Несмотря на довольно частое употребление поня­тий «стабильность», «политическая стабильность», в научных трудах и публицистике их однозначного толкования пока не сложилось. Более того, до сих пор в отечественной социологической литературе пробле­ма политической стабильности почти не разрабатыва­лась. Она не нашла отражения и в ряде специализиро­ванных и энциклопедических словарей и лишь пред­ставлена в работе «Политология. Энциклопедический словарь». В отмечаемой работе она раскрывается так: «Политическая стабильность — система связей между различными политическими субъектами, для которой характерны определенная целостность и способность эффективно реализовывать возложенные на нее функ­ции (функциональность)»¹. Отмечая плодотворность постановки самой проблемы и ее трактовки, целесо­образно обратить внимание на следующее. В предло­женной трактовке политической стабильности не уч­тена свойственная ей динамичность, отсутствуют указания на условия и факторы как объективного, так и субъективного характера, от которых стабильность зависит. На наш взгляд, есть необходимость рассмот­реть более обстоятельно содержание и структуру это­го понятия.

В общетеоретическом плане близкими к понятию «стабильность» выступают такие категории, как «неиз­менность» и «устойчивость». Они характеризуют неко­торые специфические процессы, происходящие в различных сферах общественной жизнедеятельности. Так, неизменность подразумевает процесс, в котором в пределах определенных временных и простран­ственных интервалов состояние рассматриваемых объектов остается в основном одним и тем же. Устой­чивость определяет процессы с точки зрения их спо­собности удерживать изменения (колебания) в заданных (заранее известных) границах, в определенных параметрах, а также свидетельствует о способности системы восстанавливать нарушенное равновесие.

Устойчивость сама по себе не содержит указания на то или иное качество процесса или состояния. Устойчивым может быть и разрушительный процесс, и созидательный. Устойчивость не означает обяза­тельно неизменность, хотя и может включать ее как частный случай. Чаще устойчивость означает постоянство и предсказуемость изменений. И это сближает данную категорию с понятием «стабиль­ность». Но было бы неверным отождествлять эти категории.

«Стабильность» — категория более сложная, она включает комплексную оценку характера взаимодей­ствия (и возможных последствий) совокупности вза­имосвязанных и взаимовлияющих элементов. В оцен­ке стабильности политической системы важно со­поставить функционирование системы с ее реальными возможностями, формирующими «регу­лирующий» и «саморегулирующий» потенциал по­следней. Существует несколько различных видов возможностей системы:

— экстракционная (извлекающая) возможность, т. е. извлечение (мобилизация) материальных и люд­ских ресурсов (финансы, поддержка, привлечение та­лантов и т. д.);

— контролирующая, т. е. удержание под контролем поведения и деятельности различных социальных групп и институтов;

— дистрибутивная (распределительная) возмож­ность, т. е. размещение и распределение имеющихся в обществе ресурсов в соответствии с действительны­ми потребностями;

— реагирующая возможность, т. е. своевременный учет многообразных требований (вызовов), идущих от общества в целом или от отдельных групп;

— коммуникационная возможность, т. е., используя популярные в обществе идеи, лозунги, символы, спо­собность повышать эффективность взаимодействия всех элементов системы.

Обладающая значительными (масштабными) воз­можностями система может не только сохранить ста­бильность, но и стимулировать необходимые перемены. Равновесие между стабильностью и переменами и яв­ляется одним из важнейших показателей эффектив­ности политической системы².

Категорию «стабильность» правомерно применять для характеристики достаточно сложных систем, которые сохраняют свою идентификацию и функ­ционируют в условиях относительной нестабиль­ности. Стабильность всегда связана с внутренней логикой развития системы, с ее структурой и по­рядком взаимодействия ее составных частей, с па­раметрами и вектором их совместного движения и контролируемых изменений. Последние происходят в соответствии с природой (закономерностями) той или иной конкретной системы, т. е. носят «есте­ственный» для нее характер. При этом внешние возмущения и воздействия не способны ее сущест­венно изменить.

Таким образом, можно сделать вывод, что «стабиль­ность» как понятие может характеризовать лишь те процессы и явления, которым присущи изменения, причинно-следственные закономерности как линей­ного, так и вероятностного свойства. Это относится и к политической стабильности. Политическая сис­тема, которая в процессе своего функционирования нарушает рамки идентичности, т. е. вступает в проти­воречие с собственной природой, теряет стабиль­ность.

Показателем дестабилизации являются такие ре­зультаты функционирования политической системы, которые не ожидались и неприемлемы (нежелатель­ны). Оценки стабильности (нестабильности) зависят как от наличия соответствующей информации, так и от мировоззренческих и политических позиций участников политических процессов, субъектов поли­тической жизни и деятельности. Поэтому особую важ­ность приобретает разработка специальных процедур (показателей), позволяющих объективно оценить со­стояние политической системы и степень ее стабиль­ности.

При этом следует иметь в виду как минимум три аспекта. Первый — системный, включающий законо­мерности и тенденции целостного, комплексного раз­вития политической сферы общества, процессов, в ней происходящих в конкретное историческое время. Второй — когнитивный, основывающийся на нали­чии у функционирующего субъекта (субъектов) не­обходимой своевременной и достаточно полной ин­формации о событиях, явлениях и процессах, разви­вающихся на разных уровнях политического управления. Третий — функциональный, складываю­щийся из планов и программ субъектов политическо­го процесса и учитывающий возможные и реальные результаты политической деятельности.

Содержанием функционирования политической системы выступает политическая деятельность, име­ющая специфические особенности и сущностные черты. Прежде всего политическая деятельность имеет ярко выраженную целевую социальную направлен­ность. Каждый из ее субъектов (органы государствен­ной власти и управления, политические партии, движения, блоки и т. п.) имеет свои интересы, ре­ализация которых составляет смысл их участия в по­литической жизни. За каждым из них стоят определен­ные социальные (социально-демографические, на­циональные, профессиональные, поселенческие) группы.

Политическая система, способная сочетать разные интересы, прививать навыки к сотрудничеству и со­гласию, координировать групповую и корпоративную политическую деятельность, может быть отнесена к классу стабильных политических систем.

Политическая деятельность неразрывно связана с проблемой власти и характером ее функциониро­вания. Власть может быть поддержана широкими мас­сами и различными объединениями граждан, а может вызывать и неприятие ее. Поддержка может быть, во-первых, так называемой «ситуационной», которая опи­рается на оценку обществом конкретных решений, принимаемых государственными органами, проводимого государством политического курса, публичных заявлений, конкретных политических действий, лич­ностных качеств политических лидеров. Во-вторых, — диффузной, распространяющейся прежде всего на по­литический режим, воплощающий в себе наиболее характерные черты взаимоотношения общества и го­сударства. Она представляет собой своеобразную совокупность положительных оценок и мнений, которая помогает обществу принимать (или, как минимум, терпеть) действия властных структур в целом. Диффуз­ной поддержке свойствен ряд характерных черт, в частности, продолжительность протекания, тесная связь с процессами социализации и приобретением индивидуумами политического опыта, направлен­ность на оценку политического режима в целом, а не должностных лиц власти.

Важным компонентом диффузной поддержки вы­ступает доверие. Оно возникает в силу удовлетворен­ности разных групп населения деятельностью прежде всего властных структур, принимающих адекватные их социальным ожиданиям решения. Оно зависит так­же от положительной оценки норм и процедур, кото­рыми руководствуются политические лидеры. Иными словами — правилами политической игры, формирую­щимися в рамках того или иного политического сооб­щества, политической системы в целом.

Поддержка политического режима осуществляется на двух уровнях: элитном и массовом. Основным фак­тором элитной поддержки выступает степень социаль­но-экономического развития, которая в конечном счете определяет объем ресурсов, подлежащих пере­распределению между различными объединениями людей. Поддержка властей массами состоит в приня­тии большинством населения ценностей (свобода слова, плюрализм мнений, независимость средств мас­совой информации и т. д.), на которые имплицитно или эксплицитно опирается конкретная политическая система социальных и политических норм (конститу­ционных, правовых, нравственных и т. д.), определяю­щих поведение политических лидеров и структур власти. К числу основных условий, влияющих на под­держку массами существующего режима, относятся долговременность и устойчивость демократических преобразований в обществе, степень участия государ­ства в управлении экономикой, социальная защищен­ность личности, национальное равноправие, постоян­ный рост уровня жизни разных групп населения, ре­альная безопасность личности.

Важное значение в политической деятельности приобретает учет диалектики объективного и субъек­тивного в любых политических процессах, участни­ками которых являются разные группы населения. Особенностью российского менталитета является персонализация политической жизни, означающая ориентацию россиян не столько на политические программы и партии, сколько на личности полити­ческих лидеров (государственных руководителей). От­сюда и критика последних воспринималась порою как критика политической системы в целом и, всячески преследовалась, а усиление личной власти не вызы­вало активного протеста. Выдающийся немецкий со­циолог Карл Манхейм отмечал, что современный за­падный «буржуазный интеллектуализм» «стремится исключить человека с его конкретными стремлениями из политической сферы и свести политическую дис­куссию к некоему общему сознанию, определяемому «естественным правом». Власть «естественного права» есть по существу власть закона, а не всевластие лич­ности, попавшей наверх. Что касается деятельности политических партий, то они тоже формировались вокруг личностей, обладающих, как правило, хариз­матическими свойствами»³.

Для рядового гражданина, как участвовавшего в по­литической жизни, так и активно не участвующего в ней, всегда было немаловажным чувство сообщности с лидером (или его непосредственным окружением). Оно давало ощущение устойчивости, особенно в усло­виях радикальных перемен. Инерционность полити­ческих симпатий активно эксплуатировали все политические лидеры, использовавшие свои «былые заслу­ги» при отсутствии новых. Следует согласиться с положением Р. Бендикса о том, что «существуют важ­ные узы между людьми, которые могут способствовать стабильности общества; действия каждого члена ориентированы на действия других, и все люди прида­ют особую ценность коллективным образованиям, в которых они участвуют»⁴.

Подобные «коллективные образования», как пра­вило, также ориентированы на того или иного лидера.

В оценке субъективных моментов политической деятельности важно учитывать следующие аспекты:

— политические позиции и политическую роль конкретных лидеров в настоящей и прошлых социаль­но-политических ситуациях;

— способность к критическому анализу социаль­ных реалий и своей роли в политической практике;

— способность выражать и отстаивать общенацио­нальные (групповые) интересы;

— ценностные ориентации, нравственные нормы, мотивы и установки политического участия.

Свобода политического выбора, давление группо­вых (корпоративных) интересов могут при известном стечении обстоятельств оказать решающее воздей­ствие на политическое поведение лидера, результатом которого может быть серьезное дестабилизирующее воздействие на всю политическую систему. Его мас­штабы и последствия в конечном счете будут опреде­ляться объективными предпосылками (условиями). Совпадение негативных субъективных и объективных предпосылок может привести политическую систему в состояние крайней нестабильности (кризиса) и даже саморазрушения. Нечто подобное произошло в 1991 г. с СССР.

Возможна ситуация высокой негативной актив­ности определенных политических сил, использую­щих объективные предпосылки (условия) в своих по­литических целях, но выбирающих для этого неадек­ватные способы деятельности. Подобные воздействия на политическую систему (и через нее на все обще­ство) могут привести их к кратковременному успеху. Но в конечном счете возникает «эффект маятника», когда и общественные настроения, и политический процесс начинают дрейфовать в противоположную сторону, и силы эти терпят поражение. В качестве примера дестабилизирующего воздействия на полити­ческую ситуацию можно назвать действия ГКЧП в ав­густе 1991 г.

Применение нелегитимных средств борьбы за ре­ализацию корпоративных интересов создает угрозу не только политической системе, но и всему обществу. Особенно опасна возможность развязывания гражданской войны или иных широкомасштабных насиль­ственных действий как сторонниками политического режима, так и его противниками. Результатом такого противоборства может стать политический перево­рот, ведущий к смене власти, к установлению нового политического режима. История знает множество примеров переворотов, осуществлявшихся чаще всего в условиях кризиса политической системы или в тота­литарных обществах, где механизм смены государственных лидеров либо вообще отсутствовал, либо оказывался неэффективным. Приход в результате переворота нового лидера, как правило, стабилизирует на определенное время политическую систему, но эта стабилизация носит кратковременный характер, если остаются неразрешенными породившие полити­ческую борьбу противоречия.

Политическая система не может быть стабильной, если власть предержащая элита свою основную дея­тельность и инициируемые ею нововведения подчи­няет только собственным интересам и игнорирует при этом интересы большинства. В этом случае «она может держаться только на силе, обмане, произволе, жестокостях и репрессиях»⁵. Ее субъективная деятель­ность вступает в противоречие с объективными по­требностями и природой общества, что приводит к накапливанию социального недовольства, ведет к политической напряженности и конфликтам.

Конфликты в функционировании политической системы играют неоднозначную роль. Их возник­новение является показателем определенного небла­гополучия или обострившегося противоречия. Но конфликты сами по себе не могут существенно повли­ять на стабильность политической системы, если последняя располагает механизмами их институционализации, локализации или разрешения. «Сказать, что непримиримые конфликты являются эндемиче­ской чертой общества, еще не значит заявить, что общество характеризуется постоянной нестабильностью»⁶.

Эти слова Р. Бендикса справедливы, хотя их с боль­шими оговорками можно отнести к межнациональ­ным конфликтам, которые трудно поддаются какой бы то ни было трансформации и последствия которых бывают наиболее разрушительными. Это объясняется во многом тем, что причины, их вызывающие, носят, как правило, комплексный характер. Среди них «су­ществующая или вновь возникающая социальная дифференциация по этническим границам, неравный до­ступ к власти и ресурсам, правовая и культурная дис­криминация, пропаганда ксенофобии и негативных стереотипов»⁷. Возникающее на такой основе меж­этническое соперничество может приобретать жест­кие формы и продолжаться годами (а то и десятилетиями), раскачивая устои политической системы общества.

Таким образом, наличие действительных механиз­мов быстрого обнаружения, предотвращения и раз­решения конфликтов остается необходимым услови­ем эффективного функционирования политической системы и показателем ее стабильности.

Политическая система, будучи открытой, испы­тывает не только внутренние, но и внешние воз­действия, способные вызвать в определенных усло­виях ее дестабилизацию. Важнейшим показателем стабильности политической системы служит ее спо­собность нейтрализовать негативные воздействия извне.

Основными формами осуществления последней яв­ляются подрывная деятельность, осуществляемая спе­циальными службами и организациями, экономиче­ская блокада, политическое давление, шантаж, угроза силой и т. п. Адекватное и своевременное реагирова­ние на такие воздействия извне позволяет защитить собственные национальные интересы государства, добиться благоприятных условий для их реализации. Не­гативное воздействие извне на политическую систему может и не носить целенаправленного характера, а быть следствием общих планетарных трудностей и нерешенных проблем.

Вместе с тем воздействия извне могут иметь и пози­тивный для политической системы характер, если проводимая государством внешняя политика не про­тиворечит интересам мирового сообщества. Народы заинтересованы в последовательном осуществлении демократизации, гуманизации и демилитаризации ми­ровой политики, в разработке мер, обеспечивающих выживание человечества в условиях кризиса совре­менного общества и резкого ухудшения качества при­родных факторов. Учет этих глобальных потребно­стей в политической практике вызывает одобрение и поддержку других стран мирового сообщества, что укрепляет позиции и авторитет государства, его лиде­ров в общественном мнении как за рубежом, так и внутри страны.

Функционирование политической системы, обра­щенное вовне, адекватное актуальным потребностям развития мирового сообщества, делает ее более эффективной и придает ей дополнительный импульс стабильности, а значит, и безопасность стране, с кото­рой последняя связана теснейшим образом.