Если мы проявим хотя бы начальный интерес к людям, то первое, что увидим - это необычайное разнообразие человеческого рода. На 25 февраля 2006 г. на Земле было отмечено 6.5 млрд. человек. Мы, конечно, не знаем общего числа живших до этого людей, а также, сколько их родится в будущем, но можем с полной уверенностью утверждать, что никогда не было и никогда не будет двух абсолютно одинаковых людей. Эту простую истину мы очень часто склонны забывать и поэтому нередко обращаемся с людьми так, как будто это всего лишь множество одинаковых единиц. В XX в. игнорированием индивидуальных особенностей людей особенно отличались авторитарные и тоталитарные режимы. Они стремились строить мир будущего, игнорирую природу человека. Результат хорошо известен: титанические усилия были направлены на то, чтобы втиснуть человеческое многообразие в искусственные и узкие рамки идеологически оправдываемых социальных норм. А поскольку эти нормы представлялись чем-то более важным, чем отдельно взятая человеческая личность, то жертвовать приходилось именно личностями, миллионами личностей.

Общество, отвечающее природе человека, должно учитывать многообразие человеческого мира. Два вида признаков составляют это многообразие. Признаки, полученные или приобретенные нами случайно, то есть те, которые могут у нас быть или не быть, мы будем называть их условными. Признаки же, без которых было бы невозможно само наше существование, как людей, будем называть безусловными или родовыми, в том смысле, что они являются существенными для рода человеческого, без которых он не может существовать.

Случайных признаков у любого человека бесконечное множество. Их можно классифицировать по разным основаниям, к примеру, половозрастным, профессиональным, социальным, образовательным и т. п. А вот безусловных признаков у человека всего лишь три. Это - разум, нравственное чувство и воля. Хотя все три признака были известны уже древним философам, но античная философия с особым вниманием исследовала и делала упор на первый, христианская культура - на второй, а третий признак - волю - ставили во главу угла философы-иррационалисты XIX века (А. Шопенгауэр, Ф. Ницше). Заслуга синтеза первых двух признаков принадлежит философии Нового времени и, в частности, И. Канту. Провести следующий синтез, гармонично вписать в безусловный образ человека третий признак, так, чтобы он не подавлял, но управлялся первыми двумя, философии еще предстоит.

Разум, чувство и воля - это триединое начало человеческой природы. Разум, лишенный чувственного и волевого начал абстрактен. Чувство, лишенное разума и воли, глупо и немощно. Воля, действующая без руководства со стороны разума и чувства, бесчеловечна и разрушительна.

Вместе с тем этих трех начал личности недостаточно для того, чтобы описать все многообразие форм человеческого поведения. Мысли и поступки человека могут быть не только разумными и нравственными, а сила воли недостаточной для совершения разумного и нравственного поступка. Иррациональность, безнравственность и малодушие знакомо каждому из опыта своей жизни и по делам окружающих. Понять более сложную структуру человеческого «я» помогла психология. Австрийский психиатр З. Фрейд и его ученик, впоследствии превзошедший учителя глубиной философских идей, К.Г. Юнг открыли две важнейшие структуры, определяющие поведение человека в обществе: бессознательное (Оно) и сверхсознание (Сверх-Я). Бессознательное представляет «нижний» уровень психики, где накапливаются импульсы или желания, явившиеся результатом ярких пережитых жизненных опытов и вытесненных из сознания идей. Испытывая на себе цензуру сознания, они, тем не менее, находят для себя окольные пути проникновения в сознание. Их яркие проявления мы можем видеть в оговорках, нечаянных поступках человека. Также они проявляются во сне и в его привычках. Сверх-Я, по К.Г. Юнгу, представляют собой явления коллективного бессознательного, или архетипы, общие для всех людей. Они внеисторичны и внепространственны, но модифицируются под влиянием культуры. Однако и «Оно», и «Сверх-Я» не относятся к безусловным началам человеческой природы, так как зависят от многих условий жизни людей. Что же касается физической природы человека, которая, конечно, в материальном смысле является базовым началом человеческого существования, например, особенности его телесной организации, естественная среда обитания человека (являющаяся для него как бы неорганическим продолжением его тела), то и эти все факторы являются условными.

Деление на безусловные и условные признаки человека важно тем, что оно показывает, что не все в человеческой природе относительно. Если бы все ее признаки были бы относительными, то систематическое знание о человеке было бы невозможно. На вопрос «что такое человек?» следовал бы ответ, что каждый человек представляет собой индивидуальный и неповторимый комплекс физических и интеллектуальных особенностей, привычек, мнений, идей, страстей и т. д. То есть каждый человек являл бы собой случайное смешение черт, наподобие калейдоскопа, где в каждый данный миг складывается особая, причудливая мозаика цветов и форм.

Но даже калейдоскоп при всем бесконечном и неповторимом многообразии цветоформ в основании содержит три константы, три цвета, которые и порождают в различной пропорции их смешения в бесконечное множество цветных узоров. Такова же и музыка. В основе ее семь нот, но мысль и чувства находят в ней неисчерпаемые возможности для своего выражения. Так же и в бесконечном разнообразии историй людей, когда-либо живших и ныне живущих, мы ощущаем единство человеческой природы. Поэтому нам близки и лучший гражданин Афин - Сократ, и вождь восставших гладиаторов - Спартак, и Блаженный Августин в период его поисков истинной религии, и киевский князь Владимир, выбравший для Древней Руси христианскую веру. Этот ряд можно бесконечно продолжать, но философ должен уметь мыслью объять бесконечное и выразить его в понятии. Нам близки все те люди, в которых через частные и условные признаки их натуры и их случайные исторические деяния, наиболее ярко и отчетливо находят выражение безусловные, необходимые признаки человека вообще, родовой природы всех людей. Если бы люди разучились видеть за условными признаками и поступками других людей их безусловное содержание, то никакая бы духовная связь между людьми не была бы возможна. Люди бы просто перестали интересоваться друг другом, перестали бы читать книги, учиться, обсуждать общие вопросы жизни, организовывать эту жизнь для их всеобщей пользы. Одним словом, исчезла бы их общественная связь, и осталась бы только связь материальная, физическая. Но поскольку общество есть, и оно есть нечто гораздо большее, чем физическая связь индивидов, постольку мы можем утверждать, что общие черты человеческой природы сохраняются в любых, даже самых трагических исторических условиях и придают им цельность единой истории.