Л. Фейербаха (1804–1872).

В мировоззренческой и личностной позиции Фейербаха, пожалуй, впервые в истории человечества проявились попытки теоретического преодоления одного страшного зла, в котором люди находятся по крайней мере в последние три-четыре тысячи лет – в эпоху цивилизации, то есть классового общества. Это зло – отчуждение человека от человека и, поскольку человек черпает свою сущность из общения с другими людьми – отчуждение от человека самой его сущности. Фейербах впервые понял, что это отчуждение начинается с христианского религиозного отчуждения. Человек не чувствует себя хозяином в этой жизни, сам себе он представляется порожденным чем-то иным, внечеловеческим и сверхчеловеческим. Таково его реальное положение в этом мире, и у него возникает иллюзия, будто он специально сотворен кем-то сверхчеловеческим и для неведомых ему целей. Эта внешняя сила всемогуща и умна, добра и милосердна. Она лучше человека знает его нужды и способна решить все его проблемы. Так устроен мир, иного человек просто не видит вокруг себя. Самому себе он представляется маленьким и глупым, бессильным и некрасивым. А силы, им управляющие – сильны и умны и при этом абсолютны и непостижимы для человека. Мир цивилизации вынуждает человека производить в своем уме этот акт самоотчуждения. Не в себе, а только вне себя человек может найти свою опору. Он должен вверить себя этому всемогущему началу, или структуре, или существу и глубинно верить и надеяться на внимание к себе и заботу о себе со стороны этого абсолюта.

Это и есть христианская религия, это и есть религиозное самоотчуждение человека. Поэтому, приходит к выводу Фейербах, освобождение человека от гнета цивилизации надо начинать с преодоления религиозного отчуждения, с освобождения сознания, с перестройки миропонимания с христианского религиозного на гуманистически-любовное, взрывающее нависающие над человеком отчужденные структуры и утверждающее единственность и самодостаточность человека на этой земле. Никто, кроме другого человека, человеку не нужен. Люди, общаясь только друг с другом как равные природные существа, могут организовать жизнь на началах любви и справедливости. Данные природой инстинкты и потребности можно положить, осознав их, в основу человеческого общежития – семьи, производства, торговли, государственного самоуправления. Надо восстановить исходную природную  человеческую сущность, заключающуюся в способности людей жить друг для друга, на началах любви и братства. «Все люди братья!» – этот лозунг первых немецких коммунистов Фейербах принял всей душой и в конце жизни вступил в созданный Марксом Интернационал – первый международный профсоюз рабочих.

Атеизм Фейербаха, конечно же, приводил его к философскому материализму. В экзальтированно-идеалистической атмосфере эпохи 30-40-х годов XIX века эта позиция производила эффект освежающего ветра. «Все мы сразу стали фейербахианцами»  – писал Маркс о влиянии идей работы Фейербаха «Сущность христианства» (1841).

Однако  очарование этим антропологическим материализмом у передовых интеллигентов быстро прошло. Дело в том, что Фейербах, критикуя идеализм Гегеля, что называется, с купелью выплеснул ребенка: он не принял не только гегелевский идеализм, но и его величайшее достижение – диалектику. «Все люди братья!» – это внешне красиво, но это же и неконкретно, абстрактно, статично, неисторично. Мир движется противоречиями, безостановочно возводящими его в более высокие состояния, по Фейербаху же человеческий мир задан однажды и навсегда некоей любовной валентностью всех людей ко всем. «Бросайтесь друг другу в объятья все, без различия пола и ранга! Всеобщее примирительное опьянение!»  – иронизировал Ф. Энгельс по поводу социальных рекомендаций Фейербаха. (См. работу Энгельса «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии»). Действительного мира любви и справедливости на идеях и лозунгах антропологического материализма построить невозможно.