в. из [ж ’], который, в свою очередь, образовался из заднеязычного *g по 1-ой палатализации под влиянием последующего гласного переднего ряда ь, который был здесь в слабой позиции (перед сильным редуцированным) и утратился в результате падения редуцированных (ХI-XII вв.);
бег - бhжати ( бh[ж’а]ти *bĕgĕtei… *bēgētei…); звук [ж] образовался в результате отвердения в 14 в. из [ж’], который, в свою очередь, образовался из *g по 1-ой палатализации под влиянием последующего гласного переднего ряда *ĕ (h), после [ж’] изменившегося в [а];
3) х//ш:
муха – мушка; звук [ш] образовался в результате отвердения в 14 в. из [ш ’], который, в свою очередь, образовался из заднеязычного *ch по 1-ой палатализации под влиянием последующего гласного переднего ряда ь, который был здесь в слабой позиции (перед гласным полного образования) и утратился в результате падения редуцированных (ХI-XII вв.);
слух – слышать ( слы[ш’а]ти *slychĕtei… *slūchētei…); звук [ш] образовался в результате отвердения в 14 в. из [ш ’], который, в свою очередь, возник из заднеязычного *ch по 1-ой палатализации под влиянием последующего гласного переднего ряда *ĕ (h), после [ш ’] изменившегося в [а].
1.2.Чередования согласных, связанные со II палатализацией заднеязычных согласных (по 2-ой палатализации заднеязычные согласные изменялись в мягкие свистящие под влиянием последующих гласных переднего ряда дифтонгического происхождения – [ĕ] (h) ( *oi…, *ai…), [и] ( *oi…¯, *ai…¯)):
к//ц:
кесарь – царь ( цѣсарь); звук [ц] образовался в результате отвердения в 16 в. из [ц ’], который, в свою очередь, образовался из заднеязычного *к по 2-ой палатализации под влиянием последующего гласного переднего ряда [ĕ] (h) (*ai…), ср. нем. Kaizer.
1.3. Чередования согласных, связанные с I и II палатализациями заднеязычных согласных:
г//ж//з: друг – дружеский – друзья ( дроузи + ja); звук [ж] образовался в результате отвердения в 14 в. из [ж ’], который, в свою очередь, образовался из заднеязычного *g по 1-ой палатализации под влиянием последующего гласного переднего ряда ь, который был здесь в слабой позиции (перед сильным редуцированным [ы œ]), [е] на месте слабого редуцированного появилось здесь с целью облегчения произношения; звук [з’] образовался из заднеязычного *g по 2-ой палатализации под влиянием последующего гласного переднего ряда [и] ( *oi…¯).
1.4.Чередования согласных, связанные с I и III палатализациями заднеязычных (по 3-ей палатализации согласные изменялись в мягкие свистящие под воздействием предшествующих гласных переднего ряда [и], [ę] (Ѧ), [ь]):
1) к//ч//ц: лик – личный – лицо; звук [ч ’] образовался здесь из заднеязычного *k по 1-ой палатализации под влиянием последующего гласного переднего ряда ь, который был здесь в слабой позиции (перед редуцированным в сильной позиции [ы œ]) и утратился в результате падения редуцированных (ХI-XII вв.); звук [ц] образовался в результате отвердения в 16 в. из [ц ’], который, в свою очередь, образовался из заднеязычного *к по 3-ей палатализации под влиянием предшествующего гласного переднего ряда [и];
2) г//ж//з: княгиня – княжеский – князь; звук [ж] образовался в результате отвердения в 14 в. из [ж ’], который, в свою очередь, образовался из заднеязычного *g по 1-ой палатализации под влиянием последующего гласного переднего ряда ь, который был здесь в слабой позиции (перед сильным редуцированным [ы œ]), [е] на месте слабого редуцированного появился здесь с целью облегчения произношения; звук [з’] образовался из заднеязычного *g по 3-ей палатализации под влиянием предшествующего гласного переднего ряда [ę] (Ѧ), изменившегося в начале 10 в. в восточнославянской диалектной групп в [’а] (я).
II. Чередования согласных, связанные с j-товой палатализацией.
2.1.Чередования согласных, связанные с изменениями в сочетаниях * kj , *gj :
1) к//ч: секу – сеча; звук [ч ’] образовался здесь из сочетания * kj (*sĕkjā ® сh[ч’]а, [ч ’] здесь не мог возникнуть по 1-ой палатализации, так как на месте окончания -а исконно не мог находиться гласный переднего ряда: данное существительное относилось к скл. на *jā);
2) г//ж: тревога – тревожу; звук [ж] образовался в результате отвердения в 14 в. из [ж ’], который, в свою очередь, образовался из заднеязычного *gj ; [ж ’] здесь не мог возникнуть по 1-ой палатализации, так как последующий –у не мог образоваться из гласного переднего ряда;
3) х//ш: сухо – суша; звук [ш] образовался в результате отвердения в 14 в. из [ш ’], который, в свою очередь, возник из сочетания * chj ; [ш ’] здесь не мог возникнуть по 1-ой палатализации, так как на месте окончания -а исконно не мог находиться гласный переднего ряда: данное существительное относилось к скл. на *jā.
2.2. Чередования согласных, связанные с изменениями в сочетаниях * sj , *zj :
1) с//ш: писать – пишу; звук [ш] образовался в результате отвердения в 14 в. из [ш ’], который, в свою очередь, возник из сочетания * sj ;
2) з//ж: возить – вожу; звук [ж] образовался в результате отвердения в 14 в. из [ж ’], который, в свою очередь, образовался из сочетания * zj .
2.3. Чередования согласных, связанные с изменениями в сочетаниях * pj , * bj ,.*vj , * mj :
1) п//пл: купить – куплю; [пл’] образовался из сочетания * pj;
2) б//бл: любить – люблю; [бл’] образовался из сочетания * bj ;
3) в//вл : ловить – ловлю; [вл’] образовался из сочетания * vj ;
4) м//мл: земной – земля; [мл’] образовался из сочетания * mj .
2.4. Чередования согласных, связанные с изменениями в сочетаниях * tj , * dj , происходившими в позднюю праславянскую эпоху, поэтому изменения в этих сочетаниях были разными в разных диалектных группах:
1) ч//щ: свеча – освещение; звук [ч ’] образовался здесь из сочетания * tj в восточнославянской диалектной группе; звук [͞ш’] (щ) образовался из старославянского сложного звука [ш’ Ü т’] (m), который, в свою очередь, образовался из сочетания * tj в южнославянской диалектной группе; в современном русском языке щ, чередующееся с т (исконное) и ч (восточнославянское), является старославянизмом (светить - свеча – освещение);
2) ж//жд: рожать – рождать; звук [ж] образовался в результате отвердения в 14 в. из [ж ’], который, в свою очередь, образовался из сочетания * dj в восточнославянской диалектной группе; сочетание [жд] образовалось из старославянского сложного звука [ж’ Ü д’], который, в свою очередь, образовался из сочетания * dj в южнославянской диалектной группе; в современном русском языке жд, чередующееся с д (исконное) и ж (восточнославянское), является старославянизмом (родить - рожать – рождать);
2.5. Чередования согласных, связанные с изменениями в сочетаниях * kt , * gt , происходившими в позднюю праславянскую эпоху, поэтому изменения в этих сочетаниях были разными в разных диалектных группах:
1) ч//щ: ночь – всенощная; звук [ч ’] образовался здесь из сочетания * kt в восточнославянской диалектной группе; звук [͞ш’] (щ) образовался из старославянского сложного звука [ш’ Ü т’] (m), который, в свою очередь, образовался из сочетания * kt в южнославянской диалектной группе; в современном русском языке щ, чередующееся с кт (исконное) и ч (восточнославянское), является старославянизмом (ноктюрн – ночь – всенощная);
2) ч//щ: мочь – мощь; звук [ч ’] образовался здесь из сочетания * kt , которое, в свою очередь, возникло из * gt (* g ® * k перед * t в результате оглушения) в восточнославянской диалектной группе; звук [͞ш’] (щ) образовался из старославянского сложного звука [ш’ Ü т’] (m), который, в свою очередь, образовался из сочетания * kt , возникшего из * gt (* g ® * k перед * t в результате оглушения) в южнославянской диалектной группе; в современном русском языке щ, чередующееся с г (исконное) и ч (восточнославянское), является старославянизмом (могу – мочь – мощь);
2.6. Чередования согласных, связанные с изменениями в сочетаниях * skj , * stj , происходившими в позднюю праславянскую эпоху, поэтому изменения в этих сочетаниях были разными в разных диалектных группах:
1) ск//щ: искать – ищу; звук [͞ш’] (щ) мог образоваться как из восточнославянского сложного звука [ш’ ÜÜ ч’], возникшего из сочетания * skj в восточнославянской диалектной группе, так и из старославянского сложного звука [ш’ Ü т’] (m), возникшего из сочетания * skj в южнославянской диалектной группе; поэтому в современном русском языке щ, чередующееся с ск, не является старославянизмом;
2) ст//щ: пустить – пущу; звук [͞ш’] (щ) мог образоваться как из восточнославянского сложного звука [ш’ ÜÜ ч’], возникшего из сочетания * stj в восточнославянской диалектной группе, так и из старославянского сложного звука [ш’ Ü т’] (m), возникшего из сочетания * stj в южнославянской диалектной группе; поэтому в современном русском языке щ, чередующееся с ст, не является старославянизмом.
Комедия А.С. Грибоедова «Горе от ума». Критика нравов. Художественный метод. Мастерство драматурга.
В сюжете грибоедовской комедии отчетливо просматриваются черты классицистической пьесы эпохи Просвещения: критика нравов с позиций разума или, говоря по-грибоедовски, «ума» (слово «ум» вынесено даже в заголовок произведения); борьба новых прогрессивных идей со старыми косными представлениями; «говорящие» фамилии и имена (Молчалин, Скалозуб, Репетилов и др.); единство времени (один день) и места (особняк Фамусовых). Но вместе с тем в пьесе наблюдается смелое и чрезвычайно продуктивное разрушение целого ряда классицистических принципов. Скажем, русский автор пренебрегает требованием единства действия. Сюжет его пьесы расщепляется на две линии: любовную, основанную на конфликте внутри треугольника Чацкий — Софья — Молчалин, и социальную, базирующуюся на противостоянии главного героя обществу. До Грибоедова такого в русской драматургии не делал никто. Кстати сказать, Пушкин не воспринял этой находки, сочтя более уместным, если бы действие в комедии разворачивалось вокруг любовного треугольника. И был не прав: в результате указанного раздвоения Грибоедову удалось выстроить сложный конфликт, охватывающий и столкновение героя с обществом, и борьбу за личное счастье, и катаклизмы его внутренней жизни.
Аналогичным образом Грибоедов пожертвовал классицистической традицией изображения персонажа на основе акцентирования какой-либо одной черты его характера ради создания многомерных, наделенных разнообразными душевными качествами и в силу этого жизненно реалистичных героев. Более того, ярко индивидуальные лица московского общества в пьесе как по волшебству превращаются в обобщенные социально-психологические типы. Неслучайно во времена Грибоедова читатели (как правило, впрочем, ошибочно) «узнавали» в героях «Горя от ума» то одних, то других своих знакомых, а со временем фамилии многих персонажей стали нарицательными.
Мало похожа была грибоедовская пьеса и на комедию, особенно классицистическую, где сюжет, как правило, строился на каком-либо недоразумении, которое в финале устранялось, открывая простор для торжества добродетели. Ничего подобного в пьесе Грибоедова нет (хотя текст ее изобилует острыми, как эпиграммы, сатирическими строками и забавными ситуациями). И любовная история Чацкого, и его столкновение с московским обществом кажутся серьезными, драматичными, а местами даже трагичными. «Добродетельный» Чацкий, высмеивающий социальные и нравственные уродства окружающей его жизни и творящий суд над обществом с высоты идеалов, сам попадает в доме Фамусовых в смешное положение. И он отнюдь не выигрывает сражение, а покидает поле боя с разбитым сердцем и оскорбленным умом.
Реалистический метод Грибоедова связан с его мировоззрением, сложившимся под влиянием самой жизни.
Однако реализм Грибоедова своеобразен и не может отождествляться с реализмом Островского или Чехова. Реализм «Горя от ума» — это реализм высокой комедии-драмы, стиль строгий, обобщенный, лаконический, экономный до последней степени, как бы приподнятый, просветленный.
Типичность грибоедовских героев складывалась не только из бытовых и психологических черт, как в комедиях Шаховского или Хмельницкого, а была дана в социальном содержании образа.
«Грибоедовская Москва» не является только широкой рамой для психологической драмы Чацкого — Софьи. Наоборот, интимная драма личности осмысляется как результат драмы общественной. Сопоставление Чацкого и барской Москвы — это не только контраст данного индивидуального характера и окружающей среды. Это — столкновение дряхлеющего крепостнического мира с новыми людьми. Наряду с индивидуальными образами, драматург создает еще один — коллективный, образ барского общества. Это было большим достижением социального, политически направленного реализма. Грибоедов гениально изобразил бытовую фамусовскую Москву. В «Горе от ума» воссоздана также еще и иная Москва, социальная, барская, крепостническая, воинствующая и нисколько не комическая. Именно эта Москва, с ее особой моралью, с ее воспитательной системой, с ее житейскими идеалами, духовно искалечила Софью Павловну. Ее отец, Павел Афанасьевич Фамусов, — яркий образец барской крепостнической Москвы, вырастающий до уровня предводителя большой и властной социальной группы. В той борьбе двух миров, какая раскрывается в третьем действии, Фамусов выявляет себя воинствующим представителем старого мира, вожаком косного барства. В своих монологах он объединяет барскую Москву с вельможным Петербургом. А Чацкий осмысляет столкновение как борьбу двух миров: того, где «покорность и страх», и того, в котором «вольнее всякий дышит». Столкновение этих двух общественных групп на балу у Фамусова изображено Грибоедовым с замечательной силой реализма. В гостиной собирается как бы летучий митинг, целый суд над Чацким. Суд над Чацким и упоминаемыми в репликах его единомышленниками — кульминация социальной драмы. В 1824 г., когда Грибоедов изображал эту вражду двух общественных групп, он еще не знал (но несомненно предчувствовал), как дружно и злобно реакционные круги дворянского общества будут поддерживать в 1826 г. царское правительство в его жестокой расправе с восставшими и побежденными декабристами.
Противостояние Чацкого и Москвы — это не контраст высокой личности и скудной бытовой среды, а столкновение дряхлеющего, но еще сильного крепостнического барского мира с новыми людьми и новым, идущим на смену миром, который мы назовем демократическим. В «Горе от ума», как в социальной драме, воссоздано борение социальных сил в русском обществе перед 14 декабря. При этом борьба раскрывалась и осмыслялась Грибоедовым не только как политическая борьба реакционного правительства с оппозиционными кругами, а как борьба социальная, внутри самого общества — между косным крепостническим обществом и группой демократически настроенных людей. Драматург-реалист не только проявил при этом глубокое понимание связей прошлого с настоящим, но и предвидел ближайшее будущее, обусловленное соотношением борющихся сил: на ближайшем этапе борьбы Чацкие будут сломлены Фамусовыми и Скалозубами.
13. Вопрос о происхождении русского литературного языка. Периодизация русского литературного языка.
«Южные поэмы» – новый этап в поэтическом развитии А.С. Пушкина. Проблема связей с восточными поэмами Дж. Байрона. Лирика А.С. Пушкина второй половины 1820–1830-х гг. Философские идеи, нравственный пафос лирики.
Вопрос о происхождении русского литературного языка.
Дискуссии о происхождении русского литературного языка начались еще в 18 веке и продолжаются почти беспрерывно до настоящего времени. Под древнерусским литературно-письменным языком принято понимать тот язык, который дошел до нас в письменных памятниках, как сохранившихся непосредственно в древнейших рукописях 11-12 вв., так и в позднейших списках. Письменный язык древнейшего времени обслуживал многосторонние общественные потребности Киевского государства: он служил нуждам государственного управления и суда; на нем оформлялись официальные документы, им пользовались в частной переписке; на древнерусском лит. языке создавались летописные повести и другие произведения русских авторов. При самом поверхностном знакомстве с языком письменных памятников древнерусской эпохи обнаруживается его смешанный характер. Во всех его типах и жанрах соприсутствуют элементы как восточнославянские, народные, так и старославянские, книжные. Трудами русских ученых 19 в. А.Х.Востокова, К.Ф.Калайдовича, И.И.Срезневского, И.В.Ягича, А.И.Соболевского и др. было установлено лишь то, что русская письменность и литература до Ломоносова пользовалась языком, представлявшем собою конгломерат народного, восточнославянского, с древнецерковнославянским, болгарским по происхождению. Было определено, что соотношение собственно русских и старославянских речевых элементов в различных памятниках древнерусской письменности колеблется в зависимости от жанра произведения и от степени образованности автора, а отчасти и писца той или иной рукописи. Было выяснено, что, кроме письменности на этом смешанном языке (древнецерковнославянском русского извода), в Древней Руси была и такая письменность, которая создавалась на чисто русском языке. Было доказано, что старославянские элементы русского лит. языка с течением времени все более и более уступают место элементам русской народной речи, что находит окончательное завершение к первым десятилетиям 19 в., примерно к эпохе Пушкина. Все остальное в этих проблемах продолжало быть спорным вплоть до советского времени. Прежде всего продолжал оставаться открытым вопрос о первичности или вторичности того или иного речевого элемента в составе славянорусского литературного языка, которым уже в 10 в. Начала пользоваться Киевская Русь.
В основном можно говорить о существовании трех концепций происхождения русского языка.
А) Согласно первой концепции, в Древней Руси был один, болгарский по своему происхождению, лит. язык, который постепенно русифицировался. Концепцию эту развивал А.А.Шахматов, рассматривавший влияние «церковного» произношения даже на звуковой строй древнерусского лит. языка. Более решительно, чем его предшественники, А.А.Шахматов возводил древнерусский, а тем самым и современный русский литературный язык к языку древнецерковнославянскому как непосредственному источнику(Шахматов А.А. Очерк современного русского лит. языка. 4-е изд. М., 1941, с. 60-70). А.А.Шахматов писал о постепенно совершавшемся в ходе исторического развития преобразовании древнеболгарского по происхождению письменного языка в современный русский лит. язык. Сопоставляя историю русского лит. языка с историей западноевропейских языков, развивавшихся в средневековый период под сильным влиянием латыни, А.А.Шахматов пришел к заключению, что церковнославянский «с первых же лет своего существования на русской почве... стал ассимилироваться народному языку, ибо говорившие на нем русские люди не могли разграничивать в своей речи ни свое произношение, ни свое словоупотребление от усвоенного ими церковного языка». Очевидно, А.А.Шахматов допускал, что древнецерковнославянский язык в Киевской Руси использовался не только как язык культа и письменности, но служил и разговорным языком для какой-то образованной части населения. Продолжая эту мысль, он утверждал, что уже памятники 11 в. доказывают, что произношение церковнославянского языка в устах русских людей утратило свой чуждый русскому слуху характер. Таким образом, А.А.Шахматов признавал смешанным состав современного русского лит. языка, считая присущие ему народные, восточнославянские по происхождению, речевые элементы позднейшими, внесенными в него в ходе постепенного его «ассимилирования живой русской речи», элементы же древнецерковнославянские, болгарские по этнолингвистическому истоку, причислял к первоначальной основе литературно-письменного языка, перенесенного от южных славян в Киевскую Русь в 10 в.
В.В.Виноградов, развивая эту теорию, говорил о двух типах древнерусского лит. языка: книжнославянском и народнолитературном. Они составляли один лит. язык, в котором ведущая роль принадлежала книжнославянскому (церковнославянскому в своей основе) типу. Унбегаун придерживается более крайних взглядов.
Б) Согласно второй концепции, основа древнерусского лит. языка - восточнославянская, народно-речевая; русский письменно-литературный язык - народный и в звуковом строе, и в грамматических формах, и в конструкциях, и даже в лексико-фразеологическом составе. Однако наряду с этим языком существовал древнецерковнославянский лит. язык русской редакции, который обслуживал нужды Церкви и всей религиозной культуры. Древнерусский лит. язык возник совершенно независимо от церковнославянского и только с конца 12 в. начал испытывать некоторые воздействия с его стороны.Эту концепцию выдвинул и развивал С.П.Обнорский. Ученый подробно проанализировал язык древнейшего юридического памятника Киевской Руси, сложившегося в 11 в. и дошедшего до нас в старшем Синодальном списке «Новгородской кормчей», датируемой 1282 годом. Анализ языка этого памятника (преимущественно фонетики и морфологии) показал, что он почти совершенно лишен каких бы то ни было речевых элементов старославянского происхождения и, наоборот, в нем широко представлены черты восточнославянского характера. Ученый писал тогда: «Русская Правда дает нити для суждения о самом образовании нашего лит. языка. Русский лит. язык старейшей эпохи был в собственном смысле русским в своем остове. Этот русский лит. язык старшей формации был чужд каких бы то ни было воздействиям со стороны болгарско-византийской культуры, но, с другой стороны, ему не были чужды иные воздействия - воздействия, шедшие со стороны германского и западнославянского миров. На этот русский лит. язык, видимо, взращенный на севере, позднее оказала сильное воздействие южная, болгарско-византийская культура. Оболгарение русского лит. языка следует представлять как длительный процесс, шедший с веками crescendo. Недаром русско-болгарские памятники старшего периода содержат в известных линиях русских элементов даже более, чем сколько их оказывается в современном нашем языке. Очевидно, по этим линиям оболгарение нашего литературного зыка последовало позднее в самом процессе его роста» (Обнорский С.П. Русская Правда, как памятник русского лит. языка. // Изв. АН, 1934, с. 749-776). В 1936 году была напечатана его статья «Язык договоров русских с греками ». В 1939 году появилась статья «Слово о полку Игореве» как памятник русского лит. языка». В обеих работах мысли Обнорского нашли дальнейшее развитие и уточнение. Не выдержало испытаний временем предположение и о первоначальном северном происхождении русского лит. языка. Обращение С.П.Обнорского к источникам (прежде всего к «Слову о полку Игореве») дало возможность говорить о Киевской Руси как о подлинной колыбели русского литературного языка. Отпало и предположение о древнем воздействии на русский лит. язык германской или западнославянской речевой стихии. Не выдержали проверки и отдельные собственно историко-грамматические положения, высказывавшиеся в статье о «Русской Правде», а именно положения о том, что глагольная форма аориста якобы не являлась исконной принадлежностью русского языка и была в него внесена позднее под старославянским (болгарским) воздействием. Преобладание в языке «Слова...» именно этой формы прошедшего времени глагола заставляло отказаться от гипотезы о ее иноязычном происхождении и признать ее исконную принадлежность русскому литературному языку. В «Очерках по истории лит. языка старшего периода» (М.; Л.; 1949) С.П. Обнорский расширяет круг анализируемых памятников древнейшего периода русского лит. языка. В книге четыре очерка: 1. Русская Правда (краткая редакция); 2. Сочинения Владимира Мономаха; 3. Моление Даниила Заточника; 4. Слово о полку Игореве. В «Очерках...» уделяется достаточное внимание не только звуковому и морфологическому строю языка памятников, но и синтаксису и лексике. Основной вывод о русской основе нашего литературного языка и о позднейшем столкновении с ним церковнославянского языка Обнорский считает правильным. Ученый считал необходимым освещать и другой вопрос – о доле церковнославянских элементов. «Многие церковнославянизмы имели значение условных, изолированных фактов языка, в систему его не входили, а в дальнейшем вовсе выпадали из него, и сравнительно немногие слои их прочно вошли в обиход нашего лит. языка».
В) Согласно третьей концепции, древнерусская народность обладала тремя типами письменного языка: книжнославянским с преобладанием церковнославянизмов (церковнославянский язык =старославянский язык русской редакции), средним (язык «Слова о полку Игореве», «Сочинений Владимира Мономаха», «Моления Даниила Заточника») и деловым. Эту концепцию развивал Ф.П.Филин. Язык деловой письменности рассматривается, по этой концепции, как самостоятельный тип языка. Третья концепция литературного языка разделяется и развивается многими лингвистами, однако роль русского и церковнославянского источников определяется по-разному. Например, Ф.П.Филин считает главной определяющей основой русского литературного языка народную речь, а церковнославянский язык существенным, но дополнительным источником. («В истории церковнославянского языка на Руси 17-18 вв. произошел качественный перелом: этот язык из литературного превратился в церковный жаргон».) Вопрос о происхождении русского литературного не решен специалистами, более того, они утверждают, что окончательное решение не близко
КРАТКО: 1) История русского литературного языка (И.Р.Л.Я.) — как наука и учебная дисциплина была сформирована в 30-е г. 20 столетия. Обычно ее становление связывают с именами Виноградова и Винокура. Задачей курса является изучение процесса формирования и развития языка худож-ной, публицистической, научной и документально — деловой литературы и др. важнейших разновидностей языка. Объектом исследования И.Р.Л.Я. является литературные тексты и литературный язык в целом. Важнейшее значение для возникновения и формирования Р.Л.Я. имеет появление письма и письменных памятников. (9 в. Появилась письменность Кирилла и Мефодия). На Руси распространение письма начинается после принятия христианства в конце 10 в. С 11 в. Начинается реальная, зафиксированная в литературных памятниках И.Р.Л.Я.
О происхождении русского литературного языка до сих пор нет единой т.з. Дискуссия об основах литературного языка началась в 30-е. г. 20 столетия.
1 т.з. — принадлежит Срезневскому. Эту т.з. поддерживал Шахматов. Суть ее сводится у тому что в основе р.л.я. лежит церковно — славянский язык , пришедший на Русь с принятием христианства.
2 т.з. принадлежит Обнорскому, который для решения проблемы прибегнул к лингвистич. Исследованию древнерусских памятников: «Русская правда» , «Сочинение Владимира Мономаха», «Слово о полку Игореве», «Моление Даниила Заточника». Он выдвинул положение о том что в основе р.л.я. лежит народный русский язык.
3 т.з. Виноградов 1958г., котрый считает что в древнерусский период существовало 2 типа единого литературного языка: 1) народно — литературный тип( оформился на восточно — славянской языковой основе). 2) книжно — славянский, сложился в результате взаимодействия славянских и русский языков.
Историю русского языка следует рассматривать в связи с историей русского народа и историей русской общественной мысли. Выделяются 2 гл. эпохи развития р.л.я.: донациональный и национальный период
Периодизация по Николаевой:
Периодизация русского литературного языка
В донациональном периоде выделяем следующие подпериоды:
1. Литературный язык Киевской Руси (Х-середина ХII века).
2. Литературный язык периода феодальной раздробленности (середина ХII - конец ХIV века)
3. Литературный язык великорусской народности - Московского госу-дарства (конец ХIV - середина ХVII в.).
В национальном периоде выделяются следующие подпериоды:
1. Формирование русского литературного языка эпохи нации (середина ХVII в. - до Пушкина):
а) Деятельность авторов демократической сатиры и протопопа Аввакума (вторая половина ХVII в.).
б) Литературный язык Петровской эпохи.
в) Литературный язык середины ХVIII века. Нормализаторская деятельность А.Д.Кантемира, В.К.Тредиаковского. Лингвистические взгляды М.В.Ломоносова, его стилистическая теория, отражение ее в ˝Российской грамматике˝
г) Литературный язык второй половины ХVIII века. А.П.Сумароков и Н.И.Новиков. А.Н.Радищев, Г.Р.Державин, Д.И. Фонвизин.
д) Литературный язык предпушкинской эпохи: Н.М.Карамзин, А.С.Шишков, декабристы, И.А.Крылов, А.С.Грибоедов. Словарь Академии Российской.
2. Формирование русского литературного языка в период ˝от Пушкина до Горького˝:
а) Языковая реформа А.С.Пушкина, создание им полифункционального языка на народной основе.
б) Русский литературный язык второй половины ХIХ века.
3. Русский литературный язык ХХ-ХХI вв. Словари новых слов и значений. Иноязычные заимствования, технизация. Актуальные проблемы современной нормы.
Периодизация по Горшкову:
1. Литературный язык древнерусской (древневосточнославянской) народности (X-начало XIV вв.);
2. Литературный язык русской (великорусской) народности (XIV-середина XVII вв.);
3. Литературный язык начальной эпохи формирования русской нации (середина XVII-середина XVIII вв.);
4. Литературный язык эпохи образования русской нации и общенациональных норм литературного языка (середина XVIII-начало XIX вв.);
5. Литературный язык русской нации (середина XIX в.-по наши дни).
Недостатки горшковской периодизации:
в этой периодизации недостаточно учтена связь истории языка с историей народа. Выделяемые периоды соответствуют, скорее, имманентному развитию структурных элементов общенародного русского языка, чем развитию собственно языка литературного, которое немыслимо без неразрывной связи с историей русской государственности, культуры и в первую очередь истории русской литературы.
Вопрос о периодизации русского литературного языка является дискуссионным. Известны разные периодизации истории русского литературного языка (А.Х.Востоков, И.И.Срезневский, А.А.Шахматов, В.В.Виноградов, Б.А.Ларин, А.И.Горшков, Р.И.Аванесов, Н.А.Мещерский и др.). Наибольшее признание получила периодизация истории русского литературного языка, в основе которой лежит методологический тезис о связи языка с историей народа. Сложности, связанные с тем, что разные уровни структуры языка, т. е. разные подсистемы, изменяются несинхронно. Периодизация истории языка с учетом социальной и культурной истории носителей языка (≪внешней≫ истории). Несовпадение разных типов периодизаций, их иерархия. Возможность влияния внешней истории языка на внутреннюю. Обсуждение проблемы периодизации в современной лингвистической науке.
«Южные поэмы» – новый этап в поэтическом развитии А.С. Пушкина. Проблема связей с восточными поэмами Дж. Байрона.
Южные поэмы:
1. Кавказский пленник
2. Бахчисарайский фонтан
3. Цыганы
4. Братья-разбойники
Дата: 2019-03-05, просмотров: 582.