Условный отсчет Средних веков ведется с послеапостолького времени (примерно II в.) и завершается вместе со становлением возрожденческой культуры (примерно XIV в.). Начало формирования средневековой картины мира, таким образом, совпадает с завершением, закатом античности. Близость и доступность (тексты) греко-римской культуры наложили свой отпечаток на становление новой картины мира, несмотря на ее, в целом, религиозный характер. Религиозное отношение к миру является доминирующим в сознании средневекового человека. Религия в лице церкви определяет все стороны человеческой жизни, все формы духовного бытия общества.

Философская картина мира средневековой эпохи теоцентрична. Главным понятием, а точнее фигурой, с которой человек соотносит себя, является Бог (а не космос, как в рамках античности), который един (единосущен) и обладает абсолютным могуществом, в отличие от античных богов. Античный логос, управлявший космосом, находит свое воплощение в Боге и выражается в Его Слове, посредством которого Бог сотворил мир. Философии отведена роль служанки богословия: промысливая Слово Божье, она должна служить «делу веры», постигая бытие божественное и тварное – укреплять разумными аргументами чувства верующих.

Философская картина мира рассматриваемой эпохи уникальна и кардинально отличается от предыдущего времени по нескольким смысловым осям: она предлагает новое понимание мира, человека, истории и познания. 

Все, что существует в мире, существует по воли и во власти Бога. Продолжает ли Бог творить мир (теизм) или, положив начало творению, он перестал вмешиваться в природные процессы (деизм) – вопрос спорный и ныне. В любом случае Бог является творцом мира (креационизм) и всегда способен вторгнуться в естественное течение событий, изменить их и даже уничтожить мир, как это уже однажды было (всемирный потоп). Модель развития мира перестала быть циклической (античность), теперь она развернута в прямую линию: все и вся движется к определенной цели, к определенному завершению, однако человек не в состоянии до конца постигнуть божественный замысел (провиденциализм).

По отношению к самому Богу не применимо понятие времени, последнее измеряет человеческое бытие и бытие мира, т. е. сотворенное бытие. Бог пребывает в вечности. Человек имеет это понятие, но промыслить его не может, в силу конечности, ограниченности собственного разума и собственного бытия. Только будучи причастным к Богу, человек оказывается причастным к вечности, только благодаря Богу он способен обрести бессмертие.

Если грек не мыслил ничего сверх космоса, который был для него абсолютен и совершенен, то для средневекового сознания мир как бы уменьшается в размерах, «оконечивается», теряется перед бесконечностью, могуществом и совершенством божественного бытия. Можно сказать и так: происходит разделение (удвоение) мира – на мир божественный и сотворенный. Обоим мирам присущ порядок, на вершине которого стоит Бог, в отличие от античного космоса, упорядочиваемого как бы изнутри логосом. Каждая вещь и каждая тварь, сообразно своему рангу, занимает определенное место в иерархии сотворенного бытия (в античном космосе все вещи в этом смысле относительно равноправны). Чем выше их положение на лестнице мира, тем ближе, соответственно, они оказываются к Богу. Человек занимает самую высокую ступеньку, ведь он создан по образу и подобию Бога, призван владычествовать над землей[1]. Смысл божественного образа и подобия трактуется по-разному, вот как пишет об этом Хоружий С.С.: «Образ Божий в человеке рассматривается как… статичное, сущностное понятие: его обычно усматривают в тех или иных имманентных признаках, чертах природы и состава человека – элементах троичного строения, разуме, бессмертии души… Подобие же рассматривается как динамический принцип: способность и призванность человека уподобляться Богу, которую человек, в отличие от образа, может и не осуществлять, утрачивать»[2].

Средневековая философско-религиозная мысль не только теоцентрична, но и антропоцентрична. Все важнейшие теологические вопросы (о природе божественной реальности, о сотворении мира, о вечности, об отношении веры и разума, о происхождении зла и т. д.) выходят так или иначе на человека, решаются посредством осмысления его бытия. Судьба мира, в конечном итоге, есть судьба человека, однажды лишившегося божественной благодати, но способного при определенных усилиях обрести ее вновь. Его спасение в этом смысле оказывается и спасением мира.

С последним связан целый ряд проблем теодицеи: как совместить всесовершенную и всеблагую природу Бога со злом и несовершенством мира, почему всемогущий и всепредвидящий Бог допустил грехопадение человека, почему он сразу не сотворил бытие, лишенное недостатков? Самое известное их разрешение содержит указание на свободу, которую Бог даровал своему творению, в частности на свободу воли, присущую человеку. Бог создал человека разумным и свободным, сообразно самому себе, поэтому человек должен самостоятельно решить, какой дорогой ему идти – добра или зла. Что касается зла, болезней и несчастий, то они вовсе не порождены Богом. Он, будучи совершенным существом, сотворил столь же совершенным и мир. В божественной природе зла нет, поэтому и сотворенное бытие его не имеет. То, что кажется нам злом, по своей сути есть недостаток или отсутствие блага, в различных степенях которого выражается существование мира, его многообразие и красота. Мы способны воспринимать красоту как раз потому, что ее мера в вещах различна (вплоть до полного отсутствия), и видим благо постольку, поскольку страдаем от его недостатка. Будучи лишенным собственного бытия (бытием обладает лишь благо), зло, соответственно, не может уничтожить добро, ведь тогда оно уничтожит самое себя.

Как человек может познать Бога? Теология – наука о Боге и его познании – свидетельствует о двух путях. Апофатика (негативная теология) утверждает, что к Богу не применимы никакие человеческие понятия. Творение не может познать своего творца. Приблизиться к нему можно, только отрицая все его возможные характеристики и обозначения: не то, не то, не то… Отбрасывая неточное и искаженное знание о нем, мы тем самым постигаем и его бесконечную суть, и собственную ограниченную сущность. Катафатика (позитивная теология), наоборот, полагает, что творец познается по плодам своим. Поскольку Бог сотворил мир, постольку этот мир отражает его природу. Однако творец всегда превосходит свое творение, поэтому и свойства (качества) мира применительно к Богу должны использоваться в превосходной степени: всеблагой, всезнающий, всемогущий и т. д. Теология, будучи наукой, опирается в познании Бога не только на веру, но и на разум, а, значит, на дискурсивные средства (язык) и рациональные процедуры. Но существует и третий – нерациональный, мистический – путь постижения Бога, когда человек прорывается к нему в чувственном экстазе (сильная вера и сильное желание) или переживает непосредственную встречу с ним, как то засвидетельствовано в жизнеописаниях святых.

Теология как религиозно-философская наука сложилась в период схоластики (IX-XV вв.), последовавшим за периодом патристики (II-VIII вв.). Теологи (схоласты) стремились упорядочить, систематизировать, и, главное, рационально обосновать христианское вероучение. Использовали они при этом античные тексты, опирались на идеи, которые были разработаны в рамках античной философии, в частности, на учение Аристотеля. Попытки рационального обоснования выразились в поисках доказательств Бога, бессмертия души и др. Так, Фома Аквинский (1225-1274) приводит пять доказательств бытия Бога, которые, по его мнению, должны быть очевидны каждому, кто хоть однажды внимательно смотрел на окружающий нас мир:

· все что движется, должно быть движимо чем-то другим, следовательно, есть самая первая движущая причина;

· каждое следствие имеет свою причину, следовательно, должна быть первичная производящая причина;

· все случайное зависит от необходимого, следовательно, в этом ряду должна быть первая необходимость;

· все вещи можно выстроить по степени их качеств, следовательно, должно быть нечто, являющееся пределом всяческого совершенства;

· все вещи направляются к какой-то цели, имеют какой-то смысл, следовательно, должно быть нечто разумное, полагающее цель для всего, что происходит в природе.

* * *

Античный человек верил в судьбу, но искал опору в себе, в своем разуме, средневековый человек верит в то, что не принадлежит миру, и ищет опору в своей вере. Вопрос соотношения веры и разума – один из тех вопросов, которые широко обсуждались на протяжении всего средневекового времени. Ответ на него, в конечном итоге, определял возможности и усилия того или иного мыслителя в отношении познания мира и Бога. О том, как разделились мнения по данному вопросу, можно судить по отдельным высказываниям известных представителей этой эпохи:

Тертуллиан (около 160-220): «верю, ибо абсурдно».

Августин (354-430): «если не поверите, то и не поймете», «веруй, дабы познавать, познавай, дабы веровать».

Ансельм Кентерберийский (1033-1109): «вера ищет уразумения», «разум ведет к вере».

В итоге утвердилась позиция, настаивавшая на гармонии веры и разума. Фома Аквинский, активно защищавший эту точку зрения, учил, что вера и разум не должны противоречить друг другу, ведь они вместе – от Бога, но если все-таки такое противоречие появляется, то разум просто должен отойти в сторону, уступить место вере. Почему? Потому что вера напрямую связывает человека с Богом, к тому же она опирается на Священное писание, на божественное откровение и, следовательно, является более истинным способом познания, чем разум. Разум – помощник веры, с его помощью человек достигает «естественного знания» или знания о мире, о собственном плотском существовании, и, частично, о Боге (например, факт его существования), помимо этого разум способен получить знание из текстов Священного писания, расшифровывая их тайный смысл (так возникла экзегетика) и помогая тем самым вере.

Однако очень многое относится не к области естественного, а к области сверхъестественного знания, в которой разум бессилен и которая открыта только вере. Несмотря, таким образом, на принцип взаимодополнительности веры и разума, первая все же доминировала, что нашло свое выражение в пренебрежении занятиями естествознанием и в общем умонастроении эпохи, которое может быть охарактеризовано как смиренно-эсхатологическое.

Если говорить об отношении человека к миру (природе), то основным принципом средневековой эпохи является не его слияние с природой (античность), а возвышение над ней. Природа мыслится как нечто более низкое по сравнению с человеком, ибо только он обладает божественным началом – душой. Это то, что сближает его с Богом. Природа – грешное, низменное, тварное начало, которое человек должен преодолеть в себе. Чем более он далек от природы, тем более он близок к Богу. Но в рамках средневековой религиозно-философской картины мира присутствует и иное отношение к природе, не получившее, впрочем, серьезного развития. Природа, также как человек, сотворена Богом. Она суть книга, содержащая письмена Бога. Постигая природу, читая эти письмена, человек, тем самым, постигает Бога.