Мнение о том, что садхаки должны избегать общения друг с другом и относиться друг к другу чуть ли не враждебно, является ложным предубеждением, от которого нужно избавиться. Законом йогической жизни является гармония, а не вражда. Это предвзятое мнение, вероятно, связано с представлениями, существовавшими в прежние времена среди йогов, для которых целью был уход в Нирвану; но в нашем ашраме уход в Нирвану не является целью. Наша цель заключается в том, чтобы проявить Божественное в жизни, а для этого необходимы единство и солидарность.

Идеал нашей йоги состоит в том, чтобы все стремления и усилия были сосредоточены на Божественном и вокруг Божественного, и жизнь садхаков должна основываться на этом незыблемом фундаменте; в центре их взаимоотношений также должно находиться Божественное. Более того, все взаимоотношения должны быть переведены с витальной основы на духовную, так что витал должен стать лишь формой и средством выражения духа; это означает, что в каких бы отношениях садхаки ни находились друг с другом, они должны отказаться от любых проявлений ревности, враждебности, ненависти, неприязни, злобы и других негативных витальных чувств, поскольку им нет места в духовной жизни. Также нужно добавить, что всякая эгоистическая любовь и привязанность должны исчезнуть, а именно любовь, которой любят ради собственного эго и которая быстро идёт на убыль или даже превращается в злобу и ненависть, как только эго почувствует себя обиженным или разочарованным. Основой любви должно стать подлинное, живое и нерушимое чувство единства. Само собой разумеется, что любые проявления сексуальной нечистоты также должны исчезнуть.

Таков идеал, а что касается путей его достижения, то они могут быть различны для разных людей. Один из них заключается в том, что человек оставляет всё, чтобы полностью посвятить себя Божественному. Но это не означает отвержения кого бы то ни было, как не означает и отвержения мира и жизни. Это лишь означает, что человек решил сосредоточить все свои усилия на достижении главной цели, понимая, что, как только эта цель будет достигнута, он сможет легко строить истинные взаимоотношения с другими, быть по-настоящему единым с ними в сердце, в духе и в жизни, единым в духовной истине и в Божественном. Другой путь заключается в том, что человек отправляется на поиски Божественного, не порывая связей с миром и людьми, но, сделав этот поиск своей главной целью и подчинив ему всё остальное, он не отвергает всего, что принадлежит миру, а, скорее, стремится постепенно и прогрессивно трансформировать всё, что способно к такой трансформации. Все нежелательные элементы в межличностных отношениях: вожделение, зависть, ревность, гнев, эгоистические требования – устраняются, по мере того как очищается внутреннее существо, и замещаются чувством единства души с душой и ощущением духовной близости с теми, с кем живешь одной общей жизнью и с кем объединяет стремление к Божественному.

Не то чтобы человеку нельзя было иметь отношений с теми, кто не является садхаком, но по мере роста внутренней духовной жизни эти отношения должны неизбежно подвергнуться изменению и одухотворению со стороны садхака. У него не должно быть никакой привязанности, из-за которой отношения с другими людьми могли бы стать препятствием на пути к Божественному или соперничать с его стремлением к Божественному. Привязанность к семье и т. п. часто бывает именно такого рода, и в этом случае она покидает садхака. Подобное условие, я полагаю, не должно рассматриваться как слишком жесткое требование. Хотя освобождение от всех привязанностей может произойти и постепенно – резкий и окончательный разрыв существующих отношений необходим для некоторых, но не для всех. Но трансформация отношений, какой бы постепенной она ни была, совершенно необходима – а иногда и резкий разрыв там, где это действительно оправданно.

P. S. Должен повторить, что всё зависит от конкретного случая, – одно общее правило, распространяемое на всех, было бы чисто теоретическим и неприменимым на практике. Но, что необходимо каждому для его духовного прогресса – так это никогда не упускать из виду ту главную цель, к которой он стремится.¹

* * *

Дружба не исключаются в йоге. Отношения дружбы с Божественным – это известный факт в садхане. Существует дружба между садхаками, и она поощряется Матерью. Только мы стремимся основать её на более прочном фундаменте, чем тот, на котором основывается дружба большинства людей и который является довольно ненадёжным и шатким. И именно потому, что мы считаем дружбу, братство, любовь по сути своей священными, мы стремимся к тому, чтобы у них было прочное основание – нам не хочется видеть, как они то и дело рушатся из-за проявлений эгоизма, омрачаются, оскверняются, уничтожаются страстями, ревностью, предательством, к которым так склонен витал; именно для того, чтобы сделать их поистине нерушимыми и надёжными, мы хотим укоренить их в почве души, основать на твердыне Божественного. Наша йога – это не аскетическая йога: её цель – чистота, а не холодная суровость. Дружба и любовь являются необходимыми составляющими той гармонии, к которой мы стремимся. И это не тщетная иллюзия, ибо мы видели, что даже в условиях далеких от совершенства, когда необходимый элемент – любви, дружбы, братства – представлял собой лишь крупицу, присутствующую в самых глубинах сердца, подобная гармония возможна. Вы скажете, что это труднодостижимо, потому что старые привычки упорно цепляются за любую возможность продлить своё существование и мешают нашему движению вперед? Но никакая победа невозможна без неуклонного стремления к своей цели и продолжительных усилий. Поэтому нам ничего другого не остаётся, как настойчиво идти к своей цели.²

* * *

Дружба может оставаться в йоге, но привязанность, как и любые другие чувства, целиком захватывающие человека и приковывающие его к обычной жизни и сознанию, должна исчезнуть.³

* * *

Безусловно, человеческая привязанность ненадежна, так как преимущественно основана на эгоизме и желании; это – пламя эго, иногда колеблющееся и окутанное дымом, иногда более чистое и окрашенное в более яркие цвета; иногда подобная привязанность является тамасической, основанной на инстинкте и привычке, иногда раджасической, поддерживаемой страстью или сильным стремлением к обмену витальными энергиями, иногда более саттвичной, пытающейся быть или казаться самой себе лишенной всякого личного интереса. Но эта привязанность почти полностью зависит от удовлетворения личной потребности или получения какой-то внутренней или внешней отдачи, и когда потребность не удовлетворяется или когда ответное чувство идёт на убыль или отсутствует, такая привязанность чаще всего уменьшается и умирает или же продолжает существовать как еле теплящаяся и причиняющая беспокойство привычка, своего рода пережиток прошлого, или же человек ищет удовлетворения с кем-то другим. Чем сильнее привязанность, тем больше вероятность возникновения конфликтов, размолвок, ссор, всевозможных эгоистических беспокойств, себялюбивых требований, эмоциональных возмущений вплоть до вспышек ярости и ненависти, разрывов отношений. Это не значит, что подобные привязанности не могут длиться долго: тамасическая инстинктивная привязанность сохраняется в силу привычки, несмотря на все различия, разделяющие людей (сюда относится, например, семейная привязанность); раджасическая привязанность может иногда сохраняться, несмотря на все разногласия, несовместимость людей и происходящие между ними яростные размолвки, потому что один человек ощущает витальную потребность в другом и из-за этого не может расстаться с ним или же оба имеют подобную потребность и постоянно то расходятся, то сходятся или переходят от ссоры к примирению и от примирения к ссоре; саттвическая привязанность очень часто сохраняется благодаря верности идеалу или какому-то другому важному для человека принципу, хотя может утратить со временем свою живость, интенсивность или яркость. Но действительно стойкая и надежная человеческая привязанность возникает лишь тогда, когда психический элемент в ней становится настолько сильным, что он либо придает всему остальному психическую окраску, либо преобладает над всем. По этой причине дружба является или, скорее, может быть наиболее прочной формой человеческой привязанности, так как она менее всего подвержена вмешательствам витала и, несмотря на то, что дружба тоже является пламенем эго, она может быть спокойным и чистым огнём, неизменно дающим свой свет и тепло. Тем не менее, надёжными друзьями обычно бывают очень немногие; обладание массой любящих и беззаветно преданных друзей – это столь редкий феномен, что его спокойно можно считать чем-то нереальным… И всё-таки, человеческая привязанность, как бы она ни проявлялась, имеет свою ценность, поскольку благодаря ей психическое существо получает необходимые эмоциональные переживания на том этапе своего развития, когда оно ещё не готово предпочесть истинное видимому, совершенное несовершенному, божественное человеческому. Так же как сознание должно подняться на более высокий уровень, так и движения сердца тоже должны подняться на более высокий уровень, изменить свою основу и свой характер. Йога ведёт к тому, что вся жизнь и всё сознание обретают свою основу в Божественном; точно так же любовь и привязанность должны быть укоренены в Божественном, а их основой должно стать духовное и психическое единство с Божественным, – чтобы максимально быстро добиться такого изменения, нужно сосредоточить все свои усилия на достижении Божественного, оставив все остальные цели в стороне, или не желать ничего кроме Божественного. Это означает, что человек должен освободиться от всех привязанностей, но это не значит, что привязанность должна обязательно превратиться в неприязнь или в холодное безразличие.⁴

* * *

Человеческая любовь в основном является витальной и физической, а ум оказывает ей ментальную поддержку; она может стать бескорыстной, благородной и чистой в своих внешних формах выражения только благодаря влиянию психического. Вы правы, говоря, что она, как правило, является смесью неведения, привязанности, страсти и желания. Но какой бы она ни была, тот, кто намерен достичь Божественного, не должен отягощать себя человеческой любовью и привязанностью, так как они создают тяжелые оковы, затрудняющие его движение вперед, и кроме того, они не дают ему возможности сосредоточить все свои эмоции на единственном и высочайшем объекте любви.

Существует психическая любовь, чистая, лишенная требований, сопровождающаяся искренней самоотдачей, но обычно она теряет свою чистоту, когда два человека испытывают влечение друг к другу. Также человек, практикующий садхану, должен быть очень осмотрителен, проявляя к кому-то психическую, по его мнению, любовь, – ибо это очень часто служит прикрытием и предлогом для удовлетворения витальных влечений и пристрастий, перед которыми он не может устоять.⁵

* * *

Человек может иметь чувство психической любви к кому-то, может испытывать вселенскую любовь ко всем живым существам, но отдавать себя он должен только Божественному.⁶

* * *

Любовь садхака должна быть обращена к Божественному. Только когда его любовь к Божественному станет всеохватывающей и безраздельной, он сможет по-настоящему любить других.⁷

* * *

Существует любовь, которая обращена к Божественному и ведёт к усилению восприимчивости и росту чувства единства. То, что человек, благодаря этой эмоции, воспринимает от Божественного, он изливает на других, но совершенно спонтанно, не требуя ничего взамен. Если вы способны на такое чувство, то это будет высочайшей и приносящей наибольшее удовлетворение формой любви.⁸