Париж, 22 июля (3 августа) 1898 г.

Милостивый государь граф Михаил Николаевич!

В конце прошлой недели по возвращении в Париж сиамского посланника я имел с ним совещание относительно своевременности сделать французскому министру иностранных дел представление по поводу существующих недоразумений между сиамскими властями и французскими консульскими агентами в Сиаме.

Я объяснил посланнику свойство полученных мною от вашего сиятельства инструкций: что мне поручено, не входя в сущность и в разбор дела, обратить внимание парижского кабинета на неудобство продолжающихся между Францией и Сиамом препирательств и поставить на вид, что императорскому кабинету, весьма дружески расположенному к Сиаму, было бы приятно увидеть конец такого прискорбного положения дел.

Г-н Пья Сурия был крайне обрадован моим сообщением. Он сказал мне, что видит в этой благосклонной заботливости нашего правительства новое доказательство неоценимого участия государя императора к Сиаму и к его королю. Король Чулалонгкорн, в бытность свою в Европе, был уже много обязан его императорскому величеству, не только облегчившему, но сделавшему возможным его приезд во Францию, что для него было весьма важно. Ныне же благодарности короля не будет предела за оказанное с нашей стороны милостивое содействие. Говоря вообще о делах своей родины, посланник прибавил, что положение их трудное, что Франция своею резкою политикою как бы заведомо бросает Сиам в объятия Англии и что в настоящую минуту переговоры о протекционных билетах, выдаваемых французскими консулами, приостановлены вследствие нерасположения здешнего министерства, но что, тем не менее, он считает крайне полезным и благовременным мое обращение по сему предмету к г. Делькассе.

Сообразно такому мнению г-на Пья Сурия, я воспользовался первым случаем переговорить об этом деле с министром иностранных дел. Я сказал ему, что искренние дружеские отношения между нашими двумя правительствами ставят нам в обязанность оказывать друг другу услуги; что настоящее вмешательство императорского кабинета в дело, в коем Россия не имеет никаких непосредственных интересов, доказывает лишь наше желание отвратить опасность, угрожающую в будущем интересам Франции в тех странах; что мне поручено не давать советы парижскому кабинету, а обратить только его внимание на положение дел, которым не преминет воспользоваться стоящая настороже Англия; эти соображения и вредные последствия, конечно, не ускользнули от проницательности французского правительства, но можно предполагать, что находящиеся в отдалении агенты превышают свои инструкции, упуская из вида общую политическую пользу и увлекаясь чрезмерно местными расчетами.

Г-н Делькассе отнесся самым чистосердечным образом к моим словам. Он изъявил искреннюю благодарность за участие императорского кабинета, а равно и свое намерение воспользоваться этим предостережением. Хотя, по его мнению, сетования сиамского правительства неосновательны, так как число французских “протеже” не увеличилось с 1893 г., однако он сам ознакомится ближе с этим делом и, кроме того, сделает распоряжение о полном его рассмотрении в Министерстве иностранных дел.

Покорнейше прошу, ваше сиятельство, принять уверение в отличном моем почтении и совершенной преданности.

Л. Урусов [125]

P. S. 23 июля (4 августа). Сиамский посланник был у меня сейчас и настоятельно просил о том, чтобы императорское министерство благоволило сообщить нашему поверенному в делах в Бангкоке о моем разговоре с г. Делькассе касательно франко-сиамских отношений.

Л. Урусов

На документе помета Муравьева: Просьба сообщить содержание этой депеши г-ну Оларовскому в Бангкок.

АВПР, ф. “Японский стол”, д. 1779, лл. 67-70. — Подлинник.

№ 13